- Проходите, садитесь, пожалуйста, - засуетилась вдруг Зоя. - Я сейчас, на минутку… - бросилась она в соседнюю комнату.
Наскоро приведя себя в порядок она переоделась и появилась перед гостями уже в более привлекательном виде.
- Серафима Карповна, - позвала она свою экономку. - У нас гости, накройте, пожалуйста, как следует стол.
Разговор с хозяйкой о всякой всячине вела Анфиса Юрьевна. Мужчины молчали, иногда вставляли одно или два слова. А когда сели за богато накрытый стол и выпили по рюмке коньяка, то разговор пошел более оживленно. После выпитого, Остап захватил инициативу в свои умелые способности и шутками начал веселить присутсвующих. И даже Серафиму Карповну, которая прислуживала им.
Банкет в цитадели затянулся почти до полуночи. Если еще не узаконенная чета Мурмураки была довольна приемом, Бендер - смотринами, то хозяйка была просто счастлива, весела и, конечно, очарована капитаном так, как никогда еще в своей жизни не чувствовала такого сильного влечения к мужчине.
Дома ожидавшим его компаньонам он сказал:
- Если она не будет меня ревновать и посягать на мои вольные полеты, то я женюсь.
- Вы это серьезно, командор? - привскочил Балаганов.
- Остап Ибрагимович! - привстал с тахты и Козлевич, но так свое мнение он и не высказал. А только повторил еще раз:
- Остап Ибрагимович…
- Командор, и вы видели мешки-половики с банковским штампом?
- Не успел, Шура. Мне не пришлось погулять по дому невесты.
- Невесты… Ой, командор… - жалобным голосом протянул рыжий Шура.
Козлевич молчал, покачивал головой, обуреваемой жалостью к своему техническому директору.
Звонок, лежа на своем коврике, дремал, но время от времени поднимал головку и смотрел на Бендера, казалось, слезливыми глазами.
- Да, детушки, жизнь свое берет, - вздохнул Остап, готовясь ко сну. - Что же касается той наводки, о которой нам сообщила дама сердца заврыбой, то действительно, дом - полная чаша. Богатый дом… - зевнул он, смеживая веки.
Глава 18. Тайна золота "Русско-азиатского банка"
После выздоровления следователь Кнопов вернулся на службу. Он решил приступить к сбору фактов, подтверждающих его предположение. Но одно дело принять такое решение по своему усмотрению, по личной инициативе, другое - действовать по заданию, официально. В прокуратуре его ждали другие дела, времени по делу ценностей на катере "Святитель" было в обрез, возможностей получить одобрение начальства и того меньше. "При таком положении, - думал он, - один в поле не воин".
Но вопрос о золоте на "Святителе" не уходил из его головы. И первые дни возвращения на службу, Кнопов был сам не свой. Спал беспокойно, а когда забывался тревожным сном, то снились одни уголовные кошмары, вопросы к подследственным. Ел плохо, был задумчив и рассеян. В голове сидели и переплетались мысли о своих предположениях и еще о многих не ясных вещах, связанных с таинственным грузом эвакуированным на катере "Святитель".
Наконец, Валентин Данилович не выдержал и пошел поделиться своими предположениями со старшим следователем Чекановым.
- Это интересно, Валентин. Кстати, когда ты отсутствовал приходил подследственный Бендер, настаивал разрешить ему выезд из города.
- Пусть подождет окончания затеянного следствия, Леон Макеевич, ничего с ним не станется. А мотивы какие у него?
- Археология, говорит ждет, неотложная…
- Неотложная. Пусть подождет, пока я уточню кое-что. Так разрешаете мне заняться этим делом вплотную?
- Я да. Что скажет прокурор наш, Валентин. Пошли к нему.
Выслушав предположительные доводы Кнопова и поддержку старшего следователя, прокурор дал добро на выяснения судьбы эвакуированного банковского золота из Мариуполя.
В этот же день ушел запрос в Харьков и Москву о банковских ценностях Мариупольского отделения "Русско-азиатского банка".
Из Москвы сообщили, что сведений о ценностях, которыми интересуется прокуратура Мариуполя, не имеется.
Зато Харьков ответил, что по данным спецархивных фондов Всеукраинского археологического комитета, действительно была эвакуация золота из Мариупольского отделения "Русско-азиатского банка" морем в 1919 году, на паровом катере "Святитель". Количество и в каком виде вывозился золотой запас банка ВУАК не располагает.
- Я прав! Прав! - заторжествовал Кнопов получив такое сообщение и стремглав бросился к начальству.
С этого дня Кнопова освободили от текущих следственных дел и он всецело занялся только "золотым вопросом", как его теперь именовал Валентин Данилович.
И когда к нему явился бывший капитан клуба "Два якоря" - возглавлявший подводную экспедицию на "Святитель", с просьбой разрешить ему выезд по неотложным делам, то он решительно отказал, заявив:
- Это невозможно, гражданин Бендер…
- Товарищ Бендер, - поправил его Остап.
- Нет, гражданин Бендер, поскольку дело о грузе на катере "Святителв", получило свое развитие и приняло подтверждающий оборот.
- Какой подтверждающий оборот?! - вскричал великий искатель. - Я чуть не погиб! За отжившие бумажки заработал кессонную болезнь! А вы "подтверждающий оборот"! Я буду жаловаться!
- Это ваше право, гражданин Бендер, - спокойно отчеканил Кнопов.
- Гражданин! Вы что, считаете меня уже не свидетелем, а подследственным, гражданин Кнопов? - возмущался Остап.
- Теперь да. Пока следствие не установит ясность в этом давнишнем деле.
- Вот именно давнишнем, а я опускался на "Святитель" недавно, летом и кроме трухляди и мешков…
- Это я уже слышал, гражданин Бендер. И скажите спасибо, что я не беру вас и вашу команду под стражу.
- Еще чего не хватало! Знаете, я всё же сейчас по выходе от вас, напишу жалобу! - встал и не попрощавшись вышел от Кнопова Бендер.
Следователь поняв, что ничего нового он от команды подводной экспедиции не добьется, начал отыскивать служащих, работавших в банке в то время. И хотя в Мариуполе, как и в других городах существовал и работал банк, но это был совсем другой, государственный с отделениями по назначениям. И там работали другие люди, а старожилов не было. Одни уехали в заграницу, другие возрастные поумирали, а те, кто еще служил в госбанке, были второстепенные лица. Второстепенными тогда и теперь. Вот здесь-то Кнопов и столкнулся с трудностями, о которых он знал, предполагал, но что не найдет ни одного участника эвакуации банковских сокровищ, ни одного кто бы мог что-нибудь рассказать, он никак не думал.
Только один из заместителей управляющего Госбанка сказал:
- Золотой запас каждого банка, товарищ Кнопов, это тайна из тайн. Вот если вы меня спросите сейчас, какой запас денег в нашем банке, я вам не отвечу. Несмотря на то, что вы представитель власти, что ведете следствие по прошлому банковского дела. Нет. Не имею права. И только управляющий на официальный запрос может ответить. Так что, был ли золотой запас отделения "Русско-азиатского банка" эвакуирован или не был, тайна покрытая мраком, - усмехнулся заместитель банковеда. - Надо еще учесть, что в Мариуполе в гражданскую побывали и немцы, и Шкуро, и Май-Маевский, и врангелевцы… А сколько банд разных мастей кружили вокруг города… - вздохнул он.
- Да, установить сложно… - согласился Кнопов. - И всё же есть кто-то, знающий о грузе "Святителя".
- Ищите, и нам будет интересно узнать эту историю, товарищ Кнопов.
И Валентин Данилович продолжал искать. Опросил многих, но всё тщетно. Если кто что-то и рассказывал, то только то, что слышал, были, мол, слухи. А от кого слухи? От кого установить никак не удавалось. Наконец он пришел к выводу, что если никто из бывших служащих банка не находится, то надо переключиться на обслуживающий персонал. Но и таких не находилось, и тут ему повезло. Нашелся из прежних дворник, он же и ночной наружный сторож банка. Звали его Афанасием Самсоновичем. Он согласился порассказать из того периода кое-что. Но когда Кнопов пригласил его в прокуратуру, то старик наотрез отказался.
- Э-э, гражданин хороший, я вам просто расскажу как оно было по-моему, а вы меня в прокуратуру. Нет-нет, я человек без вины какой, и не из свидетелей, так что… если что, то так вот здесь на скамеечке я вам и порасскажу…
Ну, хорошо, хорошо, Афанасий Самсонович, можно и здесь на скамеечке, рассказывайте где хотите.
- Оно было так… В банке имелся автомобиль, значит. Заливали в него бензин, потом и спирт. А когда белая власть забрала всё это, то этот автомобиль и остался так стоять во дворе без топлива. И вот-когда беляки давали дёру, то всё банковское, мешки с деньгами, чемоданы, бумаги разные, погрузили на этот автомобиль. И собрались на нем ехать в Заграничный порт. Так назывался, тогда теперешний грузовой порт. Так народ его Заграничным называл. Уголь, трубы, железо в разные страны отправляли, поэтому так его народ и называл. А тут кинулись, а в автомобиле ни бензина, ни спирта с нуль. А ехать в порт не близко, чтобы там погрузить всё на пароход и уплыть.
Кинулись, а достать ни бензина, ни спирта не могут. Всё для броневиков своих беляки забрали. Поэтому, как сейчас помню, управляющий сел в экипаж и в порт. Что он там делал, что там говорил мне не ведомо. А когда вернулся, то этот самый автомобиль, нагруженный доверху банковским грузом, зацепили двумя конями, да так и покатили его. Но уже не в грузовой порт, а в Рыбачью гавань, что по-нынешнему Шмидтом она называется. Ну всех сотрудников повели туда, охранять значит. Кто с наганом, кто с ружьем, кто с винтовкой, кто без и того, и другого, в том числе приказали идти и мне. Проводить, значит этот автомобиль до парохода. Приехали, благополучно, остановились на пристани. Тут же стоял небольшой пароход такой. С трубой, а из неё дым клубил. Вот это и был "Святитель", гражданин из прокуратуры. И начали всё сгружать, с автомобильной упряжки и носить на этот пароход. Чтобы уплыть поскорее, как мы понимали. Охрану возле парохода выставили. Двоих с винтовками. Ну и я, и швейцар наш, помер недавно, царствие ему небесное, хороший мужик был, тоже начал таскать мешки о деньгами, чемоданы, документы бумажные, на этот "Святитель".
А тут слышим, громкий разговор начался управляющего с капитаном "Святителя". Поняли, управляющий свое, а капитан свое, нельзя, мол, выходит в море, шторм там сильный разыгрался. Дело к вечеру, судно перегружено, мол, надо ждать. Вот и начали ждать. А море играет и играет, и день, и два, и три… Не припомню. А этот пароход банковский так и покачивался у пристани Рыбачьей, ожидая, когда ему дадут добро на выход из устья Кальмиуса. Вот такая история, гражданин Данилович, какую я вам рассказал.
- Ну, хорошо, Афанасий Самсонович, очень интересно вы рассказали. А вот когда вы вместе со швейцаром покойным перетаскивали с автомобиля на катер всё банковское: мешки, чемоданы чувствовали ли вы, по тяжести я имею ввиду, золото скажем…
- Эх, конечно же было, были три чемодана тяжеленные, которые мы с покойником вдвоем и втаскивали на этот катер, как вы пароход называете. И еще я забыл вам сказать, ведь пароконным автомобилем этим самым делали не одну ходку из банка в Рыбачыо, а две. Так что было там. И деньги в мешках, на ощупь чувствовались пачки, и разные бухгалтерские бумаги в папках. Ну а что ценное помельче, то, как заметили мы, сам управляющий господин… ох, фамилия у него чудная, сейчас не припомню, так он со своим главным кассиром шкатулки так и держали в руках, несли сами на этот самый катер.
- Еще вопрос, Афанасий Самсонович. Вы в охране не стояли?
- Зачем? Охраняли эти самые банковские, как их…
- Инкассаторы?
- Ага, инкассаторы, так те и стояли с ружьями и охраняли.
- Так что же так все три дня и стояли? Их же сменяли, подменяли, наверное?
- А как же, и нас с покойником подрядили, нам по винтовке дали. Он и я в мировую не новички были как с оружием обращаться. Тоже стояли в охране этого самого катера "Святитель".
- Ну, а может быть, что-то произошло до того, как он уплыл в море? Может быть ограбление было этого самого банковского катера?
- Да нет… - задумался Афанасий Самсонович. - Вроде не было чего такого. Правда, перед самыми уплытием катера, ни я, ни покойник в охране не стояли. А вот этот самый, ин… как вы говорите…
- Инкассатор.
- Инкассатор, то тот рассказал, что вечером за ночь до уплытия катера утром, управляющий и его главные банковские, были очень недовольны и возмущались, что на катер погрузилась группа офицеров. Банковские возражали, но офицерье грубо с ними обошлись, как будто. А что там происходило еще ночью, катер ведь отплывал утром, а это было с вечера, когда группа офицерья туда навалилась.
- Так вы говорите, Афанасий Самсонович, это вам рассказал инкассатор Кирилл Петрович?
- Да-да, он и рассказывал такое, давненько с ним не виделись. Где сейчас служит не могу сказать.
Так Кнопов вышел на инкассатора Кирилла Петровича, которого он разыскал в Сталино. Они встретились с ним в огромном трехэтажном здании Госбанка, где тот служил в охране. И вот что он Кнопову рассказал:
- Возглавлял группу офицеров есаул. Не обращая внимания на протесты капитана и управляющего, которые доказывали документами, что катер предназначен для специального рейса, они располагались в кают-компании и учинили попойку. Пьянствовали там до поздней ночи. Затем есаул, фамилия которого была Аваров, если я не ошибаюсь, когда он так представился капитану с управляющим, вышел с двумя офицерами к нам. Мы несли охрану у катера на причале. Есаул приказал нам сдать офицерам наше дежурство. А не только сдать, но и отдать офицерам наши винтовки. А затем с криком и руганью нас прогнали не только от катера, но и с самой пристани. Есаул Аваров шел за нами, в руке держал наган, а другой рукой похлопывал плеткой по своим сапогам и все время, пока мы шли, приговаривал: "Вон отсюда! Вон! А то перестреляю, как бандитов". И нам ничего не оставалось другого, как убраться от пьяного офицерья восвояси. Потом, как выяснилось, этот есаул являлся сыном банковского счетовода Ибрагима Аварова.
Наступила пауза в рассказе Кирилла Петровича и Кнопов спросил:
- А что же капитан, управляющий банком?
- Мы настаивали позвать их, когда нас подневолили, их или главного кассира, поскольку он тоже был ответственный за охрану. Но нас и слушать офицерьё не хотело. А что было дальше, мне неизвестно, товарищ Кнопов.
- И что же, когда вас криком и руганью прогоняли, никто не слышал? Не такой уж большой был катер, чтобы вас не услышать.
- Нет, капитан слышал, он стоял на мостике, что же касается управляющего, то он еще засветло с главным кассиром, забрал свои ценности, которые хранились в шкатулках и на экипаже умчался в Заграничный порт, Оттуда, как потом стало известно, и уплыл вместе о отступающими беляками.
- Что же они взяли с собой, как вы говорите, на экипаже, налегке?
- Мы как видели, шкатулки и один чемодан. Тяжеленный, они его вдвоем, он и главный кассир и втащили на экипаж. Этот самый главный кассир и сбегал в город, нанял экипаж и прикатил на нем. Так что они действовали по согласию. Не надеялись, что "Святитель" уйдет в море утром. А в городе уже шла перестрелка да грохотали орудия. Так что задерживаться они никак не желали, товарищ Кнопов.
- Ясно… Значит, денежные мешки, как я понимаю, остались на катере? Ну и два тяжеленные чемодана? Которые, как и вы подтверждаете, были с золотыми монетами. Ведь их было три? Один увезли, а два…
- Два тоже остались, как я понимаю, - согласился Кирилл Петрович. - Один и увез управляющий с главным кассиром в Заграничный порт, чтобы оттуда дать дёру, - повторно разъяснил инкассатор, и добавил. - Побыстрее уплыть…
- И что, этот самый есаул, офицер его, и этот самый счетовод Аваров Ибрагим Мамбетович, тоже уплыл? Вместе со всеми утром?
- Все уплыли, это точно, как надо понимать. А что касается счетовода этого, Мамбетовича, то я был удивлен, когда власть в городе установилась, и банк начал собирать служащих для работы, гляжу и Мамбетович явился, оформился работать тем же счетоводом. Но что я мог сказать? Знаю только одно, офицерье всё бежало, ну а как надо понимать, сын за отца, отец за сына не в ответе. Да и в чем, собственно говоря, и офицеров, и оставшихся служаков банка обвинить? Ведь и я служил в этом самом банке.
- Да, это верно. Обвинить здесь вас и других таких же не в чем - кивнул головой Кнопов.
- Офицерье бежало гонимые страхом, что с них спросится за учиненные ими кровавые дела. А служащие, есть служащие, как и везде.
- Но дело в том, что я бывших служащих из этого банка не нахожу, Кирилл Петрович.
- Да, верно. Разъехались, поумирали, тот же самый Мамбетович. Совсем недавно от сердечного приступа так за счетами в банке и скончался.
- А семья у него осталась?
- Жена умерла давно, он женился на молодой. Детей вроде от неё не было. Остальное мне неведомо.
Так получил Кнопов дополнительные сведения о последних часах катера "Святитель" перед уходом из мариупольской рыбачьей гавани в море. Вернувшись из Сталино, Кнопов подытожил всё узнанное и после недолгого размышления отправился в дом недавно почившего счетовода Ибрагима Мамбетовича Аварова.
Поздоровался, представился молодой вдове и сказал:
- Я интересуюсь сыном вашего умершего мужа Аварова Ибрагима Мамбетовича. Его сын был есаулом в белой армии… Что вы можете рассказать мне о нем?
- А что я могу рассказать? - пожала плечами Зоя Алексеевна.
- Я его совсем не знаю. - Опустилась на стул хозяйка, напротив сидящего Кнопова. - Разве что по фотографиям, - достала она альбом. - Только и всего. Ведь когда это было. Замуж я вышла за Аварова три года назад. Мне он ничего не рассказывал. Говорил как-то, что сын его отступил с белыми и, по всей вероятности, где-то погиб. Вестей от сына никаких не было. Покойник часто вздыхал и горевал. Особенно в поминания… Вот что я могу вам рассказать, товарищ Кнопов.
Слушая Зою Алексеевну Кнопов осматривал богатую обстановку гостиной. Здесь были ковры, хрусталь, люстру из какого-то, наверное, дворца. Дорогая мебель из ценных пород дерева, два канделябра у входа в гостиную, а по углам комнаты две скульптурки под пальмами в бочонках. Всё это производило впечатление малого дореволюционного дворца с восточным интерьером.
"Да, - думал Кнопов - живя на счетоводческую зарплату, разве Аваров мог иметь такой дом и с такой богатой начинкой? Тут стоит поразмышлять…" - сделал вывод он.
Уходя, Валентин Данилович увидел во дворе собачью будку.
- А что, собачку не держите?
- Нет, подох пес, - ответила провожающая его Серафима Карповна. - А другого на заводили хозяева.
Зоя Алексеевна стояла на крыльце и смотрела вслед Кнопову, который говорил: