Но пальцы, не слушаясь доводов рассудка, предательски потянулись к звонку.
Шеннон вздохнула. Все, отступать некуда. За дверью раздался топот быстрых ножек. Дверь распахнулась, крыльцо залил свет, а пронзительный визг, доносившийся откуда-то сверху, чуть не оглушил Шеннон.
- Привет! - Откинув назад темноволосую головку, на Шеннон внимательно смотрела Рейчел. - Дядя Митч говорил, что вы сегодня придете.
Шеннон широко улыбнулась.
- Привет, Рейчел!
Очаровательный ребенок - глаза чистые, глубокие, словно вобравшие в себя мудрость тысячелетий. И какая она всегда серьезная! Можно подумать, в теле пятилетней малышки, одетой в пижаму с изображением Минни Маус, живет взрослая душа, познавшая много печалей.
Рейчел вежливо посторонилась, пропуская Шеннон в коридор. Девочка что-то сказала, но в это мгновение комнату вновь наполнил жуткий хрип.
- Господи помилуй! - Шеннон устремила взгляд вверх. - Что это за кошмарные звуки, Рейчел?
- Это дядя Митч, - охотно объяснила девочка. - Он играет на гобое.
- И это он называет игрой?
Рейчел кивнула.
- Дядя Митч говорит, так ему легче успокоиться. Он всегда играет на гобое, когда расстроен.
- Значит, сейчас он чем-то расстроен? Девочка сморщила нос и забавно передернула плечами.
- Не знаю. Он разговаривал по телефону с бабушкой, а потом сразу стал играть.
- Понятно.
Скорее всего, этот звонок связан со вчерашним происшествием, подумала Шеннон. В ней тихонько закипала ярость. Все-таки эти Гилберты Бог знает что из себя строят. Стыдно поднимать шум из-за всяких пустяков. В детстве Шеннон терпеть не могла подобных высокомерных снобов, которые непонятно чем гордились и всех вокруг упрекали.
Шеннон огляделась. Просторная, ярко освещенная гостиная прекрасно обставлена - удобные мягкие кресла, изящная мебель. Легкий запах детской присыпки и лимонной мастики делал комнату особенно уютной. Дети, конечно, обожают играть здесь. Наверняка повсюду - на ковре, на кофейном столике - обычно разбросаны книжки с картинками и игрушки. Но сейчас все убрано - и игрушки, и манеж. Комната приготовлена к приему гостей.
- Шеннон, привет! - по лестнице вприпрыжку сбежал Дасти.
Не мальчишка, а настоящий вихрь, с улыбкой подумала Шеннон. Рейчел двигается неторопливо, со спокойной фацией, а Дасти, кажется, не умеет ходить обычным шагом - он только носится, скачет, не всегда успевая вовремя затормозить.
- Ну что, помощник, как поживаешь?
- Отлично! - Набрав в легкие побольше воздуху, Дасти зачастил: - Представляете, мы с бабушкой и дедушкой сегодня ходили в зоопарк. Видели там всех зверей - и тигров, и слонов, и медведей. Потом ели булочки с сосисками и сладкую вату, а Стефи стошнило прямо в коляску. - Тут мальчик наконец как следует рассмотрел Шеннон, и у него глаза на лоб полезли. - Ого, вы сегодня на себя не похожи!
- А ты думал, я всегда расхаживаю в комбинезоне?
Шеннон смущенно провела рукой по своему светло-зеленому узкому платью. Оно шло ей невероятно, блестящий шелк мягко облегал фигуру. Однако Дасти был явно разочарован, увидев ее в новом наряде, и Шеннон ощутила, как щеки ее зарделись.
- Ну-у, - недовольно протянул мальчик, - так вы похожи просто на девчонку.
- Нет, не просто на девчонку - на королеву! - подхватил глубокий мужской голос.
Застигнутая врасплох, Шеннон повернулась и встретилась глазами с Митчем. Он рассматривал ее с откровенным интересом. Похоже, перемена, произошедшая в ее облике, поразила его не меньше, чем Дасти. Но, судя по вспыхнувшему в глазах мягкому блеску, дядя в отличие от племянника отнюдь не был разочарован.
Внезапно у нее пересохло в горле. Она нервно сглотнула.
- Добрый вечер, мистер Уилер.
- Прошу вас, зовите меня Митч. - Он приблизился к ней. - Я так рад, что вы выбрали время к нам зайти.
- Да, я решила, что моя обязанность… - Господи, какой деревянный голос. И что за чушь она несет. - То есть я хотела сказать…
Шеннон окончательно смешалась. Приготовленные слова вылетели у нее из головы. Не потому ли, что всего в нескольких дюймах стоял Митч Уилер? Она ощущала исходивший от него легкий запах, неповторимый запах, невероятно возбуждающий, невероятно мужской. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга, словно оба были не в силах отвести взгляд. Какие удивительные глаза, думала Шеннон, такой редкий цвет - напоминает золотистый оттенок виски. Она заметила, что зрачки его расширились, - несомненно, то, что он видел перед собой, пришлось ему по вкусу.
- Дядя Митч! - Дасти скулил от нетерпения. - Я покажу Шеннон свою комнату, ладно?
- А? - Митч неохотно вышел из приятного оцепенения. - В другой раз, старина. Нам с Шеннон надо кое-что обсудить. А тебе, парень, пора отправляться в постель.
- Ну пожалуйста!
- Никаких разговоров.
Митч взъерошил соломенные волосы Дасти и на мгновение сгреб барахтавшегося и визжавшего мальчугана в охапку. Потом настала очередь Рейчел - Митч подхватил ее на руки и несколько раз чмокнул в шейку и в щеки, так что она засмеялась от щекотки.
- Попрощайтесь с Шеннон, - распорядился Митч. Потом взглянул на гостью и кивнул в сторону дивана: - Располагайтесь и чувствуйте себя как дома. А я сейчас вернусь.
Прохаживаясь по комнате, Шеннон слушала доносившийся сверху приглушенный смех и топот быстрых детских ножек. Как приятно видеть маленькую грустную Рейчел смеющейся, и как хорошо, что Митч умеет ее рассмешить.
Шеннон и сама росла тихоней. Только ее никто не подбрасывал вверх, не осыпал поцелуями. В маленьком домике, где они жили вдвоем с отцом, никогда не бывало так весело и шумно.
Шеннон почти не помнила свою мать, но иногда по ночам, когда ей не спалось, она ощущала, как темнота источает знакомый нежный запах жасмина и кто-то тихонько поет над ней колыбельную.
Однако в детстве Шеннон вовсе не чувствовала себя обездоленной и несчастной. Фрэнк Догерти делал для дочери все, что мог, хотя, конечно, он слишком много времени отдавал работе и подчас казался чересчур хмурым и замкнутым. Но Шеннон всегда любила своего отца.
О том, как трудно приходится мужчине, когда он в одиночку растит ребенка, Шеннон знала не понаслышке. А если детей трое? Похоже, Митч Уилер - настоящее чудо природы.
Шеннон заметила несколько фотографий, любовно расставленных на столе красного дерева. Она подошла поближе. Вот неулыбчивая темноволосая малышка с печальным взглядом - Рейчел почти не изменилась. А у Дасти на школьной фотографии, наоборот, улыбка до ушей. А вот новорожденный младенец с лысой головкой и сморщенным личиком. Не иначе как Стефи.
Она взглянула на последнюю фотографию, и у нее защемило сердце. Семейный портрет, трое детей и родители - красивая темноволосая женщина и молодой мужчина с гордым, уверенным лицом. Как похожи братья! Сходство сразу бросалось в глаза, только тот был моложе и, наверное, повыше ростом.
- Они снимались прошлым летом, - раздался голос Митча. - Мой брат Кевин и его жена Донна.
- Родители малышей?
- Да.
В лице Митча ничего не изменилось, впрочем, привычная затаенная печаль мелькнула в глубине его глаз. Шеннон опять посмотрела на фотографию, которую все еще держала в руках.
- Такие молодые, красивые, - пробормотала она. - Как это случилось?
- Они поехали в Мэмут, покататься на лыжах. Кевин был превосходным лыжником, а Донна только училась. Никто не знает, что в точности произошло в горах. Судя по всему, Кевин упал, и Донна отправилась за людьми. Тут внезапно поднялась пурга и… - Голос Митча задрожал, он судорожно сглотнул подступивший к горлу ком. Потом взял у Шеннон фотографию, медленно провел рукой по стеклу и поставил ее обратно на столик. - Спасатели обнаружили их только на следующий день. Было уже поздно.
- Господи, какое горе! - У Шеннон защипало глаза. Супруги могли бы жить долго и счастливо, растить своих чудесных детей, думала она. - Какая несправедливость!
- Да, - мягко откликнулся Митч. - Жизнь часто бывает несправедливой.
Лишь услышав его слова, она поняла, что думала вслух.
- Кевин был вашим единственным братом?
Митч покачал головой.
- У меня осталось еще два брата и две сестры. А всего в семье нас было шестеро. Я научился менять пеленки, как только вырос из них сам, - с улыбкой добавил он.
- Вот это да! Здорово, должно быть, когда у тебя столько братьев и сестер.
Да, а ей не дано узнать, что испытывает человек, окруженный большой семьей, пронеслось в голове у Шеннон.
- У вас дома, наверное, стены всегда сотрясались от шума! А вы были самым старшим?
- Нет, я пришелся где-то посередке. Со всеми вытекающими отсюда комплексами. - Он вскинул голову и неожиданно спросил: - А почему вы не замужем?
- Что значит "почему"?
- Вы очень красивая женщина. Не понимаю, куда мужчины смотрят, как это они позволяют вам гулять на свободе?
- Вот слова человека, который в грош не ставит женщин.
- Я? В грош не ставлю женщин? Ну вы даете! - Казалось, он ушам своим не верит. - Вот уж упрек не по адресу. Нет, я уважаю право женщины делать карьеру, я за полное равенство в оплате труда, и к тому же, честное слово, я предпочитаю женщин с развитым интеллектом. Как и положено свободомыслящему современному мужчине тридцати четырех лет от роду.
- Вам стоит довести ваши убеждения до сведения публики, - заметила Шеннон. - А то о вас говорят совсем другое.
Он поморщился.
- Знаю. Это все по милости моего рекламного агента. Он считает: что бы обо мне ни плели, все нам на пользу. Его заботит одно - лишь бы мою фамилию печатали правильно. Вы себе не представляете, как часто мне вредили газетные выдумки.
Шеннон с любопытством поглядела на него.
- Так сегодня я узнаю, каков он, невыдуманный Митч Уилер?
Он просиял, взял Шеннон под руку и торжественно подвел к изящно сервированному столу.
- От вас у меня нет никаких тайн. Спрашивайте, я готов ответить на все вопросы.
Она, не мигнув, выдержала его пристальный взгляд.
- Тогда скажите, куда смотрят женщины? Как они позволяют вам гулять на свободе?
У него глаза на лоб полезли. Видно, он не ожидал подобного поворота.
- Скажу откровенно - мне приходится защищать свою свободу от многочисленных посягательств.
- Скромность вам к лицу.
Митч нахмурился.
- Кажется, вы сочли меня самовлюбленным болваном.
- Ну, это вы слишком резко…
- Значит, угадал. - Он секунду помолчал. - Знаете, на самом деле я давно мечтаю о женитьбе. О семье. Представляете, дом за городом, куча детей, собаки и все такое. Мои родители жили душа в душу, и я хочу, чтобы в моей семье все было так же, точно так же.
- Дом, дети и собака у вас уже есть. Остановка за малым - подыскать подходящую жену.
Митч рассмеялся.
- В самом деле, остановка за малым. Я думаю, проблема в том, что я никогда по-настоящему не влюблялся. А вы?
- Я?
Как правило, только разговор касался подобных тем, Шеннон сразу напускала на себя холодность. Но в Митче Уилере было что-то обезоруживающее. Он так простодушно, так доверчиво рассказывал о себе, смотрел на нее с таким искренним интересом, что слова сами просились на язык.
- Да, однажды я влюбилась по уши. Я была тогда совсем девчонкой.
- И чем же кончился ваш роман?
- Замужеством. - Митч был явно обескуражен, и Шеннон решила прояснить ситуацию: - Вот уже несколько лет, как мы в разводе и я вернула себе девичью фамилию.
- Ага. - Митч в задумчивости рассматривал ее. - Это многое объясняет.
- Что именно?
- Теперь понятно, почему вы сразу находите подход к детям. Сколько у вас своих?
Лицо Шеннон окаменело.
- У меня нет Детей.
Это была чистая правда. Но кое о чем она предпочла умолчать.
В голосе ее послышались резкие нотки, и Митч сразу насторожился.
- Извините. Кажется, я вас огорчил.
- Пустяки.
Слова ее прозвучали не слишком убедительно. Настроение у нее испортилось, и она догадалась, что Митч почувствовал это.
На Шеннон вновь накатили неприятные воспоминания. Откуда Митчу знать, что ей до сих пор больно думать о своей приемной дочери, Труди? После стольких лет боль притупилась, но не затихла, и, наверное, уже никогда не затихнет.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Митч наполнил бокал Шеннон вином и опустился на диван рядом с ней.
- Обед был превосходный, - заметила Шеннон. - Обожаю цыплят "кордон блё".
Митч был польщен.
- Я тоже.
- Покажите мне упаковку, если вы ее сохранили.
- Упаковку?
- Ну да. При случае тоже возьму эти полуфабрикаты.
Шеннон пригубила свой бокал и только тут заметила, что ее вопрос привел Митча в полное недоумение. Ее пронзила догадка. Конечно, это совершенно неправдоподобно, но…
- Неужели вы сами готовите?
- А как же иначе? - Недоумение Митча грозило перерасти в настоящую обиду. - Вы думали, я буду вас травить этой замороженной гадостью?
Теперь в недоумение пришла Шеннон.
- Но как обойтись без полуфабрикатов?
Митч просто негодовал.
- Ну вот, а еще что-то говорите о равноправии полов. К вашему сведению, я научился готовить девяти лет от роду.
Шеннон поспешила исправить свою оплошность:
- Потрясающе! Все было невероятно вкусно.
- Спасибо. - Митч сменил гнев на милость. - На самом деле готовить не так уж трудно. При желании всякий может научиться.
- Только не я. - Шеннон не оправдывалась, она просто констатировала факт. - Я предпочитаю иметь дело с консервами и полуфабрикатами.
- Угу.
Шеннон раздосадованно подняла бровь.
- Да, а еще ненавижу мыть окна. Но если понадобится, я могу поменять водопроводные трубы во всем доме, сделать кухонные шкафы, а то и с мотором в машине разобраться.
Митч нахмурился, но потом кисло улыбнулся.
- Вижу, каждый из нас орудует лишь по своей части. Что до меня, мой опыт в водопроводном деле равняется нулю, ни за какие блага в мире я не забью гвоздь прямо и, признаюсь, имею весьма отдаленное представление о том, что такое зажигание. - Внезапно в глазах Митча загорелись озорные огоньки. - Скажите, а рисовать вы умеете?
- Только так - точка, точка, два крючочка. А вы умеете клеить обои?
- Не знаю, пока ни разу не пробовал. - Митч прикусил нижнюю губу, чтобы не рассмеяться. - А как насчет музыкальных инструментов? Играете на чем-нибудь?
Шеннон в ужасе взглянула на него, вспомнив душераздирающие звуки, которые Митч извлекал из несчастного гобоя.
- Нет, - растерянно пробормотала она.
- Ага! - Митч торжествовал. - И я тоже! Приятно, черт возьми, что у нас есть хоть что-то общее.
Шеннон расхохоталась. Да, с этим человеком не соскучишься. Так она и не сумела понять, какой же он, Митч Уилер. Только что он показался ей тщеславным и самовлюбленным - и вот он уже весело подшучивает над собой. Сколько в нем обаяния, сколько юмора, и в то же время чувствуется - этот человек, когда надо, может быть и решительным, и твердым. Именно таким она представляла себе настоящего мужчину. Но в Митче Уилере к тому же есть еще что-то неуловимо милое и трогательное, как в ребенке.
И действительно, когда он рядом, ее охватывает возбуждение. А ведь внешность у него вполне заурядная. Роста он невысокого, сложения, как говорится, среднего - не то чтобы кожа да кости, но и не гора мускулов. Глаза широко распахнутые, слишком круглые для покорителя женских сердец, а все же под его взглядом у нее мурашки по коже бегают. Губы тонкие, вовсе не такие, какие называют "чувственными", но почему-то эти губы так и влекут ее.
И они все ближе и ближе, его губы.
В мозгу Шеннон, словно сигналя об опасности, зазвенел колокольчик. Она резко отвернулась и отпила из своего бокала, пытаясь совладать с охватившим ее возбуждением. Что бы там ни говорила Линдзи, подобные развлечения не для нее. До легкомысленных романтических приключений она не охотница, а что касается серьезных отношений, у нее сейчас голова занята другим.
Шеннон опустила бокал на кофейный столик.
- Митч, мы чудесно провели время, но так и не обсудили ваше… э… затруднение.
Она искоса взглянула на него - он и бровью не повел.
- А, вы о Гилбертах, - невозмутимо заметил он. - Боюсь, Шеннон, вы здесь бессильны.
- Дасти говорил, они сегодня весь день провели с бабушкой и дедушкой. - Шеннон пыталась угадать по лицу Митча, как он относится к такому повороту дел. Но Митч по-прежнему оставался невозмутимым, и она продолжала: - А Рейчел что-то сказала о звонке бабушки…
Митч кивнул и залпом осушил свой бокал.
- Думаю, теперь они потребуют передачи опеки.
- И все из-за меня? Из-за того дурацкого случая? Господи, какая нелепость, это же…
- Да нет, не из-за вас. Из-за меня. - Митч запустил руки в волосы. - И из-за моего дражайшего агента по рекламе. Гилберты решили, что такой тип, как я, не в состоянии создать детям "спокойную семейную обстановку".
- О, Митч! - Шеннон опустилась рядом с ним на диван и накрыла его ладонь своей. - Мне жаль, что все так вышло.
Он принужденно улыбнулся.
- Я не спорю, Гилберты души не чают во внуках. Но ведь для детей они почти чужие. Дети встречались с бабушкой и дедушкой всего несколько раз. А я… я таскал малышей на руках с того самого дня, как их привозили домой из клиники. - Он вздохнул. - Конечно, мы должны поступить так, чтобы детям было лучше. Но если бы знать, как на самом деле лучше…
Шеннон пристально рассматривала его. Правду говорят, чужая душа потемки, думала она. У этого человека есть все: он знаменит, денег у него наверняка хватает, женщины от него без ума и ничто ему не мешает жить в свое удовольствие, путешествовать, крутить романы. А он вместо этого возится с тремя осиротевшими малышами, которых любит, как своих собственных.
Внезапно Шеннон заметила, что Митч тоже разглядывает ее. Глаза его стали темными и глубокими. Рука его крепко сжала ее ладонь. Губы приблизились… Все опасения Шеннон исчезли без следа. Словно во власти гипноза, она ждала…
Нет ничего страшного, если она подарит ему невинный, дружеский поцелуй. Он так расстроен, ему необходимо немного тепла и сочувствия. И разве один поцелуй что-нибудь значит? Просто ей хочется немного его утешить. Всего лишь легкий, нежный поцелуй.
Но тут сверху раздался приглушенный смех.
Митч застыл. Кто-то торопливо бежал по лестнице.
Шеннон подалась назад. Момент был упущен.
- Кто это там? - спросила Шеннон.
Ответ последовал из-за дивана.
- Дядя Митч, Стефи проснулась, - сообщила Рейчел.
Краешком глаза Шеннон заметила, как по ступенькам летел наверх Дасти. Хихикнув, мальчишка тихонько прикрыл за собой дверь детской.
- Быстренько топай в кровать, киска, - распорядился Митч. - Стефи берет пример с тебя. Ты не спишь, вот и она не спит тоже.
Рейчел секунду помешкала.
- Но Стефи хочет на горшок.
Шеннон едва удержала улыбку. Митч же ужасно смутился.
- Понимаете, Стефи сейчас как раз в таком возрасте, когда надо… э… приучать ее к хорошим манерам.
С самым серьезным видом Шеннон кивнула.
Митч нерешительно откашлялся.
- Пожалуй, мне лучше пойти взглянуть, что там у них.
- Ну конечно.