- Ну вот видишь… А я до сих пор не имею времени ознакомиться. Я, правда, никогда ее не любил - эту художественную литературу. Еще когда учился в техникуме, то ребята наши почитывали, я помню, кое-какие книжечки… А я, бывало, только как уезжать из общежития на каникулы, заглядывал в библиотеку - знаешь, за справкой, что книги за мной не числятся. А как они могли бы числиться, если я их сроду не брал?.. Но теперь вот, оказывается, стали нажимать на это дело… Третьего дня в райкоме намекали: отдельные, мол, работники не растут, не изучают беллеСтристики…
- Беллетристики, Пал Палыч. У вас в середке лишнее "с" произнесено…
- Разве?.. Ну, неважно. Можно это "с" отнести за счет присвиста при произношении. Да. В райкоме на совещании было сказано: "Отдельные работники мало расширяют кругозор". Не могу же я там заявить, что именно ты задерживаешь меня в смысле кругозора?!
- Помилуйте, Пал Палыч… Разве я на такое осмелюсь?.. Все, что могу, делаю в данном смысле. В прошлом квартале сказки Горького для вас законспектировал. На Гоголя такую картотеку сделал, что хоть в музей выставляйте. Опять же из "Онегина" цитаты и выписки подработал…
- А за что я тебя держу? Если хочешь знать, твою штатную единицу мне уже который год норовят срезать. Пристают: "Ну зачем вам нужен второй плановик?" А я не отдаю - и все. Но ты обязан наращивать темпы расширения моего кругозора. Ты мне темпы давай!
- Слушаюсь. Буду стараться еще более сжато, так сказать… А сейчас, если разрешите, я вас кратенько проинформирую касательно третьего тома "Войны и…".
- Ладно, выкладывай. Только без художественных красот и там разной психологии. Ты факты давай. Факты и цифры. Ясно тебе?
- Безусловно. Ну вот… В общем и целом, Пал Палыч, третий том посвящен как раз Отечественной войне тысяча восемьсот двенадцатого года…
- Ну, это я сам знаю: Наполеон, Бородино, пожар Москвы, Суворов…
- Кутузов, Пал Палыч, а не Суворов…
- То бишь Кутузов… Я их давно путаю. Но ты мне конкретно расскажи: что с ними со всеми сделалось? Там еще такая девчонка была, потом один толстяк, потом ряд офицеров…
- Точно. Наташа Ростова, Пьер Безухов, Андрей Болконский, Николай Ростов, Васька Денисов и…
- Ты не части, не части! Разве их всех упомнишь при таком перечислении?.. Знаешь что, брат Гурбенко?.. Ты приготовь-ка мне лучше какой-нибудь такой… ммм… подробный график на них на всех. Ну, и тут же - на каждое действующее лицо по анкеточке. Кто родители; чем занимались; что прежде делал сам… И так далее. А потом можно уже - сводную таблицу. На этой таблице дашь, понимаешь ли, скажем, линию Наташи голубой краской, Пьера - так, что ли, он называется? - коричневой. У Васьки у этого будет зеленая линия… Тогда я разложу перед собой все материалы, изучу и - того: пойму все быстро, с охватом во взаимодействии, так сказать, всех элементов. Тебе ясно задание?
- Яааасно…
- Ну вот, ступай теперь. А на той недельке заявишься уже с матерьялами. Вот так. Все. Ступай и скажешь там, чтобы подали мне на подпись, если что есть еще…
- Слушаюсь…
- И смотри: ты отчетность по "Войне и миру" не задерживай! В темпе чтоб! Оперативность покажи… Нам уже давно пора бы заняться "Анной Карениной"… Тоже путаная история с ней, насколько я могу понять… Недавно мне зам нач нашего главка Прохоров говорит: "Если вы меня будете резать с реализацией транспортного плана, то я окажусь под поездом, как все равно Анна Каренина". А я стою дурак дураком, понятия не имею: кто такая, из-за чего она полезла под поезд?
- Так ведь я же вам грубо ориентировочно излагал, что как раз Анна Каренина…
- Ладно, сейчас мне некогда. Потом подработаешь поподробнее и доложишь. А теперь иди… Нет, нет, "Войну и мир" оставь у меня. Это тоже свое действие оказывает, если на столе - художественная литература. Ну ступай… Да, да! Войдите! Кто там еще?
- Вы позволите, Пал Палыч?
- А, давай, давай, Свистунов… Так вот, Гурбенко. У меня к тебе - всё. Ступай и готовь мне сводку, о которой мы говорили. Садись, Свистунов. Книгу можешь отодвинуть. Не место ей, конечно, среди деловых бумаг… Но уж больно я люблю литературу. Вот взялся "Войну и мир" перечитывать… оторваться нельзя. Особенно там эта Надежда Ростова…
- Она - Наташа, Пал Палыч…
- Или Наташа… в общем, целиком и полностью поэтический образ… Так что там у тебя, Свистунов?
- В отношении снабжения метизами я пришел. Варакуксинский завод задерживает наши наряды, Пал Палыч…
И завязался деловой разговор. Проблема расширения кругозора П. П. Косякова была отложена.
Примета, которая оправдалась
Из протокола, составленного в отделении милиции:
"В 12 часов дня в Петельском переулке гражданин П. С. Козоев, до того момента спокойно шедший в сторону Бугаевской улицы, внезапно побежал поперек переулка. В то же время гражданин Г. Д. Чупуренко, шедший в обратном направлении, в свою очередь бросился бежать наискось и поперек. Близко к тротуару переулка на четной стороне оба названных гражданина столкнулись и вследствие этого упали. Гражданин Чупуренко при падении стукнулся головою об Петельский переулок, а гражданин Козоев сперва рухнул на Чупуренко, затем скатился с него на мостовую и тем самым подшиб еще гражданку Сниткину Аграфену Павловну, 1892 года рождения, каковая в свою очередь упала от толчка на хозяйственную сумку, несомую ею в правой руке. Вследствие изложенного все находившиеся в сумке продукты и товары пришли в состояние потребительской негодности. На вопрос: с чего это он побежал с такой скоростью и почему не смотрел, куда бежит и на какие предметы натыкается? - гражданин Козоев заявил, что бежал с целью не дать переходившей через переулок черной кошке, ему доселе неизвестной, перебежать ему дорогу. А гражданин Чупуренко со своей стороны заявил, что и он желал обогнать означенную кошку. Гражданка же Сниткина заявила, что никакой кошки не видела. Видела она этих двух граждан, которые мчались прямо на нее, но по старости Сниткина не смогла убежать с дороги, а посему и понесла убытки на почве разбития, сминания и сплюснутия, а также полного смешения продуктов в сумке. А также имели место у Сниткиной из-за падения и толчков на ее собственной коже ссадины, синяки и даже легкий вывих плеча. Затем гражданин Фуфряков Н. Т. со своей стороны заявил жалобу в отношении якобы принадлежащей ему черной кошки…"
Впрочем, лучше опишем, как разбиралось это сложное дело в отделении милиции - в результате чего и возник приведенный выше протокол…
К барьеру, за которым расположен стол дежурного по отделению, постовой милиционер из Петельского переулка подвел двух граждан. А за ними, всхлипывая и плача, плелась старуха. Еще дальше двигались свидетели и любопытные, а замыкал процессию немолодой человек, несший на вытянутых руках нечто черное. Постовой обратился к дежурному со следующими словами:
- Вот, товарищ лейтенант, ни с того ни с сего эти двое учинили между собою драку и данную как раз бабку сшибли с ног вместе с ее сумкой…
- Пьяные? - осведомился дежурный.
- Вроде нет, товарищ лейтенант… На запах не пахнет. И ступают твердо… если, конечно, не считать хромоты от ушибов.
- Кккакие мммы пьяные? Ммы пполностью ттрезвые! - заикаясь и подмигивая левым глазом вследствие тика, возразил один из приведенных.
- Тогда из-за чего подрались?
- А мы же абсолютно не дрались вовсе, товарищ лейтенант! - фальцетом пояснил второй участник происшествия.
Старуха тем временем, утирая слезы, рассматривала содержимое своей видавшей виды хозяйственной сумки.
- А вы, бабушка, как думаете?
- Думаю: это - звери какие-то, вот вам крест… чистые лошади… Я себе шла с магазину домой. Никого не трогала - так? И вдруг - нате вам: налетели оба, ненормальные! Мало того, что промеж себя кулаками, еще и на меня свалились - сперва один, потом другой!.. Вот, погляди сам, сынок: что они натворили…
И старуха раскрыла перед дежурным свою сумку, в которой колыхалось странное месиво из молока (две разбитые бутылки), огурцов, морковок, размокшей вермишели, какого-то порошка и еще чего-то, что определить на глаз уже не представлялось возможным…
- За что же вы бабку-то так обидели? - укоризненно обратился дежурный к тем двум.
- А мммы пппро нее меньше вввсего ддумали - ппро вашу бббабку!
- Тогда зачем ее было ронять?
- Простите, но если мы сами объективно не имели возможности устоять на ногах, как же мы могли обеспечить устойчивость данной бабки?!
- Иду я, никого не трогаю, слышишь, дочка? - это старуха рассказывала уже сотруднице милиции, которая принесла дежурному казенные бумаги. - Даа… и вдруг ка-ак эти вот бугаи на меня накинутся, словно паровозом переехали… Ты погляди: чего они мне с покупками натворили! Поверишь? - тут еще жидкого мыла пузырек был да наждаку я купила ножи чистить…
- Давайте по порядочку возьмем. С чего все началось? Ну вот вы, гражданин, расскажите.
- Охотно. Я вышел из дому, поскольку мне безотлагательно надо в прачечной получить белье.
- Так. Получили?
- Нет… Представьте: не дошел! А почему? Иду я, следовательно, по Петельскому переулку и вдруг вижу: персонально мне хочет перебежать дорогу - кто? - абсолютно черная кошка.
- Ттточно! Ккккак уголь все равно!
- А вы знаете, товарищ лейтенант, какая это страшная примета, когда - черная кошка?.. Вот я лично ни в одну примету не верю абсолютно, но в отношении черной кошки я многократно убеждался, что объективно ее недооценивать нельзя!
- Ттточно!
- Кого недооценивать?
- Да кошку! Черную. Если она там темно-серая или полосатая, - знаете, еще такие бывают раскраски, как арбуз…
- Какой еще арбуз?
- У меня арбуза в сумке не было, сынок! Это он путает!
- Нет, я говорю: кошки бывают абсолютно как арбуз полосатые. Но те как раз безвредные. А эта как нарочно: будто из чернил сделанная… И вот видите: до чего она нас всех довела… бандитка!
- Это кошка - бандитка? А что она вам сделала?
- А через кого я попал именно к вам? Абсолютно через нее! Главное, я ее предупредил сперва, чтобы она не думала бы перебегать мне дорогу!
- Как это "предупредил"?
- Ну, пугнул, если хотите…
- Да если бы ты меня пугнул, я бы сама с дороги свернула, идол ты этакий!
- Я абсолютно не вас пугал, бабушка, не вас, - понятно? Я сперва обратился к данной кошке: "Дескать, уходи с дороги! Не смей перебегать!"
- Вы слышите, товарищ офицер? Я же вам говорю: они оба психи. Он с кошкой зачал разговаривать по-человечьи!
- Нуте-с… Кошка на мое предупреждение - абсолютно ноль внимания: продолжает перерезать мне путь. Ну, скажите сами: могу я это допустить? Ни в коем случае!
- Ттоочно!
- Тогда что мне остается делать? Тогда я сам начинаю бежать, чтобы как-то опередить данную кошку и объективно лишить ее возможности навредить мне своей перебежкой!
- Тттточно!
- Что вы заладили "ттточно" да "ттточно"?! Откуда вы знаете, что я именно так поступил?!
- Ттттак я же сам пппобежал в этих ццццелях…
- В каких целях?
- А ччччтобы мммне кккошка ннне ппп… ппп…перебежала дддорогу…
- Как?! И вы - из-за кошки?
- А иззз-ззза ччего же? Я шшшел с дддругой стороны.
- Позвольте, выходит, вы столкнулись, потому что оба хотели обежать эту несчастную кошку?
- Именно: абсолютно несчастную, товарищ лейтенант! Вы же видите, что она натворила…
- Натворили вы, а не кошка!
- Верно, сынок, верно: кошка на меня не обрушилась. И кошка меня вместе с сумкой уронить не могла. Что я теперь дочери скажу насчет покупок? Как меня зять ругать-то будет: деньги истратила, а есть нечего! Посади ты их обоих вместе с той кошкой под арест, я тебя прошу, сынок! И потом пущай они мне заплатят за молоко, за вермишель, за наждак, за огурцы, за мясо, за мыло, за булки, за морковку…
- Ну, положим, морковку вы вынете из сумки, элементарно оботрете и съедите как ни в чем не бывало!
- Сам ешь такую морковку с наждаком!
- А зачем вы клали наждак туда же, где еда?!
- А зачем ты падал на мою сумку?
- Тише, граждане!.. Вот видите - вы и вы тоже, - как нехорошо предаваться суевериям.
- Каккким суевериям?
- Вот хотя бы верить во вред черной кошки.
- Кккак же не верить, если вы сссами убббедились, до чего она нас довела!
- Это не кошка довела. Это вас довела именно ваша несознательность.
- Сынок, а я-то за что пострадала?
- И вы, мамаша, являетесь косвенной жертвой той же отсталости. Отойдите все трое вон туда - в коридор. Там договоритесь, чтобы пожилой женщине не терпеть из-за вас убыток. Если между вами согласие будет, то не стану составлять протокол. А если нет, - придется оформлять на вас дело. Вот так.
- Кхмм. У ммменя еще вввопрос есть: а как в отношении ттой сссамой кошки? Ей, значит, эттто сойдет с рук… ттто есть с лаппп сойдет, просто тттак - без наккказания?
- Да, хотелось бы и кошку привлечь к ответственности, товарищ лейтенант, мы же ей сигнализировали - данной кошке, чтобы она повернула назад, а она…
- Я извиняюсь, гражданин дежурный, что я вмешиваюсь…
- Что вам надо?
- Как раз я являюсь хозяином той самой кошки.
- А-а-а-а!.. Вввот кккто нам отввветит за ее - кккошки тто есть - безобразззия!
- Как бы не так! Я как раз хотел вам сказать, товарищ дежурный, что кошку они в свою очередь задавили… Вот она - перед вами, моя кошечка. Вернее, то, что от нее осталось!..
- Э-э, вы дохлую кошку мне на барьер не кладите!.. А вы убедились теперь: что вы натворили с вашим суеверием? Даже кошку задавили.
- Кккак мммы ззззадавили?!
- А так: насмерть. В общем, сдохла моя кошка. Они же еще и на нее упали…
- Понятно. Имеете претензии получить за кошку?
- А как же? Кошка была очень даже полезная: и в отношении мышей - ловила справно, и чистенькая такая была кошечка, опрятная…
- Та-ак. Что ж мне теперь с вами делать? Придется оформлять в суд ввиду различных встречных исков.
Подходите к барьеру по одному: буду писать протокол дознания. Инда, задала нам хлопот покойная черная кошка!..
- Абсолютно верно! И оправдала свой ехидный характер: одни неприятности всем из-за нее!..
Сигнал
Граждане, вы видите перед собою человека, который внезапно и неожиданно потерял свой моральный уровень. Как это? А вот сейчас расскажу.
Полгода тому назад я работал в городе Семипалатинске техником в тресте Облгорстройкройдрайсарай. Потом я уволился по собственному желанию и уехал из Семипалатинска. На прощание управляющий нашим Облгорстройкройдрайсараем пожал мне руку, сказал: "Надеюсь, товарищ Черечушкин, вы и дальше будете трудиться так же честно и самоотверженно, как в нашей системе; желаю вам успехов и здоровья". Нда… И успехов у меня нет, и со здоровьем неважно. Тик появился… внутри меня иногда что-то щелкает… и правая нога не участвует как надо…
Ох-хо-хо… Ннда… Тогда, при увольнении, в бухгалтерии треста сделали со мной расчет. Я получил, что положено, расписался, уехал. Поступил, безусловно, на работу там, куда переехал.
И вскоре я получил открытку: главный бухгалтер Семипалатинского Облгорстройкройдрайсарая сообщает: "Расчет с вами по вине счетовода Нюниной С. П. произведен был неправильно, вам причитается с нашего треста еще 23 копейки. На тов. Нюнину наложено взыскание, а вам надлежит явиться в трест для получения означенных 23 копеек". И я еще, помню, посмеялся: "Чудак, думаю, этот главный бухгалтер: поеду я за копейками в Семипалатинск… хе-хе-хе…"
Нет, я сразу же ответил туда, в этот облсарай: "Приезжать не собираюсь, если можете, переведите почтой; а нет - спишите их совсем - мои 23 копейки".
Думаете - все?! Не-ет, это только начало! Да. Приходит второе письмо: "Почта не принимает перевод на 23 копейки; что же касается вашего незаконного предложения списать 23 копейки, - это уголовно наказуемое деяние: никто не дал нам права недоплачивать трудящемуся - то есть лично вам - причитающуюся ему сумму - то есть 23 копейки; но и никто не дал права вам дарить деньги государственному учреждению, которому никто не дал права приходовать незаконно поступившие суммы, которые никто не дал вам права не получать от государственного учреждения". И главное - дальше написано: "В случае, если вы будете упорствовать в незаконном неполучении вами 23 копеек, мы принуждены будем принять строгие меры к получению вами с нас помянутых 23 копеек. Главный бухгалтер Долбилин"…
Я еще тогда не понял, что меня ожидало… Я посмеялся и над вторым письмом… А меня уже вызывают в местком на моей новой работе. Председатель месткома выгнал всех из комнаты, дверь - на замок; предложил мне сесть; сам сел, помолчал, поглядел на меня каким-то таким особо бдительным взглядом; потом вынул из ящика стола бумажку, мне не показал, а сам прочитал ее раза три, опять поглядел на меня, опять помолчал и только после этого сказал:
- Ладно, друг Черечушкин, рассказывай, - только честно - что ты там натворил в Семипалатинске?
- Я? Натворил?!
- Ну, темнить теперь нечего. Сигнал на тебя уже пришел!
- Ккккакой… сигнал?!
- Черечушкин, тихо! Здесь общественная организация! Визжать нечего! Лучше говори сразу: что у тебя там было? А? Небось моральное разложение? Так?
- Да не было у меня разложения! Понимаете: не было!
- Ясно. Думаешь: переехал в другой город, - значит, концы в воду?.. Выкладывай, выкладывай, что там имело место конкретно? Пьянство? Растрата? Карты? Или с бабами запутался?
В тот день лично я был еще сравнительно крепкий парень: ведь это только начиналось все… Я нашел в себе силы засмеяться и сказал:
- Ох, боюсь, это вам Долбилин "сигнализирует" насчет тех двадцати трех…
Конечно, я хотел сказать "двадцати трех копеек", но предместкома не дослушал и присвистнул даже:
- Фью!.. Двадцать три бабы у тебя было?.. Да, это многовато, Черечушкин…
Я кричу:
- Да не бабы, не бабы! Двадцать три копейки! Остались! Даже не за мной, а там остались - за ними!
- Ну, это я понимаю, что они все остались там: ты же их сам бросил.
- Кого бросил?! - Мне кажется, я уже начинаю сходить с ума.
- Ну, браток, это тебе лучше знать: кого и где ты бросил в Семипалатинске или в других городах. Только имей в виду, Черечушкин: такого разврата мы у себя в учреждении не потерпим. Либо ты поедешь в Семипалатинск, предстанешь перед судом…
- За что?! Перед каким судом?!
- Если за тобою есть состав преступления по уголовному кодексу, значит, будет тебе народный суд или областной. А если кодекс не задетый, отделаешься общественным судом… В общем, пока ступай отсюда. Местком еще вернется к вопросу о твоем неприглядном поведении, Черечушкин. Учти! И не надейся, что это тебе сойдет безнаказанно!
Ну, все я вам рассказывать не стану: очень долго. Опускаю описание того, как со мною постепенно перестали здороваться сослуживцы - особенно женщины. Не буду рассказывать, что и как про меня говорили на собрании - это когда отвели мою кандидатуру на выборах в культмассовую комиссию при месткоме… Потом меня вычеркнули из списков на встречу Нового года… Да: в ответ на мою душераздирающую просьбу прекратить травлю бухгалтер Долбилин написал - куда? - в милицию! Ага! Значит, меня вызвали в отделение по месту жительства, к уполномоченному ОБХСС. Он начал беседу вот так: