Быстрым шагом я пошел к толпе, сердце готово было выпрыгнуть из груди, меня потряхивал какой то нервный озноб…
- …вынес приговор - пожизненной каторги на угольных копях, земли и имущество его рода переходят в управление княжества, с изгнанием всех родственников с земель.
Не снимая мешок с головы стража увела Вараса за ворота дома Собрания Хранителей.
- Ну пока его смерти на тебе нет, хвала богам, - тихо сказал подошедший Тарин.
- Я вытащу его…
- Хорошо, вытащишь… а сейчас идем.
Глава 27
Я наверное около часа пребывал в состоянии исступления, и Тарину порой приходилось меня разворачивать и подталкивать в нужном направлении движения. Мы пришли в дом воеводы, около которого уже стояла очередь на запись в ополчение. Мы выстояв очередь, подошли к большому деревянному столу, за которым сидел сам воевода - такой крепкий старикан, внешностью напомнившего мне Будулая из старого советского кино, нас с Тарином записали во вторую правую сотню, сунули в руки каждому по небольшому деревянному медальону на шнурке из суровой нити, и проводили на территорию ратной школы к своей сотне. Личный состав сотни расположился вдоль стены длинного одноэтажного здания, кучками сложив снаряжение, ну и люди тоже сидели группками… кто-то успел познакомиться, кто-то встретил тут уже давно знакомых людей. Все эти наши перемещения для меня проходили как во сне, Тарин периодически дергая меня за рукав то пол к зданию, то подтолкнув направил в тень, где сидело еще человек пять. Вывел меня из этого состояния какой-то седобородый и старик… лицо вроде знакомое. Он подсел к нам рядом, достал медную флягу отделанную кожей, вытащил со скрипом деревянную пробку, и протянув мне сказал:
- Спасибо тебе наемник… не за меня, за внука моего спасибо.
- Ты о чем старик, - хватанул какого-то настоя, причем не менее чем градусов пятьдесят и закашлявшись вернул флягу.
- Вчера… в корчме, я обязан тебе теперь.
- Да, точно… а я смотрю не могу вспомнить, откуда лицо знакомо. А внук то где?
- Да вон спит, мы тут с утра уже, - указал на свернувшегося калачиком у стены парня.
- Понятно…
- Я Сагал, а внука Талес зовут, - приложил он правую руку к груди и медленно кивнул.
- Талес… Талес… - задумался я и на автомате в слух сам себе ответил, просто вырвалось из-за туповатого моего состояния, - а помню, незаконно рожденный сын князя.
Дед аж подпрыгнул… Тарин дернулся к ножу, а у меня наконец включились мозги в работу, и я выставив обе пятерни перед собой сказал не громко:
- Тихо! Тихо… Сядь Сагал, - и тихо потянул деда за рукав.
Дед сел с выражением лица "Штирлиц еще никогда не был так близок к провалу", и спросил:
- Но как? От куда?
- Прости Сагал, но так случилось, что в Хартском каменке вы ночью слишком громко разговаривали, а мне, в соседней комнате не спалось и я слышал ваш разговор… Не бойтесь, мне не нужна ваша тайна, и пусть она с вами и остается, - сказал я и посмотрел на Тарина, который сидел с очень удивленным лицом.
- Я состарился, и уже не такой внимательный…
- Дай-ка дед твою флягу, - сказал Тарин, - и теперь вы двое объясните мне, о чем вы тут говорите, и не вздумайте потешаться над именем покойного князя.
- Что ты наемник… - начал было дед.
- Это я сейчас наемник, - чуть наклонился к деду Тарин и почти зашипев сказал, - при славном Васлене… Ладно… здесь не то место, что бы про это говорить.
Дед одобрительно кивнул, потом наклонив голову присмотрелся к Тарину, и указав ему на грудь пальцем в районе правого соска сказал:
- Если у тебя здесь шрам от икербского копья… то я тебя знаю.
- Есть шрам, - хмуро ответил Тарин, - только знали про это два человека всего, славный Васлен и охранитель его, но оба мертв… Не может быть! Дасар!
- Я уже много лет Сагал… Тысячник Тарин, - улыбаясь наклонил голову дед.
- А как же пожар в башне… ты же сгорел говорили.
- Нет, не сгорел, как видишь, я нарочно это все устроил, что бы исчезнуть, потому что Васлен, когда понял, что его отравили, наказал мне разыскать его наследника и защищать пока жив буду.
- Все Дасар… вернее Сагал, не говори тут больше ни слова… потом, думаю у нас будет время поговорить.
- Хорошо Тарин.
На территорию просторной площади ратной школы въехал верхом всадник, и прокричал:
- Вторая правая сотня! Собраться, проверить имущество и оружие! Как сыграет походный горн, выходи за ворота строиться на марш!
- Обед дадут? - выкрикнул кто-то.
- Дадут ужин двойной пайкой! Но после марша, - ответил всадник, развернул коня и поскакал к воротам.
- Ну раз скоро выходить, - достал Тарин трубку, - давай Никитин, подышим трубкой да собираемся.
- Давай, - ответил я и доже начал набивать трубку местным самосадом.
Дед поднялся и пошел будить Талеса.
Горн проиграли три раза, и ополченцы нашей сотни потянулись на выход, за ворота. Большинство из ополченцев службу знали и построились быстро, в колонну по двое. Позади нас с Тарином встали Сагал и Талес и колонна, замыкаемая тремя телегами с водой, провизией и снаряжением двинулась на выход из городища. Возглавляли колонну два всадника - сотник Алуш и его помощник. Идти нам предстояло на юг, к Желтым горам.
Часа через три пути впереди что-то прокричали, колонна встала кто-то побежал к кустам рассупониваясь, кто-то присел прямо на землю приложившись к фляжке, я понял, что поступила команда вроде "перекурить и оправиться", что я тоже поспешил сделать, отойдя в кусты.
Стемнело, около часа двигались с зажженными факелами. Колонна втянулась на центральную улицу большого многодворца, прошла его насквозь и встала лагерем. Выставили караулы, у одной из телег - походной кухни, развели два больших костра и начали готовить ужин, а мы с нашими новыми знакомцами расположились под одиноко стоящим деревом, чуть в стороне от основного расположения. Расстелив плед я лег на землю подставив под ноги ранец… гудят, я так далеко и долго пешком давно не ходил. Талес подсел рядом и сказал:
- Хочу тебя поблагодарить.
- Сагал меня уже поблагодарил…
- Я видел твой бой… не могу понять, у кого ты учился ратному делу?
- Везде понемногу, но в основном Тарин конечно научил, и друг его. А зачем ты в ополчение пошел, если тут тебе придется защищать твоих врагов?
- Нет, - улыбнулся Талес, - я буду защищать свой народ и земли Трехречья… а потом разберусь с врагами и убийцами отца.
- Тебе понадобится помощь… Более того, если ты хочешь вернуть принадлежащее тебе по праву рождения, ты должен заручиться поддержкой больших и знатных родов… ну мне так думается во всяком случае.
- Тебе правильно думается, - вступил в разговор Сагал, - змею надо убивать тогда, когда она не чувствует опасности… Я думаю про волю богов и благословение Большой Луны на нашу с вами встречу… вы посланы нам в помощь.
- Давайте сначала дождемся окончания похода, и те, кто останутся живы, уже будут прислушиваться к воле богов, - тихо сказал Тарин, - у Никитина тоже есть дело успокоения духа… дело чести.
- Да уж… - тяжело вдохнул я, ощущая как снова накатывает чувство глубокой вины… Вины в том что я вообще вторгся в жизнь Кузнеца и его семьи. Я чуть сдвинул рукав и погладил браслет, что повязала мне Дарина на запястье.
- Скучаешь? - спросил Талес.
- Что?
- По невесте скучаешь?
- У меня нет невесты.
- Т. е. ты позволил повязать на себя "девичье сердце", и говоришь что у тебя нет несты?
- Никитин недавно в бою ранен был, - незаметно ткнул меня в бок Тарин, но больно, - разбойничьей палицей по голове… кое что не помнит, вот и про невесту запамятовал.
- Плохо, - с сочувствием покачал головой Талес.
Со стороны кухни пару раз ударили в какую-то железяку, гулко так.
- Ужин готов, давайте котелки, мы с Талесом сходим, - сказал поднимаясь с Сагал.
Я покопался в ранце и отдал котелок, Тарин передал свой, и когда Сагал с Талесом удалились, Тарин сказал:
- Никитин, ты если не знаешь о каких-то вещах, то или сначала у меня спроси и вообще о них не разговаривай.
- Ну… я думал это просто, безделушка…
- Безделушка, - хмыкнул Тарин, - дочь кузнеца?
- Да…
- Это брат мой не безделушка, это теперь судьба твоя. Закончится поход, пойдем грехи твои исправлять, пока их не так много как у меня, что и исправить невозможно будет а только бежать от них подальше.
- Обязательно пойдем, - кивнул я и снова вздохнул.
- И постарайся не раскрытья никому больше о том, что ты не принадлежишь этому миру, здесь среди ополченцев люди простые, запишут в демоны, голову с плеч и на жердь повыше.
- Постараюсь.
- Я то тебе поверил, не знаю почему, но поверил… есть в тебе что-то, - сказал Тарин и гоготнув добавил, - но после того что ты с котами учудил, было дело, грешным делом в темные колдуны тебя записал. А как ты с ними ммм… договорился то?
- Обряд прошел… там, у Вараса.
- Ясно… Все, вон Сагал с наследником возвращаются…
Ужин был действительно без изысков - грубая каша с пластиками вяленого мяса. Запив ужин соком, я накинул на плечи купленный кафтан и улегся спать, думая о Варасе, Чернаве и Дарине… Вот же чертовка, нет, девчушка конечно хороша спору нет, но я ее не знаю совсем, а вот оказывается как… теперь она моя невеста и моя судьба. Ладно, как сказал Тарин, этот поход еще надо пережить…
Глава 28
Разбудил нас рог, протрубив три раза. А прохладно, уже утром. Хорошо, что мы с Тарином приодеться на зиму смогли. Свернув кафтан, привязал его к ранцу и побежал до ближайших кустов. Возвращаясь, заметил, что людей значительно прибавилось. Оказывается, под утро подошли еще две сотни, они передохнут в разбитом нами лагере, а мы после завтрака выдвигаемся дальше, нужно пересечь Срединную реку и затем дойти до каменка, где нас ожидает регулярное войско княжества. Из каменка мы уже выступим все вместе и направимся в предгорья, к тем самым Желтым горам.
Пошли уже вторые сутки нашего перехода, и сейчас наша сотня и две сотни дружинников регулярного княжеского войска двигаемся по дну неглубокого ущелья, солнце в зените и его лучи, отражаясь от каменистого грунта, перемешавшись с теплым горячим воздухом поднимаются желтоватым маревом. Час назад был привал, и мы успели немного отдохнуть, перекусить и попить воды, колонна отдохнувших ополченцев пока еще бодро шагает вперед поднимая пыль на полметра от земли. Сотня ополченцев шла замыкающей, после очередного поворота протрубил рог и колонна остановилась.
- Дозор высылают, - прокомментировал Тарин.
- Уже можем наткнуться на икербов? - спросил я.
- Уже можем наткнуться на засаду, - сплюнул он на землю, - ума у походного воеводы как у утки… идем уже два часа по ущелью, а дозоры только додумался выслать.
- Да, для засады место хорошее, - огляделся Сагал, - по полсотни лучников на края ущелья и все тут и останемся.
- Вот и я про это.
Объявили привал, выставили охранение и я увидел, как впереди метрах в трехстах, три человека не спеша поднимаются по правому склону вверх.
- Ну, раз привал то можно и подымить, - сказал я, и когда открыл клапан кармашка на ранце, от копчика до затылка пробежала… раньше я бы сказал волна страха, а сейчас нет. Сейчас я просто почувствовал опасность, и явно понял откуда она исходит.
- Ты чего? - спросил Тарин увидев как я замер словно ящерица на камне.
- Надо подняться наверх… туда, - показал я рукой.
- Зачем?
- Дозорные уже мертвы… Тарин надо, мы все в опасности, времени мало.
- И что ты предлагаешь? Пойти к походному воеводе и сказать, что ты почувствовал опасность?
- Тогда полезли сами, мы все равно на привале.
- Мы с вами сказал Сагал.
Отвязав арбалет от ранца, закинул его за спину на лямке, а подсумок подвесил на пояс, и мы тоже полезли вверх. Склон не крутой, и глубина ущелья не большая, метров пятнадцать. Первым добравшись до верха, где торчала пара высохших кустов я медленно высунул голову и тут же присел. Небольшое плато шло в сторону от ущелья, до ближайшей горы километра полтора. Наверху копошатся человек десять над уже наверняка мертвыми дозорными, чуть в стороне стояла пара лошадей. Я ни разу не видел икербов, но понял, что кроме них тут быть некому, до них было метров триста.
- Икербы, - прошептал я…
Тарин подполз ко мне и тоже высунулся посмотреть, потом тут же развернулся и сказал:
- Талес, спустись, найди походного воеводу и расскажи что наверху икербский дозор, наш дозор убит.
- Понял, - кивнул Талес, и скользя по камням побежал вниз.
Мы залегли на краю, за кустом и ждали. Наше командование наконец приняло решение… Рог проиграл тревогу.
- Икербы! Тревога!
- Икербы… Икербы… пошел гул по расположившимся на отдых.
От врагов, отделились две фигуры, вскочили на лошадей и поскакали прочь, в сторону горы, один из оставшихся врагов подбежал к краю, посмотрел вниз и замахав руками что-то закричал и побежал следом за всадниками, остальные последовали за ним.
- Все… - сказал Тарин, глядя в след быстро удаляющимся всадникам, - а воевода наш походный и впрямь не умней курицы. Их уже не догнать и стрелой не достать.
Спустя минут сорок, когда все три сотни выбрались на плато, и развернулись в боевые порядки, а "отцы командиры" что-то крича обсуждали, со стороны горы донесся звук барабанов.
- Ты слышишь? - спросил я Тарина.
- Что?
- Барабаны… там, со стороны горы бьют в барабаоны.
- Я не слышу, но вижу… гляди.
Я пригляделся и увидел что действительно, поднимая пыль противник разворачивается у подножия горы.
- Сколько их? - громко сглотнул Талей стоявший рядом ос мной.
- Сотен пять… может больше, славная будет рубка, - у Тарина в глазах опять "запрыгали черти", - и долгая…
- Правая сотня! Копейщиков в первую линию, лучники назад! Приготовиться! - начали предавать по цепи.
Человек тридцать с длинными копьями вышла вперед, человек тридцать лучников отбежало назад и приготовились к стрельбе, наша линия мечников осталась стоять на месте. Я посмотрел налево, где центральная и левая сотни тоже ощетинились копьями, и так же позади выстроились группы лучников. Воевода стоял во втором ряду центральной сотни… Мы заняли позиции для обороны. Противник слава богу был пешим, меня даже передернуло немного, когда подумал, что эти пять сотен могли бы вполне быть кавалерией. Потекли минуты… Барабаны, противник движется шагом выбивая пыль из земли и что то вскрикивает в такт барабанам, до них с километр расстояние. Посмотрел направо и налево, однополчане спокойны и смотрят в пред, что касается меня то мандраж несомненно присутствует, но не так что бы было очень страшно, скорее беспокойно. Когда расстояние между нашими и вражеским рядами сократилось до полукилометра, икербы перешли на быстрый шаг и пройдя еще немного побежали на нас, а я услышал команду в наших рядах:
- Лучники приготовиться!!!
Послышалось шуршание и скрип тетивы сотни одновременно натягиваемых луков.
- Бей!!!
Стрелы ушли в небо, и через несколько секунд бегущие враги смыкали ряды, т. к. некоторые из них попадали на землю… Еще залп, следом еще… После трех залпов по нашим рядам, цепью передали команду "к земле", все пригнулись, я немного как говориться "протупил" и Тарин силой дернул меня за рукав. Все присели, а лучники успели сделать еще два залпа "прямой наводкой" поверх наших голов, после чего, бросив луки и выхватив мечи, присоединились к нашим рядам. Волна на половину выбитых противников, спасибо лучникам, налетела на наши первые ряды, кто-то из врагов повис пронзенный копьем, кто-то успел отбить выставленное на него оружие и снес голову кому-то из наших… И началось… звон металла, брызги крови и крик… где-то крик немыслимой боли, где-то предсмертный, а где-то помогающий не свихнуться в этой мясорубке. Боковым зрением я пытался удержать своих, парировав несколько атак, я нанес пару рубящих и явно смертельных ударов, чувствуя как клинок входит в плоть перерубая ее… дикая боль в левом плече, и рука повисла плетью… противник впереди меня широко размахнулся, но я врезал ему прямой удар ногой в живот и когда он сложился почти пополам рубанул его по затылку… а потом что-то переключилось в мозгу ли в организме ли… и я стал частью всего этого месива, выискивая глазами длинные, ниже колен пестрые кафтаны икербов и смуглые лица нанося удары, помогая себе ногами, даже пару раз войдя в клинч, не рассчитав дистанцию лупил лбом в нос противнику и затем нанизывал его на клинок…
- Бой наааш!!! Протяжно и громко, проревели вокруг на разные голоса, как раз в тот момент, когда заколотый мной совсем юный икербский воин, заваливался назад, закрыв руками кровоточащую дыру в груди… Осмотрелся… Все… Мы победили? Но сколько нас осталось?… Не больше двух десятков человек… злых, окровавленных, раненных, а некоторые судя по ранам смертельно раненых.
- Никитин!!! - услышал я позади себя голос Тарина и оглянувшись понял, что нахужусь метров на двадцать впереди наших прежних позиций.
- Я тут! - крикнул ему в ответ и опустился на колено.
- Живой… Никитин… Живой демон! Ты бы видел себя со стороны!
- У тебя было время смотреть по сторонам?
- Я присматривал за тобой, - дурацки улыбнувшись ответил Тарин.
- Да на тебе ни царапины! И кто из нас демон? - сказал я, опустившись на колено и тяжело дыша, чувствуя как голова идет кругом.
- Ты ранен, дай посмотрю, - сказал Тарин и хватанул ножом рукав рубахи у меня на плече, - надо шить… Идем…
- Идем… Где Талес и старик?
- Сагал пал… Талес ранен, не сильно… так, лицо попортили, и пол уха отсекли.
К вечеру подошли еще две сотни ополченцев и три сотни регулярного войска, и разбив большой лагерь на плато большая часть ушла в горы, а мы, горстка выживших в первом бою этой войны сидели в шатре княжеского воеводы и пили мед. У меня уже не болело плечо, хотя Тарин зашил мне его как коновал, и я забыв про конспирацию крыл его трехэтажным русским матом, соврав потом окружающим, что это было заклинание чтобы перенести боль, которому меня научил некий охотник с Желтого озера.
- Спасибо вам братья, от земли нашей и от всех родов наших… Вы отстояли Ровный Камень… Теперь мы не дадим икербскому войску спуститься с перевала, - поднял очередную серебряную чашу воевода, тот самый "Будулай", - вы сделали свое дело и завтра отправитесь обозом в городище.
- Значит, войну не получилось икербам затеять? - спросил мужик с безобразно зашитым рассечением на пол лица и свежей повязкой на глазу.
- Затеять получилось, а вот продолжить уже не смогут, - ответил воевода и залпом выпил, - мы их закроем в горах, а скоро зима… и они сами уйдут. Весной тут встанет гарнизон, князь распорядился уже.