- Я подарил эту фигурку Анне, еще когда мы не были женаты,- заговорил он вместе с двойником- В нью-йоркском магазинчике "Матушка Леоне". Там находилась одна забегаловка. Кормежка отвратная, но зато уточка превосходная. Анна была от нее просто без ума.
Амфортас посмотрел на двойника, и они ласково друг другу улыбнулись.
- Она говорила, что это так романтично,- продолжили оба.- Как и те цветы, что я подарил ей в Бора-Бора. Она говорила, что все это навсегда останется в ее сердце.
Амфортас нахмурился, тут же посерьезнел и двойник. Раздвоение голоса начинало раздражать доктора. Ему вдруг показалось, что тело его стало таять. Да и связь с окружающей действительностью внезапно сошла на нет. Надвигалось что-то чудовищное.
- Убирайся! - рявкнул Амфортас на двойника, но тот даже не шелохнулся.
Вместо этого он повторил приказание Амфортаса и изобразил на своем лице такое же гневное, как у доктора, выражение. Амфортас поднялся и, шатаясь, направился к лестнице. Краешком глаза он фиксировал, что двойник следует рядом, бок о бок, словно в зеркале.
Амфортас вошел в гостиную и присел на стул. Он и сам не помнил, как здесь очутился. В руках он все еще сжимал фарфоровую уточку. Сознание вроде бы прояснилось, мысли текли спокойно, но ощущения как будто стерлись. От этого Амфортас чувствовал себя весьма неуютно. В голове по-прежнему стучало, однако боль исчезла. Доктор с отвращением покосился на двойника. Тот завис в воздухе, презрительно уставившись на Амфортаса Невропатолог смежил веки, чтобы не видеть его.
- Не возражаешь, если я закурю?
На этот раз голос не раздвоился. Амфортас удивленно распахнул глаза и остолбенел: двойник развалился на диване, лениво закинув одну ногу на подушки. Он чиркнул спичкой и, прикурив, выдохнул дым.
- Боже мой, сколько раз пытался бросить,- засокрушался двойник. Он снисходительно сдвинул брови.- Ну, извини.- И пожал плечами.- Откровенно говоря, расслабляться мне бы не следовало, да, Бог свидетель, я безумно устал. Вот и все. Надо передохнуть. В нашем случае вреда от передышки никакого. Ты ведь знаешь, что я имею в виду.- Двойник умолк, будто ожидал от Амфортаса ответа, но тот словно воды в рот набрал.- Я тебя понимаю,- наконец вымолвил двойник.- Чтобы привыкнуть к этому, необходимо время. А вот я так и не научился проникать куда-либо постепенно. Видимо, все это надо было бы обстряпать осторожненько и поэтапно, в час по чайной ложке.- Он виновато пожал плечами и улыбнулся.- Экая промашка. Короче, я явился и приношу свои извинения. Я-то тебя уже многие годы знаю как облупленного, ну, а ты обо мне, разумеется, не имеешь ни малейшего представления. Скверно получается. Бывало, мне хотелось встряхнуть тебя, вернуть, так сказать, в рамки. Однако вряд ли это мне удалось бы, как не получится и сейчас! Ох уж эти дурацкие правила игры! Но потрепаться мы можем.- Внезапно двойник занервничал: - Тебе не полегчало? Нет? Вижу, что ты никак в себя не придешь. Язык проглотил. Ну, ничего. Я буду говорить, пока ты не оклемаешься и не привыкнешь ко мне.- Сигаретный пепел упал ему на свитер. Стряхнув его на пол, двойник пробормотал: - Экая небрежность!
Амфортас тихонько рассмеялся.
- А, так ты, оказывается, еще живехонек,- обрадовался двойник.- Прелестно! - Он замолчал и уставился на хохочущего Амфортаса. - Ты давай потише, дружок,- внезапно разозлился двойник.- Ты что, хочешь, чтобы я снова начал все повторять за тобой?
Амфортас отрицательно замотал головой, пытаясь подавить смех. А потом вдруг заметил, что стол, который он сдвинул, и лампа, упавшая с него, снова стоят на своих местах. Невропатолог удивленно покосился на двойника.
- Да, это я поставил их на место,- заверил его тот.- Я существую на самом деле.
- Нет, ты только в моей голове,- возразил Амфортас.
- Ну вот, уже целую фразу выдал, надо же. Экий прогресс. Я, разумеется, имею в виду форму, а не содержание,- пояснил двойник.
- Ты - галлюцинация.
- А стол? А лампа?
- У меня случился провал памяти. Я их сам поднял, а потом забыл об этом.
Двойник выпустил очередное облачко дыма.
- Земная душа,- укоризненно пробормотал он и покачал головой.- Может быть, ты убедишься, если я потрогаю тебя? Если ты сам ощутишь мое присутствие?
- Может быть,- согласился Амфортас.
- Увы, это невозможно,- огорчился двойник.- Даже думать забудь.
- Это из-за того, что у меня галлюцинации.
- Еще одно такое словечко, и меня вырвет наизнанку. Послушай, как ты думаешь, кто сейчас перед тобой?
- Я сам.
- Да, частично ты прав. Поздравляю. Я твоя вторая душа,- признался двойник.- Ну, крикни же теперь: "Рад познакомиться" - или хоть что-нибудь в этом роде. Однако и манеры же у тебя! Да, я тут вспомнил один забавный случай по этому поводу. Насчет знакомств. Очень милая история.- Он загадочно улыбнулся.- Мне рассказал ее двойник Ноэля Кауарда, да и сам Кауард признает, что она действительно имела место в жизни. В общем, в одном королевстве давали бал, и Кауард оказался в числе приглашенных. Он стоял рядом с королевой, а по другую руку от него стоял Никол Уильямсон. И тут появляется некий чудак, Чак Коннорс Американский актер. Знаешь его? Разумеется, разумеется. Ну, короче, протягивает он Ноэлю руку и смущенно бормочет: "Мистер Кауард, я Чак Коннорс!" А Ноэль не растерялся и так, по-отечески, успокаивает его: "Конечно, мальчик мой, я в этом не сомневался". Ну как? По-моему - прелестно! - Двойник откинулся на спинку дивана.- Какой умница этот Кауард. Жалко, что он перебрался за границу. Ему, конечно, хорошо. А нам-то плохо.- Двойник многозначительно посмотрел на Амфортаса- Хороший собеседник - большая редкость. Понимаешь, куда я клоню, или нет? - Он стряхнул сигаретный пепел прямо на пол и добавил: - Ну, не волнуйся. Не загорится.
Амфортас испытывал сейчас странное чувство: нечто среднее между смятением и непонятным возбуждением. Ведь именно двойник обладал той настоящей, жизненной силой, которая полностью отсутствовала у него самого.
- Почему ты не хочешь доказать, что не являешься галлюцинацией? - попытался он вывести двойника на чистую воду.
Тот удивился:
- Доказать?
- Да.
- Как?
- Сообщи мне что-нибудь такое, чего я не знаю.
- Я не смогу остаться здесь навсегда.
- Да нет, что-нибудь такое, что я потом смог бы проверить.
- Ты слышал когда-нибудь эту забавную байку про Ноэля Кауарда?
- Я мог сам сочинить ее. Это ведь не факт.
- Да, тебе трудно угодить,- разочарованно протянул двойник.- И ты думаешь, у тебя достанет ума состряпать такую историю?
- Подсознательно - да,- кивнул Амфортас.
- И снова ты близок к истине,- подтвердил двойник.- Твое подсознание и есть твоя вторая душа. Но не в том смысле, как ты привык его понимать.
- Пожалуйста, объясни.
- Превентивно.
- Что?
- Это как раз то, чего ты не знаешь. Мне только что пришло в голову. "Превентивно". Это словечко я позаимствовал у Ноэля. Ну как? Теперь ты доволен?
- Нет, я не употребляю это слово, но его латинский корень мне известен.
- Слушай, от тебя можно сойти с ума. Ты просто невыносим,- удрученно заметил двойник.- Я сдаюсь. Ладно. У тебя галлюцинации. И теперь ты, разумеется, начнешь уверять меня, будто не убивал тех несчастных. Что ты ничегошеньки не знаешь.
У невропатолога вдруг похолодело внутри.
- Кого убивал? - едва ворочая языком, выдавил он из себя.
- Сам знаешь. Мальчонку и двух священников.
- Нет.- Амфортас покачал головой.
- Ну, не упрямься. Я знаю, что сознание твое, конечно же, не участвовало в этом. Ну и что же? - Он пожал плечами.- Ты знал. Ты все равно знал.
- Я не имею никакого отношения к этим убийствам.
Двойник рассвирепел и выпрямился на диване:
- Вот-вот, еще не хватает свалить теперь все на меня. Ну, у меня-то, к счастью, нет тела, так что я автоматически выпадаю из игры. И кроме того, мы никак не пересекаемся. Понимаешь? Ты да твоя злоба - вот виновники убийств. Да и Анну ты потерял, потому что гневался на Бога Придется взглянуть правде в глаза Вот почему ты и решил умереть. Кстати, это очень даже глупая затея. Чистейшей воды трусость. Кроме того, подобная выходка преждевременна
Амфортас посмотрел на фарфоровую фигурку. Крепко сжав ее в руках, он встряхнул головой.
- Я хочу быть с Анной,- произнес он.
- Но ее там нет.
Амфортас уставился на двойника.
- Я вижу, мне удалось наконец завладеть твоим вниманием,- обрадовался тот.- Так ты отправляешься в мир иной, чтобы встретиться с Анной? Я не собираюсь сейчас спорить с тобой. Ты слишком упрям. Это бессмысленно: Анна уже перешла в другое измерение. А теперь, когда руки твои обагрены кровью, я сомневаюсь, что тебе вообще удастся ее догнать. Мне ужасно неприятно сообщать все это, но ведь я здесь не для того, чтобы потворствовать твоим заблуждениям. Не могу себе это позволить. У меня и без того хлопот хватает.
- Где Анна?
У невропатолога заколотилось сердце, боль снова начала подступать со всех сторон.
- Анну сейчас лечат,- сообщил двойник.- Как, впрочем, и всех остальных.- Он хитро прищурился: - Кстати, а ты знаешь, откуда я только что прибыл?
Амфортас скользнул безучастным взглядом по магнитофону, валявшемуся в углу комнаты, а потом вновь остановился на двойнике.
- Удивительно. Ты начинаешь поразительно быстро соображать Да, ты и раньше слышал мой голос в магнитной записи. Я как раз оттуда. Ты, наверное, хочешь об этом узнать поподробнее?
Амфортас кивнул как загипнотизированный.
- Боюсь, что не смогу тебе рассказать,- объявил двойник.- Извини. Там свои правила и порядки. Назовем это просто перевалочным пунктом. Что же касается Анны, то, как я уже упоминал, она миновала этот рубеж. Сие сообщить я имею право. Ты должен узнать о ней все, равно как и о Темпле.
У невропатолога перехватило дыхание. В висках чудовищно застучало, боль становилась невыносимой.
Двойник лишь пожал плечами и отвернулся.
- Хочешь услышать неплохое определение ревности? Так вот, это чувство возникает тогда, когда кто-то, кого ты ненавидишь, чудненько проводит время без тебя. В этом есть доля истины. Подумай.
- Ты не настоящий,- задохнувшись, с трудом выдавил из себя Амфортас.
Перед глазами все поплыло. Тело двойника волнами растекалось по дивану.
- Боже мой, у меня кончились сигареты,- посетовал двойник.
- Ты не настоящий.
Свет начал меркнуть.
Двойник превратился в сплошной звук - в голос, пронизывающий трепещущую реальность.
- Правда? Ты уверен? Да простит меня Господь, но я нарушу еще одно правило. Это точно. Моему терпению приходит конец. Сегодня вышла на работу новая медсестра. Ее зовут Сесилия Вудс. Скорее всего, ты не знаешь этого. Сейчас она на дежурстве. Иди, позвони в отделение и выясни, прав я или нет. Ты же сам хотел, чтобы я сказал тебе нечто, чего ты не знаешь. Вот, пожалуйста Теперь действуй. Позвони в отделение невропатологии и попроси к телефону сестру Вудс
- Ты не настоящий.
- Позвони ей немедленно.
- Ты не настоящий!!! - во весь голос завопил Амфортас.
С ног до головы охваченный дрожью, он вскочил, сжимая в руке фарфоровую уточку. Боль разрывала его на части, выжимая стоны.
- Боже! О Боже мой!
Амфортас заковылял к дивану, спотыкаясь и ничего не разбирая перед собой. Он оступился и рухнул на пол. Падая, Амфортас ударился головой о край журнального столика. Кровь проступила на голове, и тело глухо стукнулось о пол Раздался звон, напоминающий вопль отчаяния. Это на мелкие осколки разлетелась бело-зеленая фигурка. Спустя несколько секунд кровь залила разбитую статуэтку и пальцы, все еще сжимающие кусочек подставки, на которой виднелись слова "от меня без ума". Но скоро они исчезли под струйками крови. Амфортас прошептал:
- Анна...
СУББОТА, 19 МАРТА
Глава пятнадцатая
Тело Китинг обнаружили в палате номер четыреста, когда на дежурство в шесть утра заступила другая медсестра. Там же был найден без сознания и пациент психиатрического отделения Перкинс. Палата располагалась за углом и не попадала в поле зрения полицейского, охранявшего на дежурном посту возле лестницы и лифтов покой больных. На руках Перкинса остались пятна крови.
- Вы будете мне отвечать? - допрашивал старика Киндерман.
Тот сидел на стуле и пустыми глазами смотрел на следователя.
- Мне нравится обед,- повторял он.
- Кроме этого, он ничего не говорит,- объяснила Киндерману медсестра Лоренцо. Она дежурила в палатах для тихих больных.
Медсестра из отделения невропатологии, которая нашла труп, стояла сейчас у окна и никак не могла оправиться после перенесенного стресса. Она только-только поступила на работу. Это был ее второй день в больнице.
- Мне нравится обед,- с отсутствующим видом вновь произнес старик, а потом причмокнул губами.
Киндерман повернулся к медсестре отделения невропатологии. По выражению ее лица он пытался определить, пришла ли она уже в себя. Взгляд Киндермана скользнул по табличке на ее халате.
- Спасибо вам, мисс Вудс,- поблагодарил он.- Вы можете идти.
Девушка поспешно вышла и закрыла за собой дверь.
Киндерман повернулся к мисс Лоренцо.
- Вы не могли бы проводить этого старика в туалет?
Сестра Лоренцо на секунду замешкалась, а потом помогла старику подняться и довела его до двери туалета. Следователь не отставал от них и первым вошел внутрь. Медсестра и больной остановились у входа. Киндерман указал на зеркало над раковиной, где виднелась кровавая надпись.
- Это вы писали? - резко спросил следователь. Рукой он повернул голову старика так, чтобы тому были видны красно-коричневые буквы.- Кто-нибудь заставлял вас написать это?
- Мне нравится обед,- как заведенный бормотал старик.
Киндерман устало посмотрел на него, а потом, обратившись к сестре, отрешенно произнес:
- Уведите его в палату.
Сестра Лоренцо кивнула и вывела слабоумного старика в коридор. Как только их шаги затихли, Киндерман снова взглянул на зеркало и, нервно облизнув пересохшие губы, перечитал страшную надпись:
"НАЗЫВАЙ МЕНЯ ЛЕГИОН.
ИБО НАС МНОЖЕСТВО".
Следователь торопливо покинул туалет и направился к Аткинсу, поджидавшему его у дежурного поста.
- Пойдем-ка со мной, Немо,- на ходу бросил лейтенант, не замедляя шага.
Аткинс безропотно последовал за ним, и через некоторое время они уже стояли перед палатой номер двенадцать. Киндерман заглянул в окошечко. Мужчина в палате не спал. Он сидел на кровати в смирительной рубашке и, как будто зная, что Киндерман находится за дверью, ехидно ухмылялся и шевелил ил губами, словно что-то пытался сказать следователю.
Киндерман повернулся и обратился к полицейскому, дежурившему у двери:
- Сколько времени вы здесь стоите?
- С полуночи,- ответил тот.
- Кто-нибудь заходил в эту палату?
- Медсестра Несколько раз.
- А доктор?
- Нет, только медсестра.
Киндерман задумался, а потом повернулся к Аткинсу:
- Скажи Райану, что мне нужны отпечатки пальцев всех сотрудников больницы. Начни с Темпла, потом проверь весь персонал невропатологического и психиатрического отделений. А там видно будет. Мобилизуй на это дело еще пару человек, чтобы побыстрее провернуть его. Сравни отпечатки с теми, которые обнаружены на местах преступлений. Чем больше людей тебе удастся задействовать, тем лучше, ибо результаты нужны как можно раньше. Действуй, Аткинс. Поспеши. И передай медсестре, чтобы она пришла сюда с ключами.
Киндерман смотрел вслед быстро удаляющемуся помощнику. Когда тот скрылся за углом, лейтенант все еще прислушивался к его шагам, словно с этим звуком от следователя отдалялся весь реальный мир. Вот шаги затихли, и снова мрак просочился в душу Киндермана. Он посмотрел вверх, на лампочки. Три из них не горели - их еще не успели поменять,- и коридор был погружен в полутьму. Снова шаги. Это приближалась медсестра. Следователь ждал. Когда девушка подошла, он указал на дверь палаты номер двенадцать. Медсестра внимательно оглядела лейтенанта и отперла дверь. Следователь зашел внутрь. Нос у Подсолнуха был тщательно забинтован. Пациент, не мигая, следил за каждым движением Киндермана. Следователь прошел в дальний угол и устроился на стуле. Тишина начала обволакивать его. Подсолнух сидел не шелохнувшись. Настоящий манекен с широко раскрытыми глазами, да и только. Киндерман перевел взгляд на одиноко свисающую лампочку. Она вдруг начала мерцать, а потом так же внезапно перестала И тут следователь услышал злорадный смешок.
- Да будет свет,- раздался голос Подсолнуха.
Киндерман повернулся к нему, но глаза больного были по-прежнему пусты.
- Вы получили мое послание, лейтенант? - спросил он.- Я передал его через Китинг. Прелестная девушка Отзывчивое сердце. Да, кстати, я восхищаюсь вами. Вы правильно сделали, что позвали моего отца. Хотя тут надо еще кое-что уточнить. Вы не могли бы сделать мне маленькое одолжение? Звякните журналистам - пусть они снимут папашу вместе с Китинг, хорошо? Ведь, собственно, ради этого я и убиваю - чтобы обесчестить его. Вы же прекрасно понимаете это. Так помогите мне. И смерть восторжествует. Ну хотя бы на один денек. Тогда я вас не трону. Вы останетесь мною довольны. Кстати, я могу замолвить за вас словечко. Вас тут не больно-то жалуют. Только не спрашивайте почему. Они мне все уши прожужжали, что ваша фамилия начинается с буквы "К", но я не обращаю на них внимания. Правда, это очень благородно с моей стороны? И смело. Когда они выходят из себя, то бывают иногда так капризны и привередливы.- Казалось, Подсолнух вспомнил вдруг о чем-то неприятном, потому что внезапно передернулся.- Ну, не важно. Давайте больше не будем о них говорить. Итак, я вам задал любопытную задачку, лейтенант? Конечно, если учитывать вашу уверенность в том, что я Близнец.- Лицо его исказила гримаса ненависти, голос угрожающе загремел.- Убедился ты наконец или нет?!
- Нет,- ответил Киндерман.
- И очень глупо,- злобно прорычал Подсолнух.- Похоже, ты явно напрашиваешься на танец.
- Я не понимаю, что вы хотите этим сказать,- откликнулся Киндерман.
- Я тоже,- равнодушно заметил Подсолнух. Лицо его разгладилось и являло собой в этот момент непроницаемую маску.- Я же сумасшедший.
Киндерман молчал, прислушиваясь к мерному стуку падающих в раковину капель. Наконец он заговорил:
- Если вы и есть тот самый Близнец, то как же вам удается выбираться отсюда?
- Вы любите оперу? - спросил вдруг Подсолнух и сочным бархатным голосом затянул известнейшую арию. Потом неожиданно замолчал и взглянул на Киндермана.- А я больше уважаю пьесы. Моя любимая - "Тит Андроник". Такая милая.- Он тихо засмеялся.- Как поживает ваш друг Амфортас? Недавно его посещал прелюбопытнейший гость, насколько я понимаю.- Подсолнух закрякал как утка, потом снова замолчал. И отвернулся к стене.- Над этим тоже надо еще покорпеть,- недовольно пробормотал он глухим, низким басом, а потом как ни в чем не бывало обратился к Киндерману: - Так вам интересно, как я отсюда выбираюсь?
- Да, расскажите мне.
- С помощью друзей. Закадычных друзей.
- Каких друзей?