Гестаповские застенки
Прошло немало лет.
"Дядька" Хромов уже стал вице-адмиралом, и успешно командовал эскадрой подводных лодок. Вова Фролов, уже капитан З ранга, стал командиром подводной лодки.
Это было "золотое" время, когда колбаса стоила 2р.20к., а водка - Зр.62к. Колбаса была дефицитом, а водка - нет…
Был погожий воскресный день. И Фролу было по-человечески хорошо!
Отсутствие в тот период жены вынудило его зайти пообедать в ресторан "Юра". В то время про Фрола нельзя было сказать словами классика, что "офицер был настолько беден, что обедал без водки".
Заказ был обильный. По большому счету Фрол себя любил. И конечно, обедал с водкой. Обедал по-купечески, плотно.
Да, слаб человек и в грехопадении немощен! Воистину все, что происходит вне зависимости от наших планов и есть сама жизнь. А произошло в тот день следующее…
Обедая с водкой, Фрол совершенно не заметил, как "загрузился" по самую ватерлинию.
Выйдя из ресторана, Вова начал буянить.
Причиной послужила какая-то насмешка в его адрес со стороны гражданского лица, проходящего у ресторана. Такого Фрол простить никак не мог и сходу "объявил тому замечание" в виде хорошего синяка под правым глазом.
Заварилась каша. Кто-то вызвал комендатуру. Когда прибыл наряд, то "пьяный носорог" уже плохо видел и соображал, но при его силе и весе это была совершенно не его беда. Наряд патрулей вместе с начальником был без труда разбросан Володей по прилегающей улице, как использованная ветошь.
Тогда по тревоге подняли дежурный комендантский взвод. В конце концов буян был связан и доставлен в комендатуру. Там, во избежание дальнейших эксцессов, комендант гарнизона приказал нарушителя приковать наручниками к батарее парового отопления.
В конец утомленный задержанием дежурный по комендатуре, целый капитан-лейтенант, был злой, злой, злой… прямо, как чирей на заднице. Готов был прибить Фрола собственными руками. Но кишка-то была тонка.
Гора мышц в изодранной и измазанной форме, прикованная к батарее, пьяная и ничего толком не соображавшая, бубнила один и тот же вопрос:
- Вы что, из милиции, мужики? А...? Или как?
- Нет, хуже! - злобно, с явной издевкой отвечал дежурный. Мы из ДОМОУПРАВЛЕНИЯ!
На что Фрол с интонацией глубокой безнадежности, тупо пробубнил в батарею:
- Да, кажется, нас капитально взяли за вымя!
И затих в пьяном и тревожном сне, подпирая чугунный радиатор вместе со стеной.
Проспал он недолго. Видно, приснилось ему что-то страшное: не то предстоящий разнос на ковре у Дядьки, не то "пыточная" гестапо, которое занимало здание комендатуры во время войны. Это, конечно, останется тайной, но сон породил новую волну необузданной ярости и мобилизацию титанических сил, настолько мощную, что он с корнем вырвал из системы радиатор и, как библейский Самсон, "разрывающий чугунный баян", неся его перед собой, яростно крушил все двери, стоящие на пути его выхода на свободу.
Присутствующий народ просто онемел, молча провожая его взглядом. Нормальный ум отказывался верить увиденному.
Простые жители Лиепаи еще минут десять с изумлением наблюдали "ужас, летящий на крыльях ночи" в виде изорванного, грязного, куда-то молча бегущего офицера, "бережно" прижимающего к могучей груди здоровенный чугунный радиатор.
Потом его догнал комендантский "ГАЗик", и Фрол окончательно "пал в неравном бою".
Пробуждение в камере было ужасным. Самым ужасным было то, что он ничего не помнил. Мозг практически ему ничего не рисовал. Апатия глушила все. Он даже не осознавал, что фактически выскочил из своей судьбы, как из трамвая.
- Чего вчера я натворил-то? - спросил Фрол у заглянувшего было в камеру дежурного.
- Хм, неужели не помните? Пятерых убили, четверых изнасиловали и вообще вели себя непринужденно, - уже примирительно, но с той же нотой издевки в голосе ответил тот.
Однако когда в комендатуре узнали, что Фрол - не кто-нибудь, а целый командир подводной лодки, его зауважали и впервые проявили элементы сочувствия. До этого все были убеждены и готовы до зеленых соплей спорить, что задержали "залетного" спецназовца.
Во второй половине дня, приведя себя в элементарный порядок, Фрол предстал перед комэском.
Как он ни старался, вид его все равно напоминал "африканского негра с мороза". На "ковре" у Хромова даже не провинившиеся чувствовали себя не уютно.
"Ну, все, копец! Начинается малиновый звон!!!" - подумал он про себя не без грусти, переступая порог кабинета.
Дядька долго и очень внимательно, молча всматривался в лицо Фролова. Потом медленно подошел и легонько постучал его по исцарапанному лбу.
- Теперь я вижу, Фролов, чем вы открывали двери комендатуры, - тихо сказал он. - Запомните и вдолбите себе в древесину головного мозга. Прежде чем совершить ошибку в следующий раз, подумайте, не является ли она роковой. Дураком, конечно, может быть каждый, но злоупотреблять этим не надо.
Немного помолчав, Дядька с улыбкой, адресованной скорее присутствующему здесь же начпо, сказал:
- Даже во время оккупации наши партизаны не могли оттуда сбежать, а наш человек смог! Так и быть, за это - прощаю. Но ремонт комендатуры сделать за неделю. Чтобы никаких претензий не было.
Так завершилась эта ужасная эпопея. Подплав еще долго напоминал растревоженный улей, а Фрол "зализывал" раны в ожидании приезда жены. С ее появлением Вовку ждал уже настоящий "разбор полетов".
12 апреля 2002 г.
Знакомство вслепую
Молодой выпускник тихоокеанского военно-морского училища (ТОВВМУ) лейтенант флота Коновалов Василий попал служить на Балтику, на среднюю подводную лодку "С-349".
В Либаву на соединение подплава он прибыл, когда указанный корабль уходил в "автономку". Командир бригады принял решение не допущенного, не принявшего дела и обязанности "зеленого" лейтенанта послать в море, чтобы тот за период плавания сдал все установленные зачеты на допуск и принял дела минного офицера. Тем более, что старшим на поход шел заместитель командира бригады капитан 1 ранга Науменко, известный в народе под прозвищем Чапай.
Свое гордое прозвище Чапай получил прежде всего за боевую лихость в решении задач боевой подготовки кораблем, а позже - и соединением. Внешне, ростом, лицом, мимикой, ужимками и темпераментом он как двоюродный брат походил на известного французского артиста-комика Луи де Фюнеса. По жизни имел три хобби: шахматы, жареные семечки и футбол. К тому же был близким другом командира дивизии.
Он и принял молодого лейтенанта в свои "отеческие объятия".
С отходом ПЛ от пирса началась у Василия настоящая корабельная жизнь. Сутками молодой минер изучал "железо": трюма, системы, трубопроводы, оборудование, вооружение - одним словом ― устройство корабля и его ТТД. А потом все это с карандашом и бумагой на память сдавал Чапаю, а ночью на мостике "качал" звезды и "решал астрономию".
Короче, "прессовали" его по полной схеме как "драного кота". Василий, сопя и пыхтя, молча принимал удары судьбы.
Видимо, старательность лейтенанта и понравилась Чапаю.
Как-то, беседуя с Василием в ЦП, Чапай хитро пытался выпытать, есть ли у него "волосатая лапа" и женат ли он или холост. Удовлетворившись ответами и пребывая в хорошем расположении духа, не без гордости сказал:
- Когда я начинал свою лейтенантскую карьеру, у меня тоже не было ничего, кроме собственного ума!
- Да, очень многие в наше время начинают с нуля... - скромно ответил Василий.
Внимательно приглядываясь к Василию, хитрый Чапай дал ему свою оценку: "конечно не полный раздолбай, ну, скажем… на грани разумного, то есть нормальный "материал для работы", к тому же не женатый, хороший кандидат в женихи".
Именно тогда он и предложил Коновалову познакомиться с хорошей девушкой. У командира дивизии росла взрослая дочь. Вот он и решил вплотную поучаствовать в устройстве судьбы дочки близкого друга.
Лейтенанту это знакомство было как-то "до лампочки", но каким-то десятым чувством он определил, что в данный момент "вставать в позу" и отказываться нельзя. Немного, для приличия, подумав, он дал согласие.
Попытка первая
После "автономки" подводная лодка, на которой Василий уже стал полноправным минером, заступила в боевое дежурство у 31-го пирса.
В те годы при таком виде боевой деятельности ПЛ сход с корабля на берег личного состава был строго ограничен. Разрешался сход только в период ППО и ПНР по строго регламентированному графику.
И вот тут на 31-й пирс вдруг прибывает Чапай, отдает командиру ПЛ приказание отпустить Коновалова на сутки на берег и вручает несколько одуревшему и уже порядком забывшему свое обещание Василию два билета в ДОФ на какой-то спектакль заезжих артистов. Одновременно инструктирует, что он будет с девушкой, с которой и надо познакомиться. И для полной ясности открывает секрет, что это дочка адмирала, командира нашей дивизии, который, кстати, тоже будет на спектакле.
Оканчивая инструктаж, Чапай, хитро щурясь и потирая руки, как перед веселым застольем, умозаключил скороговоркой:
- Если, лейтенант, будешь слушать дядьку и сделаешь все правильно, жизнь у тебя тогда начнется тяжелая, но красивая… вернее, перспективная… но не долгая!!! - В очередной раз, игриво хихикнув, выдал он. - Настоящий мужик всегда добивается того, что хочет женщина. Ты меня понял, салага?! - и при этом хитро подмигнул.
Потом, посерьезнев, вдруг тихо предупредил:
- Смотри, не вздумай совершить ошибку. Прежде чем ее намеренно совершать, подумай, не окажется ли она роковой.
Василий в дерьмовом настроении "снимается с якоря" и следует в общагу на улице Нахимова, где в холостяцком четырехместном номере у него была койка и хранились личные вещи, а там застает веселую компанию корешей, которые пьют "шило" и под гитару поют любимые песни.
Появление Василия было встречено по-юношески бурно. Не прошло и минуты, как ему в руки был вставлен стакан со слегка мутноватым пойлом. Рассматривая содержимое на свет, Василий задал вполне уместный вопрос:
- Чего пьем? Что за напиток?
- Не сомневайся, пей смело. Минут через десять ощутишь его вплотную. Кисло не покажется! - весело проинформировал его сосед по "конуре".
Слегка понервничавший и заметно уставший Васька после третьего "захода" расслабился настолько, что, забыв основную задачу, сполз, как тающее эскимо с палочки прямо на свою койку. Многозначительно пробормотав удивленному коллективу слова "Эту тему надо переспать!", он смежил очи.
Компания продолжала ликовать в том же духе.
Проспал Василий до вечера и, проснувшись, с ужасом ощутил, что не оправдал чьих-то ожиданий.
Утром Василий отправился получать заслуженный фитиль.
Чапай появился как всегда стремительно. Фуражка развернута по оси головы, кокарда нелепо сияет над правым глазом. Походка шарнирно-семенящая. Все говорило о плохом его настроении.
Ну, все, "шиндец"! Начинается "малиновый звон"! - успел подумать Василий.
Метров за двадцать Чапай заорал наболевший за ночь вопрос:
- Лейтенант, ты знаешь песню "Мама, роди меня обратно"!? Нет? Так выучи, проверю!
Рта Василию открывать он просто не давал, непрерывно орал сам:
- Да, лейтенант, чувствую, местные бабы вчера залюбили тебя до смерти! Так говори правду и не вздумай "подстраиваться под волну"! Откуда вдруг такая безответственность?! Ведь ответственность - это как хвост - или он вырос или нет, а у тебя только жопа вместо ответственности! У вас, молодой человек, дурное воспитание! Вы, случаем, родились не в сарае!?
Вдруг, сделав остановку, он уже спокойно спросил:
- Ну, в чем дело...?
- Да из-за транспорта, товарищ капитан 1 ранга! Вот и опоздал... - безнадежно попытался оправдаться Василий.
Прошла минута. Чапай молчал, обдумывал что-то, размышляя про себя. "Неужели клюнул? Точно, клюнул и поверил, кажется", - радостно подумал Вася. - Ну и славно.
Попытка вторая и последняя
В конце мая следующего года Василий уходил в отпуск. Получает отпускной и берет билет на самолет в Симферополь к родителям.
Дня за два до отлета отлавливает его Чапай и командует:
- Ж Д А Т Ь в гостинице!
Вечером к гостинице подъехала адмиральская "Волга". Чапай сажает в нее Василия, и они едут в город. Там встречают адмиральскую дочь, и Чапай их знакомит. Скромная, очень даже миловидная девушка по имени Вера.
Втроем попадают в ресторан "Лиепая", где Чапай заказал шампанское, десерт и триста грамм коньяка. Потом, как обычно, начались танцы. Коньяк "уходил" быстро и Чапай с небольшим интервалом еще раза три заказывал по триста грамм.
Последнее, что помнил Василий, это Чапая, предлагающего взять еще бутылку коньяка и завалиться домой к его сестре, которая живет недалеко.
На следующий день Василий проснулся в своей койке в гостинице. Пыльные ботинки мирно стояли под койкой. Сходив по малой нужде, он только сейчас обратил внимание на то, что по всей гостинице сильно пахнет "валерьянкой".
- Что, у кого-то депрессия? - поинтересовался Василий у соседа, входя в номер.
- Да нет. Это заведующая гостиницей местного кота к телевизору приучить пытается. Экспериментаторша хренова!
Плюнув на все, Василий полетел на юг греть пузо. Родители уже ждали его…
После отпуска с Чапаем пути как-то не пересекались. Интенсивная БП, моря, обеспечение в Балтийске…
Где-то в сентябре вместе с другом посетили ресторан "Юра". Недалеко от их стола в банкетном зале давал "отходную" командир дивизии. Он получил назначение к новому месту службы. Скорее всего, с ним были близкие друзья и родственники. Пробежавший вдруг мимо Чапай сделал вид, что не узнал, а может и действительно не узнал Василия. Очевидно, тема себя исчерпала, и он потерял к ней интерес.
На один из танцев девушку, с которой пришел в ресторан Василий, пригласил парень, гулявший в компании адмирала, Василия же пригласила Вера.
- Что же ты, Вася, не позвонил? Ведь обещал. А я так ждала…
Впервые Василия за всю эту авантюру пробили стыд и смущение. Он что-то пытался сказать в свое оправдание, что-то лепетал про тяжесть службы, занятость, отсутствие времени, но никак не поворачивался язык сказать, что он просто не думал и не хотел тогда жениться. Что свобода для лейтенанта на тот период была значительно дороже выгодной женитьбы.
А женился он уже в тридцать лет. И не пожалел об этом.
20 января 2004 г.
Старпомьи мытарства
Старпом Вася Коновалов с одним из лиепайских приятелей - капитан-лейтенантом Димой Глущенко, очередной субботний вечер решили провести в ресторане "Юра". По большому счету, Василий имел на это право. Две недели к ряду его подлодка, "не вынимая", горбатилась в лиепайских полигонах, обеспечивая отработку противолодочных задач силам местной военно-морской базы. Планы наслаивались, как торт-наполеон. Создавалось впечатление, что только "старушка" "С-159", как "не заросший пуп земли" способен тащить такую непосильную ношу, при наличии под боком у командования целой бригады точно таких же подводных лодок.
Похоже, опять действовал старый, как мир принцип: "На тебе, боже, что нам негоже…" И гоняли "С-159", как того замурзанного кота.
Лодку в очередной раз вернули в Либаву. Была суббота. Новых планов до понедельника, вроде, не предвиделось, вот и решил Василий помыть экипаж в бане, ну, а вечером - культурно отдохнуть, отужинав в ресторане.
Вернувшись в Подплав самостоятельно, около часа ночи, Василий попросту охренел. Он не обнаружил своего корабля. Обход пирсов, и опрос вахты результатов не дал. "С-159" исчезла бесследно, как будто ее похитили инопланетяне.
Не представляясь, он позвонил оперативному дежурному. Тот, не задумываясь, выдал информацию: "Уже, поди, два часа, как эта подводная лодка ушла домой-в Палдиски!"
Командир корабля капитан-лейтенант Некокошев с присущими ему пагубными замашками перманентно страдающего и вечно озабоченного отца семейства, внешне больше смахивал на обкурившегося "дурью" художника-абстракциониста. Узнав, что все планы базы, наконец-то, закрыты, и его корабль в Лиепае больше ничто не удерживает, кроме... отпущенного им же старпома, командир на радостях чуть не выскочил из своих, давно не глаженых брюк. В очередной раз, мучительно попыхтев, как кролик в разгар брачного периода, над возникшим соблазном немедленного ухода в родную базу, он легко, словно кистью, живописал свой очередной шедевр, название которому дал уже старпом - "УПЛЫЛИ, суки!" Впрочем, в возмущенной голове Василия рождались и более сильные эпитеты, особенно когда он узнал, что, нахально доложив оперативному, что люди все на борту и ПЛ к переходу готова, любимый "командор" предпринял весьма условные меры по оповещению своего боевого заместителя. В кабак был отправлен лейтенант Макаров - корабельный минер, напрочь лишенный даже зачатков настойчивости и упорства, то ли по молодости, то ли от рождения. Не удивительно, что, столкнувшись в дверях ресторана со старым и грозным "монстром" - швейцаром Матвеичем, лейтенант поспешно ретировался на корабль.
"Старый лис" Матвеич, отрабатывал навыки физиономиста на этом посту с 1939 года и понимал в людях толк, особенно в молодых офицерах, руководствуясь своими, одному ему известными, критериями. Дальше порога он минера не пустил. Робость юноши, не ведавшего подходов к "легенде" лиепайских кабаков, сыграла свою печальную роль. В зал, к "гусарскому веселью", минер допущен не был, и старпом остался в роковом неведении.
Не особо мучаясь угрызениями совести, командир приказал отдать швартовы, и подлодка быстро растворилась в сумраке теплой летней ночи…
В мучительном недоумении, Василий пребывал недолго. Трезво оценив ситуацию, и решив, перво-наперво это дело "сладко переспать", он отправился на плавмастерскую "ПМ-68", где и обрел вполне приличное место ночлега.