Доун сбежала из дома при первой же возможности. Ей исполнилось восемнадцать, и она получила свою первую работу - через одного из отцовских приятелей-каскадеров, с которым Фрэнк пару раз работал на съемках. Конечно, после этого были и натянутые разговоры по телефону, и открытки на дни рождения, о которых отец умудрялся вовремя вспомнить, но в целом они мало походили на счастливую семью из рекламы кукурузных хлопьев.
Возвращаться домой ей совсем не хотелось.
- Пусть поживет у меня, - предложил Кико.
У Доун словно гора с плеч упала. Девушка улыбнулась ему, и ясновидец коротко кивнул. Похоже, он уже забыл о том, что случилось в "Кошачьей лапе". Или же этот святоша все еще надеется ее перевоспитать и хочет проследить за ее поведением?
- Ну что, мы все решили? - Брейзи нетерпеливо привстала.
- У меня есть новость, - сказала Доун.
Брейзи опустилась на кушетку.
- В "Кошачьей лапе" я познакомилась с частным детективом. Некий Мэтт Лониган. Он тоже разыскивает Фрэнка.
И Доун рассказала обо всем: о том, что Лониган не захотел поделиться своими сведениями о Фрэнке, о том, что предложил ей встретиться завтра. Кое-что, однако, она оставила при себе - например, то неловкое обстоятельство, что она вешалась ему на шею, а он практически ее отшил.
Дослушав историю до конца, Кико и Брейзи уставились на пустой экран телевизора, словно ждали реакции босса. Доун нервно сглотнула и покосилась на занавешенное бархатом окно, в которое по-прежнему стучали капли дождя. Девушке опять показалось, что за ней кто-то следит.
Внезапно экран загорелся, и на нем появилась фотография Мэгга Лонигана. Доун почувствовала, что краснеет.
- Этот? - спросил Голос.
- Ага.
Ну и скорость. Наверное, в его тайном убежище есть какая-то база данных.
- Доун, не звони ему пока. Я кое-что проверю. Дай Брейзи его номер, и, если он попробует с тобой связаться, пусть позвонит мне. Возможно, он принесет нам пользу.
- Или кучу неприятностей, - добавила Брейзи.
Прошло секунд пятнадцать, а Голос все молчал. Наконец Брейзи пожала плечами.
- Ненавижу, когда он пропадает вот так, даже не попрощавшись - как будто мы ему надоели.
- У босса много дел. - Кико направился к выходу.
Брейзи пошла за ним.
- Кико, пока ты не ушел, может, заглянешь ко мне?
- Ладно. - Ясновидец обернулся к Доун. - Встретимся в холле?
- Давай. - Она встала и собрала компрессы.
Теперь, когда совещание закончилось, Доун чувствовала, что вот-вот вырубится. Ничего не поделаешь: обычно ей хватало четырех часов сна в сутки, но в тех случаях, когда нормально отдохнуть почему-то не удавалось, она буквально валилась с ног.
Доун зевнула. В наступившей тишине завывания ветра стали еще громче. Он злобно бился в окно, и казалось, что по стеклу скребут не ветки, а когти.
"Доун, - словно говорил он. - Впусти меня".
Она помотала головой, стряхивая наваждение. "Ну вот, нервишки шалят", - подумала Доун, отошла от окна - и тут же наткнулась взглядом на портрет из коллекции Голоса. Тоже не слишком-то успокаивающее зрелище.
Женщина на картине напоминала даму при дворе Елизаветы Первой - высокий накрахмаленный воротник наполовину расстегнут, тесемки корсета распущены. Влажные розовые губы приоткрылись в ожидании поцелуя, непокорные локоны выбились из прически, полуприкрытые глаза смотрели прямо на Доун. Так и впились.
Внезапно в кабинете раздался какой-то звук, едва различимый за шумом ветра. Похоже на томный вздох. Ненасытное тело тут же напряглось и затрепетало.
Доун встряхнулась, вышла из кабинета и направилась к лестнице. Ее не покидало странное ощущение - казалось, что за картинной страстью в глазах женщины скрывалось сочувствие. К ней, Доун.
"Пора уносить ноги из этого дома, - подумала она. - Тут кто угодно свихнется".
Провожаемая темнотой, она сделала шаг, другой…
Где-то рядом мелодично зазвенели стеклянные подвески. Доун застыла как вкопанная.
"Доун…"
Внутрь хлынуло тепло, струйками спустилось ниже, и она почувствовала, что расслабляется - впервые с тех пор, как…
Скрипнула дверь, и темноту прорезала узкая полоска света.
Как зачарованная, она пошла на свет и, уронив пакеты со льдом, толкнула дверь. Дверь со скрипом открылась, и Доун вошла внутрь.
Комната, в которой она очутилась, походила на будуар: диваны, прозрачные занавеси, ширма с азиатским орнаментом, люстра с хрустальными подвесками… И картины. Два портрета: женщина экзотической внешности в распахнутых ветром одеждах и полуобнаженная японка, на голой спине которой выведены символы кандзи. Третья картина оказалась пейзажем - пустынный пляж, прозрачное голубое море.
Доун опустилась на атласную, пахнущую жасмином кушетку. Словно опомнившись, дверь захлопнулась.
В тот же миг Доун услышала Голос:
- Мне показалось, что ты измучена. И не только физически.
Доун поискала глазами колонки, но ничего похожего не обнаружила.
- Я думала, вы исчезли до завтра, - прошептала она.
- Как видишь, я еще здесь.
Она вздрогнула и посмотрела по сторонам. Пусто. "Измучена", - мысленно повторила она, и глаза тут же начали слипаться. Он прав. Она совсем измучилась.
- Я все равно не отступлюсь, - прошептала Доун. - Мне просто нужно немножко…
- Знаю.
Где-то рядом прошелестел легкий, как дыхание, ветерок.
Что это? Снова гипноз?
От одной мысли о том, что Голос попытается проникнуть в ее мысли, Доун начала закипать. Но при этом она отлично помнила приятные ощущения, которыми сопровождался прошлый сеанс. Помнила испытанное удовольствие, так похожее на физическую разрядку, о которой она мечтала весь вечер.
Она зажмурилась.
- Покой бы мне не помешал.
И снова взметнулся ветерок - уже чуть ближе.
- Доун, почему ты не сопротивляешься? Это должно стать для тебя рефлексом.
- Привыкну. Но ведь это совсем не одно и то же - атака вампира и… - Тело ныло от предвкушения.
- Значит ли это, что я получил твое согласие? - спросил он.
Показалось, или в его вопросе и правда прозвучало волнение?
Доун помедлила - остатки гордости не позволяли ей согласиться сразу. Но искушение было слишком велико. Покой. Блаженство. И любимый ее наркотик - забвение.
- Да, - сдалась она и облегченно вздохнула. - Но вы уберетесь вон по первому моему слову, хорошо?
В следующий миг чужое сознание затопило все существо девушки. Возбуждающее, блаженное тепло разливалось по телу неторопливыми волнами, то накатывая, то отступая в мерном, убаюкивающем ритме.
Открыв глаза, она обнаружила над собой небо. Солнце ласкало кожу, под спиной похрустывал мокрый песок.
Послышался нарастающий гул, и в следующую секунду в берег ударила волна, окатив Доун фонтаном брызг.
С ленивым удивлением девушка поняла, что ее окружает пейзаж, изображенный на одной из картин. Доун словно превратилась в одну из томных красоток, застигнутых врасплох неведомым художником.
А может быть, это просто бред усталого мозга.
Голос звучал ниоткуда и отовсюду сразу.
- Расскажи мне о Лонигане.
Стоп. Она впустила его вовсе не для этого. Ей хочется не расспросов. Ей хочется забыться.
Она поглубже зарылась в песок, раздвинула ноги навстречу набегающей волне.
Мэтт Лониган.
Она мысленно нарисовала картинку: вот он, рядом с ней - тело блестит в лучах солнца, и видно каждую прилипшую песчинку… каждый мускул в его поджаром теле, с которого капает вода… стекает на нее… Она заставила его наклониться, накрыть ее своим телом и скользнуть ниже… еще ниже… вот его губы уже касаются ее живота. Он целует ее, а потом ведет языком вниз, проникает внутрь… Доун выгнулась и сжала пальцы, набрав целые пригоршни песка.
Она вытянула шею - хотелось видеть его, смотреть, как его голова движется у нее между ног. Но вот он поднял голову и…
Волна обрушилась на песок и начисто смыла его образ. Раздался мстительный хохот.
- Что, ревнуешь? - Прибой с шелестом отступил.
Смех тоже угас.
- Да, ревную.
Новая волна щекотно пробежала по бедрам, вспенилась и закружилась между ног. Доун ахнула и зажмурилась.
Легкое дуновение, скользнувшее по коже, подсказало ей, что на этот раз удовольствием она обязана ему. Голосу.
- В жизни ты гораздо лучше, чем на фотографиях, - сказал он.
Она почувствовала прикосновение к волосам. Он осторожно выпутывал пряди из резинки, выпуская их на волю - плавать по волнам, как у русалки.
- Я и представить себе не мог, что ты окажешься такой…
- Не надо. - Сейчас начнутся сравнения, все как всегда.
Нет уж, этого она не вынесет.
- Нет. Ты светишься изнутри. Ты понятия не имеешь, как это действует на людей вроде меня. Доун, я могу научить тебя многому, проявить наконец твои…
Прикосновение стало ощутимее, словно теперь вдоль тела скользили руки, обводя и запоминая каждый изгиб. Шрамы - профессиональные трофеи - пропали, словно их и не было. Она ощущала ласки каждой клеточкой кожи.
Чувственное поклонение бесплотного партнера заставило Доун остро почувствовать свою женственность. Каждый раз, когда такое случалось, ее сердце наполнял восторг - когда она шла мимо толпы каскадеров или ловила на себе восхищенные взгляды. Что и говорить, приятно быть женщиной в мире, в котором господствуют мужчины.
Правда, потом она вспоминала, что ей никогда не сравниться с Эвой.
Но на этот раз все было иначе. Сейчас ей не нужно соперничать с призраком. Сейчас она желанна благодаря тому, что у нее внутри, тому, что…
Ощущение - неустойчивое, взрывоопасное - все сгущалось, росло и крепло по мере того, как призрачный оргазм постепенно закручивал в ней невидимую пружину. Мощное, такое никакими силами не сдержать…
Напряжение хлынуло, покидая тело, и Доун выгнулась, тщетно пытаясь его удержать, закусила губу, подавляя рвущийся стон. Подняла руки в поисках опоры.
Руки сжали пустоту. Она лихорадочно оглядывалась, задыхаясь.
- Кто ты?
Ощущение тяжести пропало так же внезапно, как появилось. Прибой-обольститель схлынул, и на пустом берегу осталась она одна. Понемногу вокруг нее проявилась прежняя обстановка - диваны, картины. Доун обнаружила, что лежит на кресле с откинутой спинкой.
Он исчез.
Она уткнулась носом в подушки и удовлетворенно вздохнула. Навалилась усталость, на смену лихорадочному возбуждению пришло другое чувство: ленивое любопытство.
- Почему ты не отвечаешь? - заплетающимся языком спросила она. Комната продолжала меняться: свет померк, зазвенели хрустальные подвески, убаюкивая ее, утягивая в забытье.
Пока Доун пыталась стряхнуть сонную одурь, дверь скрипнула и отворилась.
Впуская кого-то. Или что-то.
Глава 10 Урок
На следующий день Доун проснулась поздно и обнаружила, что лежит на незнакомом диване, а на шее у нее висит невесть откуда появившийся крестик.
В чистенькой гостиной имелись телевизор, видеоприставка и стереосистема, а вдоль стен тянулись ровные ряды дисков - наверное, не меньше тысячи. Идеальный порядок объяснялся, видимо, тем обстоятельством, что других предметов обстановки в комнате не было и в помине.
Впрочем, нет - на стене красовался обрамленный постер с Памелой Гриер в роли отчаянной девчонки Фокси Браун.
Доун осторожно села, чувствуя, как ноет каждая ссадина на истерзанном теле. В голове, словно кадры из экстренного выпуска новостей, промелькнули вчерашние события - прилет в Калифорнию, псевдоготический кукольный домик агентства "Лимпет и партнеры", вампиры, а потом…
Жаркая волна залила щеки и хлынула внутрь.
Благодаря Голосу, Доун отлично выспалась. Кстати… Она взглянула на электронный циферблат видеоприставки: 09:11. Давненько она не вставала так поздно.
- Доброе утро! - раздалось жизнерадостное приветствие.
В комнату ворвался Кико, запустил в нее батончиком мюсли и вручил стакан молока. Он успел побывать под душем и сиял утренней чистотой: влажные волосы вымыты и уложены аккуратными волнами, бородка подстрижена и причесана.
- С днем рождения! - воскликнул он, показывая на распятие.
- Хоть ты и промахнулся дней этак на триста, но все равно - спасибо. - Она коснулась гладкой поверхности крестика. - Я и правда тебе благодарна, Кико.
- Погоди умиляться. Это тебе полагается по работе.
- А объяснения мне полагаются? - Она похлопала рукой по дивану. - Как я сюда попала?
- Ко мне-то? - Кико ухмыльнулся. - Это я тебя вчера привез. Ты лежала в полной отключке в одной из комнат. Босс сказал мне, где ты, а Брейзи помогла погрузить тебя и твои шмотки в мой персональный автомобиль. Кстати, твой драндулет остался у офиса.
Значит, Кико не знает о том, что произошло между ней и Голосом. Доун облегченно вздохнула, но в то же время с грустью поняла, что отныне придется бродить в потемках в полном одиночестве: никто не поможет ей разобраться в происходящем.
Раздумывая над тем, стоит ли рассказать коллеге о вчерашнем происшествии в будуаре или лучше все-таки промолчать, Доун размотала бинты с обожженной руки. Вид у них был тошнотворный - остатки зелья Брейзи, какие-то бурые пятна, - но Доун с изумлением обнаружила, что раны начали затягиваться. Подгоняемая любопытством, она принялась стаскивать с себя джинсы, чтобы заодно проверить и порез на ноге.
- Эй! Ты чего? - Кико вытаращил глаза и поспешно отвернулся.
- Можно подумать, ты вчера родился. - Спустив штаны, Доун заглянула под повязку. Края пореза, оставленного шипами вампира, успели стянуться. - Слушай, из чего Брейзи делает свое зелье? Пусти она эту мазь в продажу, гребла бы деньги лопатой.
- Может быть, она так и сделает. А пока у нас есть дела поважнее, - заявил Кико, не оборачиваясь. - Поэтому, как только тебе надоест стриптиз, займемся обучением. Тебе нужно успеть подготовиться - вечером нас ждет работа.
- Да, кстати. Когда я научусь всем премудростям защиты от вампиров? На тот случай, если они снова появятся?
- Начнем сегодня, но, если честно…
Кико покосился назад, но, увидев, что Доун по-прежнему без штанов, тут же отвернулся. Ух, какой джентльмен. Доун прикрылась простыней - просто чтобы доставить ему удовольствие.
- Про вампиров мы знаем далеко не все, - сказал он. - Босс рассказывал, что, как человеческие расы различаются между собой цветом кожи и традициями, так и у каждого вида вампиров - свои уникальные способности. Мы должны быть готовы к любым неожиданностям, будь то гипноз, способность менять облик, или даже умение летать. Поэтому впредь старайся держаться поближе к нам, понятно? Ты еще новичок, а мы - люди бывалые.
Даже не видя его лица, Доун поняла, что он абсолютно серьезен. Достаточно было взглянуть на его плечи, услышать интонацию его голоса.
- И потом… - Кико заметил, что она закуталась в простыню, и повернулся. - Твое дело маленькое - побудешь с нами, пока мы не найдем Фрэнка и не распутаем это дело, и на этом твоя роль закончится. Дальше мы и сами разберемся. А ты посадишь отца в машину и баста - езжай на все четыре стороны. Например, в Канзас. Там вампиров нет. - Он подумал. - Кажется.
Доун потерла виски. Послушать его, так все просто как дважды два.
- Ясно? - спросил он.
- Ну да, поняла. - Доун вдруг остро ощутила противную липкость на коже и вспомнила, что вчера не успела даже умыться. - А можно я в душ залезу? Пока мы не начали спасать человечество?
- Ради бога.
Доун наспех проглотила батончик мюсли, опустошила стакан и немножко прибралась, попутно убеждая себя, что у нее ничего не болит. Впрочем, она и правда чувствовала себя вполне сносно. Даже запястье смилостивилось и не доставляло особых проблем.
Первым делом она позвонила в полицию, где ей сообщили, что никаких подвижек в деле Фрэнка нет. "Ну их всех к черту", - подумала она, извлекла из дорожной сумки футболку и спортивные штаны, перехватила волосы резинкой и приготовилась к курсу ментального боя. Теперь ей оставалось надеяться только на Лимпета и Ко.
Остаток утра они провели, сидя лицом к лицу на вытертом ковре. Кико нападал, Доун училась защищаться.
- Собери мысленную энергию и попытайся меня вытолкнуть, - твердил он. - Представь, что у тебя внутри волна.
Вскоре он начал нападать без предупреждения, и к исходу дня у Доун уже получались довольно приличные ментальные блоки, хотя до совершенства было еще далеко.
- Босс прав, у тебя настоящий талант. - Кико устало плюхнулся на диван. - Подумать только: в обычной, повседневной жизни мы используем лишь мизерную часть своего мозга. Только представь себе, что было бы, если бы до людей наконец дошло: шестое чувство - удел не только шарлатанов и цыган.
Ей вспомнились слова Голоса о том, что она - мастер держать окружающих на расстоянии. А вдруг привычка закрывать глаза на все неприятное на самом деле проявление шестого чувства? В том смысле, что…
Тут мысли Доун спутались под напором чужой воли.
"Вон!" - мысленно приказала она и представила волну.
Кико просиял и показал большой палец.
- Отличная реакция.
- Мы что, весь день на это угробим? - спросила она. - Так я до вечера и буду уворачиваться от твоих телепатических бомб?
- Вообще-то я собирался засадить тебя за теорию. Во-первых, тебе нужно почитать книгу "Вампиры: погребение и смерть", плюс кое-что из написанного Монтегью Саммерсом. Был такой спец по вампирам.
- А если посмотреть "Баффи - истребительницу вампиров"?
Кико задумался.
- Знаешь, это может оказаться на удивление полезным занятием. Но лучше как-нибудь потом. А еще неплохо бы тебе просмотреть бумаги Фрэнка - счета там всякие, документы. Вдруг обнаружишь какие-нибудь закономерности в его тратах. Может, что-нибудь покажется странным.
- То есть относительно странным?
Кико собрался было о чем-то спросить, но потом передумал.
- Что? - спросила она.
- Да вот… про твои отношения с Фрэнком… Если вы не ладили, то с какой стати ты так ради него стараешься? То есть, он, конечно, твой отец и все такое, но на твоем месте многие предоставили бы поиски нам и не стали бы самостоятельно разбираться во всей этой темной истории. Между прочим, истории опасной.
Доун вдруг вспомнилось, с какой гордостью смотрел на нее Фрэнк, когда она показала ему синяки, заработанные на первых в ее жизни съемках. А еще - тот случай в "Кошачьей лапе", когда она нечаянно подслушала, как он хвастается ее успехами перед дружками.
Слова застряли в горле, как осколки стекла. Доун не хотелось признаваться в том, что в глубине души она всегда думала: когда-нибудь они с отцом помирятся. И ведь сколько раз у нее был шанс все исправить, пока она еще жила в Лос-Анджелесе. Его дом был всего в нескольких километрах от ее работы, от ее любимых баров… А теперь она даже не знает, где его искать, и в каком-то кармическом смысле заслужила вчерашнюю взбучку.
Кико смотрел на нее с сочувствием.
- Иногда нужно, чтобы что-то стряслось. Только тогда понимаешь, что к чему.
Доун кивнула и притворилась, что увлечена разглядыванием крестика.
Кико вышел в прихожую, принес пару книг о вампирах, сунул их в руки Доун, протопал обратно к дивану и включил телевизор. Безликое бормотание на какое-то время заполнило пустоту в душе.