– Моей плоти. – Сердце Лелии разрывалось от горя: она боялась, что муж возненавидит ребенка, отобравшего ее жизнь. – Судьба обещала, что моя дочь станет следующей императрицей.
Услышав подобное заявление, император подскочил к Тристану:
– Убей плод, пока не поздно!
Маг растерянно обернулся на Лелию. Женщину затрясло от ужаса. Приподнявшись на локтях – откуда и силы взялись? – она прохрипела:
– Не смей, Тристан… ты дал слово!
– Не слушай ее – у нее родовая горячка, – шипел император. – Убей его, пока он не убил ее!
Регина охнула, а Лелия зарыдала, не поверив своим ушам.
– Давай! Чего стоишь? – Константин дернул землевика за рукав серого плаща. – Потом подправим ей память и…
Обезумевший мужчина не договорил – Локки, о котором все забыли, сделал пасс рукой, и несостоявшийся детоубийца застыл, словно камень. Только полные отчаяния и боли глаза выдавали в нем живого человека.
– Ты твердо решила? – Шут нежно провел рукой по пылающему лбу императрицы, отводя влажную прядь. – Главный удар ты должна нанести сама.
Слезы бежали по запавшим щекам. Лелия светло улыбнулась и кивнула.
– Регина, – обратилась императрица к своей сестре, – обещай, что будешь любить мою дочь, как собственную.
– И даже больше, клянусь именем Предвечной, – сквозь плач дала обет жрица.
– Отдашь ей, когда она подрастет, – прошептала роженица и вложила в ладонь сестры свой прощальный подарок той, которую никогда не увидит. – Тристан, – Лелия перевела взгляд на мага, – ты поклялся присматривать за моей девочкой и заботиться о ее безопасности.
Мужчина кивнул, его лицо было серым, почти как плащ.
– Я готова, мой друг. – Голос императрицы дрожал, а губы кривились в слабой улыбке. – Да исполнится воля Всемилостивых.
Локки, пряча взгляд, вынул из потайного кармана нож с узким лезвием и черной рукояткой из рога марапана. Некромантский кинжал – единственное оружие, с помощью которого самоубийцы уходят из жизни достойно, не прогневив богов.
Тонкие пальцы Лелии обхватили шершавую рукоять.
– Я люблю тебя, Тин. – Она посмотрела на оцепеневшего возлюбленного в последний раз и улыбнулась. – Люблю тебя больше жизни…
Блеснула сизоватая сталь – зачарованный кинжал легко вошел точно в сердце. Когда ее глаза остекленели, заклинание окаменения спало – император, рыдая, кинулся к жене.
– Убери его! – прошипел Локки. – Иначе жертва Лелии напрасна!
Придворный маг отправил монарха в беспамятство, использовав ослабленное боевое заклинание.
Тем же самым кинжалом, который отнял жизнь у матери, шут дал жизнь ребенку, вырезав его из утробы.
Спустя несколько часов Константина разбудил звук, похожий на мяуканье. Император поднялся с постели. В светлой колыбельке, изукрашенной серебром, надрывался младенец.
Воспоминания нахлынули сбивающей с ног волной, император глухо застонал и оперся на кроватку. Он всматривался в новорожденную девочку – пол ребенка они с Лелией узнали с помощью магии спустя несколько седмиц после зачатия. Лелия… Лелия… единственная женщина, которой нашлось место в его сердце. Константин хотел бы заплакать – и не мог. Боль осколком льда застыла в сердце, проморозив насквозь. Непроизвольно он искал в дочери черты любимой – и находил в каждой ее черточке. Вылитая мать.
Девочка, словно почувствовав присутствие отца, перестала плакать. Глаза малышки по-взрослому серьезно встретили взгляд Константина. Император вздрогнул, поняв, что ребенок необычен, и отвернулся. Несколько мгновений он собирался с духом. Еще несколько внимательно рассматривал наследницу, все больше убеждаясь, насколько она отличается от обычных детей.
Ее выдавали глаза, их выражение и цвет.
Император взял с кровати мягчайшую подушку и опустил на лицо дочери…
Семиград, императорский дворец,
45-й день пришествия Эвгуста Проклятого
Аташа вышвырнуло из прошлого.
Все еще под властью увиденного, он пропустил следующий удар – и "призрачный таран" впечатал его лицом в стену. Что-то глухо хрустнуло – у человека при таком ударе треснуло бы не одно ребро, у Аташа сломался только нос. Демон сполз на пол и развернулся. И вовремя.
Локки, не целясь, запустил в него "огненный дротик", пробивающий каменные блоки в метр толщиной. Демон молниеносно перекатился по полу, уходя из-под обстрела.
Шут собирался его убить! И ему плевать на то, что он под покровительством Эвгуста! Значит, борьба на смерть?! Что ж, тем лучше! Камиец потянулся к источнику магии, мечтая оставить от противника мокрое пятно. И обнаружил пустоту. Сила до последней капельки покинула его. Чудеса, да и только, нехорошие чудеса.
"Огненный дротик" черкнул возле подбородка. Как простому смертному, демону пришлось рассчитывать на одну лишь ловкость, дабы спасти свою шкуру. Слава богам, быстрота его движений осталась сверхчеловеческой. Кстати, о богах.
– Покажи мне свои уши, шут! – крикнул камиец, резво заползая под стол.
– Может, тебе еще кое-что показать? – рявкнул Локки, швыряя в противника новое заклинание стихии Огня.
– Только не в стол! Там мои мемуары, – простонал Тристан.
Шут внял его просьбе и потушил огонь, языки которого расползались по мебели.
– Демон, кис-кис, выходи скорей на бис! – Локки хищно раздувал ноздри. – Тебе все равно не уйти из башни живым. Ты можешь только выбрать, как умереть: быстро и легко или долго и мучительно.
– Что я тебе сделал, шут? – крикнул Аташ и мгновенно сместился вправо.
Туда, где он только что находился, полетело огненное заклинание.
– Тебя предупреждали держать любопытство в узде? Ты не внял мудрому совету, за что и поплатишься!
Понимая, что у него есть лишь один шанс, камиец изо всех сил рванул на открытое место и упал на колени.
– Пощады! – выкрикнул в отчаянии.
Локки хмыкнул и развеял неиспользованное заклятие. Он и представить не мог, что свергнутый хекетский правитель унизится до мольбы. Но раз инстинкт самосохранения оказался сильнее гордости, тем лучше… лучше для его Госпожи.
– Ты понимаешь, на каких условиях я могу пощадить тебя?
Демон кивнул:
– Да, только дай взглянуть вначале на твои уши.
– А ты настырный. – Шут приподнял волосы, открыв левое ухо, украшенное серебряной серьгой с черным камнем. – Про знак принадлежности к сателлитам проболтался Эвгуст?
– Нет, я сталкивался с помощниками богов, еще когда правил Хекетом.
Победитель удивленно приподнял бровь:
– Что ж, отлично. Тогда ты понимаешь, что моя Госпожа не шутит: смерть – самое милосердное, на что может рассчитывать предатель.
Демон глухо поинтересовался:
– Клятва, которую я дам, перекроет мои обязательства перед Эвгустом?
– Да, ты переходишь в непосредственное распоряжение Госпожи. Все долги магу списываются с твоих счетов.
– Весьма удобно, – пробормотал Тристан и поджал губы.
Локки быстро взглянул на придворного мага:
– Неужто завидуешь, дружище? Зачем тогда отказался, когда богиня оказала тебе честь, предложив служение?
Землевик пожал плечами и поднял с пола кристалл воспоминаний.
– Временное умопомрачение. Я не смогу служить твоей повелительнице, я видел, что бывает с ее самыми верными слугами.
– Лелия знала, на что шла. – Шут вздохнул и вновь переключился на будущего сателлита. – Итак, ты готов стать слугой богини?
Через час опустошенный физически, магически и психологически Аташ вступил в покои второго регента Северной империи.
Эвгуст Проклятый в эту ночь не спал, как и все первые лица страны. Он как раз закончил обсуждать обстановку с военными советниками и министром внешней политики. Дожидаясь, пока чиновники попрощаются и оставят их одних, демон развалился в кресле и самовольно угостился вином и фруктами. После пережитого ему совсем не хотелось есть, но иначе скрыть свое волнение он не мог. Еда всегда успокаивала, а вино помогало снять напряжение.
Когда за последним придворным закрылась дверь, человек в белой маске уселся напротив демона.
– Ну? Что разузнал?
– А мы не будем ждать остальных? – разрезая яблоки на тонкие дольки, поинтересовался Аташ.
– Они уже здесь.
Сообщники проклятого богами отступника, при дворе прозванные капюшоноголовыми, по-одному выходили из порталов. Сколько всего у Эвгуста приспешников, ведал только сам ренегат. Аташ одно время, любопытства ради, попытался сосчитать – и сбился на втором десятке. Единственное, что он знал, главных помощников, тех, кого выделил Эвгуст, пообещав немыслимые блага, всего восемь. Восемь кукловодов, которые в нужный момент должны по приказу проклятого дернуть за ниточки. Он, к сожалению, не входил в их число и был виноват в этом только сам.
Когда маг пробудил его, выдернув из полубезумного многосотлетнего сна, он согласился бы, если понадобится, поддержать его и против богов. Но Эвгуст потребовал всего лишь клятву вассала. И демон с благодарностью поклялся служить своему спасителю, еще не догадываясь, во что окажется втянутым. Эйфория первых после пробуждения дней прошла – и Аташ осознал, что натворил. После заточения он оказался в чужом мире, в чужом времени, без нужных знаний, которые помогли бы ему найти свое место. В голове не укладывалось, как он, владыка Хекета, взглядом способный оборвать чью-то жизнь, стал слугой мага. Великого, загадочного, овеянного легендами и пророчествами, но все-таки человека.
Аташ презирал людей. Даже в свой гарем в две сотни голов он не брал человечек, предпочитая демониц или хотя бы полукровок. Правда, бывало, представительницы человеческого рода, чаще всего магессы, оказывались в его постели в качестве подарка. Но задерживались там недолго – он всегда передаривал их своим чиновникам. Воспоминания о гареме заставили демона наморщить лоб. Первые ночи новой жизни ему снились смуглые, молочно-лилейные или золотистые тела его наложниц, собранных со всего Межграничья. К дарящим усладу красавицам он редко относился лучше, чем к породистым лошадям из конюшни. Нет, он любил женщин, даже обожал их, понимая, что без любовной энергии, которая питала его сущность, ему не быть полноценным камийцем. И все же ни одна женщина не зацепила его сердца, не заинтересовала его разум.
А потом он встретил ее, свою единственную любовь. Дайру он увидел при дворе императрицы Микаэль. Гордая фрейлина проигнорировала его знаки внимания. А когда он проявил настойчивость, бросилась за защитой к монархине. Микаэль – смешно сказать, на тот момент под ее железной пятой было всего две маленькие страны, а она уже гордо именовала себя императрицей! – постаралась избежать скандала и куда-то спрятала свою наперсницу. Демон не мог спать, есть, думать о будущем государства. И не знал, как справиться с наваждением. Он вел себя как хищник, рыщущий в поисках подраненной добычи, не подозревая, что на самом деле велась охота на него самого.
Каким образом Дайра привлекла его? Чем очаровала? Бесспорно, она, самая красивая человеческая женщина, которую он когда-либо видел. Без капли магической силы, человечка немыслимым образом не поддавалась его любовной магии, хотя, видят боги, он старался! Гордая, упрямая девчонка будила в нем противоречивые чувства: порой ему хотелось осыпать ее лепестками редчайших цветов, бросить к ее ногам фамильные драгоценности, пылившиеся в сокровищнице за ненадобностью. А иногда ему хотелось взять ее против воли, чтобы она сопротивлялась. Взять жестко, не заботясь о ее удовольствии, вырвав из ее горла крики ужаса… и терзать ее.
Демоны умеют быть как самыми нежными, так и самыми жестокими любовниками. Дарить и получать наслаждение через боль – тонкое искусство. Аташ никогда не применял его к невыносливым, хрупким наложницам-человечкам. Новые желания пугали его. Он стремился понять, в чем причина подобных перемен, разобраться с неудобным наваждением, а для этого нужна была Дайра. И он решил пойти навстречу желаниям амбициозной императрицы.
Когда он дал согласие помочь в войне с ее соседями, Микаэль сама предложила понравившуюся фрейлину, как приятный довесок к договору. Аташу не пришлось долго ходить вокруг да около – женщина, влюбленная во власть, ради возможного могущества без зазрения совести распорядилась судьбой другой женщины. Да, Микаэль играла чужими чувствами и жизнями, при этом не щадила даже собственных детей…
Дайра смирилась с положением наложницы только через год. Одни боги знали, чего ему стоило не убить ее в первые дни. Затем человечка подарила ему сына, и он сделал ее королевой. Когда наследнику исполнилось два года, Дайра начала резко стареть. Испугавшись, она призналась, что заключила договор с богиней Любви. В обмен за приворот Аташа и устойчивость к его чарам она отдала годы своей жизни. Если бы не сын, камиец, поборов чувства, убил обманщицу, а так пришлось спасать. Для этого Аташ энергетически осушал насмерть сотни ни в чем не повинных девушек, пока его любимая "пиявка" не насытилась и не вернула себе молодость. После такого "кормления" Дайра похорошела еще больше, если такое возможно, и вошла во вкус. Последующая энергетическая подпитка предстояла ей через полвека, и, как видел демон, она ждала ее с нетерпением.
Наследнику исполнилось десять лет. Императрица Северной державы, в состав которой входило уже три страны, посетила Хекет, дабы поздравить сына своего вернейшего союзника. После очередного угарного бала Аташ проснулся среди руин храма бога Мрака, в компании мертвых красоток. Похоже, девушек принесли в жертву давно забытому богу, и улики указывали, что это сделал он. Нагрянувшие маги Дюжины, действительно, обвинили его. Дайра подтвердила, что муж – прислужник забытого бога, и ее слова не подвергли сомнению. Тем более когда северная императрица поделилась своими давними догадками о его отступничестве. В тот же день кровожадного правителя погребли заживо, сковав сильнейшими чарами. Благодаря припрятанному амулету-накопителю Аташу удалось впасть в магическую спячку, из которой его и вызволил Эвгуст.
– О чем замечтался, демон? – насмешливо протянул женский голосок. – Мы собрались поделиться добытой информацией, а не витать в облаках.
– Что ты, Тори, рабы мечтать не могут, – иронично возразил второй тонкий голосок. – Он просто спит с открытыми глазами.
И говорившие откинули капюшоны, открыв присутствующим лица. Первая оказалась темноглазой блондинкой, вторая – рыжеволосой с очами цвета неба над пустыней. Обе отличались той красотой, что ослепляет, сбивает дыхание у того, кто впервые их увидел. И обеих Аташ одинаково не переносил на дух.
– Злая ты, Зои. Он – не раб, он – личный слуга Эвгуста, – усмехнулась светленькая, – и может пожаловаться своему покровителю, если не будешь оказывать должное уважение. Правда, Аташик?
Нет, все-таки белобрысую змею он ненавидел больше…
Камиец промолчал, незаметно сжав кулаки. Временно лишившись силы, идти на конфликт с союзницами, к слову, магичками уровня фиолетового луча, он не собирался. Да и Эвгуст за склочность не погладит по голове. Поэтому демон проглотил обиду, пообещав себе в будущем рассчитаться с ними сполна.
– Итак, здесь все, кто смог прийти, – проговорил человек в маске.
– Да нам больше никого и не надо, – иронично протянула рыжая. – Ничего значимого не произошло, значит, вносить коррективы в планы не потребуется.
– Кто знает? Может, Аташ расскажет нам что-либо важное? – возразил маг, собравший капюшоноголовых, и осторожно поскреб подбородок под маской.
– Сейчас по рукам получишь! – зашипела светловолосая магесса. – Как, позволь узнать, они заживут, если ты постоянно их расчесываешь?! Для кого я готовила мазь из лапуушника?
– Тори, да ладно тебе, – попытался оправдаться отступник, – я слегка…
– И я тебя сейчас слегка! – пригрозила целительница. – Между прочим, лапуушник ядовитый, готовя из него лекарство, я тоже рисковала покрыться язвами! И лечить их так же тяжело, как и последствия "пламени зари"!
– Все, клянусь, это было в последний раз, – примирительно поднял руки "пациент". – Правда, Тори, поверь.
– В прошлый раз, когда я тебе поверила, то вляпалась по самую шею…
Маг услышал ее упрек, но промолчал.
– Аташ, поведай нам, о чем шел разговор в покоях императора.
Демон окинул быстрым взглядом присутствующих. Многим нечего терять, кроме жизни, поэтому настроены они решительно. И он ни за что не предал бы Эвгуста, если бы не попался сателлиту богини. Со спутниками Благой Семерки шутить опасно, смертельно опасно, почти так же, как с самими богами. И Аташ окончательно выбрал сторону.
– Ничего серьезного. Император откровенно скучал, а советники развязали спор, который ни к чему не привел.
– Что-то ты темнишь, камиец. – Один из капюшоноголовых подался в кресле вперед.
Когда союзники Эвгуста собирались для обмена информацией, лишь женщины не прятали свои лица. Впрочем, демон подозревал, что заговорщики знают не только внешность друг друга, но и жизненные ситуации, способствовавшие переходу в ряды проклятого колдуна.
– В его словах не было лжи, – отозвался сосед недоверчивого мага, – даю гарантию.
Аташ мысленно расхохотался: конечно, он не соврал – самое интересное произошло после встречи императора с советниками. Можно обмануть, не произнеся и слова неправды, это искусство он постиг еще в благословенные времена своего правления Хекетом. Да, хорошее было время, жаль, что так нехорошо закончилось.
Спустя час камийский демон открыл дверь в свои покои. Широкая, мягкая кровать, освещенная магическим светильником, манила, предлагая забыться в сладкой неге. Но резко обострившееся чувство опасности заставило собраться для отражения невидимого удара. В приоткрытое окно влетел, пошевелив тяжелые алые занавеси, ветер. В спальне запахло чем-то противным и при этом знакомым. Аташ, принюхиваясь, стал обходить комнату по периметру. На полдороге он вдруг все понял, да было поздно. Дверь позади него захлопнулась. Силовые щиты, фиолетово сверкая, перерезали все пути к отступлению. Дымка невидимости спала, открыв взору демона трех решительно настроенных женщин. У одной из магесс на ладони лежал серебристый шар обездвиживающих чар, вторая приготовила банальный огненный пульсар. Ну а в руках у третьей находилось то, что испускало отвратительную вонь болотного чеснока, – горшочек с камийским бальзамом.
– Девочки, давайте договоримся полюбовно, – устало предложил демон. Эта троица преследовала его со дня совершеннолетия принцессы. – Признаю, ваша взяла.
– Давно бы так! – счастливо воскликнула вдова министра внешней политики.
Видя по-детски искреннюю радость великовозрастных преследовательниц, свергнутый правитель Хекета усмехнулся. Похоже, судьба благоволит ему, раз прислала трех доброволиц, которые подкормят его силу.