Утром Остап был в городской прокуратуре у следователя Трояна. Этот представитель власти оказался весьма обходительным к вызванному по повестке. Человек он был высокого роста, в очках, с тихим вкрадчивым голосом. Одет он был в гражданский костюм-тройку, украшающую пестрым галстуком.
Бендер представился и положил перед следователем повестки.
Троян взглянул на них и указал на стул перед своим столом.
- Садитесь, товарищ Бендер. Сейчас я изложу в чем у нас к вам вопрос… - достал он из стола папку с бумагами. А когда развернул её, пробежал глазами верхний лист, то спросил:
- Расскажите, пожалуйста, подробно о покупке вами, товарищ Бендер, дома по улице Портовой, номер семь.
"Называет меня уже дважды "товарищ", а не гражданин, следовательно, никакого здесь криминала к твоей особе Ося, нет", - удовлетворенно отметил мысленно он. И подробно всё изложил, как обратился к маклеру, как произвел покупку у домовладельца гражданина Валероса, как оформил у нотариуса купчую, как он после этого успешно повел археологические исследования не только вокруг города, но даже и в море, где был найден катер "Святитель", представляющий определенную ценность для морского музея Мариуполя. Остапа так понесло в словесности своего героического прошлого на благо города Мариуполя, что после своей зажигательной речи, он сказал:
- И чуть было не погиб, во имя нашей археологической науки, уважаемый товарищ Троян. Вы, очевидно, читали в прессе…
Следователь, конечно же, не читал и не мог читать о героизме отважного председателя ДОЛАРХа, так как об этом нигде и никогда в газетах не писалось. Разве что, об открытии морского клуба "Два якоря". Но Семен Ильич, таково было имя и отчество следователя, не хотел показаться в глазах вызванного, что он не всегда читает прессу, из-за своей занятости, Он неопределенно промолвил:
- Да, конечно, Остап Ибрагимович. Но вернемся к вопросу покупки вами дома у Валероса Манолиса…
- Разве я купил, а вернее мы, наше археологическое общество, купили этот дом не по закону?
- Нет, с вашей стороны нарушений я не вижу…
- Так в чем же дело, товарищ следователь?
- Дело в том, у нас под следствием ваш маклер, который вам порекомендовал сделать эту покупку. И не только порекомендовал, но и помог оформить фиктивно…
- Фиктивно?! - вскочил Бендер. - Как это понимать, товарищ Троян?
- Дело в том, бывший хозяин вашего дома Валерос Манолис, грек по национальности, подлежал выселению в Казахстан. Но он умудрился, уехать в заграницу, а дом, который подлежал конфискации, сумел продать вам, товарищ Бендер.
- Вот это удар по нашему обществу, вот это…
Следователь кивнул и продолжал:
- Поэтому ваш дом переходит в городской жилфонд…
- А как же я, мы, где жить будем? - не шутя волновался Бендер. - Вот это да! Вот это да! Откуда мне, как председателю общества, было знать, что он…
- Вас никто ни в чем не обвиняет, товарищ Бендер. Просто вы теперь не являетесь владельцем этого дома. А насчет жилья не стоит вам беспокоиться, поскольку вы там проживаете, то и проживайте себе на здоровье согласно прописки.
Услышав последние слова, Бендер в душе ругнулся, - вспомнив, что ни он, ни его компаньоны прописаны по этому адресу не были. Как известно, беглые археологи-антиквары, не стремились указывать место своего пребывания. Дом собственный, посчитал Остап, хочу прописываюсь, хочу нет. Не квартиранты же мы, решил тогда он. Поэтому после слов "согласно прописки" сердце у него ёкнуло, а мысль и вызвала ругательство. Но он промолчал об этом. Но когда он уже уходил, Троян сказал:
- Всё было бы не так, товарищ Бендер, если бы место, на котором стоит ваш купленный дом, не требовалось бы городу под строительство.
- Вот как? Так пусть выплатят мне стоимость. Нет, я так это дело не оставлю! Я жаловаться буду! Наше общество археологов… Мы мобилизуем прессу! Общественность!
- Ваше право, товарищ Бендер. Ваше право, - кивал ему в унисон Троян. - И правильно сделаете, прокуратура здесь причастна только по делу вашего маклера. И вас пригласили как свидетеля, товарищ Бендер, как я говорил.
- Заплатить такие деньги! - искренне возмущался Остап. - Так обмануть, так обмишурить честных граждан!
Остап вышел к своим друзьям, ожидающим его в автомобиле.
- Всё в порядке, камрады, - успокоил их улыбкой Бендер. - Вызывали меня как свидетеля по делу маклера, помните того деловитого? Который нам греков порекомендовал?
И Остап рассказал им всё подробности своего посещения следователя. А закончил словами того:
- Всё было бы хорошо, детушки, если бы место, на котором находится наш дом, не нужно было бы городу под какое-то строительство.
- Верно, капитан, когда вас не было, люди с рейками, такими полосатыми и приборами на трех ногах всё время вокруг и во дворе меряли, - сообщил Кутейников. Он на этот раз восседал в машине в компании главной команды Бендера.
- Прибор на трех ногах, о котором вы говорите, боцман, астролябией называется, - усмехнулся Бендер.
- Пусть нам деньги вернут, мы другой купим, - требовательно заявил Балаганов. - Эти самые на трех ногах, командор.
- Деньги, Шура, могут вернуть, если дом застрахован, но мы так были заняты делами, что даже не соизволили прописаться, - заявил Бендёр. - Едем в ЖЭК, камрады.
Разыскали жилотдел, к которому относился их дом, но оттуда компаньоны вернулись ни с чем. Там были не приемные часы. И Бендер дал команду ехать в ОСВОД, чтобы выяснить всё, как следует. Выяснить в этой конторе каковы же карты у начальника отделения спасения на водах, чтобы отобрать у него катер. По пути он попросил Исидора рассказать более подробно то, о чем сообщил им Ворошейкин. И когда тот изложил всё так же, как и писал Мурмураки, но своим языком, Бендер вдруг скомандовал:
- Стоп! В контору спасения утопающих - дело рук самих утопающих, ехать не вооруженным нельзя.
Балаганов испуганно обернулся со своего места автомеханика-дублера и прошептал:
- Не вооруженным? Стрелять, командор? - бросил он вопросительные взгляды на Адама и Исидора.
- Что-то вы сегодня не тот, поумневший и исправившийся названный брат Вася. Я, конечно, не стрелок. У меня даже нет опыта в этом деле. И вы знаете, что я свято чту Уголовный кодекс. Это мой, наверное, недостаток.
- Остап Ибрагимович имеет ввиду, совсем другое, братцы, - вставил Козлевич.
- Правильно, Адам, молодец, автомеханик. И вы так понимаете, боцман?
- Я собственно… конечно, капитан, надо доказать этому Обувайло, что катер наш и никаких гвоздей.
- Вот именно, детушки. Поэтому, Адам, курс в морской порт, - изменил маршрут Бендер.
Глава 13. Гипрометизоочистка и барабан
Пётр Васильевич Обувайло проснулся в самом что ни есть прескверном настроении. А когда он стал припоминать подробности вчерашнего собрания внизу живота гаденько заныло, а сердце, почувствовал он, как будто кто-то обжал шершавыми ладонями.
- Петя, да ты не расстраивайся, не выбрали и ладно. Подумаешь….
- Молчи. Три года быть председателем и вдруг, пилюля. Даже в местком не попал. Зарезали… Вот благодарность за всё… Оркестр думал создать… А путёвок сколько выбивал для всех, эх… - сокрушался Петр Васильевич, делая несколько глотков чая.
Совсем расстроенный от своих вздохов Обувайло скучно побрёл на работу.
На работе Петра Васильевича ждали новые потрясения. Филиал Института "Гипрометизоочистка", где его так незаслуженно провалили на выборах в местком, ликвидировался! О ликвидации филиала давно ходили разговоры среди сотрудников. Но на них Обувайло, постоянно занятый общественными делами, не обращал должного внимания. А начальство с ним на этот счёт мнений не делило.
- Вот так штука, - зашептал возле Обувайло сослуживец по отделу Жабоедов. - Куда теперь нас, а? Петр Васильевич? Двухнедельное пособие и трудоустроить должны?
Петр Васильевич посмотрел в беспокойные глаза Жабоедова и с тоской подумал: "Определенно же голосовал против меня, глиста, а еще лезет за сочувствием, отщепенец".
- Насчет трудоустройства волноваться нечего. Все как надо будет, - доставая свои бумаги из стола, заставил себя степенно проговорить Обувайло.
- А как же ваш месткомовский инвентарь? - ехидно спросил Задерей, очищая перочинным ножичком морковку. Он всегда, по совету врача, утром съедал три сырых морковки. - Особенно ваш барабан? - не то сочувствуя, не то с издевкой продолжил он. - Ведь какой барабан! Чудо века! Эхх… - вздохнул неподдельно любитель овощей Задерей.
Действительно, барабан был чудесный, отделанный перламутром по обводу, он горел, сверкал огнями когда его кто-нибудь из сотрудников покатывал по полу. А когда чьи-нибудь пальцы прикасались к его тугим щекам из ослиной кожи, он издавал удивительный звук - гудение.
Этот барабан местком купил случайно в комиссионном магазине по перечислению и совсем недорого, как уверял продавец - большой знаток подобных дел.
Барабан был гордостью сотрудников филиала. И хотя других музыкальных инструментов, местком еще не приобрёл за трёхлетнюю свою деятельность этот барабан уже участвовал в праздничных демонстрациях, примыкая к какому-нибудь оркестру. И бил в этот барабан, прямо надо сказать мастерски, сам председатель - Петр Васильевич Обувайло. Одни говорили, что этот барабан остался от интервентов, не то от французов, не то от англичан, другие уверяли, что конечно от турок. Истинное происхождение этого барабана никто толком не знал.
Да, славная музыкальная единица была для будущего оркестра, который так страстно в течение трёх лет сколачивал бывший председатель месткома, теперь бывшего филиала института "Гипрометизоочистка".
И вот крушение. Нет филиала и нет оркестра. Вновь избранный председатель месткома так и не подошёл к Петру Васильевичу за весь день, чтобы принять дела…
Отсидев кое-как положенное на работе время, Обувайло, вконец расстроенный поплёлся домой.
При выходе из здания филиала его догнал и Задерей и Жабоедов.
- Ты теперь с нами на одной ноге, Петр Васильевич, - взял его слегка под руку Жабоедов. - Идём остограмимся. Уж больно скучно стало совсем.
- Пошли, Васильевич, чего там вспоминать старое, - как-то просто присоединился и Задерей.
Петр Васильевич хотел было возразить, отказаться, сослаться на печень, но вдруг, неожиданно для себя покорно согласился.
Вторую ночь Петр Васильевич спал ещё хуже. То ли от выпитого, то ли от того, что действительно пошаливала печень, то ли от обиды и от того, что филиал ликвидировался.
На следующий день на работе, его ждало новое, самое пожалуй страшное, потрясение. Исчез барабан!
- Как исчез?! - закричал Петр Васильевич, когда ему еще на пороге сообщил эту страшную весть Задерей с неизменной морковкой в руке.
- Исчез и всё, - подтвердил невозмутимо Жабоедов. - Сами посмотрите там в углу.
- Окно всю ночь открыто было. Кто-то влез и унёс музыкальною единицу, - прокомментировала счетовод - Леночка.
Барабана действительно нигде не было. Вспотевший Петр Васильевич оббегал всё здание, допытывал дежурную, вызвал уборщицу, которая вечером убирала. Никто ничего не знал и свет на исчезновение шикарного барабана так никто и не пролил. Доложили начальству.
- Всё надо сдать, - отчеканило начальство. - Всё по акту. На вас числится вот и расхлёбывайте теперь. Сколько он стоит? - помешивая ложечкой чай в стакане, спросил строго начальник.
- Сто, - упавшим голосом ответил Обувайло.
- Вот видите. Всё надо сдать по акту, а нет - платить придется, уважаемый Петр Васильевич. Нельзя же списать такую крупную единицу, как барабан. Это же не бумага писчая или карандаши там.
Упал совсем духом Петр Васильевич. Вконец расстроенный Петр Васильевич по телефону вызвал милицию.
Вскоре на пролетке приехали капитан и старшина с розыскной собакой. Обследовали всё, опросили всех, изучили окно, дали понюхать след от места, где стоял барабан до окна и дальше, на улицу. Но тщетно. Собака принюхивалась, принюхивалась, петляя, потом посмотрела на старшину и виновато завиляла хвостом.
- Много народу по улице прошло, да и остановка трамвая рядом, - отметил капитан. - Что же будем искать иначе, не волнуйтесь, мы сообщим вам. А фотографию, разрешите, мы возьмём.
На этой фотографии Обувайло был снят в колонне демонстрантов-оркестрантов со своим роскошным барабаном.
Еще раз заверив, что барабан найдут, - не иголка же всё-таки, а целый барабан, капитан и старшина с собакой уехали.
Вскоре в горотдел милиции поступило сообщение, что человека, тащившего огромный барабан видели в Сартане, в Жабовке.
- Куда же вор мог тащить этот проклятый барабан, просто интересно, старшина, а?
- И зачем? Если вор, то есть же более ценные вещи для продажи, - подтвердил милиционер.
- И более удобные для хищения, а тут барабан-громадина! - удивлялся и капитан. - И базара там нет, а здесь же, в городе.
Милиционеры сели на дрезину и отправились к указанным поселкам по железной дороге. Добро, что они были пригородами Мариуполя.
Узнав в чем дело, в поселковом совете Сартаны счетовод воскликнул:
- Так это же Кузька - музыкант! Он больной психически, помешан на музыкальных инструментах. Разве это первый случай!? Поехали к нему, он должен быть дома сейчас.
Сели на пролетку и помчались по поселку на другой его край.
- Он из клуба и гитары, и мандолины, и домбры крал. Однажды пытался даже пианино разобрать и унести, да Федот, сторож, помешал, - когда ехали к дому Кузьки, рассказывал веселый бухгалтер, ничуть не смущаясь воровством Кузьки. - Его вначале посадили, а потом врачи определили его болезнь и отпускать теперь приходится. Вот деньги положи, не тронет! Золото положи, не тронет, а что касается инструментов музыки… Больной человек и всё. Вот и приехали, это дом его. Он с дедом престарелым живет.
Когда вошли в дом, Кузька спал сном праведника.
Вся комната была уставлена, украшена и завалена музыкальными инструментами. Тут были и инструменты духового оркестра, и народные инструменты, струнные, вплоть до балалайки и восточной зурны. Барабан столько доставивший хлопот работникам милиции, а еще больше хлопот и переживаний Петру Васильевичу Обувайло, стоял тут же, мерцая перламутром и тугими своими ослиными щеками.
Дед Кузьки, поздоровавшись с гостями словом "добре", продолжал, молча, вырезать из веток вербы, вишни или ореха какие-то свистули. Таких лежало у его ног уже с десяток.
- Это на базар готовит, - пояснил всезнающий бухгалтер.
Работники милиции переглянулись видя столь необычную обстановку. Капитан кашлянул:
- Мы собственно за барабаном, дедушка. Ваш внук…
- Да вон вин, барабан той, забирайтэ и так тисно в хати, а тут ще такэ пузо.
Кузька не просыпался.
Работники милиции составили протокол, который подписали, как понятые, бухгалтер, приглашенный сосед и дед Кузьки Спиридон. Он вместо подписи поставил крестик.
Днем Петру Васильевичу позвонил капитан и сообщил, что барабан находится в отделении и его можно забрать.
Все работники гипрометизоочистки пришли в неописуемый восторг от этого сообщения. Задерей, Жабоедов и Леночка чистосердечно расцеловали на радостях бедного Петра Васильевича, когда он втащил в комнату злополучную оркестровую единицу. Не медля, тут же при свидетелях, бывший предместкома начал оформлять акт на сдачу барабана, доставившего всем столько беспокойства и хлопот.
А компании великого предпринимателя-искателя Остапа Бендера еще и больше. Настоящее посягательство на их катер "Алые паруса". Но позвольте, какое же имеет отношение случай с замечательным барабаном и не менее замечательным катером компаньонов? Если не прямое, то можно определенно заверить, самое что ни есть настоящее.
Как известно, случаи в жизни людей бывают разные. Одни случаи воспитывают человека, другие - портят ему жизнь, выпил раз, выпил два, втянулся, третьи случаи калечат. На производстве, скажем. Четвертые случаи делают человека скрупулезно осторожным, предусмотрительным, до дури дотошным. Как говорится, начинают тени своей бояться. А вдруг, эта самая, его же личная тень, возьмет его и обманет.
Так к какому случаю отнесем происшествие с барабаном предместкома товарища Обувайло Петра Васильевича? Наверное, к четвертой категории случаев. И вот почему.
После того, как Гипрометизоочистку ликвидировали, в горисполкоме Петру Васильевичу сказали:
- Все знают, товарищ Обувайло, какой вы хороший общественник… Заслуженный, прямо надо сказать. Хозяйственный, организатор наших праздничных демонстраций. Флаги, транспаранты, лозунги, а барабан! Ведь какой вы собирались создать оркестр! Одним словом, товарищ Обувайло, назначаем вас начальником ОСВОДа. Должность эта неожиданно запустовала, в связи с болезнью товарища Ступина.
Если Петр Васильевич сдавал свой месткомовский инвентарь по акту вышестоящей организации их Гипрометизоочистки, как говорится по винтику, оформляя акт сдачи с каждой точкой и запятой, то когда начал принимать дела городского отделения ОСВОДа, то тут уж начал проверять всё то, что принимает, так скрупулезно, так вещественно, так документально, что персонал этой конторы только диву давался. А документацию Петр Васильевич начал проверять не только за текущий год, но и за прошлый. Себе он твердил мысленно: "Как повиснет на шее недостача, обмишуривание прошлых дел этой конторы, так и до самой смерти не рассчитаешься. Вспомни, Петрусь, барабан, не нашли бы его, так сто целковых пришлось бы мне платить. А тут и лодки, снаряжение всякое, и даже пенька какая-то…". И началось, началось копание в бумагах, вызов служащих для пояснения, отчета. Да так все пошло поехало и привело к приглашению для разъяснения бывшего начальника клуба "Два якоря".
Обувайло Петр Васильевич был среднего роста, полный, в выцветшем синем костюме, при галстуке. Лицо румяное, с беспокойными карими глазами. И когда смотрел на Остапа, который сидел у его стола, всё время поерзывал на своем начальствующем стуле.
- Очень рад, капитан, - натянуто улыбнулся он.
Бендер явился к нему во всей прекрасной морской форме капитана, да еще с двумя значками на груди: члена общества пожарников в виде перекрещивающихся двух стволов брандсбойтов, и какой-то организации по защите детей и материнства. Других регалий под рукой у него не оказалось.
- Очень приятно видеть вас, капитан, - продолжал говорить Обувайло. - Знаю заслуги ваши, товарищ Бендер, они определенно имеют похвалу общественности.
Пока новый начальник городского отделения ОСВОДа выражал первые фразы знакомства, Остап молчал, ждал к чему приведут вступительные слова его. И когда тот сказал:
- Но вот эта непонятная поездка ваша за пенькой, получение её, целых пять тонн! - воскликнул хозяин кабинета.
- Не получение пяти тонн, товарищ начальник, а всего лишь наряда, бумаги, на неё, - уважаемый Петр Васильевич, - поправил его Бендер.
- Хорошо, наряда. Как вы можете объяснить, товарищ Бендер?
- А что тут объяснять, товарищ руководитель спасением утопающих на водах. Нужны были канаты, не секрет для вас, для нашего морского клуба "Два якоря"…
- А для чего, позвольте вас спросить?