- Можете нести обратно православную рабу Божию Ангелину. - Димон тут же отправился за Ликой Казимировной. - А, вы все приготовили! Спасибо… - Батюшка достал свечи и стал их укреплять в миске с зерном. - Как хорошо - пшеница вместо обычного риса! Станете потом размачивать и давать своим больным…
Димон торжественно внес Лику Казимировну и уложил ее в постель. Лика была бледна, на лбу у нее выступили капельки пота.
- Поздравляю, Ликуня, с переходом в Православие! - сказала Варвара, целуя ее и поправляя подушку.
- И с принятием Святых Христовых Тайн, - подсказал отец Иаков.
- И причастилась? - радостно удивилась Варвара Симеоновна.
Лика Казимировна слабо улыбнулась в ответ.
- А бледная какая стала…
- Поволновалась, устала… - пояснил отец Иаков. - Ничего, я буду читать молитвы - она и отдохнет. Агния Львовна, а вы-то меня слышите?
- Слышу, батюшка, слышу… - тихо прошелестела Агния Львовна.
- Ну, тогда начнем. Вас, Варвара Симеоновна, я тоже буду соборовать - вы ведь на ногах едва держитесь. А вы, молодой человек… Вас ведь Димитрием зовут?
- Ну да.
- Вы давно причащались?
- Чего? Не понял, б-батюшка…
- Вы крещеный?
- Крещеный.
- В церковь ходите?
- Было дело.
- Часто?
- Три раза.
- Что "три раза"?
- Три раза в церкви был. Когда бабка мальцом крестить отвела - это первый раз, потом друга мы отпевали, а недавно еще одного венчали.
- Так… Ну это уже лучше - три раза. Некоторые за всю жизнь только два раза в храме бывают - на своих крестинах и на своем отпевании. И раз вы крещеный, то можете остаться и помолиться вместе с нами.
- Да я не умею… Я не знаю, как молиться надо.
- А как умеете, так и молитесь. Просите Господа, чтобы Он послал благодать исцеления болящим Ангелине и Агнии и сохранил во здравии рабу Божию Варвару.
- Так я тогда и за Гербалайфа помолюсь? Батюшка вопросительно посмотрел на Варвару Симеоновну.
- Это сосед наш с первого этажа, у него тоже грипп.
- Тяжелый, - добавил Димон.
- Нет, за Гербалайфа молиться нельзя, сказал отец Иаков.
- Не понял! Почему нельзя? Гербалайф мужик хороший. И не бомж он вовсе, у него прописка есть.
- А имя у него христианское есть?
- А, понял! Есть. Андрей он.
- Вот мы и помолимся за здравие болящего раба Божия Андрея.
- Андрей крещеный, - вставила Варвара Симеоновна. - У него мать была очень верующая. Батюшка, а можно еще помянуть болящих Иннокентия и Василия? Это друзья Андрея. По-моему, тоже крещеные.
- А это уже бомжи, - добавил Димон. - Можно за бомжей-то молиться?
- Можно и нужно. Господу тоже негде было главу преклонить. - И добавил, будто к чему-то прислушиваясь: - Хотя прописка у Него была… В Вифлееме или в Назарете? Нет, все-таки, наверное, в Вифлееме, по месту рождения… Ну, готовы? Начнем. - И уже другим голосом, будто поднялся по какой-то невидимой лестнице над всеми здесь лежащими и стоящими, произнес:
- Благословен Бог наш всегда, ныне и присно и во веки веков!
Как по команде, потому что это и была команда, рабы Божьи Ангелина и Агния открыли глаза. Одними губами, беззвучно, Агния Львовна начала читать вместе с отцом Иаковом вступительные молитвы: ей не требовалось для этого особого внимания, эти молитвы она могла бы читать и во сне.
А вот Лика Казимировна слушала напряженно, стараясь понять каждое слово, - ведь теперь это были уже и ее молитвы - православные!
Варвара Симеоновна и Димон слушали спокойно: одна - потому что все воспринимала просто и естественно, второй - потому что ничего не понимал и даже не пытался понять, а просто наблюдал.
Батюшка перешел к псалмам, затем стал читать канон, и молящиеся с ним старушки поплыли по ритмичным волнам древних стихов. Димон чувствовал, что батюшка читает что-то очень важное и красивое, но понимал только редкие отдельные слова. Но вот священник произнес:
- О рабах Божиих Агнии, Ангелине, Варваре и Андрее… - Тут Димон насторожился. - Господу помолимся!
"Понял! - подумал Дмитрий. - Мы это о бабульках и о Гербалайфе, ну об Андрюхе… то есть об Андрее молимся!" Он покосился на Варвару Симеоновну: та перекрестилась, а затем поклонилась. Димон неуклюже поднял руку ко лбу… А что делать дальше - не знал!
- Креститесь, раб Божий Димитрий! - нестрогой скороговоркой сказал ему батюшка. Варвара Симеоновна взяла правую руку Димона, сложила его пальцы как надо и его же рукой перекрестила его, а потом легонько коснулась его затылка - Димон поклонился. "Помолился я за Андрея! - подумал он радостно и стал ждать, когда уже можно будет идти домой и рассказать Гербалайфу, как он за него молился со священником и соседками. - Пусть теперь только попробует не выздороветь! И бабульки пускай выздоравливают!" А соборование, как он скоро догадался, еще только начиналось, молитвы все шли и шли одна за другой…
Потом отец Иаков еще что-то читал по книге, Варвара Симеоновна слушала его, склонив голову, - важная, должно быть, была книга. А после чтения важной книги отец Иаков взял стопочку с маслом, окунул в нее кисточку и стал ставить крестики прямо на больных "бабульках" - на лоб, на лицо, на грудь и на руки - с обеих сторон! Он помазал маслом Агнию Львовну и Лику Казимировну, а потом направился к Варваре Симеоновне, которая уже стояла наготове, расстегнув верхние пуговицы кофты и блузки. Проходя мимо Димона, отец Иаков окунул кисточку в масло и мазнул его по лбу! Димон обомлел. "Это я, выходит, теперь тоже типа соборовался? Это что ж теперь будет-то…" - и радость причастности к чему-то великому - ну просто грандиозному! - росла в нем. И хотя больше отец Иаков его маслом не мазал, он усердно крестился во все время соборования - а оно ох и длинное же было! - и всякий раз, когда произносилось имя Андрея, бормотал вместе с Варварой Симеоновной: "Господи, помилуй!"
Когда закончилось седьмое помазание и были прочтены заключительные молитвы, обе больные крепко уснули. Варвара Симеоновна даже лекарство не смогла им дать.
- Ладно, потом уж! - сказала она. - А вы, Димитрий, подождите, не уходите еще! Я вам сейчас отолью маслица в пузырек, вы его снесете Андрею и помажете его. Можно, батюшка?
- Ну конечно можно! - сказал отец Иаков, складывая епитрахиль. - Вы мажьте ежедневно вашего болящего Андрея - видели, как я это делал? - Димон кивнул. - Ну и сами себе тоже ставьте крестики на лоб.
- Каждый день?
- Желательно.
- И что будет?
- А вот увидите! - с улыбкой сказал отец Иаков. Улыбка у него была дивная - смиренная и доверчивая, как у малого ребенка…
* * *
После соборования, как и следовало ожидать, дело быстро пошло на поправку. Через неделю Варвара Симеоновна как-то, вернувшись с рынка, застала такую сценку: Агния и Лика сидели в постели, рядом на стуле пристроился Гербалайф, а в ногах у больных старушек лежал принесенный из кухни поднос, и они на нем дулись в карты!
- Это еще что такое? Что за безобразие? - подбоченясь, грозно спросила Варвара. - Что это за притон вы мне тут устроили? Больные, называется!
- Варежка, да мы просто в "дурачка" играем, ты не подумай чего! - успокоила ее Агния.
- Мы же не на деньги! - благодушно пояснил Гербалайф.
- Еще бы вы на деньги играли! А карты откуда?
- Я принес, - повинился Гербалайф. - Зашел больных соседок проведать, а они тут скучают, ну я и сбегал домой за картами…
- А теперь сбегай к помойке и выброси их! - скомандовала Варвара. - Ты посмотри, какие они грязнущие, там же микробов прорва! Ты что, Андрей, хочешь моих подруг угробить?
- Ну… Других-то карт нету… Если б у вас были новые карты, то, конечно…
- Еще чего не хватало - новые карты!
- Варенька, ну нам же ску-у-чно! - жалобно протянула Лика. - От телевизора голова болит, от чтения глаза устают. Чем нам заниматься прикажешь?
- Молиться!
- Уже молились, даже акафист Божьей Матери прочитали.
- Ну, так лежите себе да беседуйте друг с дружкой!
- Варенька, ну подумай сама, что же мы можем друг дружке рассказать нового? - рассудительно сказала Агния. - Ты лучше войди в ситуацию и посочувствуй: нам и в самом деле стало скучно болеть, а вставать ты нам не разрешаешь! А между прочим, мы уже не такие уж и больные!
- Ты, Варежка, перестраховщица! - поддержала ее Лика.
- Не я, а врач! Ладно, я что-нибудь придумаю. А эту гадость ты унеси немедленно, Андрей!
- Да ладно, унесу. Не переживайте! - вздохнул Гербалайф и стал собирать карты.
- Вот вам, девочки, одеколон и платки - протрите руки, да как следует! К тебе, Андрей, это тоже относится: выбросишь карты - не забудь вымыть руки с мылом. - И добавила ворчливо: - Лучше бы с Титаником сходил прогуляться, чем больных-то старух в карты обыгрывать…
- Их обыграешь, как же! - почему-то возликовал Гербалайф. - Это ж они меня пять раз в дураках оставили!
- Так ты и есть… Ну, ладно. Сходишь Титаника прогулять и заодно дрянь эту выкинешь в помойку.
- Где это видано - полную колоду выбрасывать, - проворчал Гербалайф, аккуратно пряча карты в карман. - Где Танька-то?
- У себя дома. Лопает. Ключ от квартиры вот возьми!
Гербалайф ушел.
- Ну вот что, девочки, - сказала Варвара Симеоновна. - Давайте-ка подниматься. Постельный режим окончен - от него уже только одни неприятности, как я вижу, а резона в нем никакого. Одевайтесь потеплее: на грудь и спину - безрукавки, на ноги - шерстяные носки. А после обеда… Нет, завтра! Завтра я вымою пол в твоей квартире, Ликуня, белье на кровати сменю и отправлю тебя восвояси.
- И сама от меня переедешь? - жалобно спросила Агния Львовна.
- И сама от тебя съеду, хватит мне тут квартировать! Все! Вставайте и одевайтесь, девочки, с постельным режимом покончено. Начинаем интенсивно выздоравливать!
Вздыхая и ворча, выздоравливающие старушки принялись подыматься и натягивать халаты.
- А Варежка права, - сказала вдруг Лика, - что-то мы с тобой залежались, Агуня! Вон Гербалайф-то уже давно на ногах!
- Кстати, о Гербалайфе, - снова начала Варвара Симеоновна. - В голову никак не возьму: как это вы, две серьезные старые дамы, увидев у Андрея в руках карты, вместо того чтобы объяснить ему, что азартные игры - грех, тут же сами уселись дуться с ним в "дурачка"! Не стыдно тебе, Лика, только что к Православию примкнувшая? Приличные пожилые женщины… Нет, ну не понимаю я этого и не пойму!
Агния внимательно на нее посмотрела и сказала:
- Устала ты от нас, Варенька.
- Конечно, устала, - Лика тоже поглядела на Варвару Симеоновну сочувственно и покивала головой. - Бедненькая, замучилась ты с нами…
- Да ну вас с вашими выдумками! - сказала Варвара и ушла на кухню, крепко закрыв за собой дверь.
Там она села на табуретку, облокотилась на кухонный стол и задумалась. "Да, Варвара, - сказала она себе, - птичий грипп и тебя, кажется, достал: и чего ты к этим картам привязалась? Скучно же им, бедненьким… Надо что-то придумать!"
- Три карты, три карты, три карты!.. - напевая, Варвара Симеоновна поднялась и принялась готовить обед. Это было нетрудно, поскольку у нее еще вчера была сварена курица, нужно было только заправить бульон лапшой. На второе - та же курица с рисом и овощами. Овощи надо было нарезать, обжарить и потушить. Но сначала она заварила в маленькой кастрюльке клейстер из картофельного крахмала и поставила его остывать на окно. "Ишь ты, в карты им играть вздумалось! - улыбалась она, нарезая овощи. - Ну и будет вам игра в карты!"
Когда клейстер окончательно остыл, она принесла из своей квартиры большой лист картона и карту Петербурга. Карту она наклеила на картон и разложила сверху четыре тома энциклопедии - устроила пресс.
Теперь ей надо было найти еще кой-какие вещи для того, что она задумала. Как у всех старушек, у Варвары Симеоновны было хранилище для, в общем-то, ненужных, но могущих понадобиться вещей, которые рука не подымалась выбросить. У нее такие сомнительные сокровища лежали в довольно большой резной шкатулке. Она извлекла ее из шкафа и отнесла на кухню. Чтобы найти требуемое, пришлось расстелить на кухонном столике газету и высыпать на нее содержимое шкатулки. Тут много чего было: крючки для вязанья и спицы без пары, несколько горстей пуговиц, несколько старых застежек-молний, пряжки от ремней, серебряный замок от старинного кошелька и бисерный кошелек без замка, бусы и бусины и всякая всячина. Самое главное она нашла почти сразу - черный кубик для игры с белыми отметками на гранях. Некоторые отметки вылупились из ячеек, но ячейки-то остались! Затем она отобрала пяток ярких пуговиц с ушками примерно одного размера. Ссыпав потревоженные сокровища обратно в шкатулку, она отнесла ее на место и достала из ящика с инструментами напильник. Потом села возле плиты, положила перед собой пуговицы и принялась стачивать напильником ушки. За этой работой, в ожидании пока потушатся овощи, она обдумывала правила новой "игры в карты".
Когда овощи были готовы, а пуговицы превратились в фишки, она взяла ложку, подошла к трубе отопления и постучала по ней - пригласила Гербалайфа на. обед. Тотчас в ответ раздался приглушенный, но бодрый ответный стук.
За столом Варвара про игру ничего говорить не стала, чтобы не отвлекаться, но когда все кончили есть, объявила:
- Вот вам от скуки в карты вздумалось играть, ну так будут вам карты! Сейчас полежите после обеда, а я посуду помою, и потом мы все вместе сядем играть. К тебе, Андрей, это тоже относится. Иди, отдохни, а через часок приходи!
- Слушаюсь, товарищ командир!
- Я не товарищ.
- Ну, госпожа командирша.
- Это другой разговор.
Когда все снова собрались за столом после отдыха, Варвара Симеоновна торжественно принесла из кухни еще непросохшую карту Петербурга и выложила ее на стол.
- Играть мы будем так. Видите, вся карта разделена сеткой на квадратики? Фишки - вот они, - она положила перед собой бывшие пуговицы, - фишки ставятся на один из квадратиков по краям карты, по выбору. Потом бросаем кубик, и тот, кому выпало больше очков, начинает игру. И первым делом начинающий бросает на поле главную фишку. - Она показала всем крупную зеленую пуговицу, усыпанную блестящими камешками-стекляшками. - Куда она упадет - там у нас будет место свиданья. После этого начинающий делает первый ход. Вообще сделать ход - это перейти на любой примыкающий квадратик карты, но для первого хода годится любой квадрат. Другие тоже выбирают в себе первый квадратик, двигаясь от первого игрока по часовой стрелке, но, выбрав квадрат, потом менять его уже нельзя: куда встал - оттуда и топай на место свиданья, делая ход за ходом.
- Просто бросать кубик и делать столько ходов, сколько он покажет? - спросила Агния Львовна.
- О нет! Для такой пустяковой игры не стоило бы брать карту. Я пошла бы и купила вам какую-нибудь детскую игру. Нет, игра у нас такая, какой пока нет ни у когошеньки! А кубик нужен только для начала игры. Потом, чтобы перейти в следующий квадрат, игрок должен рассказать что-то про квадрат, в котором он стоит сейчас: что-нибудь интересное про улицу, площадь, памятник или историческое здание. Можно пользоваться справочной литературой - время-то у нас есть! Но если игрок лезет за справками, он пропускает этот ход или даже несколько - пока не отыщет что-нибудь интересное про свой квадрат. Побеждает тот, кто первым доберется до места свиданья. Он и назначает новое место свиданья, бросая центральную фишку. Ну, интересная игра?
- Очень! - воскликнула Агния Львовна. - У меня, кстати, есть справочник "Памятные места Петербурга". Из него можно брать сведения, да, Варежка?
- Конечно! Но, напоминаю, для того, чтобы обратиться за справкой, игрок пропускает ход! Кто больше знает о нашем городе - тот быстрее по нему передвигается.
- А если следующий игрок тоже остановился и хочет заглянуть в справочник?
- Он должен ждать, пока справочник освободится, или бежать искать другой источник знаний: в другой книге и вообще в другом месте, ну хоть в Интернете.
- Варенька, я же не умею пользоваться Интернетом! - жалобно сказала Агния Львовна.
- И я тоже, - сказал Гербалайф.
- Вот и повод научиться! Вам это уж точно не помешает. У нас два компьютера - у меня и у Лики: если один занят, можно воспользоваться другим. Но это на будущее, а сегодня мы не станем бегать через площадку, да и мне некогда вас с Андреем учить. Будем пока обходиться справочником и собственной эрудицией.
- Какая там у меня эрудиция! - вздохнул Гербалайф.
- Ну уж какая-нибудь да найдется - всю жизнь прожил в Петербурге.
- В основном в Ленинграде, - поправил ее Гербалайф.
- Ой, а что я вам сейчас расскажу! - воскликнула вдруг Лика Казимировна. - У нас на форуме одна учительница из Подмосковья рассказала: вызывает она отвечать семиклассницу и спрашивает, как раньше назывался Санкт-Петербург. А та не знает! Спрашивает класс - молчание. И только когда она напомнила про блокаду, кто-то из класса выкрикнул название "Ленинград".
- Это надо же! - воскликнула Варвара. - Забывается, стало быть, большевистская кликуха? Вот и хорошо.
- Что ленинская кликуха забывается, это хорошо, - сказала Агния Львовна. - А вот что истории своей страны молодежь не знает - это уже плохо.
- Не только молодежь, - заметил Гербалайф. - Какое-то, знаете ли, обмеление умов наблюдается. Вот, скажем, моя бывшая Клавдия…
- А что бывшая Клавдия? - слегка нахмурилась Варвара: она Клавдию, конечно, не жаловала, но и сплетничать не любила.
- Рассказывает она нам с Димоном анекдот, тоже, кстати, про школьников, который услышала у себя в магазине. Анекдот такой. Учитель спрашивает в классе: "Кто такой Леонид Ильич Брежнев?" А дети отвечают "Мелкий политический деятель в эпоху Аллы Пугачевой".
- И что же тут смешного? - спросила Варвара.
- А смешное или печальное тут в том, что лет двадцать назад Клавдия этот же анекдот из того же магазина принесла, только он по-другому звучал: "Кто такой Брежнев?" - "Мелкий политический деятель в эпоху Солженицына".
- Н-да, - сказала Варвара. - Анонимность, распространенность и вариативность.
- Чего? - не понял Гербалайф.
- Три признака фольклора, в том числе анекдота. По последнему признаку налицо деградация… Ну что, игру-то начнем?
И они начали. Первой выпало ходить Лике. Она, водя пальчиком, прошлась по квадратам одной стороны карты, потом другой и, наконец, остановилась и уверенно поставила свою фишку-пуговицу на выбранный квадрат.
- Вот! Я начну отсюда!
Все засмеялись: Лика Казимировна выбрала квадрат, на котором была оконечность Крестовского острова и Финский залив.
- Хорошенькое местечко ты выбрала для начала! - заметила Агния Львовна. - Уж о Крестовском острове каждому есть что рассказать.
- Точно! Вон стадион Кирова! - заметил Гербалайф.
- А вот Финский залив, - заметила Лика Казимировна.
- Ну и Приморский парк Победы - про него тоже всем известно, - сказала Варвара Симеоновна.
- И Финский залив! - снова сказала Лика.
- Да что ты все про Финский залив твердишь, когда у тебя Крестовский остров? - возмутилась Агния.
- Но и Финский залив тоже у меня в квадрате! - возразила Лика. - Варенька, разве я не могу рассказать про залив? Он же в моем квадрате! - Она уже готова была обидеться и даже губы надула.