Кико и Брейзи спокойно ждали продолжения: наверное, они были знакомы с принципами эффективного слушания и умели настраиваться на волну собеседника, обращать внимание на мимику и жесты, а не только на то, что произносится вслух.
Но Доун была слишком взвинчена, и ее терпения хватило ненадолго.
- Что?
Вопрос выдернул Клару из задумчивости. Актриса вздрогнула и растерянно уставилась на Доун, словно только что обнаружила ее присутствие.
Кико ущипнул Доун. Она поняла намек: молчи в тряпочку и следи за работой отлаженного механизма под названием Кико и Брейзи.
Но почему бы им не ускорить события?
- Вы говорили?… - спросила Брейзи и бросила на Доун взгляд, который по силе убеждения не уступал хорошей оплеухе.
Актриса растерянно моргнула и потянулась рукой к дряблой шее, которая рядом с совершенно гладким лицом смотрелась весьма странно. Морской бриз растрепал живописную прическу Клары.
- Мне как-то даже неловко об этом рассказывать…
Брейзи ободряюще похлопала актрису по плечу.
- Мы ценим вашу откровенность. Марла тоже будет вам благодарна.
Тактика сработала. Клара прижала ладонь к горлу и прикрыла грудь свободной рукой, защищаясь от неприятных воспоминаний.
- Однажды, в перерыве между дублями, Робби прижался ко мне. Он… - В поисках нужных слов Клара нервно забарабанила пальцами по ключице. - Он прижался щекой к моей руке. А потом… В общем, он подвинулся чуточку выше и коснулся губами моей… - Она показала на свою грудь. - И начат тереться об меня лицом… И при этом смотрел на меня так… откровенно. Ему и было-то всего двенадцать.
Доун постаралась не выдать своих чувств, но в душе у нее что-то надломилось. На съемках такие вещи случались сплошь и рядом; приставания актеров, пусть даже детей, были делом обычным. Грамотный пиар вкупе с неосознанной потребностью зрителей обожествлять своих кумиров держали людей в неведении о настоящем Голливуде. Но это вовсе не оправдывало подобных историй.
И не помогало спокойно относиться к рассказу Клары.
- А вы не могли ошибиться? Неправильно истолковать его поведение? - спокойно спросила Брейзи. - Может быть, он коснулся вас нечаянно, а его взгляд означал что-то совсем другое?
- Если бы это случилось только один раз, то да, вполне возможно. И если бы Натан не стоял рядом, наблюдая за нами, я, наверное, не придала бы случившемуся такого значения. В таком возрасте дети начинают интересоваться этой стороной жизни, не правда ли? Но Робби с каждым днем становился все настойчивее, а его отец каждый раз оказывался все ближе к нам. Словно подзуживал Робби или… Словно зрелище его возбуждало. Из мальчика получился бы настоящий сердцеед, говорю вам совершенно точно, и кто знает, может, Натан и в этом тоже жил через своего сына… Может быть, ему нравилось наблюдать за моими мучениями, нравилось чувствовать свою власть…
Она покрепче обхватила себя руками.
- В итоге я начала от них прятаться, запиралась в гримерном вагончике. Но работать-то надо было! Так что все равно приходилось с ними сталкиваться, смотреть на Робби-и теряться в ужасных догадках о том, что он замышляет. Он и его отец.
Не сдержавшись, Доун спросила:
- А вы не подали официальную жалобу о домогательствах?
- Нет, что вы. Я мечтала о карьере, репутация скандалистки мне была ни к чему. Не то, чтобы это помогло, по правде сказать. Через пару лет предложения о съемках иссякли сами собой.
Доун кипела от возмущения. Когда Даррин Райдер начал лапать ее на последних съемках, она и не подумала пойти официальным путем. Нет, такой глупости она не совершила. Обвини она знаменитого киноактера в сексуальном домогательстве, он предъявил бы суду десяток свидетелей, которые не моргнув глазом подтвердили бы, что Доун лжет. Лучше втихаря врезать ему ниже пояса в надежде на то, что он запомнит урок. Лучше взять правосудие в свои руки, чем выставить себя на посмешище и, как говорит Клара, быть исключенной из тесного голливудского мирка.
Угу. Выбранный ею способ был не так уж и плох. На свете много режиссеров и постановщиков трюков, которых интересует профессионализм, а не сплетни. А еще есть друзья друзей, и им может понравиться история о каскадерше с характером, которая умеет без лишнего шума решать свои проблемы.
По правде сказать, она знала нескольких независимых режиссеров, которые назвали бы праздник в ее честь за то, что она воздала Даррину Райдеру по заслугам.
Вот бы они еще взглянули на ее фотографию и резюме…
Между тем Клара продолжала:
- К сожалению, этим дело не ограничилось. - Ее пальцы с длинными, покрытыми красным лаком ногтями, нервно теребили шею. - За неделю до конца съемок, Натан Пеннибейкер начал задавать мне странные вопросы: какие мужчины мне нравятся - молодые или в возрасте? Он делал вид, что шутит, но я его раскусила. И послала подальше. А потом, после того, как закончились съемки, я узнала, что Робби и Натан делали подобные предложения и другим актрисам - и актерам тоже.
- Почему эта история не получила огласки? - возмутилась Брейзи.
- Шутите? - воскликнула Клара и отняла руку от горла, - Робби был звездой. Репутация у него была даже не железная - тефлоновая. Безумная история вроде моей к нему бы даже не прилипла. Ребенок ценой в миллионы, лауреат "Золотого глобуса"! Весь мир был у его ног. Никто и мысли не допустил бы о том, что он замешан в чем-то предосудительном.
- Голливудский закон молчания, - добавила Доун.
Клара кивнула и посмотрела на нее понимающим взглядом.
- Но хуже всего другое: ходили слухи о том, что некоторые женщины и мужчины постарше - продюсеры, главы студий, с пристрастиями определенного рода, - приняли предложение Натана.
Доун поперхнулась.
- Вы в этом уверены?
На этот раз коллеги и не пытались ее заткнуть.
- Своим ушам я верю, - сказала Клара. - А учитывая мой собственный опыт, я не слишком-то и удивилась.
- Ничего себе… - пробормотал Кико.
Сочувственно качая головой, он подошел к Кларе и коснулся ее руки.
У этого жеста было две цели. Во-первых, Кико читал мысли актрисы, проверяя правдивость ее рассказа. А во-вторых, здесь был еще и психологический расчет. Доун ясно поняла это прошлой ночью, наблюдая за похожей сценой в доме Пеннибейкеров.
Детская внешность телепата внушала доверие, напоминала о том, на чем строилась карьера Робби - о невинности.
Клара неотрывно смотрела на руку ясновидца. Доун догадалась: актриса представляет себе Робби и заново переживает случившееся - совсем как миссис Пеннибейкер. Вместе с Кико она совершает мысленное путешествие в те времена.
Минуту спустя Кико отнял руку, отступил и встал рядом с Доун. Он кивнул: Клара Монаган говорила правду.
- Есть и еще кое-что, - сказала актриса, внезапно оробев и, вероятно, немного растерявшись. - По слухам, Натан Пеннибейкер частенько заставлял Робби вести себя настойчиво - и с женщинами, и с большими шишками киноиндустрии. Мальчик знал о мире кино больше, чем иные взрослые… Да и актер он был отличный. Робби с легкостью добивался всего, чего пожелает, будь то лакомая роль или старлетка. Я с содроганием думаю о том, во что он превратился бы со временем.
Ясно. Может, Робби превратился бы в копию своего папочки. Наверное, оно и к лучшему, что мир запомнил его обаятельным, милым ребенком и никогда не узнает грязную правду.
Впрочем, скандальная смерть Робби Пеннибейкера перечеркнула и такую возможность. Вкупе с тем образом, который предстал в "Гонках ползунков". Теперь в глазах публики Робби превратился в затворника-наркомана, в аномалию, раздутую усилиями газетчиков, и зрителям ничего не оставалось, как мечтать о возвращении идеального ребенка с невинным личиком, каким он был когда-то.
Клара начала делать упражнения для языка, готовясь к предстоящему диалогу.
- И еще одно, - сказала Брейзи. - Миссис Пеннибейкер, по всей видимости, ничего не знает об этих слухах.
Клара переключилась с одной скороговорки на другую. При этом она выразительно жестикулировала.
- Разумеется, она ничего не знает. И я надеюсь, что все так и останется. Мать Робби не принимала участия в голливудской жизни, никогда не появлялась на вечеринках, не ходила на бизнес-ланчи. Она много времени проводила в разъездах по делам Красного креста, вдали от мишуры мира Робби. И потом, не забывайте, что дальше шушуканья дело не шло, и слухи так и не просочились за невидимую границу, которая отделяет Голливуд от остального общества.
"Это точно", - подумала Доун. Съемочные тусовки, модные рестораны, бары и клубы - звезды словно существовали на другой планете. Именно это придавало им налет таинственности, выделяло из мира обычных людей.
Послышались приближающиеся шаги. За вагончик заглянула помощница режиссера. В тот же миг в кармане Доун завибрировал телефон - личный, а не рабочий. И уже не в первый раз за сегодня.
- Ваш выход через пять минут, - объявила девушка, обращаясь к Кларе.
- Хорошо. - Актриса разом потянула все, что только можно - тело, губы.
- Спасибо вам, - сказала Брейзи. - Если вспомните что-то еще…
- Надеюсь, вы не станете распространяться о том, что это я рассказала вам о Робби? Я хотела помочь его матери, дай ей бог здоровья, мне не нужны…
- Мы будем немы как рыбы, - пообещала Доун, которой не терпелось добраться до Натана.
Клара направилась в сторону съемочной площадки, но вдруг затормозила.
- Знаете, есть пара заведений… "Бава", "Лей-хаус", "Диконз", плюс несколько гостиниц, которые я могу вам назвать. Говорят, Натан постоянно таскал Робби на всякие мероприятия. Чаще всего они появлялись в "Баве". Это почти никому не известное место - знаете, этакая темная нора, и молчать там умеют… Туда пускают многих несовершеннолетних актеров. Публика, понятное дело, сменилась, но управляющий все тот же. Может, там вам расскажут что-то еще?
Натан водил Робби в злачные заведения? Класс. У Доун просто руки чесались побеседовать с этим типом по-настоящему.
- Спасибо, - сказала Брейзи. - Я позвоню вам насчет гостиниц.
- Удачи. Надеюсь, вы докопаетесь до правды. - Пятясь, Клара отошла еще на пару шагов. - Ума не приложу, как Робби попал в "Гонки ползунков". Он и на себя-то не похож.
Цокая каблуками и покачивая бедрами, актриса отправилась на съемочную площадку - работать. Доун проводила Клару взглядом, чувствуя себя так же, как после давешнего столкновения с вампирами. На душе было гадко и пусто. Что-то в этой истории с Робби не давало Доун покоя. В голове упорно крутилась какая-то мысль…
Она затолкала ее поглубже.
- Жду не дождусь услышать, что скажет старина Натан по этому поводу.
- И не ты одна, - буркнул Кико.
- Двенадцать лет. Двенадцать! Подумать только, если бы Фрэнк не…
Доун прикусила язык. Что и говорить, отец позаботился о том, чтобы отдалить ее от голливудского мира. И хотя Фрэнка есть в чем упрекнуть, он не совершил ничего такого, за что его нельзя было бы простить.
Ничего, что заставило бы ее навеки забыть о существовании отца.
- А вам не кажется, что Натан таким образом мстил голливудскому миру за свои неудачи? - задумчиво спросила она.
- Заставляя актрис нервничать, он чувствовал свою власть, - заметил Кико. - И наверняка тащился от того, что мог предоставить киношным боссам то, в чем они нуждались - тело собственного сына.
- И отблеск его славы, - добавила Доун. - Представляете, сколько у него набралось компромата? Может, тут не обошлось без этого? Ну и мерзавец! Превратить сына в разменную монету!
- Версию шантажа мы проверим. - Брейзи с деловым видом вытащила телефон и позвонила в справочную, чтобы узнать часы работы "Бавы". Кико набрал голосовую почту в надежде обнаружить сообщение от своего агента.
Все еще кипя от возмущения, Доун тоже достала свой телефон - проверить, верна ли ее догадка насчет личности позвонившего ей во время разговора с Кларой.
И точно: очередной звонок Мэтта Лонигана. Он пытался связаться с ней чуть раньше, по дороге в Санта-Монику. Верная приказу босса, она проигнорировала его сообщение.
- Кико, - окликнула она лилипута, увидев, что тог с досадой захлопнул телефон. Значит, предложений от агента пока не поступало. - Туг опять Лониган звонил.
- Это не человек, а бульдог какой-то. Придется оставить боссу очередное сообщение, пусть свяжется с нашим настойчивым коллегой.
Нетерпеливо пританцовывая, Брейзи закончила разговор.
- Отправимся в "Баву" к открытию, часам к девяти. Как раз успеем осмотреться, пока не набежала толпа. А потом последим за развитием событий. Доун, насчет Лонигана. У меня новости. Пока вы махали саблями с синьором Одноглазым Джо…
- До махания дело не дошло, - вмешался Кико.
- …некоторые, между прочим, работали.
- Мы занимались подготовкой! - возмутилась Доун.
- Ага. Готовились распрощаться с боссом, как только закончится эта история, - парировала Брейзи. - Все силы нужно отдавать расследованию. Кико, если честно, я в тебе разочарована - думала, что сознательности в тебе больше.
Доун чуть не задохнулась от возмущения. Она что, сомневается в ее желании найти Фрэнка? Уму непостижимо. Кико упрямо выпятил подбородок.
- Фехтование развивает реакцию. Погоди, ты еще увидишь, что значит хорошая техника перемещений. Да я теперь с любым вампиром одной левой справлюсь!
- Жду с огромным нетерпением. - Брейзи сунула телефон в карман брюк. - Так вот, о Лонигане. Он действительно тот, за кого себя выдает. Агентство, с которым он работает, пользуется услугами Лонигана с середины девяностых. С разрешением у него тоже все в порядке.
- Какая дотошность! - бросила Доун, которая все еще не могла прийти в себя после незаслуженной выволочки. - Кстати, а кем он мог оказаться? Прислужником вампиров? Как Ренфилд?
- Босс назвал бы его слугой, - сказал Кико. - Слуга - это человек, не превратившийся в вампира: для этого требуется обмен кровью. В следующий раз, Доун, проверь, нет ли на нем следов укуса. Если есть, то сразу все поймешь. Он во что был одет - не в водолазку с горлом?
- Учитывая, что на дворе лето в разгаре, - нет.
На самом деле на Лонигане была черная футболка, облегавшая мускулистое тело. От одной мысли об этом внутри что-то сладко заныло.
Брейзи задумчиво похлопывала себя по ноге.
- Следы укуса могут быть везде, не только на горле. Босс говорит, что слуга одержим стремлением доставить удовольствие своему хозяину - вампиру, пьющему его кровь. Ради этого слуга готов на все.
- Но все-таки они еще люди, - задумчиво произнесла Доун.
Кико пожал плечами.
- В каком-то смысле.
- Ане проверить ли Натана на наличие следов? - Доун зашагала прочь от вагончика. Брейзи и Кико потянулись за ней. - Не то, чтобы мысль о том, чтобы исследовать его тело, приводит меня в восторг. Мой кулак давно мечтает побеседовать с ним по душам.
Брейзи потерла костяшки пальцев.
- Мне бы тоже хотелось взять этого ублюдка за одно место и послушать, как он запоет.
Услышав заявление Брейзи, Доун уставилась на нее во все глаза. Их взгляды на секунду встретились, и между женщинами протянулась ниточка взаимопонимания. В них проснулся древний инстинкт - встать на защиту ребенка. И не важно, что при этом обе твердили себе, что своих детей у них никогда не будет.
Доун понимающе кивнула коллеге, которая ответила таким же жестом. Они отвели глаза и зашагали дальше.
- Как насчет перекусить по-быстрому перед походом в "Баву"? - предложил Кико. - А потом Доун сядет делать домашнее задание. После того, как заполнит бланк заявления на ношение оружия.
Доун скривилась и похлопала по наплечной кобуре.
- Может, я лучше схожу постреляю?
- Не любишь читать? - осведомилась Брейзи.
- Не очень. Хоть я и проучилась пару месяцев в университете… В общем, к учебе отношусь без фанатизма.
- Учтем на будущее. - Брейзи свернула к "тойоте", предоставив Доун и Кико топать дальше, к его компактной машине.
Доун проводила "штатного спеца по электронике" недоуменным взглядом - Брейзи ставила ее в тупик.
Доун пожала плечами и пошла своей дорогой.
А тем временем из припаркованной неподалеку машины чьи-то глаза следили за ней самой. С не меньшим интересом.
С отчаянием одержимого.
Глава 12 Подземелье: вторая стадия
Сорин наблюдал за группой Обожателей, которые готовились к вылазке в Верхний мир. Вампиры облачились в "готические прикиды" и стали неотличимы не только от смертных, но и от вурдалаков и вампиров-одиночек, что рыскают ночами по улицам города.
Из толпы выступила предводительница - женщина, именовавшая себя Галатея. В темноте ее глаза мерцали серебряным светом, отличавшим всех Обожателей - вампиров, которые присоединились к Подземелью ради привилегии развлекать Избранных и дарить им свою кровь. Отправляясь наверх, Обожатели прятали свои сверхъестественные черты и способности - точь-в-точь как хамелеоны, которые меняют окраску, маскируясь под окружающую среду.
Галатея почтительно склонила голову: бледное, как луна, лицо на мгновение скрылось за густой завесой темных косичек. На Обожательнице были облегающие кожаные брюки и высокие сапоги со шпорами; под индейским нагрудником из костяных бусин угадывалась маленькая грудь. Маскировку довершали синие полосы на скулах - боевая раскраска. Женщина коснулась пальцами лба, приветствуя Сорина.
- Защити свой дом, - приказал он.
Прекрасное существо улыбнулось с высокомерием тех, кто не прожил еще и века.
- Не волнуйтесь, Мастер. В "Баве" нас примут за своих, - заверила она. И, подмигнув, добавила: - Как всегда и везде.
Звякнув шпорами на прощание, Галатея направилась ко входу в заброшенную каменоломню. Вслед за ней потянулись остальные, и вскоре вся стая исчезла в вечном мраке подземного лабиринта.
Порученное Обожателям задание основывалось на результатах слежки - прошлой ночью Сорин убедил истинного Мастера в ее необходимости. В результате тревога Сорина только возросла: теперь, после первых донесений шпионов, вряд ли удастся заставить старого вампира изменить точку зрения.
А сведения были действительно ценными. Во-первых, шпионы подтвердили слухи о том, что Доун Мэдисон и ее приятели из детективного агентства ездили к Пеннибейкерам. Более того, на этом смертные не успокоились, а продолжали активно расследовать причины появления Робби в том злосчастном фильме. Во-вторых, как ни крути, но только благодаря слежке Сорин узнал о том, что сегодня они будут в "Баве". Так что придется и дальше соглашаться с планом Мастера - до тех пор, пока не найдутся весомые аргументы. Вот тогда можно будет и поспорить.
"Бавой" назывался бар, в котором собирались Обожатели и Слуги: готический андеграунд с его размытой границей между фантазией и реальностью служил отличным прикрытием. В "Баве", как и в большинстве лос-анджелесских "баров с привидениями", работал один из Слуг Подземелья, который исправно информировал Сорина обо всем, что там происходило.