- Ну ладно, - сказала она как можно более безразлично, - сейчас он выйдет из душа, соберётся, и мы с ним по дороге всё сделаем.
- Ну конечно, - обрадовалась Анна Леопольдовна, - сейчас пойдём и оформим.
Уловка не прошла, и Бонасеева снова стала думать.
- Что он там так долго моется? - начала нервничать Анна Леопольдовна.
- Миша - мужчина аккуратный, - постаралась успокоить подругу Бонасеева, - пока всё не вымоет, ни за что не выйдет.
А Вартанян сидел в это время, приложив ухо к двери. Он слышал обрывки фраз и пытался изо всех сил восстановить из них суть проблемы.
- Да, кстати, - вспомнила вдруг Бонасеева, - а записку вы ведь не написали!
- О боже! - воскликнула Анна Леопольдовна. - Как же это я так!
Она взяла поданный Бонасеевой лист бумаги, достала из сумочки свой "паркер", села и начала писать. Писала долго, выискивая в своём словарном запасе слова, способные, по её мнению, поразить Жору в самое сердце, или что у него там. Но, к сожалению, женщина властна только над будущими поклонниками, тогда как прошлые всегда готовы отбиться от рук. Так что когда дело дошло до обещаний на будущее за её выполненную просьбу, Анна Леопольдовна не нашла ничего такого, что можно было бы считать для Жоры завлекательным. Она лишь в который раз за свою жизнь подумала о том, что скоропалительность женщин в их амурных делах всегда чревата и как было бы хорошо, если бы с Жорой всё было ещё впереди. И зареклась, опять-таки в который раз, впредь быть осмотрительнее. "Но, с другой стороны, такой с виду порядочный человек, работник такого министерства - кто бы мог знать!" - подумала она напоследок, прежде чем запечатать письмо и отдать его Кате.
- Давайте ещё раз всё обговорим, - старалась оттянуть время Бонасеева, сама, впрочем, не зная, что это может дать. - Что Миша должен сделать в первую очередь? Бежать за деньгами или к поезду?
- Сперва к поезду. И надо договориться с Жорой о встрече. Потом за деньгами. А потом по договорённости. Ведь всё так просто! - Анна Леопольдовна заметно нервничала и смотрела на часы.
- Ничего страшного, если он улетит даже ночным рейсом, всё равно успеет к поезду. Ведь сутки поездом - час самолётом! - напомнила Бонасеева. - Может быть, вы торопитесь? Так не сомневайтесь, идите. Мы с Мишей всё сделаем сами. Он всё-таки профессор! - Искра надежды снова мелькнула в глазах Бонасеевой.
- Ну куда же я пойду? Я должна быть уверена. А тут ещё Король должен домой прийти, а меня нет. Я боюсь, что он начнёт меня разыскивать и может припереться сюда без звонка. Он ведь знает, что по телефону ты ему не признаёшься, что я здесь. А мне бы не хотелось, чтобы он что-нибудь заподозрил, ты же знаешь.
- Так идите, я позвоню вам сразу, как только мы всё сделаем.
- Если только так, дорогая. Я тебе верю, но очень беспокоюсь. Ты уж, пожалуйста… - И Анна Леопольдовна пулей вылетела из квартиры.
Бонасеева облегчённо вздохнула и пошла к ванной комнате. Постучала в дверь.
- Выходи, она ушла.
- Сейчас, домоюсь и выйду! - ответил Вартанян. Он и в самом деле после долгих попыток понять из-за двери, что там происходит, решил принять душ перед дорогой.
"Ну и нервы у мужиков - крепкие!" - подумала Бонасеева и начала нетерпеливо ходить по квартире. Минут через десять вышел из ванной Вартанян.
- Значит, так, - сказала она ему, - ты пока собирайся, а я сбегаю на почту, положу деньги на твоё имя. Кстати, как тебя зовут, отчество? Паспорт у тебя есть?
Вартанян пошёл в свою комнату и принёс паспорт. Она положила его в сумку вместе с деньгами и ушла, а он пошёл собирать вещи в дорогу.
Глава 15
План кампании
В это время раздался звонок, и на пороге появился Планшеев, который если слышал звон, то точно знал, где он, и всегда умел вовремя там оказаться.
- С большим приветом! - беззастенчиво отсалютовал он Вартаняну и, не дожидаясь приглашения, пошёл в его комнату.
Вартанян последовал за ним.
- Ты что, уезжаешь? - спросил Планшеев, увидев в комнате следы сборов в дорогу. - А как же я?
- Я ненадолго. Можешь здесь пока пожить один.
- А куда, если не секрет?
- Понимаешь, это не мой секрет.
- Ну, если не твой, так и жалеть нечего. Говори, куда едешь? И всех делов. - Иметь свои секреты Планшееву всегда было не по средствам из-за его болтливости, поэтому он и в смысле секретов предпочитал жить за чужой счёт.
- По делам в Одессу.
- Какие у тебя могут быть дела в Одессе? Небось какое-нибудь барахло импортное закупать?
- Это не у меня дела, меня просто попросили.
- Кто попросил?
- Секрет.
- Катька небось?
- Ну, допустим, она. Что это меняет?
- А откуда деньги на дорогу?
- Деньги есть.
- Деньги - это хорошо! - сразу отвлёкся от темы Планшеев, так как был очень мечтательным человеком в смысле денег. - А много?
- Ещё не знаю, но на дорогу должно хватить.
- Надо сделать так, чтобы ещё и осталось, - поучительным тоном сказал Планшеев.
- Как получится, - неопределённо ответил Вартанян, до которого уже дошло, что такие люди, как Планшеев, всегда бывают в друзьях, хочешь ты этого или нет.
- И что тебя в Одессу тянет? - продолжал размышлять вслух Планшеев. - Небось какая-нибудь Кать-кина тёмная история? Можешь ничего не говорить, скажи только, тёмная или нет? И всё.
- Не знаю. Наверное, нет.
- Ну ладно, ты мне только мозги-то не пудри. У Катьки и не тёмная. Так не бывает.
- Ну пусть тёмная, если тебе так хочется.
- Вот видишь, я же говорил, что тёмная! Я же говорил, - сразу оживился Планшеев. - А очень тёмная или не очень? Больше ни слова. Только скажи, очень или не очень?
- Ну, не очень.
- Не очень, но ведь всё равно тёмная. Да-а, парень, попался ты, похоже. Надо тебя выручать. А денег-то много или не очень?
- Хватит.
- Я понимаю, что хватит. Но ты пойми: в Одессу в одиночку - это тухлое дело. Ты в Одессе хоть раз был?
- Нет.
- То-то, что нет. Одесса - это знаешь! Это не шутка! - сказал Планшеев, который тоже в Одессе ни разу не был. - Так что давай выкладывай, какое дело, и мы тебя будем выручать.
- Кто - вы?
- Всё. Я сейчас всех обзвоню. Ведь мы же друзья?
- Друзья.
- А друзья тебя не бросят. Это ты запомни. Особенно в трудную минуту.
Вартанян и не догадывался, что самой трудной минутой в жизни друзей Планшеев считал ту, в которую эти друзья задумывались, куда бы потратить деньги. А в этом деле он был просто неоценимый помощник.
- Так что я звоню. Одного тебя в Одессу мы не пустим. Так Катьке и скажи. Сам, конечно, не говори, но если спросит - вот так.
И он начал яростно крутить телефонный диск. А Вартанян ходил по комнате и соображал, хорошо или плохо то, что предлагал Планшеев,
- Ты пойми, - продолжал убеждать его Планшеев, не переставая работать с телефоном, - Одесса - это дело нешуточное, туда в одиночку что в омут головой. Я-то точно знаю. Туда только впятером. И то ещё мало. Алло! - он наконец дозвонился. - Атасов? Это я. Дуй на Катьки ну квартиру. В Одессу едем. Здесь всё объясню.
Он опустил трубку на рычаг, тут же поднял её и снова начал крутить диск.
- Алло, Порточенко, ну что ты там сидишь? Тут в Одессу надо ехать, а ты там сидишь. Так одна она, Одесса-то. Давай мигом сюда, к Катьке, а отсюда уже в Одессу.
Потом на очереди был Арамич.
- Ну ты, старик, даёшь, ты где пропадаешь? Давай лети в Одессу. Ну нет, сперва захвати нас, мы тут у Катьки на квартире. Перевалочный пункт у нас тут. Давай в темпе, а то суточных не достанется. Намёк понял? Отдать концы в воду!
Вартанян с благоговением слушал его команды. "Вот что значит друзья! Ради какого-то пустякового поручения хоть на край света", - думал он.
- Вот так куётся гвардия! - гордо сказал Планшеев. - Ведь ты отметь - все словно ждали команды, прямо сидели в готовности номер раз. Ты понял? Вот что такое настоящие друзья!
Вартанян, конечно, не мог предполагать, что все они сегодня сидели дома потому, что уже три недели сидели на мели, и как последний шанс выплыть из этого безденежья ими был пущен Планшеев к Вартаняну разузнать, не проявил ли о нём папенька материальную заботу через посредство услуг почтового отделения. Планшеев оправдал надежды: лучше быть в Одессе с деньгами, чем здесь без них. Оставалось только понять, сколько Катька готова заплатить за операцию, и сделать так, чтобы готова была заплатить много.
- Да, хороший город Одесса, - не умолкал Планшеев, - только очень уж любит деньги да глупость. Особенно когда и то и другое у одного человека. А ты - "в Одессу, в Одессу". Одесса - это, брат, не шутки. Туда меньше, чем вчетвером, лучше не ходи.
В это время пришла хозяйка.
- Ну, Бонасеева, ты вообще! - сразу заявил Планшеев. - Ты куда это нашего юного друга законопачиваешь? А? Ему экзамены в институт сдавать, а ты что? Ну ты, в общем, это, вообще! Это ж надо, а?
- Не нуди! - оборвала его Бонасеева. - Пусть мальчик мир посмотрит.
- Ах, мир посмотрит! Он ещё от глобуса не отвык, а ты его, стало быть, в мир! И главное, с чего у тебя мир начинается - с Одессы! Это ж надо, а?
Бонасеева выразительно посмотрела на Вартаняна, стоявшего позади Планшеева, но он только развёл руками.
- Так вот, запомни, Катюша, мы, - и Планшеев театрально ударил себя в грудь, - мы своего друга одного в такое опасное путешествие не пустим. Мы - с ним. Я вот, а сейчас будут остальные.
И они действительно пришли. Сперва Арамич, за ним Атасов и Порточенко. У всех был самый обычный вид, никак не указывающий на предстоящую неблизкую дорогу.
- Выкладывайте, что вы подразумеваете под словом "Одесса"? - начал Порточенко. - Кабака такого мы не знаем, но сюрприз всегда приятен. Давай ты, - он показал на Планшеева.
- Да вот нашего юного друга вдруг решили послать зачем-то в Одессу.
- Это в ту, что ли? - уточнил Атасов.
- В ту самую. Я говорю, рано ему одному в Одессу. Ведь Одесса - это же сами знаете.
- Да-а! - многозначительно протянул Арамич. - Одесса - это не хухры-мухры.
- А кто его посылает? - осведомился Порточенко.
- Да вот она.
- Это правда? - спросил Атасов у Вартаняна.
- Ну, в общем-то да, - ответил он, совсем уже не зная, как себя вести. С одной стороны, ему очень не хотелось обижать своих друзей, с другой - получалось, что он предаёт свою любимую, хотя и не было у них уговора о молчании вокруг его поездки.
- А зачем? - продолжал громыхать Порточенко.
- По делам. Секрет, - вступила в разговор Бонасеева.
- Нет секретов от друзей, - Порточенко перешёл с баритона на бас.
- У него от вас нет, а у меня могут быть! - не сдавалась Бонасеева.
- Ладно, Порточенко, не встревай в чужие дела, - оборвал Атасов, чтобы не злить понапрасну потенциальную кредиторшу. - Секрет так секрет.
- Правильно, - поддержал друга Арамич. - Ведь нас волнует лишь судьба нашего юного друга.
- С Одессой не шутят, - продолжал продавливать свой тезис Планшеев, - мы едем с ним!
Бонасеева постепенно понимала, что у друзей, похоже, нет денег и с ними придётся поделиться тем, что она получила от Анны Леопольдовны.
- Тогда так, - постаралась она взять управление событиями в свои руки. - Я даю каждому по сто рублей, и точка.
Друзья замолчали, но только на миг, потому что в подсчёте доходов с ними не могла сравниться ни одна ЭВМ того времени.
- Не пойдёт! - твёрдо проблеял Планшеев, - Что ж мы там, в Одессе, побираться на улицах будем?
- Это как же не пойдёт? - возмутилась Бона-сеева. - Билет туда и обратно - по тридцатке, там два дня - по два рубля шестьдесят копеек суточных, гостиница - но три рубля в сутки. Считайте.
- А такси до аэропорта надо? - начал прибавлять Атасом. - В гостиницу чтобы устроиться, по полтинничку отдай? Ты что, Катюша, рассуждаешь, как какой-нибудь главбух. Ты бы ещё догадалась нам безналичными дать,
- Или керенками, - пробасил Порточенко.
- По сто пятьдесят - и точка.
- Ну вот, опять точка! - возмутился Арамич. - По двести пятьдесят. Мы же рискуем.
- Чем вы рискуете? - Бонасеева начала раздражаться.
- Как чем? А репутация? Если Тревильян спохватится… - начал стращать её Атасов.
- У вас? Репутация? - Бонасеева долго и звонко хохотала, впрочем, экономно расходуя при этом силы.
Вартанян ничего не понимал. Действительно, после опасений, высказанных его друзьями, путешествие в Одессу казалось ему уже не такой беззаботной прогулкой, какой представлялось сначала. С другой стороны, не могла же Катя, думалось ему, вовлечь его в авантюру, полную опасностей. Хотя женщины коварны, он где-то читал об этом ещё в седьмом классе.
- Ну не спохватится, так заинтересуется, - изменил версию Атасова Арамич. - Тогда придётся что-то говорить. Ведь наш юный друг всё-таки его протеже. Ты брось, Катя. Всё не так просто.
- Особенно для тебя. - Стараниям Планшеева не было границ, потому что он очень хотел, чтобы они выглядели максимально объёмисто и были оценены хотя бы за это.
- Действительно, - вступил опять Порточенко, - а что мы тогда скажем? Так это дело может и до Короля допрыгать.
- Ну ладно, двести! - набавила Бонасеева.
Но мужчины словно не слышали её.
- Ты пойми, нам ведь не деньги нужны, - продолжал общую мысль Атасов, - но если ты очень заинтересована в своём поручении… Кстати, ты очень заинтересована?
- Ну ладно, что ты заладил - "очень, не очень", говори, что хотел сказать!
Бонасеева уже была не рада, что связалась с Вартаняном. Но надо было думать раньше, когда выходила замуж за профессора. Профессора - они, конечно, мужики умные и с деньгами, думалось ей, но перед каждым предстоящим подвигом в их жизни у них появляются дела, о которых они на каждом углу трубят, что они-де важнее. После этого начинаются разговоры о смысле жизни, и жизнь с ними теряет всякий смысл.
- Значит, очень. - Планшеев всё больше превосходил себя.
- А если очень, - продолжал Атасов, - то надо всё организовать так, чтобы комар носу не подточил. Чтобы было выполнено с гарантией. Значит, надо всё предусмотреть. Правильно?
- Правильно, молодец, - одобрил его Порточенко. - Вот голова, а? Ну просто не придумаешь лучше. И про комара тоже верно.
- Так я сказала - по двести, - повторила Бонасеева, не в силах сопротивляться такому организованному напору.
- Я думаю, по двести хватит, - опередил Вартанян Атасова, готового не согласиться.
- Но чтобы вылететь немедленно, - добавила Бонасеева.
- А как же, сей же час! - сказал Порточенко.
- Мы мигом! - подтвердил Атасов.
- Точно, Планшеев? - откликнулся на призыв Арамич.
- А что нам? - согласился Планшеев.
И только Вартанян молчал: он давно был готов лететь куда угодно.
Бонасеева с тяжёлым сердцем пошла в гостиную за деньгами. Она уже подсчитала, конечно, что имеет с этого дела теперь те же двести рублей, что и остальные непрошеные партнёры. И ещё триста, которые, хоть и туманно, обещала Анна Леопольдовна, но пусть попробует не отдать. Она взяла десять сотенных бумажек, принесла их в комнату, где сидели друзья, и обратилась к Вартаняну:
- Вот так. Отдать только в Одессе. Ну что, в аэропорт? - решительно сказала она.
- Да, поехали, - поддержал её Вартанян.
Глава 16
Путешествие
Практика показывает, что поезда обычно опаздывают с прибытием, а самолёты - с отправлением, поэтому лучше провожать отъезжающих на поездах, чем встречать прилетающих самолётом. Таким образом, успех предприятия, на которое решились друзья, был делом случая, потому что формулировка "Сутки поездом - час самолётом", как давно известно, была заимствована рекламодеятелями из какого-то научно-фантастического романа.
Однако друзья были современными мужчинами, их мужество было непоколебимо, потому что обещало быть хорошо оплачено. Тем более что деньги пока находились у Вартаняна. Поэтому было решено ехать всем вместе прямо в аэропорт и взять билеты на ближайший рейс.
Договорились, что Порточенко и Вартанян выйдут из дома, возьмут такси и заедут за Атасовым, потом за Арамичем, а по пути захватят возле парка культуры
Планшеева, у которого в том районе тоже было место жительства.
Вышли из дома. Атасов и Арамич, которым надо было ехать на одном троллейбусе, пошли на остановку за угол дома, а Планшеев опрометью помчался проходными дворами к метро. Вартанян и Порточенко принялись ловить такси. Первые десять минут не везло. Но как только повезло и они начали усаживаться, из-за угла дома появились Атасов с Арамичем и побежали к машине, размахивая руками.
- Ну что вы возитесь? Сколько можно вас ждать? - закричали они наперебой, садясь в машину.
Оба были без всякой ручной клади, чему Вартанян удивился, а Порточенко, похоже, ничуть.
- А вы что, прямо так? - спросил их Вартанян.
- Как - так? - не понял Атасов.
- За вещами не ездили?
- Как то есть не ездили? - туманно ответил Атасов.
- А где же они? - недоумевал Вартанян, не понимая, впрочем, и того, как можно за десять минут съездить туда и обратно, если туда ехать все двадцать. По крайней мере, из школьного курса арифметики это не следовало.
- Ладно, поехали, по дороге объясним, - нетерпеливо сказал Арамич.
- Да, поехали, - подтвердил Порточенко, который возвышался на переднем сиденье, говорил басом и поэтому производил на водителя впечатление старшего.
Машина тронулась.
- Мы можем проехать через площадь около парка культуры? - поинтересовался у водителя Атасов.
- Да, конечно, - с готовностью откликнулся водитель.
- Тогда давайте не будем этого делать, - спокойно добавил Порточенко.
- Почему? снова не понял Вартанян. - Там же будет ждать Планшеев!
- Вот мы и не будем ему мешать, - тоже спокойно отпарировал Атасов.
- Пойми, мы все порядочные люди, - пояснил Арамич. - Пока нас нет, он будет ждать. А мы приедем и нарушим его ожидание. Он может обидеться.
Вартанян ничего не понимал.
- И долго он будет ждать? - спросил он.
- Пока не поумнеет, - пробасил Порточенко.
- Понимаешь, такси больше четырёх пассажиров не берёт, - ласково втолковал Арамич.
- Боливар не выдержит пятерых! - пошутил Порточенко и так захохотал, что водитель невольно затормозил.
Пока Вартанян недоуменно поглядывал то на друзей, то в окно, Порточенко кончил смеяться и сменил тему разговора.
- А не пора ли нам провести производственное совещание? - сказал он.
- Ещё не время, - отрезал Атасов, многозначительно показывая на шофёра.
Машина благополучно домчалась до аэропорта. На чай было выдано достаточно, и четвёрка живо вбежала в здание аэровокзала. Там была обычная суета, какая бывает, если все знают, куда они летят, но почти никто не знает когда. Народ добросовестно слонялся по зданию и около него, ожидая сообщений по радио, а радио в ответ добросовестно молчало. На световом табло информации об отправлении самолётов работала только одна надпись: "Табло не работает", - которая была очень красиво написана на фанере и повешена на верёвочке.
Но это не могло смутить друзей, повидавших на своём веку и не такие надписи. Командование взял на себя Атасов.