- Боже мой, какая прелесть! - сказал Егор Александрович растроганно. - Подумать только - с самого детства!
- Да. Мы и живем, считайте, все вместе с детских лет - в одном доме, на одной площадке.
- А на каком этаже? - быстро спросил Павел.
- На втором, - ответила Варвара Симеоновна.
- С лифтом?
- Без лифта, к сожалению.
- Как жаль… Значит, вы не сможете пригласить меня в гости. Ну, хоть деда пригласите!
- Ах, ну конечно, пригласим! И вас тоже, Паша! - сказала Агния Львовна. - У нас замечательные соседи: они вас поднимут наверх на руках.
- Запросто поднимут, нет проблем! - подтвердила Варвара Симеоновна.
А Лика Казимировна сказала:
- Вы придете к нам в гости и услышите, как Варенька поет под гитару песни собственного сочинения!
Павел и Егор Александрович переглянулись и незаметно для подруг кивнули друг другу.
- А когда? - быстро спросил Павел, не устававший ковать свое железо.
- Да хоть в это воскресенье! После службы, конечно. Ну, скажем, часам к трем. Вы ведь тоже в храм пойдете? - сказала Агния Львовна.
- Я-то пойду, а вот Павла дома оставлю, два выхода в один день - это ему не по силам.
- Да ладно тебе, дед! Я на службе не устаю, ты же знаешь.
- Хорошо, подумаем.
- А как вы будете добираться? - спросила Варвара Симеоновна. - Прямого сообщения между нами нет…
- Мы на своих колесах, - сказал Павел. - С этим проблем никаких!
Через гостиную с лаем промчался Титаник, преследуемый котом Василием. Лаял он звонко и весело - звери уже не ссорились, а просто играли в пятнашки.
- Если вы будете на машине, - сказала Лика Казимировна, - то уж и кота с собой не забудьте прихватить: вон они как подружились. Танечке живется одиноко, а клиентов нашего собачьего фотоателье он опасается.
- Что за "собачье фотоателье"? - спросил Павел.
- Агуня, расскажи, пожалуйста, Егору Александровичу и Павлуше "Сагу о бомжах нашего двора".
Сага о бывших бомжах, а также о разоблаченном и наказанном экстрасенсе Магилиани была выслушана с восторженным интересом.
- Вот всех бы этих оккультистов так разоблачали умные люди! Не приставала бы ко мне мать сними.
- Павлушина мамаша, а моя, извините, дочь, верит во всю эту оккультную хренотень и даже пыталась навязать нам парочку своих знакомых целителей, - пояснил Егор Александрович. - Но мы с Павлом твердо стоим в вере. Так, Павел?
- По крайней мере, стараемся оба, - дипломатично ответил внук. - А что, действительно хорошие портреты собак получаются у вашего Иннокентия?
- Изумительные! - сказала Лика. - Я очень жалею, что Иннокентий не снимал, когда были живы мои прежние Титаники.
Они еще поговорили о том о сем, но без пирожков разговор стал заметно скучнее. Егор Александрович спел еще романс "Белой акации гроздья душистые", очень проникновенно спел, после чего Лика Казимировна сказала:
- Девочки, а не пора ли нам собираться? Уже поздно.
- Да, пора, - подтвердила Варвара.
- И Павлик уже устал от гостей, - заметила Агния Львовна. - Смотрите, какой у него утомленный вид.
- Я ничуть не утомился! У нас давно не было в доме так весело, - возразил Павел.
- Павлик, уж вы со мной-то не спорьте, я эти вещи радикулитом чувствую, - сказала Агния Львовна. - Вон как вы плечами по спинке кресла елозите - спина-то ведь устала?
- Есть немного, - виновато улыбнулся Павел. - Ну да ведь и пирожки все съели… Ой, а мы забыли, что последний пирожок должен был дед получить, если угадает, кто из вас Орхидея, - а я забыл про это, увлекся и сам его съел под разговоры!
Все засмеялись.
- Ничего, зато следующий последний пирожок будет мой. По справедливости. Даже если я не угадаю Орхидею.
- Не-е… Не угадаешь - снова мне уступишь Последний пирожок - он самый вкусный, ты ж знаешь, дед!
- Вот так он всегда, - пожаловался дед. - Веревки из меня вьет и куличики лепит. Ладно, договорились.
- А ты, дед, давай свою летную прощальную спой.
- Спою, а как же без этого? - И Егор Александрович бодро ударил по клавишам и запел:
Дождливым вечером, вечером, вечером,
Когда пилотам, прямо скажем, делать нечего,
Мы приземлимся за столом,
Поговорим о том, о сем
И нашу песенку любимую споем!
И все три подружки, естественно, подхватили, песня-то была с детства знакомая:
Пора в путь-дорогу!
Дорогу дальнюю, дальнюю
Дальнюю идем!
Павел тоже пел с ними вместе - у него, кстати, был неплохой, хотя и несильный тенорок.
Окончив песню, Егор Александрович закрыл крышку пианино и встал.
- Давай-ка, Павел, я тебя отвезу в твою комнату и на постель переложу. А потом я отвезу домой наших замечательных гостей.
- Нет-нет, - возразила Агния Львовна. - Отвозить нас не надо, мы своим ходом до дома доберемся: погода стоит чудесная, мы с удовольствием прогуляемся по снежку. А вот до останов- можете нас проводить.
- Как скажете!
- Василия с собой возьми, дед!
- Обязательно возьму.
- Вы что, кота выводите на прогулки? - удивилась Лика Казимировна.
- А как же! Он ведь сибиряк - ему обязательно надо зимой по снежку каждый день гулять, а то шубка не будет пушистой.
Уложив внука, Егор Александрович помог одеться дамам и отправился их провожать. А кота он с собой не прихватил, потому что тот куда-то исчез.
- Ну ладно, я потом с ним схожу погулять, - махнул он рукой. - Наверное, набегался с Титаником и теперь спит где-нибудь в углу.
По дороге они еще раз договорились об ответном визите Зубовых в следующее воскресенье.
- А что вам приготовить на обед? - спросила Агния Львовна.
- Да что угодно! Лишь бы к чаю были пирожки. Если это не слишком хлопотно.
- Ну что вы, какие хлопоты? Нас же трое! Заказывайте обед, не стесняйтесь.
- А тогда… Тогда можно борщ? Мы с Пашкой сто лет не ели настоящего домашнего борща.
- Будет вам борщ!
Подходя к остановке возле Летнего сада, Егор Александрович вспомнил о несостоявшемся свидании.
- Знаете, а я теперь очень доволен, что свиданье на Лебяжьей канавке не состоялось. Я бы чувствовал себя не в своей тарелке, был бы неловок. Вы замечательно придумали, что решили встретиться со мной втроем! У нас есть друзья, есть добрые знакомые, но такого чудного, уютного вечера мы с Пашкой не припомним. Не говоря уже о пирожках…
- Да полно вам все о пирожках! - засмеялась Агния Львовна. - Поведетесь с нами - привыкнете к пирожкам, как к обычной повседневной еде.
- Какая восхитительная повседневность! - заметил Егор Александрович.
Подошел их автобус, приглашающе распахнул двери. Лика Казимировна вошла первой и помогла залезть Титанику, за ними поднялась Агния Львовна, последней на ступеньки взошла Варвара Симеоновна, и Егор Александрович подал ей сумку, которую всю дорогу вез за собой. Дверцы автобуса закрылись, и тут из сумки раздался истошный вой и высунулась взъерошенная морда Василия - кот был в панике!
Лика Казимировна застучала обоими кулачками в заиндевевшее окно и закричала: "Егор Александрович, постойте! Заберите кота!"; Агния Львовна бросилась по свободному проходу почти пустого автобуса к водительской кабине с криком: "Будьте добры, остановите ваш автобус!"; и только одна Варвара Симеоновна ничего не кричала и не двигалась с места - она спокойно стояла, нажимая специальную кнопку для связи с водителем возле входных дверей. Автобус остановился, и подруги вместе с Титаником и сумкой с орущим Василием через несколько секунд снова стояли перед удивленным Егором Александровичем.
- Василий решил не дожидаться воскресенья и отправиться с нами! - сказала Варвара Симеоновна. - Забирайте вашего беглеца!
- Они так подружились с Титаником, что решили не расставаться, - объяснила поведение Василия Лика Казимировна.
- А вы поводок для него случайно не захватили? - спросила Агния Львовна. - А то мы вам сумку для него оставим.
- Поводок я не брал. Да он никуда не убежит, я его приучил у ноги ходить, - успокоил ее Егор Александрович, поглаживая Василия, который, успокоившись и сидя на надежной хозяйской руке, теперь поглядывал сверху на Титаника и делал вид, что пытается оттуда достать его лапой. А Титаник сидел на снегу и молча глядел на него, не вступая в игру и грустно предчувствуя окончательную разлуку.
- По-моему, они насчет сумки сговорились с Титаником заранее, - с подозрением глядя на них, сказала Лика Казимировна.
- Да нет, просто Василию понравился запах внутри сумки - мы же с ней на рынок ходим, - предположила Агния Львовна.
- Все кошки любят забираться во всякие ящики и сумки: норки выискивают, - подвела итоги Варвара Симеоновна.
Егор Александрович с улыбкой их слушал.
- Интересно, так все-таки кто же из вас Орхидея? - спросил он.
- А вот этого мы вам ни за что не скажем! - лукаво воскликнула Лика Казимировна.
- Может же у нас остаться хоть один секрет на троих? Мы вам сегодня, кажется, все про себя рассказали, - сказала Агния Львовна.
- Свой последний пирожок каждый должен заработать сам! Напряженным интеллектуальным трудом! - заявила Варвара.
Им повезло (или, скорее, не повезло, потому что расставаться теперь уже снова не хотелось): следующий автобус подошел очень скоро, и они простились все еще раз, в том числе и Василий с Титаником: Егор Александрович наклонился, и котик слегка съездил-таки лапкой по лохматой голове приятеля. В ответ Титаник радостно взвизгнул и отбежал, приглашая приятеля махнуть на все лапой, спрыгнуть с хозяина и побегать-поиграть на снежку. Не получилось. Пришлось ехать домой.
В автобусе подруги молчали, только изредка переглядывались, улыбаясь каждая своим мыслям. Уставший Титаник упросил хозяйку взять его на колени, свернулся там и безмятежно уснул.
- Утром приходите ко мне пить кофе, - сказала Варвара Симеоновна, когда они остановились на площадке каждая у своей двери, - обменяемся впечатлениями!
* * *
А вот Егор Александрович с Павлом на завтра откладывать ничего не стали.
- Ну что, внучек, проведем "разбор полетов"? - предложил Егор Александрович, входя в комнату внука. Довольный Василий уже успел наскоро перекусить и теперь крепко спал в ногах у Павла.
- А как же! Я уж тебя поджидаю. Чего вы так долго гуляли с Василием?
- Да так:.. Хотелось поскрипеть снежком, подумать. А ты уже отдохнул, я смотрю, лицо порозовело.
- Это с пирожков.
- Спина-то как?
- В порядке спина, не отвлекайся. Ну говори, которая тебе понравилась больше всех?
- Все три понравились. Одна лучше другой! - И он пропел дурашливым козлетоном:
Если б я был султан,
Я б имел трех жен
И тройной
Красотой
Был бы окружен!
- Ну, дед, ты, смотрю, разошелся! А пел ты сегодня замечательно, в ударе был и в голосе.
- Мне и самому так показалось. А не зря я все-таки спел под конец "Белую акацию"?
- Что ты говоришь, это же твой коронный романс!
- А как ты думаешь, наши дамы не приняли его за намек на их возраст?
- Да что ты! Вот если бы ты спел "Отцвели уж давно орхидеи в саду"…
- А тебе-то, Пашка, кто больше всех понравился?
- Не кто, а что: пирожки, ясное дело.
- Чревоугодник ты, Павел!
- Да нет, у меня к пирожкам было чисто лирическое отношение - я ел и свою бабушку вспоминал.
- Ты бы еще сказал "платоническое отношение"!
- Я именно это и имел в виду!
- А что ж ты тогда мне последний пирожок не оставил, жадюга?
- Не хотел, чтобы у прекрасных дам сложилось о тебе превратное мнение: пусть они думают, что ты в них влюблен бескорыстно.
- Ну, уж и влюблен. Торопишься, Павлуша, торопишься, как всегда!
- Надо ковать железо, пока горячо.
- Ладно, неуемный ты кузнец моего счастья, сейчас тебе отдыхать пора, а не ковать.
- Вообще-то я уже и так почти сплю. А какой-то… счастливый был вечер, да, дед?
- Верно ты говоришь, Павел, - именно счастливый. И только одно его омрачает!
- Что его омрачает? - чуточку встревожился Павел.
- Да мне-то еще посуду мыть!
- Ой, дед, да ты, я смотрю, совсем разучился понимать женщин, холостяк ты мой замшелый! Я уверен, что Агния Львовна успела незаметно все перемыть, пока вы с Варежкой распевали дуэтом, а мы с Ликуней на вас любовались.
- По-моему, Павлуша, тебе не стоит называть их Варежкой, Ликуней и Агуней, а то привыкнешь, ляпнешь, и получится неудобно.
- Ладно, поправка принимается. Тут ты прав.
- Еще бы! Ну все, спать пора. Господь с тобой, Павлуша.
- И тебя храни Господь, дед!
Егор Александрович перекрестил внука, поцеловал его в лоб и вышел из комнаты, притушив верхний свет.
Через минуту он вернулся.
- Пашка, ты еще не спишь?
- Не-а. Я вспоминаю.
- Ас посудой-то ты прав оказался.
- А то!
* * *
Подруги "разбор полетов" начали утром, после первой чашки кофе. Варвара Симеоновна взяла гитару и стала тихонько наигрывать "Белой акации гроздья душистые".
- Ну, девчата кудрявые, колитесь, делитесь впечатлениями! - предложила Агния Львовна.
- Впечатления благоприятные, - сказала Лика Казимировна. - Милые интеллигентные люди, что дед, что внук, и совершенно замечательный кот Василий.
- М-м, - согласно кивнула Варвара Симеоновна, напевая без слов, но очень задушевно.
- Интересно, кто из вас ему больше понравился? - задумчиво спросила Агния Львовна.
- А как тебе кажется? - спросила Варвара.
- Петь ему с тобой очень понравилось. Но за один вечер навряд ли он и сам понял, кто ему нравится больше.
- Ну, мы же не вчера познакомились, - пожала плечиками Лика Казимировна.
- А когда же? - опешила Агния Львовна.
- Ты забыла, Агуня, что у нас с Егором Александровичем все началось уже давно - с нашего обмена стихами. Я - Орхидея, Егор Александрович - Парсифаль. По-моему, ясно, кто ему близок духовно.
- Вот те здрасьте! - Варвара Симеоновна опустила гитару. - Ликуня, да он же не знает, кто из нас Орхидея!
- Узнает, в следующий раз мы ему обязательно скажем. Нельзя без конца держать его в неведении, - ответила Ликуня. - Но я думаю, сердце ему и сейчас уже подсказывает, кто есть кто.
- Но это вряд ли теперь повлияет на его выбор, - пожала плечами Варвара.
- То есть как это - не повлияет? - возмутилась Ликуня. - Не считаешь ли ты, что твое пение затмило мои стихи?
- Почему бы и нет? М-м-м-м, м-м, м-м-м…
- Ах, да перестань ты мычать, Варежка! Можно подумать, что ты про МММ поешь!
- Не глуши мои таланты! - ответила Варвара Симеоновна. - Я готовлюсь в следующий раз спеть "Белую акацию" с Егором Александровичем дуэтом.
Лика Казимировна возмущенно ахнула.
- Стихи, конечно, сыграли свою роль, - попыталась ее успокоить Агния Львовна. - Но, Ликуня, теперь, когда знакомство состоялось, как вы там говорите, "в реале", действовать начинает уже личный фактор. Варенька вчера действительно пела замечательно.
- Подумаешь, сирена! - фыркнула Лика.
- Подумаешь, Сирано де Бержерак! - немедленно парировала Варвара.
- Сирано де Бержерак?! - возмутилась Лика - Ты надеешься, что я своими стихами выстелила тебе дорогу к сердцу Егора Александровича?
- Почему бы и нет? А наша Агуня вымостила ее пирожками.
- Варвара, ты… ты… Ты ведешь себя как девчонка - совершенно невыносимо!
- А ты тоже как девчонка, но в отличие от меня не просто "невыносимо", а "невыносимо глупо".
- Может быть, я не так умна, как ты, но зато именно мои стихи пленили Парсифаля.
- Но не ты сама! Увы, бедный Сирано!
- И не смей называть меня Сирано де Берже-раком! Агуня, это она на мой будто бы длинный нос все время намекает!
- Да нет, Ликуня, она не про нос - она про твои стихи, которые Егор Александрович может приписать теперь любой из нас.
- М-м-м! - утвердительно промычала Варвара. - И немножечко про нос.
- Вот видишь, Агуня!
- Девочки, не ссорьтесь! - жалобно попросила Агния Львовна. - Этого нам только не хватало - в наши годы ссориться из-за кавалеров.
- Скажи это нашей Орхидее Ревнивой!
- Увы, Варенька, к тебе это относится в равной степени. Я еще с трудом, но могу понять, как можно влюбиться на старости лет, но зачем же грубить друг другу?
- А Варька первая начала! - сказала Лика. - И скажи ей, чтоб не обзывалась, я никакой не Сирано де Бержерак!
- Варенька, не надо больше Ликуню дразнить.
- Ладно, не буду. Все равно на барже рак! - пропела вредная Варвара.
Лика взвизгнула.
- А вчера все было так славно, так чудесно, - вздохнула Агния Львовна, допивая свой кофе.
- Угу. Но это было вчера, - сказала Варвара Симеоновна, взяла аккорд и пропела:
Боже, какими мы были пушистыми,
Как же мы вежливы были вчера!
- Все, с меня хватит! Титаник, за мной! - скомандовала Лика Казимировна, поднимаясь и направляясь к дверям. Титаник встал и покорно, опустив голову, потрусил за хозяйкой.
Хлопнула входная дверь.
- Ну и что теперь, Варенька? - после недолгого молчания спросила Агния Львовна.
- Ты хочешь сказать, что я виновата?
- Обе. Но ты - больше. Сама знаешь почему…
- Она старше! - упрямо сказала Варвара.
- Уж будто бы?
- Вот так всегда! - вздохнула Варвара Симеоновна. - По-твоему, я должна прямо сейчас идти к ней мириться?
- Ну, во всяком случае, сегодня!
- "Да не зайдет солнце в гневе вашем?"
- Именно.
- Так еще не вечер!
- Я до вечера с ума сойду, если вы не помиритесь.
- Правду говоришь. С ума ты, конечно, не сойдешь, а голова у тебя точно разболится. Придется идти… - сказала Варвара, отставляя в сторону гитару.
- Вот и умница!
- Но ты за это уберешь посуду!
- Уберу, дорогая.
- Пошла я!
- С Богом!
Подруги, конечно, помирились, но некоторая прохладца и настороженность в их отношениях все-таки сохранялись еще долгое время.
В воскресенье гости появились к назначенному часу. Кота Василия сразу унесли наверх, где его радостным лаем встретил Титаник. Потом Гербалайф, Иннокентий и Димон подняли Павла и его коляску наверх, ну и сами, разумеется, тоже остались на обед. Мужчины перезнакомились и явно понравились друг другу. Было очень весело, а пели на этот раз под гитару.