Шум идущего практически контркурсом атомохода был уже отчетливо слышен во всех отсеках. ГКП работал четко, и через минуту командир получил от старпома итоговый доклад, подтверждавший контакт с АПЛ ВМС США, следующей со скоростью 20 узлов курсом на приемный буй военно-морской базы Холи Лох. Штурман уточнил, что, двигаясь заданными курсом и скоростью, наша лодка разойдется с целью через пять минут на дистанции 1,5-2 кабельтова.
Забортный шум продолжал усиливаться. Вместе с ним росло и напряжение в ЦП. Слон уже громко кряхтел и ерзал задом по трубопроводу, выражая тем самым недовольство и несогласие с действиями командира, однако предпочитал в них не вмешиваться. Делать запись в вахтенном журнале и брать на себя командование он также не спешил. В глубине души он чувствовал, что все закончится благополучно, но ведь это риск. А вдруг атомоход тоже идет на глубине 30 метров? В душу заползали сомнение и страх. Все вместе действовало как хорошее слабительное, заставляя урчать содержимое живота и холодеть спину. Первым, чьи нервы не выдержали, стал замполит. Он невпопад спросил у командира, как бы предлагая:
- А может отвернем?
На что командир спокойно, тихо, но отчетливо пояснил:
- Зам не стремись туда, откуда родился. Знаешь, как отвечают в Одессе на вопрос, отчего умер покойный? - "Слишком был беспокойный!". Народная мудрость утверждает, что когда у человека есть выбор, он начинает метаться. Так что не надо ни метаний, ни рыданий!
Так ничего и не поняв, зам подтвердил это очередным вопросом:
- А может гидролокатором в целях безопасности поработаем?...
- Мы с тобой на разных языках говорим, как баран с воротами. В чем же тут твоя хваленая скрытность заключается? Уж тут ОН точно нас заложит, и начнется предновогодняя свистопляска! Ведь мы тут в "НАТО сидим по самые НИДЕРЛАНДЫ". И помощи ждать будет не от кого. Так, что "тише едешь - дальше кукиш".
В это время акустик доложил, что пеленг на цель изменился на 180 градусов. Да и в ЦП это наблюдалось вполне натурально. Доклад акустика известил, что интенсивность шума цели начала уменьшаться. По приказанию командира была произведена и отмечена в вахтенном журнале учебная атака обнаруженного атомохода. Пока готовились к всплытию под перископ, на глубине 30 метров подводную лодку сильно качнуло с борта на борт. Все говорило о том, что атомоход прошел очень близко. Быстро всплыв под перископ и визуально убедившись в отсутствии надводных целей в районе, командир приказал передать на КП управления радио об обнаружении и учебной атаке АПЛ вероятного противника. Все сложилось удачно, "победителей не судят", а в военное время это смело можно было бы назвать "боевой удачей". Помня, что держать внутри себя положительные эмоции также вредно, как и отрицательные, командир по "каштану" оповестил экипаж о несомненном успехе, поблагодарил людей за службу и пожелал успешного окончания боевой службы.
После этого началась подготовка отсеков к предстоящему новому году, который экипажу было суждено встретить в море.
На завтраке замполит, чувствуя свой "прокол" и, желая хоть как-то реабилитироваться, задал командиру вопрос:
- Как можно и нужно отличать понятия "осторожность" и "трусость"?
Уловив "подвох", командир, улыбаясь, ответил прямо и просто:
- Если боимся мы, то это - осторожность, а если другие - то трусость.
- Ну, с атомоходом все ясно, - не унимался замполит, - а вот если бы мы встретили айсберг? Что бы тогда было?
- Да, ничего, - допивая чай, ответил командир, - айсберг бы просто поплыл дальше. А вообще-то в этих широтах их, слава Богу, нет. Не дотягивают, тают.
Новый год встретили через неделю в море, взяв курс на родную Балтику.
Зимняя Балтика, чтобы не расслаблялись, "обласкала" своих приличным штормом. Но ей простили и это. Высвечивалась реальная перспектива встретить русское Рождество в семейном кругу семьи, правда, для этого надо было вовремя вырваться из объятий начальства, уже готовившегося к встрече героев…
Январь 2004 г.
Санкт-Петербург
Глубоководное погружение
В августе подводная лодка пришла на Северный флот на ракетную стрельбу. Ошвартовались и выгрузили ракеты на РТБ в Гаджиево.
Готовность корабля к стрельбе проверял штаб Северного флота. Комиссия выявила, что срок прохождения кораблем глубоководного погружения истекает как раз в период проведения упражнения. Вопрос конечно щекотливый, спорный. Но нам популярно объяснили, что принимать гостей с Балтики, конечно приятно, но рисковать, и брать на себя ответственность за чужое "железо", Северный флот вовсе не собирается. Ведь глубина - страшная сила!!!
Дружба дружбой, а табачок каждый курит свой.
Рекомендовали командованию подводной лодки спланировать полигон и, без липшей суеты, пройти глубоководное погружение здесь, на Севере, пока есть время, и сроки вполне позволяют. Так и порешили.
Оформили и утвердили нужные документы и утром, в утвержденную флотом дату, сделав приготовление, вышли в полигон.
Погода выдалась спокойная. Силы обеспечения прибыли своевременно.
Пользуясь случаем, люди в отсеках лодки готовились к предстоящему мероприятию по своему: снимали плафоны, смазывали тавотом кувалды, подготавливали "реквизит" к ритуалу посвящения молодежи в подводники.
Погружение на рабочую глубину шло, как и положено, этапами, с временными задержками лодки на определенных горизонтах глубин.
Проверялись механизмы и забортная арматура. Замечаний практически не было.
Глубиномер центрального поста уже показывал горизонт 260 м. "Контрольные" нитки, растянутые матросами между шпангоутами, основательно провисли. Они являли собой кустарный индикатор той страшной силы забортного давления, с которой море в этот момент сжимало корпус погруженного в его пучину корабля.
До предельной глубины погружения оставалось совсем немного, когда боцман Хмара, сидевший на горизонтальных рулях, тревожно, но не создавая паники, очень тихо доложил командиру:
- Товарищ командир! Кажется, ЧП случилось... - В чем дело боцман? Чего ты несешь, какое на хрен ЧП?
- Да, шинель я на мостике оставил, на вешалке в рубке...
- Ну, что же, оставил и оставил, - спокойно отреагировал командир. - Новую сошьешь. Чего теперь из-за барахла задницу рвать? Считай, что твою шинель дед с трезубцем уже битых два часа носит. Думаю, она ему пришлась впору. Ты ведь мужик крупный.
- Да мне не до шуток, товарищ командир. Там в кармане остался бумажник, а в нем... партбилет.
- Три мотора вперед - полный! Всплывать на перископную глубину! - отдал команду командир.
- Ну, ты, боцман, и - жопа с ушами. Повесит тебя парткомиссия за яйца, как общеизвестное домашнее животное. А для корабельной парторганизации, по сценарию начпо, политотдел "отснимет" первый Советский фильм ужасов под звучным названием "УТРАТА ПАРТИЙЦА", с тобой в главной роли. Так что жди "Оскара"! Ну, а мы с замом в массовке попотеем за "Оскара" в ролях второго плана…
Отдраив верхний рубочный люк, еще с трапа командир заметил висящую в ограждении рубки шинель и облегченно вздохнул полной грудью.
С боцманской шинели обильными струями стекала вода. Помимо нее на мостике, прямо на посту управления вертикальным рулем лежала раздутая давлением большая черная рыбина, отдаленно походившая на мяч. Она беспомощно шевелила небольшим ротиком и судорожно крутила маленькими плавниками, как бы предпринимая немыслимо-отчаянную попытку снова перекочевать в родную стихию. Командир поддел скользкую тушу сапогом и, прилагая немалое усилие, столкнул ее с трапа, ведущего в надстройку.
Падение рыбины вниз сопровождалось хлюпающе-чавкающими звуками и обильно бьющими из туши струями воды, похожими на фонтаны из переполненной гигантской медицинской перчатки, от которой вдруг отрезали несколько пальцев.
- Боцмана наверх! - прокричал командир в открытый люк и поднялся на свой порожек.
Появился боцман с выражением маски предсмертной судороги на лице. Похоже, он в деталях уже представил и пережил все то, что предсказал ему перед всплытием командир. Увидев сиротливо висящую на крючке шинель, он бессильно осел на комингс люка, так до конца и не поднявшись наверх.
- Ну, что расселся, как дома в клозете, давай-ка, шевели штанами. Я жду твоего доклада. И не дай тебе бог...
Трясущимися руками боцман извлек бумажник, из которого торчали мокрые корочки партбилета.
- Везет тебе, Хмара! От такой беды ушел!
Но радоваться было еще рано. Удивительное началось сразу, как только боцман открыл документ.
Погруженный на глубину более двухсот метров, он был настолько сжат давлением воды, что внутри оказался совершенно сухим. Замокли только корочки и торец красной книжечки. Зато вместо фотографии на него смотрела цветная мордочка орангутанга. Каким-то злоумышленником его "портрет" был аккуратно вырезан из старого учебника зоологии и приклеен поверх снимка хозяина.
- Похоже, что примат удачно ушел с прикормленных мест и стал мичманом на флоте, - тихо смеясь, подметил командир. - Хорошо, что рожу орангутанга приклеили, а не задницу гамадрила. Сейчас ты, вообще-то, на задницу больше смахиваешь. Везет же тебе, Хмара, как утопленнику!
Глубоководное погружение корабль прошел успешно, ракетную стрельбу отстрелял хорошо, попали почти что в "кол". Через десять дней их встречала милая сердцу Либава.
А коммуниста Хмару ждал партийный фитиль за халатность. Партия такого не прощала.
1 апреля 2004 г.
Ракетная грыжа
Согласно приказу сверху, средняя торпедная подводная лодка проекта 613 "C-229" была поставлена в завод на модернизацию. На флоте осваивали первые баллистические ракеты морского базирования и, чтобы начать стартовые испытания нового оружия в условиях моря, решили в дизельную ПЛ вмонтировать ракетную шахту. Ну и врезали в районе рубки, сразу за выдвижными устройствами. Это "хирургическое" вмешательство, естественно, значительно изменило привычные обводы корабля.
Цилиндр ракетной шахты выступал над рубкой почти на метр, ну, а в подводной части - труба торчала почти на 4 метра. Идея сего прожекта держалась в секрете, но с легкой руки рабочего класса лодку немедленно окрестили "ракетной грыжей". Прозвище настолько прочно привязалось к "железу", что, по прибытии к новому месту базирования в Феодосию, теперь уже "С-229Р" ни для кого уже секрета не составляло. И сопровождало оно корабль до самого конца.
Надо сказать, что новое для ВМФ ракетное оружие, как крылатое, так и баллистическое, изначально "привязывали", испытывали, а впоследствии и использовали с дизельных подводных лодок. Это, в свою очередь, породило массу новых проектов с экзотическими, порой удачными, а порой и весьма нелепыми формами, которым народ сходу клеил не менее экзотические названия, типа: "ракетный трактор", "раскладушка", "ракетно-ядерный забор" или, того хлеще, "гидродинамический урод".
Новые формы и измененные обводы резко влияли на тактико-технические характеристики кораблей и привычные гидродинамические свойства, способствуя появлению в среде подводного люда самых разнообразных, порой и обидных для "железа" прозвищ.
Вот и "С-229Р", единственная в своем роде, стала - "ракетной грыжей". Сильно выступающая под водой часть корпуса, напрочь исключала для корабля решение каких-либо задач, помимо испытательно-стартовых. Ракета загружалась, подводная лодка выходила в полигон и стреляла этой "ракетой", которая, пролетев 1-1,5 км, падала в море. Ее подцеплял торпедолов и буксировал в базу. В период пуска ученые-специалисты с помощью приборов снимали стартовые показатели, производя нужный анализ. Так происходило довольно часто, не менее одного раза в неделю, а бывало и чаще.
Экипаж на корабле был штатным и прозвище, которое "приклеилось" к кораблю, в той или иной мере некоей тенью легло на плечи каждого.
Пожалуй, меньше всего оно затронуло командира. Капитан 3 ранга Заборцев - строгий, грамотный и вдумчивый офицер, к прозвищу своего корабля относился философски и не обижался. Что касается "тени", то на него она не могла лечь по определению. Командир - это свято. Зато когда он делал разнос кому-то из нерадивых подчиненных, слышавшие его громкий, зычный голос офицеры, делясь впечатлениями, тихо говорили:
- Опять Матвеич кого-то одевает на "грыжу".
Старпому, капитан-лейтенанту Филину, доставалось гораздо больше. По своей должности ему частенько приходилось наведываться в штаб бригады, и нередко командир бригады или начальник штаба, далеко не всегда довольные его организаторской деятельностью, обидно выговаривали: "Опять вы, Филин, "грыжей думали"!
А зама и вовсе в народе за глаза звали - наша "лысая политическая грыжа". Но, пожалуй, больше всего по этой щекотливой теме приходилось распространяться корабельному доктору, к которому часто обращались молодые, "зеленые" матросы, которых интересовало, что же такое на самом деле грыжа, от чего она бывает и чем отличается, к примеру, от геморроя.
Док, не спеша, доходчиво и профессионально, объяснял любопытствующим, что такое грыжа, от чего и какого вида она случается, и что грыжа с геморроем качественно разные болезни и принадлежат разным частям бренного человеческого тела. После таких просветительных бесед народ удовлетворенно расходился по боевым постам, понимая, что попали служить именно туда, куда надо.
Как-то в штаб бригады поступило боевое распоряжение, которым подводной лодке "С-229Р" ставилась задача испытать новый автономный паек, придуманный ученым. Для его утверждения главкомом недоставало лишь практического испытания на людях.
Согласно распоряжению в море выходить было не надо, но стоянка в базе летом, когда корпус лодки безумно нагревается, без кондиционеров, с полным экипажем, безвылазно в течение месяца, в голове укладывалось с трудом.
Автономный паек был получен и загружен в провизионку, комплектность проверена и засвидетельствована актом. В день "отхода" прибыл представитель штаба флота. Построен и проверен личный состав, НШ бригады зачитал приказ, и под бдительным оком проверяющего экипаж спустился в корпус. Люки закрыли, опечатали, и "С-229Р" начала "эксперимент".
Самое трудным в этом "плавании" было решение таких серьезных вопросов, как и чем занять личный состав и каким экологически чистым образом избавляться от стремительно скапливающегося мусора.
Проверяющие, казалось, сделали все, чтобы условия эксперимента были приближены к "боевым", но они не учли одного - в ракетной шахте не было верхней крышки. Вместо нее был предусмотрен брезент, а ракетная шахта в 4-ом отсеке имела технологический лаз.
Стоять в базе, видеть всех и вся в перископ и по расписанию "переводить добро автономного пайка на дерьмо" оказалось делом далеко не простым. Ежедневный соблазн сходить в "самоход" как червячок грыз офицеров все ощутимее. Первым "прокололся" замполит. Как бывший механик он живо интересовался устройством "железа", на котором протекала его служба. И представлял все практически.
"Мне бы в политотдел?" - как-то заикнулся он командиру. За что и был командиром по-дружески "надет на грыжу".
Намеки от офицеров на возможные "тайные" сходы с корабля пошли уже где-то через неделю после убытия в "автономку", и командир в тиши своей тесной каюты порой ловил себя на мысли, что продумывает такой вариант...на крайний случай. На эти мысли его толкал усиливающийся запах отходов и мусора, количество которого росло с каждым днем. Однако
на очередном совещании офицерского состава командир решительно отсек все попытки "страждущих" незаметно сходить на берег под личным или служебным предлогом. Впрочем, до одного совершенно непредвиденного случая.
У старпома внезапно заболел сын, и его госпитализировали. Расстроенная и перепуганная случившимся жена прибежала за помощью в часть. Каково же было ее удивление, когда дежурный по штабу открыл ей "военную тайну", что лодка никуда не уходила и находится в базе. А для пущей убедительности отвел ее на корпус, где она с мостика через переговорную трубу пообщалась с мужем.
Настало время принимать окончательное решение и командиру. Он долго о чем-то разговаривал со старпомом наедине в своей каюте, и в конце концов старпом получил "добро" сойти на берег. Вопрос был сдвинут с мертвой точки, и по отсекам оживленно, вполголоса все начали обсуждать внезапно изменившуюся ситуацию. Вернулся старпом через сутки веселый и довольный. Кризис болезни сына миновал, тому стало лучше, он пошел на поправку. С собой старпом принес фруктов, зелени и бутылку пива для командира. Принесенные им "разведданные" говорили, что лодкой на данный момент никто не интересуется. И, если решать возникающие жизненные проблемы "тихо", то сделать это не так уж сложно. Срочно созвали совещание, и ближайшей ночью мусор был благополучно и организованно доставлен на помойку. Руководили мероприятием старпом с замполитом. С окончанием работ вдоволь накурившийся и заметно повеселевший личный состав вернулся в прочный корпус. Обходя убранную и чистую подводную лодку, командир удовлетворенно сказал старпому с замом: "Ну, вот и славно, а то сидели в дерьме, как в крепости. Больше такого бардака допускать нельзя, а то и до заразы какой-нибудь недалеко".
В течение недели составили и отработали практически график схода с корабля. К концу "героического" эксперимента офицеры чаще ночевали дома, чем в прочном корпусе, а замполит мог не только посещать политотдел, но и организовал ежедневное посещение пляжа группами личного состава во главе со старшими. Народ все правильно оценил, был благодарен, исполнителен и дисциплинирован.
За сутки до мнимого "возвращения" все было дружно приведено в исходное образцовое состояние. Матросы постирались, помылись, постриглись.
Прибывшие "встречать" подводную лодку проверяющие офицеры и штаба флота были немало удивлены подтянутым, а, главное, непривычно загорелым, внешним видом "автономщиков", казавшимся абсолютно неизмученными. Лишних вопросов никто не задавал, поскольку с задачей экипаж справился. Оценка была высокой. После доклада командиром результатов эксперимента командование приказало подать списки на поощрение наиболее отличившихся приказом главнокомандующего.
Успешно испытанный новый автономный паек для подводных лодок ВМФ был Главкомом утвержден и принят на вооружение .
27 декабря 2003 г.
Козлиное решение
Красив крымский лес летом, а по осени - в особенности. Поистине золотая пора в благодатном крае. Очень подходящее время для проведения всевозможных проверок и инспекций. В общем, Черноморский флот ждал приезда главнокомандующего, готовились к проверке. Горшков в это время года приезжал сюда почти ежегодно. Не столько с проверкой, сколько развеяться, отдохнуть. Но, как в таких случаях говорят, чем черт не шутит. Не так страшен главком, как его свита. "Чертенят" он с собой брал много. Короче, готовились к таким приездам всегда по полной схеме. Провели ряд совещаний на разных уровнях, поставили задачи, начали белить и "вылизывать" и без того чистые территории, корабли, казармы, проводить строевые смотры личного состава.