* * *
Утро в больничной палате - унылое зрелище. Впрочем, как и все остальное время суток. Но утро - особенно. Спишь себе, сны видишь, как вдруг ни свет ни заря влетает медсестра, включает свет, начинает градусники под мышку толкать. Только снова задремлешь - возвращается, зараза, градусники забирать. А потом какой сон? Особенно если температура нормальная, и мерить ее нет никакого смысла. Правда, Плетнева это не особо беспокоило. Его пока вообще мало что беспокоило. Как обычно бывает у потерявших память граждан. Он просто лежал и таращился в потолок, словно мумия, приготовленная к погребению в саркофаг.
- А у меня что-то побаливает, - жаловался неугомонный сосед, - у самого на себя рука не поднялась, попросил одного. Заставь дурака Богу молиться. А тебя-то кто?
- Не помню, - прошептал Плетнев, не забывший, к слову, родную речь. А было бы прикольно, если б он заговорил на мове или хотя бы на английском. Или китайском.
- Вот это правильно, - одобрил сосед, - в камере лучше не трепаться.
Из коридора сначала послышался громкий скрип и дребезжание. Потом донесся знакомый кисловатый запах. Санитарка в несвежем халате и клеенчатом фартуке закатила в палату тележку с харчами.
- Завтрак, - бюджетным тоном оповестила она.
В миски плюхнула по половнику варева, выставила на стол. Сосед встал с кровати, взял с миску, понюхал, как собака.
- Баланда лучше, - со знанием дела сравнил он.
- Что дали, то и привезла, - огрызнулась санитарка, про себя посоветовав: "Жри что дают", - и покатила дальше.
- Душегубы! На больных наживаются, - бросил он вслед. Но ложку взял и принялся кушать.
- Чего не ешь? Остынет. Холодное оно вааще не лезет.
- Не хочу, - апатично ответил Плетнев и перевернулся на бок. Лицом к стенке. Он действительно не хотел есть. Он ничего не хотел. Или забыл, как хотеть нужно. Сосед поглотил свою порцию каши. Принялся за плетневскую.
- Нет, у меня тоже провалы бывают, - заметил он, жуя, - помню, иду по улице, а ко мне мужик незнакомый подбегает. Радостный такой. Привет-привет. А я не помню - хоть убей! Неудобно даже. Потом только вспомнил. Я ему денег, оказалось, должен. Так что не волнуйся, тоже вспомнишь. Это лечится. Главное, башка цела.
Плетнев все слышал и понимал. Но не отвечал. Не реагировал.
- Харчи здесь, конечно, не ресторанные, - сосед отставил в сторону вторую пустую тарелку, - но зато не найдет никто. Мне-то полгодика и надо всего.
- А потом?
Сосед давно потерял надежду разговорить попутчика, поэтому от неожиданности икнул.
- А потом амнистию обещают. Если не врут.
- Амнистия - это что?
- Это - надежда. Слушай, брат, ты хоть имя вспомни, а то не по-людски как-то, - с досадой заметил сосед, - я вот - Константин. А ты?
Плетневу нечего было ответить. Он молчал.
- Парень, а ты не в розыске случайно?
Классно ведь косит! Натурально - артист! Поди подберись к такому. Так без особой подготовки не притвориться. Наверно, книжки специальные читал. Медицинские. Константин тоже замылил в библиотеке учебник по психиатрии, пытался изучить. Не смог - больно заумно пишут, с незаконченным средним не понять. Да и с законченным. Такое ощущение, что сами психи и написали.
После завтрака бюджетных больных посетил лечащий врач, барышня с блуждающей улыбкой - то ли угрожающей, то ли наоборот.
- Доброе утро. Как спалось? - поинтересовалась она. Больше у Плетнева.
- Доброе. Нормально.
- Голова не болит?
- Не болит.
- У меня, у меня болит, - попытался обратить на себя внимание Константин, но доктор не отреагировала на жалобы. Ее интересовал только свежий больной.
- А у меня для вас приятная новость, - она улыбнулась во все тридцать два зуба, - ваша жена приехала. Нашла вас по фотографии на нашем сайте.
- Жена? - Плетнев не обрадовался и не огорчился. Даже не удивился. Только равнодушно поинтересовался: - А у меня есть жена?
Доктора было такой реакцией не сбить. Она точно знала, что еще немного - и с бесперспективным пациентом придется мучиться кому-то другому.
- Да. Кстати, очень приятная женщина. Она сказала, что всегда вас находит.
- Всегда? А что, со мной такое было раньше? - инертно, без эмоций уточнил Плетнев.
- А это она пусть сама вам расскажет…
* * *
Золотову снился деструктивный сон. Красавица Жанна била его по носу. За обнаруженную связь с Настей. На Жанне было какое-то нелепое и неприятное одеяние с ярким гавайским рисунком, обнажавшее силиконовую грудь с огромной татуировкой: "Из мелкой посуды не употребляю". Жанна била его и верещала. Голос ее уносился куда-то ввысь и там дребезжал, не переставая. Золотов раньше и внимания не обращал - какой у нее омерзительный голос. Он пытался объяснить ей, что с Настей гуляет не он, а Плетнев Антон Романович, но Жанна не верила.
Он перевернулся в кровати, Жанна исчезла, нос болел, а звук не умолкал. Должно быть, телефон - будит на работу. Золотов сквозь сон пытался сообразить: кто мог сменить рингтон его будильника на такой кошмар и обязательно ли появляться на рабочем месте в администрации с самого утра. По мере того, как ужасный звук заползал внутрь головы и наводил там порядок, Вячеславу Андреевичу пришлось вспомнить, что при самом большом желании на рабочее место он сегодня не попадет. И завтра не попадет. Если, конечно, иметь в виду именно Золотова, а не Антона Романовича Плетнева.
Сообразив, что он временно носит другую фамилию, и ему звонят в дверь, Золотов в трусах и майке, не обувшись, пошлепал открывать.
С той стороны двери ждал неприятный сюрприз похлеще Жанны: прямо на него были нацелены два ружейных ствола. Быстро же они меня нашли, подумал он, уверенный, что афера раскрылась и за ним явилась расплата в лице двух киллеров одновременно. Несчастный машинально закрыл лицо руками, словно те были из пуленепробиваемого материала.
Выстрела не последовало. Вячеслав Андреевич осторожно убрал руки от лица и поморгал. На пороге, наставив на него охотничье ружье, стоял вчерашний подручный Ланцова в камуфляжной форме. Рядом с ним с сумкой в руке и тоже в камуфляже, улыбаясь, торчал водитель. Сегодня они пришли без цветов.
- Антон Романыч! А вот и мы! - растянул рот до ушей тот, что с ружьем.
- Не направляй на людей! Сколько раз говорить, - водитель заметил испуг Золотова и своевременно отвел в сторону стволы.
- Да оно не заряжено. А мы за вами!
- Зачем?
- Так на охоту! Зверь ждет!
Охота не входила в круг интересов Золотова. На нее не хотелось и в дневное время, а в такую рань - тем более. Лег под утро, только-только заснул, а тут эти два шута гороховых.
Но, как не печально, а Антон Романович, кажется, охоту уважает. И он, Золотов, значит, тоже обязан.
Он забрал у водителя сумку с подготовленной для него спецодеждой и побрел одеваться. Камуфляжная форма и сапоги оказались почти по размеру.
Во дворе коттеджа ждал под парами джип с крытым брезентом прицепом. Странный такой полотняный шалашик на колесах. Неискушенный Золотов решил, что из этого сооружения и нужно будет охотиться.
Вместо завтрака он покорно выпил в машине протянутый Лешим стакан, до половины наполненный коньяком. Передернулся. Кишка, наблюдавший за гостем в зеркало заднего вида, мысленно возмутился. Коньяк взяли самый хороший, настоящий, не паленый, а этот гусь лапчатый рожу кривит, дергается, как свинья на бойне. Коньяк моментально ударил в голову - Золотов свернулся калачиком на заднем сиденье, подпихнул под голову сувенирную подушечку и тут же заснул.
Через час компания добралась до кордона. Егерь Коля, мужчина лет пятидесяти с глубоким взглядом философа, и его жизненная спутница Маша - невзрачная особа в резиновых сапогах и ватнике, застыли у крыльца в нелепых позах, полусогнутыми в поясе, словно крепостные, встречающие барина. Золотов ничуть бы не удивился, если б они вынесли на рушнике каравай с солью.
Пока гостя приветствовали-знакомились, Леший, покачиваясь, подошел к прицепу, открыл полог тента. Внутри на раскладных табуреточках сидели две девчонки-девчоночки. Голову одной венчали игрушечные ушки белочки, голову другой - зайчика. Одеты они были…
Сложно сказать, как они были одеты. Проще - как раздеты. Гардероб "белочки" составлял корсет с меховой опушкой и рыжие замшевые шортики. А на "зайке" присутствовали кружевной бюстгальтер, кружевные белые чулки и шортики, украшенные сзади пикантным хвостиком.
Словом, артистки театра юного зрителя.
- Ну что, зоопарк, не укачало? - негромко хохотнул Леший. - Держите морковку! Только не укушайтесь.
Вытащил из-за спины бутылку водки, протянул девицам.
- А долго ждать? - поинтересовалась Зайка. - Не могу сидеть, хвост мешает, впивается.
- Не знаю, сколько надо, столько и будете ждать, но, пока не позову, чтобы не высовывались. Вы - сюрприз. Думаю, можете до вечера быть свободны, а в бане понадобитесь.
- И что? До вечера сидеть здесь на табуретке? - возмутилась Белочка. - Задницу отсидишь и комары зажрут.
- А ты водяры хряпни. Комары бухих не любят.
Егерь Коля деловито обрисовывал распорядок дня:
- Сейчас за гриву, к болоту лосей посмотрим, там точно есть. Поревем немного. Можно взять маленького.
- А зачем реветь? - задал уточняющий вопрос Вячеслав Андреевич.
Тут настала очередь Коли удивляться:
- А как ты лося, интересно, приманить собираешься? Песнями?
Золотов постучал ладонью по лбу, дескать, забыл. Конечно, не песнями. Плясками.
- А вечером на мишу посидим.
- Это кто еще? - насторожился Леший. Им с Кишкой велено было за москвичом приглядывать, ни про какого Мишу не говорили.
- Медведь. Не Горбачев же, - у Коли зародилось подспудное чувство, что с этими охоты не будет. И в принципе, можно сразу за стол. Но формально он свою задачу выполнить обязан - деньги за работу заплачены.
- А сидеть где? - не стеснялся выглядеть дилетантом Вячеслав Андреевич.
- Как обычно. На лесенке - вышки, извини, у меня нет. Приставим к дереву, сидишь и ждешь. Чего, первоход?
Золотов был готов честно ответить, что действительно - впервые, но Леший опередил:
- Да он побольше тебя зверья настрелял!
- Дай-ка, - Коля забрал у Лешего ружье, внимательно рассмотрел. Переломил. Достал патрон.
- Ты с дробью на мишу собрался?
- Какое было, - развел руками Леший.
- Ты с такого и зайца не возьмешь, - приземлил егерь.
Ружье, тем не менее, вернул. Велел собираться в путь.
Путь выпал неблизкий. Целых двадцать минут по пересеченной местности. Но сдюжили. Смогли. Вынесли все невзгоды и трудности похмельного периода. Правда, по дороге потеряли Кишку.
По прибытии на огневой рубеж Николай указал Лешему на заросли папоротника:
- Вон туда заляг. Толку от твоей пшикалки ноль, так хоть мешать не будешь.
Обернулся к Золотову:
- А ты вот здесь стой. Как бык выйдет - давай!
- А мы разве не на лося? - растерянно посмотрел на ружье юный охотник.
Лося он вживую видел в детстве в зоопарке, размеры и подробности забыл уже. А масштабы быка хорошо себе представлял. Охотиться совершенно расхотелось. Это ж не факт, что попадешь. Вдруг бык осерчает. Славная будет коррида.
- А лось - это кто, по-твоему? - подозрительно прищурился егерь.
Охотник в ответ радостно рассмеялся, как будто только что удачно пошутил, панибратски хлопнул егеря по худому плечу.
Кордон у егеря Коли богатый, каких только проверяющих сюда не возили! Много чудаков на известную букву здесь повидал. Поэтому в подробности вдаваться не стал, вместо этого достал дудку, дунул разок-другой, после чего снял с пояса два спиленных лосиных рога и принялся постукивать ими друг о друга.
Пошумел, остановился, прислушался.
- Шухер! Готовься! - шепотом велел Золотову.
Однако как-то негуманно. Вячеслав Андреевич никогда в жизни не то что лося, курицы не убивал. По причине жалости и доброты характера. А тут такое дело… Но отступать было некуда. Назвался Плетневым - стреляй. Он картинно встал на одно колено, приложился глазом к оптическому прицелу.
- Идет. Целься… - на ухо подсказал Коля, - да куда ж ты так близко! Глаз выбьешь!
Ох уж эти городские…
Впереди, метрах в тридцати, затряслись кусты. По виску покатилась капелька пота. Палец на крючке занервничал. Прости меня, лесной богатырь. Не со зла я стреляю, а по острой необходимости. Мясо твое я кушать не стану, отдам детям бездомным…
- Жми!
Золотов послушно нажал на крючок. Грохнул выстрел, вздрогнула матушка-земля, спорхнули птицы. Но не полетела картечь в цель, а ушла в голубое небо. Потому как в последний момент Коля резко ударил кулаком снизу по стволу.
Из кустов прямо на Золотова вылез счастливый Леший.
- Фу, нашел! - радостно заорал он. - Вы бы хоть зарубки оставляли!
Коля блеснул матерным русским и на всякий случай отобрал у Золотова ружье. Хуже нет, чем с этими мэрскими засланцами на охоту ходить. Сколько раз зарекался! Того и гляди друг дружку перестреляют. Не жалко, туда им и дорога, но только отвечать ему.
- Идиот! Сейчас бы без рогов остался! Лосяра! - добавил из папоротника и радостно заржал.
- Не, нормально, а?! Сами свалили, а меня оставили. Кукуй один!
- Все! Шабаш! Можно отчаливать, - Коля закинул ружье на плечо, - не будет лося.
- Почему? - хором спросили все трое.
- Вы бы тут еще дискотеку с варьете устроили, - егерь смачно плюнул в папоротник, - пошли в баню!
Ну пошли и слава тебе, Господи! Наверно, так даже к лучшему. А то вдруг бы попал в лося? Безвинную скотину сгубили бы. Про чудом уцелевшего Лешего в этот момент Вячеслав Андреевич совершенно не думал. Лося было жальче.
Сопровождающие тоже не возражали. Кому хочется в кустах комаров кормить? Лучше бы на кордоне в баньке посидеть. Банька у Коли знатная, с купелью.
Обратный путь занял намного меньше времени, что объективно. Идти к столу гораздо приятнее, чем от стола. До бани дело не дошло.
К их возвращению Маша все подготовила. Соленья-варенья по мисочкам разложила. Запотевшую бутылку "Абсолюта" по центру водрузила. Кто в здравом уме от такого откажется?
Золотов и не отказался и даже базу теоретическую подвел - вдруг Антон Романович по части выпить большой любитель? Необходимо соответствовать. Между тем, всю сознательную жизнь заботясь о здоровье, пить Золотов не научился. Так, бокал сухого красного за ужином.
Пили не бездумно - лишь бы нажраться. Коля делился положительными эмоциями от медвежьей охоты, сообщив городским господам, что мишу рогатиной не возьмешь. Ей животное только придерживают, а потом вспарывают брюхо специальным ножом на палочке. Это если без ружья идти. С ружьем же главное не промахнуться, ибо раненый мишка - зрелище презабавное. Одним ударом лапки снимает с человека скальп вместе с глазами. Вот какое вам сегодня предстоит развлечение! Готовьтесь.
Но "Абсолют" сглаживает острые углы. Стрелять так стрелять, лечить так лечить! Скальп так скальп… Наливай еще по одной! Жизнь - сказка! Что нам какой-то косолапый?!
И сказка не заставила себя ждать!
Вячеслав Андреевич поднял очередную стопку, набрал в грудь воздуха. Только нацелился выпить и закусить огурчиком, как краем взгляда уловил движение: от угла дома через двор в сторону леса бежал заяц. Именно бежал, а не скакал. Заяц скрылся за кустами, только длинными ушами махнул, а Золотов так и остался сидеть с раскрытым ртом. Казалось бы, подумаешь - заяц! Эка невидаль, если на охоту приехали. Да только заяц был человеческого роста и бежал на задних лапах. Охотник побледнел и опустил рюмку. Либо здесь действительно страна чудес, либо водка с парейболическим эффектом. Это галлюцинации, говоря проще. Пить, пожалуй, больше не стоит.
Но жизнь, как известно, не сказка. И любому чуду находится материальное объяснение. В данном случае - мочевой пузырь одной из привезенных девчонок. Терпела-терпела зайка, да не вытерпела. Помчалась в кусты прямо в спецодежде с ушками.
О чем Вячеслав Андреевич даже не подозревал. И отреагировал соответственно.
- О… Заяц. Большой. Там.
- Да, - буднично подтвердил Николай, - у нас тут и барсуки, и лисы приходят, и зайцы… Природа-мать, никакой химии.
Да не бывает в природе таких зайцев! Вывод - пьянству бой! Золотов решительно отставил в сторону стопку, авторитетно заявил:
- Надо и честь знать. Давайте так, ребята: охота отдельно, а водка отдельно.
Этими словами он конкретно огорчил присутствующих, особенно Кишку, который с первого взгляда заподозрил: мутная личность этот московский, ох, мутная. Жди беды.
К вечеру надышавшийся свежим воздухом, хорошо выпивший и плотно закусивший Золотов мечтал поскорей оказаться в кровати. Но Коля слово свое держал. Программу надо выполнять. Обещал московскому охотнику медведя - получите.
И снова в поход! Только теперь на джипе с самодельной стремянкой на крыше. Доехали. Выбрали русскую березку. Коля прислонил к белоствольной стремянку, вручил Золотову ружье и велел:
- Залазь.
Вячеслав Андреевич в обнимку с ружьем покорно полез по ступенькам.
- Вон яблони. Видишь? - напутствовал мастер, указав рукой в темноту. - Сиди и жди. Миша оттуда пойдет. Стреляй лучше в башку. Иначе бегать придется.
- А я увижу в темноте?
- Ты ж охотник, Романыч! - подбодрил Коля.
Очень кстати напомнил, а то разомлевший Золотов снова забыл, что он теперь Антон Романович.
- На темное пятно ориентируйся. Темный силуэт шевелится - это миша. Да и услышишь.
Заметив, что хозяин тайги собрался уходить, Золотов забеспокоился:
- А вы куда?
- В машине будем ждать. Ты и один справишься.
Он таких горе-охотников терпеть не мог. Что бы они в охоте понимали? Только пальцы гнуть умеют. Каждый зато норовит ружьишко подороже выбрать, чтобы пыль в глаза пускать. Сожмет его в дрожащих руках и сразу чувствует себя круче тучи.
- Так это… Я как бы тоже хочу здесь, - намекнул человек со сказочным прозвищем Леший.
Им с Кишкой четко велели - с гостя глаз не спускать. А мало ли что? Как его одного оставишь? Лузан потом в бараний рог скрутит, если что случится!
- Здесь сидеть негде, - огляделся по сторонам Коля, - хотите, за поляну идите. Там на дереве можно устроиться.
Стоять на стремянке оказалось не очень удобно. Что за метод идиотский? Почему нельзя, например, просто с земли стрельнуть? Ах да - кусты мешают. Вообще-то стрелять в медведя хотелось еще меньше, чем в лося. Все-таки медведь положительный персонаж. Машу пригрел, да и вообще, мясо у него жесткое. Опять-таки, если не убить сразу, проблемы будут недетские. Лось-то убежит, а мишка обидится, в атаку пойдет. А что для него стремянка? Раз - и нет скальпа. Вместе с глазами. И не удрать - он, говорят, побыстрее "харлея" носится, особенно в дурном настроении. В общем, лучше сидеть и не высовываться. А спросят - ответить честно: "Не заметил".