Глава 9
1
Клуб "Пеликан" тренирует своих сынов. Посещая его год за годом каждую субботу, человек закаляется, и почти ничто не может поразить его. Галли вздрогнул, да, – но член "Атенеума" просто ударился бы головой о потолок.
Когда он заговорил, голос его был спокоен. "Пеликан" бы им гордился.
– Вы шутите, Бидж?
– Нет, сэр.
– "Солнечный склон"?
– Да, сэр.
– Едет туда?
– Вот именно, сэр.
– А там… – Галли умолк и протер монокль. – Нехорошо, Бидж.
– Ужасно, сэр.
Галли кивнул. Он умел смотреть фактам в лицо.
– Да, хуже некуда. Кризис настал. Джерри – писатель, а все мы их знаем. Неуравновешенны. Ненадежны. Неразумны. Потому я и не включил его в наш совет. Он разнесет слухи по всему Шропширу. Надо его перехватить.
– Конечно, сэр.
– Что говорить, писатель… Вот мы с вами, Бидж, нашли бы свинью в кухне – и не шелохнулись бы. Мы, но не писатель! Выбежит, схватит первого прохожего и скажет ему: "Простите, сэр, у меня тут свинья. Что делать?" А потом – крах, отчаяние, гибель. Вести дойдут до Парслоу, он кинется к этому "Склону". Бежим, Бидж! Несемся в самый центр вихря! Что вы стоите!
– Я должен отнести в гостиную поднос с напитками, сэр.
– Что?
– Поднос с напитками. В половине десятого, сэр. Виски, а для дам – ячменный отвар.
– Черт с ним. Пусть едят пирог. Какие напитки, тем более – отвар!
Бидж застыл. За долгие и славные годы служения (конечно, мы не считаем двух недель, которые он провел у моря) он внес в гостиную поднос с напитками примерно 5669 раз, и голос искусителя, естественно, обратил его в камень.
– Боюсь, мистер Галахад, это невозможно, – сказал он. – Я охотно присоединюсь к вам, когда буду свободен. Одолжу у Ваулза велосипед.
Галли не стал тратить время на споры. Зачем спорить с человеком, чей девиз – "Служу"?
– Ладно, – сказал он. – Приедете, как только сможете. Кто знает, что нам еще предстоит!
И, кинув напоследок: "Нет, это подумать! Ячменный отвар!" – он побежал к гаражу.
2
Решение Джерри Вейла было связано с некоторыми недостатками прославленной гостиницы. Как и многие ее сестры, она специализировалась на пиве, если же требовалось что-то иное, теряла к клиентам интерес.
Возьмем постели. Конечно, вам давали постель, однако новый постоялец содрогнулся при мысли, что придется на ней спать. Индийский факир – пожалуй, но не он, не Джерри Вейл.
Плохо было и то, что он не мог бы работать. Ни бумаги, ни перьев, а что до чернил – странное вещество, привезенное, видимо, из болот Флориды. Когда оказалось, что в общей комнате кишат к тому же коммивояжеры, обсуждающие ту или иную сделку, Джерри отправился в жилищное агентство, и мы этому не удивимся.
Он был очень рад, когда мистер Ланселот Купер, младший партнер, сообщил ему, что, по счастью, есть меблированная вилла, а совсем уж в восторге – когда выяснилось, что оттуда только что выехал адмирал Биффен. Сообщив Куперу, что адмирал – давний друг их семьи, а моряки – очень аккуратны, Джерри заметил, что будет в этой вилле как дома, и Купер с ним согласился.
– Долго вы пробудете в наших местах? – осведомился он.
– Пока пески пустынь не станут льдом, – ответил Джерри, взял ключи и пошел складывать вещи, а кстати – и пообедать.
Новый дом, который он увидел примерно в двадцать минут десятого, его немного разочаровал. Слово "вилла" и название "Солнечный склон" должны бы его насторожить, но он надеялся на черепицу, и жимолость, и месяц в ветвях, а нашел кирпичный кубик, как бы перенесенный из лондонского предместья. Маркет-Бландинг был стар и живописен, в таких местечках строители отыгрываются на окраинах.
Однако внутри было неплохо. Маленькая гостиная, в углу – хороший письменный стол, садись и пиши! В перерывах между посещениями розового сада Джерри собирался начать свой шедевр.
Вдохновение снизошло, когда он смотрел на Купера. При всей его нравственной безупречности, у него было мрачное, темное лицо, а на щеке – шрам. Когда-то, на пикнике юных христиан, в его руках разорвалась бутылка имбирного пива; однако всякий бы подумал, что рану нанесли злодеи в неравной битве. Ко всему этому на столе лежали сиреневато-серые перчатки.
Именно они и дали необходимый толчок. Какая деталь! Нет ничего ужасней, чем элегантный убийца. Все убийцы неприятны, но если они проливают кровь в сиреневых перчатках, это уж бог знает что. Мистер Купер беззаботно говорил о квартирной плате, а клиент видел в нем Сиреневого Джо, которого давно и безуспешно ищет полиция. Выйдя из конторы, Джерри тут же вынул записную книжку и, поднимаясь в спальню, все еще делал заметки.
Спальня ему понравилась. Кровать – пружинит. В таком месте можно счастливо жить и непрестанно писать. Джерри представил себе, как допоздна сидит за столом и никто не мешает.
Да, в сущности – никто, хороший домик, только одно плоховато – тут есть привидения. Обходя "Солнечный склон", Джерри Вейл время от времени слышал странные звуки, несомненно – сверхъестественные. Ему было бы нелегко описать их Обществу Духовных Явлений. Словно кто-то хрюкает.
Хрюкает?
Да.
Вы хотите сказать, хрюкает?
Именно: точнее – то хрюкает, то нет. Помолчит-помолчит, как будто задумалось о чем-то, наберет сил, и давай… В общем, хрюкает.
Общество, вероятно, сказало бы: "Ах ты, черт!" – поскольку что тут еще скажешь?
Особенно громким был этот звук в гостиной. Вернувшись туда, Джерри услышал пять-шесть соответствующих звуков почти за спиной и решил, что полтергейст затаился в кухне, которую он еще не обследовал.
Джерри открыл дверь.
3
Трудно предугадать, что особенно огорчит нового владельца меблированной виллы. Клопы? Возможно. Тараканы? Не исключено. Может быть, и плохие трубы, так не скажешь. Но большая черная свинья займет не последнее место; и Джерри испытывал именно то, что испытываешь, если ты завязываешь на рельсах развязавшийся шнурок, а в спину тебя толкает корнуэлльский скорый.
Свинья плоха тем, что ее не ждешь. Скажи Ланселот Купер: "Да, кстати, там в кухне свинья", – и ничего, и пожалуйста. А так что? Труп без головы объяснить можно. Ему ли не знать, что такие трупы валяются где угодно! Но почему свинья?
Когда он открыл глаза, надеясь, что призрак исчез, в дверь позвонили. Джерри не очень хотел развлекать гостя, но понадеялся, что тот объяснит ему про свинью.
Две головы (не отрезанных, конечно) лучше одной. Итак, он открыл дверь и увидел могучего полисмена, глядевшего на него именно тем взором, за который полисменов не любят.
– Хы, – сказал он именно тем голосом, который называют стальным.
Если бы Джерри мог думать о чем-нибудь, кроме свиней, он увидел бы в госте превосходный типаж. Вот он, инспектор Джервис, который идет по следу Сиреневого Джо.
– Хы! – сказал полисмен. – Обитатель?
– Простите?
– Вы живете в этом доме?
– Да, сейчас переехал.
– Где взяли ключи?
– В агентстве "Кэн и Купер".
– Хы!..
Полисмен вроде бы подуспокоился. Сняв шлем, он отер лоб широкой ладонью.
– Жара какая, – заметил он вполне светским тоном. – Гроза будет, не иначе. Вы меня простите, сэр, что беспокою. Иду, а тут свет горит. Я-то знаю, отсюда выехали. Ну, решил зайти. Чем черт не шутит! Всякие дела у нас творятся, нехорошие дела…
Джерри чувствовал в точности то же самое. Он увидел в полицейском родственную душу, которая все поймет, и собрался было поведать о своих тревогах, когда гость сказал:
– Там, в участке, ребята думают: идет волна преступлений. Слышали про свинью?
Джерри подпрыгнул вершка на два.
– Про свинью?
– Королева, свинья сэра Грегори Парслоу. Вывели прямо из свинарника, и никаких следов. Ничего, мы его поймаем! Он у нас покрутится! Свинокрад, вы подумайте. Это не шутки. Вон он хохочет, – не совсем точно продолжал полисмен, – но недолго ему хохотать. Сколько вы у нас пробудете?
– Да так, какое-то время.
– Хороший домик, – сказал нетребовательный полисмен. – Крепкий. Конечно, я не стал бы прислоняться к стене. Вот я пил пиво с этим, с подрядчиком, как раз "Солнечный луг" развалился – их всего шесть штук: "Солнечный склон", "Луг" этот, "Дол", "Солнечная заводь", "Роща" и "Нива". Значит, пьем мы пиво, а он говорит: "Цемент". А я говорю: "Не знал! Я думал, вы прямо так кирпичи кладете". Один смех. Ну, я пошел. Обойду тут все, доложу сэру Грегори. Цемент! Это подумать! Я и говорю: "Кладете кирпичи". Вы бы видели его физию.
И он ушел в ночь, сердечно отфыркиваясь, а Джерри стиснул голову руками, чувствуя, что судьба загнала его в тупик. С минуты на минуту мог он разделить участь невинно обвиненных.
Конечно, кто-кто, а он такие случаи знал. Герои его то и дело попадали в подобное положение, с той разницей, что находили они мертвого миллионера, зарезанного посланника или танцовщицу по прозвищу Огненная Роза с восточным кинжалом в боку. Сняв квартиру, они непременно находили в ней что-нибудь, это уж как водится.
Но что толку? Герои не знали, что делать, и он не знает. Одно ему ясно – не надо открывать дверь.
Звонок звенел и звенел. Больше всего Джерри хотел, чтобы ему кто-нибудь помог, как вдруг заметил, что он – не один. Кто-то кашлянул, он обернулся и увидел длинного тощего рыжего и косого человека с перебитым носом.
Разум подсказал ему, что привидения не пахнут так сильно свиньями, и страх сменился праведным гневом домовладельца.
– Кто вы такой? – пылко спросил он.
Непрошеный гость почтительно ухмыльнулся.
– Бурбон моя фамилия, сэр. Свинарь сэра Грегори.
– Что?
Джерри ничего не сказал, он закричал, словно умирающий пловец. Кроме того, он упал в кресло, похолодев от ног – и кверху, до головы.
Глава 10
1
Да, свет в окне привлек в "Солнечный склон" Джорджа Сирила Бурбона, как привлек он полицейского. Случайно заметив его, жаждущий свинарь остановился словно зачарованный, и сердце его подпрыгнуло, как у поэта Вордсворта, когда тот видел радугу. Ощущал он то же самое, что верблюд, набредший на непредвиденный оазис.
Мы уже говорили, что все охватить нельзя, а потому – вы еще не знаете, что между Джорджем Сирилом и адмиралом возникла сердечная дружба. Однажды встретившись в "Гербе", они стали встречаться – адмирал любил обстоятельно рассказывать о давнем пребывании в Китае, а Джордж Сирил мог вынести под пиво все, что угодно. Словом, много приятных вечеров провели они в этой гостиной; рыцарственный адмирал голосил, как корабль в тумане, терпеливый свинарь вставлял, когда нужно: "У-ух!", "Ого!" и "Вот это да!" Читатель легко все это представит, если вспомнит салоны XVIII века.
Внезапный отъезд адмирала был истинным ударом для Джорджа Сирила. Никак не мог он забыть то беспросветное отчаяние, когда, достигнув "Склона", увидел темные окна и ощутил точно то самое, что загнанный олень, обнаруживший, что еще и речка пересохла.
Теперь вы поймете, почему освещенные окна обрадовали его, словно вернулся золотой век. Это он и объяснил похолодевшему Джерри.
– Я к людям не лезу, – говорил он. – Вот уж чего нет, того нет. Думал, это адмирал. Очень я расстроился. Тут, понимаете, такое дело. Крутишься, работаешь целый день, придешь сюда – адмирал и поставит бутылочку пива.
– Я вот что скажу, сэр, – честно признался Джордж Сирил, – я б и сейчас выпил.
Он ждал ответа, но ответа не было. Точнее, Джерри не ответил. А вот Королева, услышав любимый голос, сердечно и гостеприимно хрюкнула. Джерри показалось, что это трубы Суда, и он удивился спокойствию собеседника.
– Адмирал, – сказал Джордж Сирил как бы нехотя, между прочим, – держал пиво на кухне, в холодной воде.
С этими словами он двинулся к двери. Хозяин окаменел, словно герой его повести, загипнотизированный безумным врагом, но быстро очнулся и вскочил, перевернув столик, на котором стояли ваза с восковыми фруктами, фотография подрядчика, не употреблявшего цемента, и еще одна ваза, с надписью "Память из Лландидно". Вместе с ними упала записная книжка; и, увидев ее, Джерри ощутил прилив вдохновения.
Взглянув на Джорджа Сирила, он совсем расцвел. Мир, как известно, делится на тех, кто не верит невероятному, и тех, кто верит. Судя по выражению лица, Бурбон принадлежал ко второй, лучшей разновидности. Без сомнения, он принимал все, что угодно, даже сообщения воскресных газет.
– Постойте, – сказал Джерри. – Слушайте.
Слово это было неудачным, так как пленная Королева опять хрюкнула. Но гость ее опять не услышал. Видимо, как и адмирал Биффен, он был глуховат.
– Вероятно, – сказал Джерри, – вы гадаете, что я тут делаю?
Джордж Сирил отверг обвинение в недостойном любопытстве.
– Живете, наверное, – предположил он. – Как говорится, обитаете.
Джерри покачал головой:
– Нет. Я живу в Лондоне.
– Вот уж не стал бы, – заметил Джордж Сирил. – Шуму много.
– А почему я там живу? – спросил Джерри.
– Нравится, я так думаю. Это бывает.
– Нет. Я там живу по долгу службы.
– Это как?
– Скотленд-Ярд. Я – сыщик.
– Вот это да! – восхитился Джордж Сирил. – А что тут такое, вы уж меня простите?
– Очень сложное дело. Выслеживаю опасного преступника, Сиреневого Джо. Носит сиреневые перчатки. Нам сообщили, что сегодня в десять пятнадцать он прибудет в Маркет-Бландинг. Подозреваем, что он зайдет сюда. Конечно, он может сперва зайти еще куда-нибудь. Но я обязан быть здесь. Понимаете, в чем трудность?
– Разорваться не можете, – наугад сказал Бурбон.
– Именно. Вижу, вы умны. Итак, мне нужна помощь. Отправляйтесь на станцию, встречайте поезд десять пятнадцать, идите за Сиреневым Джо. Но заметьте! Он может и не прибыть этим поездом.
– Дела-а! Как говорится, большой конфуз. Чего ж мне делать?
– Встречать все лондонские поезда, хотя бы всю ночь.
– Всю ночь?
– Именно.
– У-ух! Лучше выпью пока что. Где у вас пиво-то?
– У меня нет пива.
– Пива нету?!
– Да. Что тут, по-вашему? Кабак? Ну-ну, сейчас не до пива. Итак, идите на станцию, стойте там. Спасибо, вы – истинный гражданин, я вами горжусь. Скотленд-Ярд вас не забудет. Ваш геройский поступок…
Джордж Сирил заморгал:
– То есть это как геройский?
– Сиреневый Джо – опасный человек, – пояснил Джерри. – Вооружен, кровожаден. Будьте осторожны. Я бы не хотел, чтобы вас закололи восточным кинжалом.
– Да и я не хотел бы.
– Что ж, будем надеяться, до этого не дойдет. Вопросы есть?
– Да, – ответил Бурбон. – Сколько дадите?
– В каком смысле? – спросил оскорбленный Джерри. – Это большая честь. Вы помогаете Скотленд-Ярду.
– Вот и он мне поможет.
Звук, донесшийся из кухни, видимо, говорил о том, что Королева одобряет такую деловитость, а Джерри, услышав его, решил не торговаться.
– Ну, фунт, – предложил он.
– Десять, – поправил Джордж Сирил.
– Три.
– Не хочу ваш Скотленд-Ярд обижать, – сказал свинарь. – Пятерка.
– У меня всего три фунта два пенса.
– Давайте чек.
– Книжки нет.
– Можно на бумажке с печатью.
– Нет печати.
Джордж Сирил вздохнул:
– Ладно. Три и два.
– Пожалуйста.
– Эй! – воскликнул Джордж Сирил. – Два пенса где?
Хорошо, что эта мучительная сцена была недолгой. Джерри остался один. Через пять минут раздался звонок.
2
Джерри казалось, что с самого детства он непрестанно открывал двери. Один уйдет – другой звонит. Какие общительные здесь люди! Нечего делать – сразу прикинут: "А не зайти ли к Вейлу?"
Теперь, по-видимому, это викарий, какая-нибудь подписка. Пускай звонит, пока палец выдержит. Но тут раздался голос, и Джерри резко переменил мнение, узнав единственного человека, которого хотел видеть. Конечно, недостатки у него есть – леди Констанс или леди Дора легко бы их перечислили, – но он объяснит про эту свинью.
Открыв дверь, Джерри чуть не бросился Галахаду на грудь.
– Мистер Трипвуд!..
– Какой мистер, зовите меня просто Галли. Что с вами, дорогой? Вы взволнованны?
– Я с ума схожу. В кухне свинья.
– А, вы заметили?
Джерри удивился.
– Я за ней и приехал, – сказал Галли. – Зайдем к вам, все обсудим.
Он прошел в гостиную и удобно уселся в кресле.
– Понять не могу, – сказал он, оглядываясь, – почему Рожа уехал? На мой взгляд, очень уютно. Восковые фрукты, привет из Лландидно… что еще нужно человеку? Странный этот Рожа. Эксцентрик. Я вам не рассказывал, как он…
Джерри его прервал. Конечно, нельзя прерывать гостей, но и гость не должен совать свиней в кухню. И чудовищное подозрение заворочалось в его мозгу.
– Это вы привели свинью? – спросил он.
– Я, – отвечал Галли. – Вообще-то Бидж, но план – мой. Понимаете, эти дни тут бог знает что творилось, и ваша свинья…
– Я просил бы не называть ее моей.
– Хорошо, данная свинья – пешка в игре. Чтобы все себе уяснить, запомните, что Императрица моего брата и Королева сэра Грегори бьются за медаль по классу жирных свиней. Грегори этот, человек низкий и бесстыжий, пойдет на все ради славы. Зная, что рано или поздно он украдет нашу свинью, я нанес первый удар. Короче, мы украли Королеву, он – Императрицу. Очень удобно, крест-накрест. Мы поместили его свинью в заброшенный домик, но враг выследил нас с бесовской хитростью, и нам пришлось перевезти ее сюда.
– Могли бы предупредить, – сказал Джерри.
– Да, видимо, мог бы. Удивились, я думаю?
– Еще бы!
– Жаль. Хотя кто его знает, удары иногда полезны. Стимулируют работу надпочечников.
– Мои и так ничего.
– Дело ваше. Вот вы сердитесь, а я-то в чем виноват? Откуда я знал, что вы сюда переедете? Кстати, почему вы это сделали?
– Не понравился этот "Герб".
– Постель?
– Да. Комки какие-то.
– Вы, молодые, слишком изнеженны, – укоризненно сказал Галли. – Я в ваши годы часто спал на бильярдных столах. Помню, мы с Пробкой Бэшемом и Булкой Бенджером расположились на двух креслах и гладильной доске…
Джерри снова перебил, возможно, лишившись большой радости:
– Так вот, эта свинья…
– А, свинья! Да, слушаю.
– Может быть, вам интересно, что ее ищет полиция?
– Полиция?
– Ну, полисмен. Он увидел свет и зашел.
– Вы не водили его по дому?
– Нет.
– Это хорошо.
– Он надеется поймать воров.
– Ха-ха.
– Я не вижу ничего смешного.
– Я – вижу. Да не бойтесь вы местных бобби! Они не найдут барабан в телефонной будке. Что же с ним стало?
– Он ушел. Потом пришел некий Бурбон.
Галли подпрыгнул:
– Бурбон?
– Свинарь сэра Грегори. Тоже увидел свет, подумал, что тут Биффен. Они с адмиралом пили пиво.
Галли кивнул:
– Да, Рожа это любит, а вот друзей выбирает плохо. Ваш Бурбон – негодяй из негодяев. Вы его впустили?
– Сам вошел.
– Сюда? Кухня же рядом!
– Он свинью не видел.
– Но слышал. Разве она не хрюкала?
– Еще как! Я даже удивился, почему он не слышит.
Галли встал, немного скривившись, как кривятся в час поражения.