На всякий случай Лекс чуть потряс сосуд, чтобы песок окончательно заполнил все пустоты. Затем медленно досыпал его остатки из мешочка – хватило как раз. Он чувствовал подвох, поэтому не торопился. Но ничего умного в голову ему все равно не пришло, поэтому мальчик медленно кивнул:
– Сейчас полная, – согласился он.
– Мне пора, – улыбнулся Михаил. Он отбросил мешок в сторону, приподнялся от дерева и подошел к крепостному рву. – Зачерпни воду отсюда. Налей в банку. Дальше объяснять?
– Нет. – Лекс помотал головой. Его друг подловил его снова, на том же самом, что и в первый раз.
– И даже после этого, – Михаил вернулся к дереву, но садиться снова уже не стал, – я не смогу поручиться, что банка окончательно наполнится. Выводы делай сам. Очевидно, этот фокус имеет прикладное значение в той ситуации, что мы с тобой оказались.
– Какое? – рассеянно спросил Лекс.
– Догадайся, – улыбнулся Михаил и исчез.
Павел
Нападение было спланировано по всем правилам военной науки. Так он считал. Этот соперник мог оказаться крепким орешком, если бы он напал на него в одиночку. Но подобной глупости настоящий лидер никогда не совершит.
Он вообще бы остался в своем мире, на лужайке около дома, но сейчас это было стратегически неверно. Своим немногочисленным первым сторонникам надо было показать лучшие качества. Бесстрашие, умение вести за собой, умение побеждать.
А на тот случай, если что-то пойдет не так, у него был еще один план, личный, позволяющий ему вовремя скрыться, убраться из этого мира. При всей самоуверенности большинства из его нового воинства, он пока еще не чувствовал себя достаточно твердо в этих мирах. Осторожность никогда не повредит. Ее отсутствие погубило множество величайших полководцев, правителей и диктаторов.
Вообще-то, его нынешние последователи были никчемны. Большинство. Что Валерия, что остальные, – большинство из них пришли в этот мир через наркотики. Он не знал, почему, не понимал, почему ему, отнюдь не наркоману, встречаются здесь только те, что сидят либо на таблетках, либо на игле. Хорошо хоть, что, как он понял, большинство все-таки на таблетках. Было что-то такое, что ограничивало его в выборе тех, с кем он может здесь общаться. Валерия, затем еще одно нападение, столь же бездарное, что и первое. Потом мирный разговор, потом напал он. Потом пришли сразу двое, как-то прознав, что впервые в этом мире нашелся кто-то достаточно умный и проницательный, чтобы понять – что вместе выжить легче. Это и был его лозунг. Проще некуда: "Вместе выжить легче".
Банальность, но с такими банальностями значительно легче стоять на баррикадах. Намного, кардинально легче. Или атаковать.
Ему положительно нравилось в этом мире. Здесь – он мог развернуться вовсю.
Вот только ему не слишком нравились его нынешние последователи, да. Не потому именно, что они какие-то там наркоманы, нет – это его волновало меньше всего. Но потому лишь, что невозможно было собрать их вместе. Невозможно было точно предсказать, будет ли нужный ему человек на месте, когда он нужен. Приходилось перестраховываться, там, где достаточно было бы одного – посылать двоих. Там, где можно обойтись простым приказом, уговаривать. Им, этому быдлу, к сожалению, было куда деваться. Они могли вернуться в реальность и суметь в ней остаться.
А они нужны были ему здесь. Все. И пусть они сдохнут в реальном мире, пусть он сумеет их здесь использовать совсем недолго, но это значительно лучше, чем когда его солдат исчезает с поля боя в самый ответственный момент. А такой случай уже был.
Но пока с этим приходилось мириться – больше ничего не оставалось. Он не сомневался, что со временем придут и другие. Более стойкие, сильные, находящиеся в этой реальности всегда, а не лишь время от времени. Способные создать костяк великой армии. Материал, из которого можно строить что-то действительно стоящее, а не времянки. Но, пока подойдет и грязь. Если строить больше не из чего, будем лепить из грязи. Хотя бы для того, чтобы, достроив эту грязевую башню, подняться на нее и обнаружить залежи мрамора.
Они ворвались в чужой мир одновременно, почти. Лишь двое из них знали сюда дорогу, могли ее найти, но остальные зацепились за этих двоих и сейчас на хозяина, слишком самодовольного и излишне в себе уверенного, нападало сразу пятеро. Павел и Валерия, и с ними еще один. А с другого конца – остальные двое.
Еще четверо сейчас оставались в реальности, наверняка даже не осознавая, что пропускают. Даже не слишком хорошо понимая, почему именно им так хочется снова проглотить таблетку. Или уколоться. Возможно, списывая это на усиливающуюся наркотическую зависимость. Или депрессию. Но вот только дело было не только в них. А еще и в приказе Павла постараться быть на месте этой ночью.
Он-то знал, что в реальности, в его реальности сейчас ночь. Потому что, как бы ни глуп был тот Павел, живущий спокойной жизнью, как бы ни глух он был к тому, что пытался ему передать Павел отсюда, но все же что-то он ощущал. Слышал. Чувствовал. Потому что чаще всего выполнял простые команды-просьбы-указания, которые вдалбливал ему Павел этого мира.
Он же купил марки. Спрятал их. Разделил на несколько независимых порций и спрятал в совершенно разных местах, обеспечив, тем самым, некоторую стабильность. Он наслаждался серферами вечером, когда знал, что его никто уже не потревожит, тем самым позволяя Павлу стабильно действовать здесь.
Возможно, он и не понимал, на сознательном уровне, что происходит, но все равно это чувствовал. Не случайно же в реальности Павел почти распустил свою компанию – стало неинтересно. Могло показаться, что это из-за излишнего увлечения ЛСД, но это было не так. Просто он ощущал, что его навыки лидерства начали применяться в настоящем деле, и поэтому – не надо больше никаких тренировок с этими сопляками в школе. Зачем? Когда пришла пора завоевать целую вселенную. Пусть и не эту.
Что удивительно – этого никто и не заметил. Его компания тут же нашла себе другие развлечения. Спросили, придет ли он раз, потом другой. А потом – просто перестали спрашивать. Перестали вспоминать. Если бы он думал о них лучше, или что-то надеялся получить в ответ на свои длительные попытки быть их полубогом, то, наверное, даже бы обиделся. Но он так не думал. Воспринимал что тех, что этих, всего лишь материалом для изучения, для анализа, для исполнения своих задач. А обижаться на лабораторных крыс более чем глупо.
Хозяин мирка, на который они напали, был слишком силен. Поэтому они решили, что его следует уничтожить. Вернее, не так – его решили уничтожить, потому что он слишком насолил парочке ребят из новой команды Павла. Но, на самом деле, все решил Павел. И лишь подвел обсуждение к тому, чтобы все единогласно высказались за смерть. Мотивы самого лидера были другие. Его новой армии нужны были сильные воина, но… не настолько сильные. Нельзя было допустить, чтобы все то, что он начал здесь строить, решил захватить кто-то, пришедший на все готовенькое. Нужно было соблюдать осторожность. А этот был слишком силен. Намного сильнее Павла. И в прямой битве один на один Павел бы проиграл. Вот только он был не один.
Для чего еще нужна команда, если она не способна расправиться с любым врагом? И когда она есть – становится неважно, насколько опасен враг.
Лишь Павел имел некоторый план на отступление. Так, на всякий случай. Даже не план – всего лишь несколько дополнительных мер предосторожности. Вот, допустим, именно поэтому в его группе было трое, а во второй – только двое.
И поэтому те двое отправились в этот мир раньше. Ненамного – всего лишь секунд на двадцать, но раньше.
Если он прав – то хозяин должен был среагировать на первых нападающих, и вторая группа останется без внимания. В безопасности. Хотя бы в относительной безопасности. Об абсолютной говорить не приходилось – только не с кучкой наркоманов, витающих в грезах несуществующих миров, способных в любой момент откинуться то ли от передоза, то ли от неожиданно обвалившегося потолка.
И вся-то разница – что первое могло случиться с ними в реальном мире, а второе – здесь, в мире их грез. Но если исход один – так ли уж важно, что будет ему причиной? Прыгая из уютной постели в этот мир, он каждый раз думал, только лишь осознавая себя в своей грезе – насколько все-таки одно влияет на другое? И является ли смерть в этих созданных их сознанием мирах причиной – или лишь только следствием того, что происходит в настоящей реальности?
А потолок здесь обрушиться мог. У его команды были, смутные – но были, представления о том, как устроен этот мир. Коридоры. Коридоры и все, всюду, весь этот мир был расчерчен по упрощенной вариации "Куба", положен в плоскость, разлинован, как листок из тетрадки по математике. Сто метров коридора – перекресток. Иди куда хочешь – потому что еще через сто метров будет еще один перекресток, и ничего более.
Стены непонятно из чего, что-то синеватое, отдающее перекаленным железом, но на железо тоже непохожее. Непонятно, на что был похож материал стен. Павлу даже не удавалось присмотреться, потому что смотреть на эти стены тут же становилось больно.
И еще они знали, что кругом, на подступах к хозяину, тут властвовали ловушки. Похоже, он только и занимался, что их созданием и размещением. Поэтому потолок здесь действительно мог обрушиться. Поэтому Павел надеялся, что первый десант достаточно отвлек внимание хозяина, чтобы его группа могла идти достаточно медленно, не нарываясь. В конце концов, вряд ли хозяин мог даже теоретически предположить, что на него нападет больше одного. Вроде как в этой вселенной такого не принято.
Хозяин этого мира был, так сказать, из своих. Из тех, кто приходил и уходил обратно в физическую реальность. Павел знал только один способ этого добиться, хотя мечтал разузнать и о других, если таковые существовали. Пару раз, в его скучный мир наведывались лазутчики из новой команды Павла. Как раз тогда, когда его здесь не было. Так что они знали о мире, в котором находились даже больше, чем Павлу бы хотелось.
И именно поэтому третий из его группы шел по коридору первым. А Валерия – второй. А он лишь замыкал шествие, создавая себе дополнительные шансы. Лидер – это не тот, кто идет первым, так было бы слишком просто, это очень примитивное заблуждение. Лидер – это тот, кто знает, что делает, и что делают его люди. Зачем они идут, зачем они живут, и зачем – как в данном случае, они умирают.
Именно поэтому идущий впереди не был лидером – потому что он не знал, почему он идет впереди. Не думал – просто шел, и все, немногим отличаясь от бычка на бойне.
Но все же он остановился. Вовремя. Показал пальцем на заметную полоску на полу:
– Он тут такого навертел, что и сам, думаю, боится забыть. – Усмехнулся впереди идущий. Ширина полоски была небольшой, в полметра, и, если знать, что на это стоит смотреть, она легко определялась из-за своего отчетливого иного оттенка, разительно отличающегося от основного цвета. – Боится, поэтому метит свои собственные ловушки. Павел поощряюще улыбнулся и кивнул:
– Ты молодец. Вовремя заметил. Спасибо тебе. – Никогда не стоит скупиться на похвалы. Лучше, конечно, чтобы они были заслуженными, иначе лидер будет не лидер, а всего лишь имбецил у руля. И необязательно рассказывать каждому, насколько поверхностно он смотрит на окружающее. Хотя… – Надо идти внимательнее. Впереди может быть что-нибудь более хитрое. Смотри в оба и не спеши, прошу тебя.
Конечно, Павел заботился о парне. Ведь он шел впереди него. А чем больше людей между ним и готовыми сработать ловушками, тем лучше.
Павел даже не стал разбираться в механизме, лишь перепрыгнул через полосу на полу вслед за остальными и двинулся дальше. Ему это не было хоть сколько-нибудь интересно. В конце концов, ловушки в своем мире он делать не собирался. Закрываться от окружающего мира – это путь в тупик, наоборот, его надо использовать, вне зависимости от того, каким опасным он может казаться. Только так можно победить.
Мир чужака казался бесконечным, хотя Павел отлично знал из данных своих разведчиков, что это не так. Коридор, перекресток, коридор, снова перекресток. Иногда, на некоторых перекрестках, они упирались в тупики – очередной пролет просто отсутствовал, и только три дороги, а не четыре, уводили с этого места. Им приходилось отклоняться, то вправо, то влево, но это не сильно их задерживало.
Ловушки замедляли их больше. Чем ближе к центру этого мира, тем больше ловушек им встречалось. Достаточно банальных, видных издалека, но их ведущий все равно шел медленней и медленней, опасаясь пропустить хоть одну.
Павел проходил мимо очередных отверстий в стене, из которых, по всей видимости, должны были вылетать отравленные стрелы, или выскакивать копья, или выплевываться шарики расплавленного свинца – здесь это целиком и полностью зависело от хозяина мира. Но не выскочили, не вылетели, не выплюнулись, потому что они, все трое, в очередной раз аккуратно прошли мимо. Не наступив ни на один из светлеющих квадратов на полу, разложенных на этот раз мозаикой. Они были близко.
Достаточно близко к хозяину, к центру мира, чтобы услышать эхо взрыва. Каждый здесь воевал по-своему. Кто-то использовал ножи, кто-то дрался голыми руками. Парень по имени Валера, что шел во второй группе, взрывал. Кидал что-то отдаленно напоминающее гранаты, и оно взрывалось при ударе.
Исходя из чего, можно было легко сделать вывод, что драчка с хозяином уже началась, и они слегка опаздывают к началу. Как, впрочем, Павел и планировал.
***
В его команде трусов не было. Трусы в этой вселенной… может и выживают, но об этом никто не знает. Потому что они должны прятаться. Скрываться. Стараться сделать так, чтобы никто и никогда не нашел созданные ими миры. Возможно, оставлять себе в качестве собственного мира крохотный маленький гроб, в который просто не поместится никто, кроме них. И так выживать.
Все остальные здесь трусами не были. Что не означало, однако, что все они были одинаково бесстрашны. Каждый мог испугаться, отшатнуться от опасности, попытаться сбежать. Это было нормально, нормально по сути человеческой природы.
И каждый из тех четырех, что шел разобраться на местности с хозяином поперечно-перпендикулярного мира, умел, уже научился воевать в этих мирах. Плохо ли, хорошо ли, – но ни для кого из его подчиненных это не был первый бой.
Никого из них не нужно было учить убивать. Самое смешное, что, несмотря на все свое превосходство, на все свои врожденные и приобретенные качества, на острый ум и возможность на порядки лучше, чем его люди, анализировать ситуацию, для Павла это убийство должно было стать первым. Те, ранние неосознанные стычки не в счет. Лишь сейчас он должен был убить осознанно, вдумчиво, понимая, что лишает кого-то жизни, пусть и в его иллюзорном кислотном мире. И он собирался сделать это качественно.
Когда они услышали первый отчетливый взрыв, до хозяина им оставалось пройти квартала два, может три. И после этого ловушка захлопнется, хозяин окажется в их руках. Но, как назло, как раз здесь перед ними снова оказался слепой коридор, глухая стена вместо прохода. Ведущий повернулся и вопросительно посмотрел на Павла. Тот молча мотнул головой влево, указывая направление. Ведущий кивнул и шагнул налево.
Огонь поглотил его мгновенно, вместе с коридором, перекрестком и всем остальным. Пламя, тягучее, темно-красное, медленное, похожее на густое пиво, почти достало до Валерии и лишь потом откатилось назад.
Словно ничего и не было. Ни опаленных стен или потолка, никаких следов на перекрестке, никаких горящих углей. Лишь обугленный труп их ведущего, отброшенный на десяток метров вдоль поперечного коридора, валялся где-то там, но отсюда Павел не видел и его.
И сила. Павел не знал, проводил ли такие эксперименты здесь кто-то до него, но смерть их провожатого высвободила ту энергию, силу, субстанцию, за которой здесь все охотились. Павел почувствовал очередную порцию, вливающуюся в него. Но… мало. Значительно меньше, чем должно было, что означало, что эта энергия распределилась между всеми, кто находился в одном мире с умершим. Скорее всего, распределилась пропорционально рангу. Это надо было взять на заметку.
– Посмотри, – тихо, одними губами приказал он. Валерии он мог приказывать. Она-то знала, что целиком в его власти. Полностью, но и полностью под его защитой. И он не будет подставлять ее без нужды. Знала и верила. Или, как думал Павел, делала вид, что верит, потому что ничего другого ей просто не оставалось.
Валерия, тихо ступая, подошла к перекрестку и выглянула. Сначала при этом посмотрев направо. Павел не стал интересоваться, что она там увидела. Она не отшатнулась, лишь напрягла спину и чуть приподняла плечи, словно пряча в них шею.
Этот страх, отчетливо выразившийся в ее замершей фигуре, неожиданно его возбудил. Настолько сильно, что он чуть было ни решил, плюнув на все, заняться с ней сексом прямо здесь, прямо под самым носом у врага. Но сдержался. Дело было прежде всего.
Валерия повернула голову влево. Осмотрела коридор, что тоже оставался для Павла невидимым. Чуть повернула голову назад, скосила взгляд в сторону Павла:
– Обычная ловушка. Просто сразу за поворотом. Он начал идти раньше, чем посмотрел.
– Иди вперед, я сразу за тобой. – Павел ободряюще улыбнулся.
Валерия была слишком умна, чтобы поверить в подобные улыбки. Но слишком умна также и для того, чтобы не подчиниться.
Умна и осторожна. Оставшуюся часть пути она шла очень аккуратно, осматривая пол, стены, даже потолок. Ловушек при приближении к центру становилось все больше, по пять-шесть в каждом пролете, но идти было можно, легко. Надо было только знать, куда не надо ступать.
***
Он успел увидеть создателя этого тупого мира перекрестков.
В центре этого самого мира находилась ровная квадратная площадь, единственное место, где потолок поднимался ввысь. Уходил метров на двадцать вверх и был едва виден.
К площади вели четыре прохода, быстро расширяющиеся на последних метрах, будто раструбы, и не позволяющие нападающим спрятаться.
Судя по тому, как вокруг обороняющегося хозяина плясали всполохи, то и дело из пола выскакивали пики, а с потолка иногда падало что-то тяжелое, судя по всему этому вся площадь была нашпигована ловушками.
Он успел увидеть врага за мгновения до того, как его команда потеряла еще одного члена. На этот раз из второй группы. Он вообще удивился, что они вдвоем продержались здесь так долго. Но долго недостаточно.
Хозяин мира держал в руках нечто вроде арбалета. И как раз когда они с Валерией вышли на площадь, он попал.
Павел вновь почувствовал прилив энергии, на этот раз более сильный – им пришлось разделить новый приз всего на четверых. Валерия среагировала быстрее своего лидера – она побежала вперед, легко перепрыгивая через квадраты на полу, выделяющиеся, отличающиеся от остальных.
Верный выбор. Сейчас надо было идти ва-банк. Медлить или прятаться – и их раздерут поодиночке.
Павел побежал за ней, почти полностью копируя цепочку ее шагов, но стараясь держаться так, чтобы все время между ним и хозяином была Валерия.
Пол здесь был гулкий, и их бег звучал громко. Враг повернулся, услышав новый шум. Именно этим моментом и воспользовался третий из оставшихся людей в команде Павла, резко сократив расстояние и ударив их обидчика ножом в спину.