Киндерман устроился поудобнее. От этой комнаты веяло спокойствием и безопасностью. И так здесь было всегда. А покой Киндерману был просто необходим.
Райли опрокинул рюмку виски и поставил ее на стол, поверхность которого была обтянута блестящей кожей.
- Бог велик и умеет хранить свои тайны. Что же произошло, лейтенант?
- Два священника и распятый мальчик,- откликнулся Киндерман.- Мне кажется, здесь прослеживается религиозная связь. Но какая именно? Я сам не знаю, что ищу, святой отец, и двигаюсь на ощупь. Что общего между Бермингэмом и Дайером, кроме священнического сана? Какая здесь кроется связь? Может быть, вы мне поможете?
- Конечно,- отозвался Райли.- А разве вы сами не знаете?
- Нет. И что же это?
- Вы сами и есть эта связь. Сюда же можно включить мальчонку Кинтри. Вы знали всех троих. Неужели вам это ни разу не приходило в голову?
- В общем, да,- признался следователь.- Но ведь это, конечно же, простое совпадение. К тому же распятие Томаса Кинтри уж точно не имеет ко мне никакого отношения.- Киндерман развел руками.
- Да, вы правы,- согласился Райли.
Он повернул голову и обратил внимательный взгляд в окно. Урок закончился, и студенты переходили из корпуса в корпус на следующую лекцию.
- Возможно, это связано с изгнанием дьявола,- предположил он.
- С каким изгнанием, святой отец? Я вас не понимаю.
Райли отвернулся от окна и посмотрел Киндерману прямо в глаза.
- Бросьте, лейтенант, кое-что об этом вы знаете.
- Ну, разве что самую малость.
- Обманываете.
- В том обряде участвовал и отец Каррас.
- Да, если смерть можно назвать участием,- возразил Райли. Он снова взглянул в окно.- Дэмьен являлся тогда одним из изгоняющих. Джо Дайер был знаком с семьей жертвы. А Кен Бермингэм давал Дэмьену разрешение на расследование, а потом помог ему найти и главного изгоняющего. Я, конечно, не знаю, какие отсюда можно сделать выводы, но в какой-то степени это объясняет связь, вы не находите?
- Да, конечно,- согласился Киндерман.- Все это очень загадочно. Но все равно Кинтри выпадает из логической цепочки.
Райли повернулся к следователю.
- Неужели? Его мать преподает в институте лингвистики. Дэмьен приносил туда пленку - просил прослушать ее и дать заключение. Ему не терпелось узнать, что означала запись, сделанная на пленке: был ли это какой-то неизвестный ему язык или же просто набор случайных звуков. Он стремился доказать, что жертва способна разговаривать на языке, который дотоле не изучала.
- И получилось?
- Нет. Это оказался английский, но все слова произносились наоборот. А обнаружила это мать Кинтри.
Киндерман почувствовал, как ощущение спокойствия и безопасности покидает его. Эта тоненькая ниточка уводила его во мрак.
- Послушайте, святой отец, тот случай одержимости... Вы в самом деле считаете, что он был настоящим?
- Я не могу позволить себе долгих размышлений о бесах,- усмехнулся Райли.- Вокруг столько несчастных. Мне не хватает времени подумать даже о них.- Он приподнял рюмку и начал крутить ее в руках, рассматривая на свет.- Как же они это сделали, лейтенант? - еле слышно спросил он.
Киндерман молчал, раздумывая, стоит ли об этом говорить, а потом наконец так же тихо произнес:
- При помощи катетера.
Райли продолжал вертеть в руках рюмку.
- Может быть, и вам следует поискать дьявола? - пробормотал он вполголоса.
- Меня вполне устроит врач,- отрезал следователь.
Киндерман вышел из кабинета и поспешил на улицу.
Покидая университетскую территорию, он надрывно дышал. Наконец лейтенант зашагал по 36-й улице.
Дождь только-только закончился, и кирпичная мостовая блестела от воды. На углу Киндерман свернул направо и уверенно двинулся в сторону небольшого каркасного дома, принадлежавшего Амфортасу. Еще издали лейтенант заметил, что все ставни плотно закрыты. Он поднялся по ступенькам на крыльцо и позвонил. Медленно тянулись минуты. Лейтенант позвонил снова, но и на этот раз ему никто не открыл. Отчаяние охватило Киндермана. Повернувшись, он вновь поспешно отправился в больницу. Мысли его разбегались, но он шел очень быстро, словно надеялся, что эта стремительность поможет ему сосредоточиться и выработать определенный план действий.
Разыскать в больнице Аткинса тоже не удалось. Никто из полицейских так толком и не мог сказать, где тот сейчас находится. Тогда Киндерман заглянул в отделение невропатологии и, приблизившись к столику, за которым восседала дежурная медсестра Джейн Харгаден, спросил у нее об Амфортасе:
- Вы не подскажете, где можно его найти?
- Нет. Он больше у нас не работает,- объявила Харгаден.
- Да, я знаю, но он иногда заходит сюда. Вы его, случайно, не видели?
- Нет. Подождите, я позвоню ему в лабораторию.
Медсестра сняла трубку и набрала номер. Но на другом конце провода никто не отвечал. Девушка повесила трубку и вздохнула:
- Жаль, но там тоже никого.
- Может быть, он поехал куда-нибудь отдохнуть? - поинтересовался Киндерман.
- Я не могу вам ответить. У нас уже скопилось для него несколько писем. Я вам их сейчас покажу.
Девушка подошла к почтовым ячейкам и вынула из одной пачку писем. Она просмотрела их и вручила Киндерману:
- Вот, взгляните сами.
- Спасибо.
Киндерман внимательно пролистал корреспонденцию. Одно письмо пришло из магазина медицинского оборудования. Они просили подтвердить заказ на лазерный зонд. Все остальные - от некоего доктора Эдварда Коффи. Киндерман взял один конверт и протянул его медсестре.
- Тут уйма одинаковых,- сказал он.- Молено мне это оставить себе?
- Конечно,- ответила девушка.
Киндерман сунул письмо в карман и вернул пачку медсестре.
- Я вам очень признателен,- поблагодарил он.- Если вы увидите доктора Амфортаса,- добавил лейтенант,- или как-нибудь свяжетесь с ним, передайте, пожалуйста, чтобы он сразу же позвонил мне.- Он вручил медсестре свою визитку с рабочим телефоном.- Вот по этому номеру, хорошо?
- Конечно, сэр.
- Спасибо.
Киндерман повернулся и направился к лифтам. Он нажал кнопку "вниз". Лифт остановился, из него вышла медсестра, и следователь шагнул в кабинку. Однако медсестра вдруг вернулась в лифт, и Киндерман мгновенно вспомнил: это ее странный взгляд он поймал на себе сегодня утром.
- Лейтенант...- неуверенно обратилась к нему девушка.
Она хмурилась, очевидно не зная, с чего начать разговор. Сложив на груди руки, девушка нервно теребила белую кожаную сумочку.
Киндерман снял шляпу.
- Чем могу помочь?
Медсестра отвернулась. Она все еще колебалась.
- Я не знаю... Это ерунда какая-то... Прямо не знаю...
Они спустились в вестибюль.
- Пойдемте, отыщем где-нибудь укромный уголок и поболтаем,- предложил следователь.
- Я себя чувствую ужасно глупо. Видите ли, дело в том...- Девушка пожала плечами.- Ну, я просто не знаю...
Дверцы лифта разошлись. Лейтенант проводил медсестру за угол, где они расположились в удобных, обтянутых голубой искусственной кожей креслах.
- Все это, наверное, глупости...- начала сестра.
- Ничего под этой луной не может быть глупо,- возразил следователь, подбадривая ее.- Если бы мне сейчас кто-нибудь заявил, что мир - это апельсин, я бы поинтересовался сортом этого апельсина. И кто знает, что могло произойти дальше. В самом деле, сейчас, по-моему, уже никто не может точно ответить, что есть что.- Киндерман мельком взглянул на табличку, прикрепленную к халату медсестры: Кристина Чарльз.- Так что вы хотели мне рассказать, мисс Чарльз?
Она тяжело вздохнула.
- Все в порядке,- успокоил ее следователь.- Ну, так что же?
Девушка подняла голову, и их взгляды встретились.
- Я работаю в психиатрическом отделении,- сообщила она.- А точнее, в отделении для буйных. У нас там есть один пациент.- Кристина снова пожала плечами.- Когда его доставили, я еще здесь не работала. Это было очень давно, много лет тому назад. Десять, а может быть, двенадцать. Я видела его историю болезни.
Она раскрыла сумочку, порылась в ней и достала пачку сигарет. Вытряхнула одну и, несколько раз чиркнув по коробку, зажгла спичку. Потом отвернулась и выпустила струйку серого дыма.
- Простите,- тихо пробормотала она.
- Продолжайте, пожалуйста.
- Ну так вот, про этого больного. Полицейские подобрали его в районе М-стрит. Он бродил по улицам и ничего не помнил. Он не разговаривал, к тому же у него не обнаружили никаких документов. Ну, в конце концов он так и остался в больнице.- Медсестра нервно затянулась сигаретой.- Ему поставили диагноз "кататония", хотя кто его знает, чем он на самом деле страдает. Я с вами буду откровенна. В общем, он так и не заговорил, и все эти годы его держали в обычной палате. До недавнего времени. Сейчас я об этом расскажу. Мы не знали, как его зовут, и сами придумали ему имя. Мы окрестили его Томми Подсолнух. В комнате для отдыха он весь день перебирался из кресла в кресло, чтобы сидеть на солнце. Он никогда не оставался в тени, и, если где-то появлялось солнце, Томми сразу же устремлялся туда.- Она еще раз пожала плечами.- Было в нем что-то милое и безобидное. Но, как я уже говорила, неожиданно все изменилось. В начале года он как будто стал понемногу выходить из своего замкнутого состояния. И мало-помалу начал издавать нечленораздельные звуки, словно хотел что-то сказать. Возможно, разум его и прояснился, но он так долго не пользовался речевым аппаратом, что из его горла вырывались только стоны и мычание.- Медсестра потянулась к пепельнице и потушила сигарету.- Боже мой, у меня из ничего прямо целая повесть получается.- Она виновато взглянула на следователя.- Короче, он вскоре заговорил, но у него начались приступы буйства, и мы поместили его в отдельную палату. Смирительная рубашка, стены, обитые войлоком, и все такое прочее. Он там находится с февраля. Так что не может иметь никакого отношения к этому делу. Но Томми утверждает, будто он и есть убийца, которому дали когда-то прозвище Близнец.
- Не понял?..
- Томми говорит, будто он и есть тот самый Близнец.
- Но вы же сами сказали, что его держат взаперти.
- Да, вот именно. Поэтому-то я и сомневалась, рассказывать ли вам про все это. Он ведь с такой же легкостью мог утверждать, будто он Джек Потрошитель. Так что... Но вот только...- Она не договорила, и в глазах ее мелькнула тревога.- Видите ли, на прошлой неделе, когда я давала ему таблетки торазина, он произнес одно слово...
- Какое?
- Он сказал: "Священник..."
Посреди большого зала при входе в отделение для буйных стояла круглая стеклянная будка дежурной медсестры. Девушка нажала на кнопку - металлические двери, отделяющие больных от внешнего мира, раздвинулись. Киндерман и Темпл шагнули внутрь, и створки дверей так же беззвучно сомкнулись за их спинами.
- Выбраться отсюда просто невозможно,- заявил Темпл. Находясь в раздражении, он вел себя бесцеремонно.- Сестра видит вас через стеклянную дверь и нажимает кнопку, чтобы выпустить наружу. Или вы должны набрать шифр - а это комбинация из четырех цифр, и к тому же она меняется каждую неделю. Вы все еще торопитесь увидеть его? - строго спросил он.
- Хуже от этого не будет.
Темпл, не поверив своим ушам, ошарашенно уставился на Киндермана.
- Но его палата заперта на ключ. Он в смирительной рубашке, и у него связаны ноги.
Следователь неопределенно пожал плечами.
- Я просто посмотрю.
- Это ваше право, лейтенант,- резко отрубил Темпл.
Он стремительно зашагал вперед по тускло освещенному коридору, и Киндерман поспешил вслед за ним.
- Не успеваем менять эти проклятые лампочки,- проворчал психиатр,- то и дело перегорают.
- Это не только у вас. Во всем мире так.
Темпл извлек из кармана огромное кольцо, на которое было нанизано множество разных ключей.
- Он вон там,- указал доктор.- Палата номер двенадцать.
Киндерман подошел к крошечному дверному оконцу и сквозь него принялся рассматривать обитую войлоком комнатку. Он заметил жесткий стул, раковину, унитаз и питьевой фонтанчик. В дальнем углу комнаты на кушетке сидел мужчина в смирительной рубашке. Лица его не было видно. Мужчина склонил голову на грудь, и его длинные черные волосы лоснящимися спутанными прядями свисали на лицо.
Темпл отпер дверь и распахнул ее, жестом приглашая лейтенанта войти.
- Будьте как дома,- съязвил он.- Когда закончите, нажмите кнопочку у двери палаты. Сестра вам откроет. А я буду у себя. Эту дверь я оставлю незапертой.- Темпл с отвращением посмотрел на следователя и чуть ли не бегом устремился к выходу.
Киндерман вошел в палату и тщательно прикрыл за собой дверь. С потолка свисала голая лампочка Она едва светилась, бросая зловещий красноватый отблеск на окружающие предметы. Киндерман взглянул на раковину. Кран подтекал, и стук: разбивающихся капель отчетливо слышался в тишине. Киндерман подошел к кушетке и остановился.
- Что-то уж больно долго ты сюда добирался,- раздался внезапно низкий и приглушенный голос пациента. Этот человек явно издевался над следователем.
Киндерман вздрогнул. Голос показался ему знакомым. Интересно, где он мог его слышать?
- Мистер Подсолнух? - обратился Киндерман к больному.
Мужчина поднял голову и мельком взглянул на следователя.
Киндерман чуть не задохнулся.
- Боже мой! - прошептал он и, пошатнувшись, отступил назад. Сердце его бешено колотилось.
Пациент скривил рот в довольной ухмылке.
- Жизнь прекрасна,- объявил он, искоса посмотрев на Киндермана, и осклабился: - Ты не находишь?
Все поплыло у него перед глазами. Киндерман попятился к двери,, споткнулся и с ходу нажал кнопку вызова дежурной сестры. Он выскочил из палаты и, не помня себя, помчался в кабинет Фримэна Темпла.
- Эй, приятель, что у вас там стряслось? - нахмурился тот, когда Киндерман без стука влетел в его кабинет.
Темпл развалился за столом и листал свежий номер журнала по психиатрии. Взглянув на запыхавшегося и побледневшего следователя, он указал на стул.
- Эй, ну-ка садитесь. Вы что-то неважно выглядите. Что случилось?
Киндерман буквально рухнул на стул. Он никак не мог прийти в себя. Психиатр озабоченно склонился над следователем, внимательно заглядывая тому в глаза.
- С вами все в порядке?
Киндерман опустил веки и кивнул.
- Дайте мне воды, пожалуйста.- Он положил руку на грудь. Сердце не успокаивалось.
Темпл налил ледяной воды из графина в пластмассовый стаканчик и протянул его Киндерману.
- Вот, выпейте.
- Спасибо. Да-а..- Киндерман взял стаканчик. Он сделал глоток, потом еще один, ожидая, когда же пульс придет наконец в норму.- Ну вот, уже лучше,- вздохнул он.- Гораздо лучше.- Дыхание его выровнялось, и теперь следователь уже спокойно взглянул на сгорающего от нетерпения Темпла.- Подсолнух,- произнес он.- Я хочу посмотреть историю его болезни.
- Для чего?
- Мне это нужно! - внезапно взорвался следователь.
Психиатр вздрогнул и отпрянул.
- Хорошо-хорошо, приятель. Только не волнуйтесь. Я сейчас ее принесу.- Темпл выскочил из кабинета и чуть было не сбил с ног Аткинса.
- Лейтенант? - Аткинс вошел внутрь.
Следователь взглянул на него отсутствующим взглядом.
- Где ты был? - осведомился наконец Киндерман.
- Выбирал обручальное кольцо, лейтенант.
- Это здорово. Хорошо, Аткинс. Никуда не уходи.
Киндерман перевел взгляд на стену.
Аткинс не знал, как реагировать на слова лейтенанта. Нахмурившись, он прошел к дежурному столу и стал молча выжидать, что будет дальше. Никогда еще Аткинс не видел лейтенанта в таком состоянии.
В этот момент вернулся Темпл и вручил Киндерману историю болезни. Следователь тут же углубился в чтение, а психиатр сидел рядом и наблюдал за ним. Он прикурил тонкую сигару и молча изучал лицо Киндермана. Затем Телшл перевел взгляд на руки, быстро перелистывающие страницы. Пальцы у лейтенанта дрожали.
Наконец Киндерман поднял глаза.
- Вы уже работали в больнице, когда доставили этого человека? - резко спросил он.
- Да.
- Тогда напрягите память, доктор Темпл. Во что он был одет?
- Боже мой, столько лет прошло!..
- Вы не помните?
- Нет.
- Имелись ли у него какие-нибудь следы повреждений? Синяки, раны, кровоподтеки?
- Это все должно быть отмечено в истории болезни.
- Но здесь ничего нет! Ничего нет! - Каждое "нет" сопровождал яростный удар папкой по столу.
- Эй, потише, пожалуйста.
Киндерман поднялся.
- Сообщали ли вы или кто-нибудь из персонала пациенту из палаты номер двенадцать об убийстве отца Дайера?
- Лично я - нет. А с какой стати мы будем ему об этом рассказывать?
- Опросите сестер,- мрачно скомандовал Киндерман.- Узнайте у них. Ответ должен быть готов к утру.
Киндерман повернулся и торопливо покинул кабинет. Он сразу же отыскал Аткинса.
- Наведи справки в Джорджтаунском университете,- приказал лейтенант.- Там был священник, отец Дэмьен Каррас. Узнай, сохранилась ли его медицинская карта. И еще. Позвони отцу Райли. Я хочу, чтобы он немедленно пришел сюда.
Аткинс удивленно уставился на Киндермана. Словно прочитав его мысли, Киндерман отчеканил:
- Отец Каррас был моим другом. Он умер двенадцать лет назад. Каррас скатился с лестницы Хичкока до самого низа. Я сам присутствовал на его похоронах. И вот я только что видел его. Он здесь, в больнице. В одной из палат. В смирительной рубашке.
Глава двенадцатая
В одной из вашингтонских ночлежек Карл Веннамун разливал бесплатную похлебку. Он двигался вдоль длинного дощатого стола, за которым сидели нищие. Несчастные благодарили его, а он неизменно тихим и вкрадчивым голосом отвечал: "Благослови вас Господь!" Следом за Карлом ступала хозяйка ночлежки, миссис Тремли. Она раздавала здоровенные ломти хлеба.