Инна дрожала. Пар вырывался у нее изо рта.
- Что Тебе нужно? - выдавила она.
Судья подошел к окну, опустил шторы.
- Я должен завершить дела. Убей Я тебя тогда, никто не узнал бы обо Мне, и Я бы ушел. Но теперь Меня ищут, и Я должен поскорее выполнить свой план. Для этого придется убить многих. Пощадив тебя, Я обрек на смерть других. Это война, Инна. На войне милосердие приводит к ужасным последствиям.
Судья подошел к Инне, провел ладонью по ее лицу. Слезы на ее щеках превратились в капельки льда.
- Не бойся, - прошептал Судья. - Больно не будет. Я сделаю все быстро.
Она, словно во сне, прошла мимо Судьи к мини-бару.
Наполнила стакан. Рука тряслась, часть жидкости пролилась на стойку. Инна залпом осушила стакан. Попыталась поставить стакан на полку, но он с глухим стуком упал на ковер.
Судья шагнул к ней. Инна бессмысленно уставилась на Него. Она читала, что перед смертью вся жизнь в считанные секунды проносится перед глазами. Инна ничего подобного не испытала. Не было ничего, кроме звона в голове.
Судья поднял над головой молоток.
- Прости, - прошептал Он.
Инна, рефлекторно зажмурившись, услышала, как молоток со свистом рассекает воздух. Услышала, как ее череп с треском ломается, и все заполняет боль. Девушка беспомощно простонала.
Секунда, две, три.
"Я уже в Аду?"
Девушка открыла один глаз, другой.
Сквозь пелену слез увидела Судью, вытянувшего руку с бледными тонкими пальцами. Он почти обрушил молоток ей на голову. Непреодолимая внешняя сила помешала Ему.
Непреодолимой внешней силой оказался Павел. Увидев его, Инна поняла, что спит.
Павел держал руку Судьи стальной хваткой. Судья не сопротивлялся. В Его позе чувствовалась насмешка.
- А, - сказал Он. - Это ты.
Павел оттолкнул Его.
Судья отлетел на несколько шагов, но удержался на ногах.
- Убирайся, - сказал Павел. - Теперь этот Дом под защитой.
Судья передернул плечами.
- Лучше уйди.
- А то что? - Павел встал между Ним и жертвой. - Убьешь меня? Ты не можешь.
- Нестерова принадлежит Мне. Дай Мне взять Свое.
- Ее ты не получишь.
Инна стояла и слушала, как они решают ее судьбу, словно спорят, кому первому занять ванную.
- Мой тебе совет - не отходи от нее ни на шаг.
- Ты ее не тронешь. Она Тебе не нужна. Ты просто хочешь отомстить мне.
Судья приблизился к Павлу.
- Не знаю, какая в тебе сила. И почему Я бессилен перед Тобой. Когда Я разгадаю твою тайну, Меня ничто не остановит.
- Нет никакой тайны. Уходи.
Судья усмехнулся.
- Ты никогда не избавишься от Меня. Я - твоя вечная тень. Где бы ты ни был, Я всюду последую за тобой. Даже в Аду ты от Меня не спрячешься. Твой мертвый сын и твоя обезумевшая жена подтвердят Мои слова.
Судья направился к выходу. На пороге, обернувшись, с глухой угрозой сказал:
- Ты горько пожалеешь, что создал Меня.
Он покинул Дом, и сразу стало на несколько градусов теплее.
Инна поняла, что уже несколько минут почти не дышит.
Глава 34. Операция "Белая смерть"
- Я кое-что выяснил, - сказал Точилин, оглядываясь на женщину у пульта. - Отойдем в сторонку.
Быстров следовал за другом, в который раз испытывая восхищение. Сам он был полностью поглощен операцией. И, честно говоря, надеялся, что она не начнется. Грузовики не приедут, начнется ураган, короче, Всемогущий услышит его молитвы и в самый последний момент отменит вечеринку.
Точилин - нет. Он без спроса сунулся в дело Нестерова, все время держал на прицеле Баринова. Чуть ли не в одиночку перетряхнул вверх дном Высокие Холмы, которые, казалось, уже ничего не могло спасти. Именно благодаря ему капитан Быстров впервые в жизни участвует в действительно важной операции.
- Ну? - он выжидающе уставился на следователя. Тот вновь огляделся - они стояли чуть в стороне от опушки, и ряды сосен надежно скрывали от посторонних глаз.
"Только если сам Судья не прячется за кустом, подслушивая".
- Вот что я подумал: Судья не может быть гражданским. Он из наших, либо военный.
- С чего ты взял?
- Эта мысль первой пришла в голову, а значит, она правильная. Судья убивает людей, которые не наказаны за преступления. Тех, кого не смогли посадить, либо тех, кого в России посадить невозможно. Жертв Он выбирает обдуманно. Для этого нужно иметь связи в системе МВД, в судах, в прокуратуре. И вдобавок, обладать навыками слежки.
- Логично.
- Это помогает Ему заметать следы. Он просчитывает наши действия на два шага вперед.
Плюс Его способность взаимодействовать с окружающей обстановкой. Невидимость, отвод глаз и так далее. Плюс то, что жертвы не сопротивлялись - способность к гипнозу.
- Но это уже не похоже на сотрудника юстиции, - сказал Быстров. - Это нечто большее.
- Я пришел к такому же выводу. Это не обычный сотрудник МВД, и даже не кадровый военный. Здесь пахнет спецвойсками и секретными операциями. В этом направлении я и рыл. И кое-что выяснил.
В 94-м году под Волгоградом был создан спецотряд ВДВ под кодовым названием "Волна".
- "Волна"?
- Гениальная идея русских ученых. Новая методика подготовки бойцов, ведения боя на местности, основанная на развитии потенциальных возможностей человеческого организма.
Быстров наморщил лоб.
- Черт, я ведь тоже об этом читал! Кажется, в "Вокруг света". Управление потоками энергии?
- Эксперименты давали невероятные результаты. Этих ребят учили рукопашному бою без физического контакта с противником. То есть такой молодец может обезоружить тебя, вырубить и повалить на землю, даже не прикасаясь к тебе. С расстояния в пять-шесть метров, а то и больше.
- Впечатляет.
- Их учили гипнотизировать людей, сливаться с окружающей средой, повышать и понижать температуру воздуха… и даже впадать в кому.
- Притворяться мертвыми? - Быстров нахмурился.
- Отряд готовили для войн в Чечне, но эти люди - около сорока человек - ни разу не вступили в бой. Кто-то проболтался - не исключено, что за хорошие бабки - и ООН подняла бучу. Конечно же, с подачи Штатов.
- Скоты. И что, расформировали?
- Нет, по крайней мере, не сразу. Ловкие ребята в администрации Минобороны постарались создать такое количество проволочек, что к 98-му году эксперименты затухли сами собой. Все спустили на тормозах.
- Как всегда.
- Да. А спустя несколько лет имена наших ученых всплыли в Штатах, где был создан аналогичный отряд "Эскалибур". Его использовали, к примеру, в Ираке. И - без всяких протестов со стороны международных организаций.
- Все ясно.
- Но это так, экскурс в историю. Пока отряд существовал, имена десантников тщательно скрывали. Бойцам было запрещено менять место жительства, род войск, иметь семью. Они жили под вымышленными именами в лесной глуши. И зимой, и летом, в нечеловеческих условиях - в безлюдье, без воды и пищи, бытовой техники. Пещерный век. Из них делали зверей, которые умеют только убивать. Единственный источник информации об окружающем мире, о прошлом, о нормальной жизни - видеомагнитофон. Фильмы с насилием, фильмы ужасов, порнография - все это пробуждает агрессию. И они зверели.
Это если не принимать в расчет "кабинную лихорадку".
Представляешь, что происходило, когда ребят выпускали на учебные занятия?
- Они ломали стены.
- Они крушили все и всех. Каждый из них одной левой управлялся с двадцатью. Голыми руками. Они не знали страха, голода, боли и усталости. Истекая кровью, с простреленными животами, ползли по грязи - искали, кого бы еще убить.
- Первохристиане какие-то, - пробормотал Быстров. - Жуткая картина, конечно.
- Я говорил, в отряде было сорок человек. Изначально - сто восемьдесят. Многие не дошли до финиша. Попали в психушку, или наложили на себя руки, или перегрызли друг другу глотки.
Быстров присвистнул.
- Это и послужило основанием для протестов ООН. То, что отряд набран из добровольцев, каждый из которых подписал договор о принятии на себя ответственности за возможные последствия, в расчет не брали.
И вот главное: лучшим в отряде был некий Алексей Смертов - имя, естественно, вымышленное. На учениях Смертов проявил себя как самый умный, хитрый, безжалостный к себе и другим боец. Он был настолько хорош, что его убрали в 97-м.
- Убили?
- Отправили на вертолете на юг, в горы, где он должен был тихо гнить остаток жизни.
Быстров недоверчиво смотрел в искрящиеся фальшивым весельем глаза Точилина.
- Это самое странное решение, о котором я слышал. Почему они это сделали?
- Смертов их пугал.
Первое: его способности значительно превосходили самые смелые прогнозы ученых. Он, выражаясь фигурально, перестал быть человеком.
Второе: Смертов в любой ситуации оставался абсолютно хладнокровным. В нем ничто не возбуждало агрессии. Он был как машина. И убивал как машина.
- Разве есть разница?
- Есть, и великая. Когда тебя переполняет ярость, ты убиваешь не человека, а свою ярость. Ты не видишь перед собой живого человека. В суде это учитывается. Но хладнокровное убийство… ты все осознаешь. Каждую секунду. Смертов убивал стариков, женщин, детей - точнее, их модели - так же спокойно, как ты завариваешь утром чашку кофе. Он прирожденный убийца. Его талант, а может, ущербность - его трагедия, говоря высокими словами - заключалась в том, что он не был способен на проявление человеческих чувств, таких как любовь, дружба. Он мог только убивать. И мне, честно говоря, даже жаль его.
Третья причина: непредсказуемость. Смертов не выполнял приказы, действовал, как сам считал нужным. Это не могло понравиться командирам. Военный скорее сядет голой жопой на газовую плиту, чем признает, что дал неправильную зону обстрела.
- Я понял, - сказал Быстров. - Смертова отправили в горы, а он сбежал.
- Скорее, надул. Имитировал самоубийство. Сожрал горсть таблеток. Полгода Смертов донимал надсмотрщиков жалобами на бессонницу. Причем так умело, что те нарушили приказ и снабдили его снотворным. Тело нашли на ковре в гостиной охотничьего домика. Врач констатировал смерть. На "скорой" повезли в город, тут он "ожил" и - тю-тю!
- Ты думаешь, Смертов и есть Судья?
- Почти уверен. О проекте "Волна" мне рассказал один отставной полковник, и он наотрез отказался назвать настоящее имя Смертова. При мне он звал его "Лазарь". Остальное я выяснил сам - как и где, говорить не стану.
- Почему?
- Не хочу тебя подставлять.
Быстров помолчал.
- Что же нам теперь делать?
- Об этом подумаем после. Сейчас у нас задача поважнее. Пошли. Скоро здесь начнется.
Илья остановил "ладу" в двух кварталах от многоэтажки, где жила почтенная супруга Точилина. Машину он угнал на автостоянке.
Илья посмотрел в зеркало заднего вида. Бледное, осунувшееся лицо. Всклокоченные грязные волосы. На носу темные очки с зеркальными стеклами, отражающими улицу. Сущее пугало.
Он провел по волосам пятерней. Поправил ворот желтой рубашки. В ней он прошлым летом ездил на юга.
- С Инной, - прохрипел он. - Я ездил туда с Инной.
Кашлянув, Илья вынул из-за пазухи "беретту". Модель "950 Jetfire". Весил пистолет меньше 300 грамм. Открывающийся ствол. Обойма на восемь патронов, плюс один в стволе. Редчайшая вещь. Где, черт побери, Баринов достает такие пушки?
Оружие выдал один из охранников Баринова. Крепкий мужик со шрамом во все рыло. Игорь, кажется.
- Будь осторожен с этой штукой. Стреляй только в закрытом помещении. Ни в коем случае не на улице. Можешь попасть в невинного человека.
Илья криво усмехнулся.
- С чего такое благородство?
Игорь смерил его взглядом. В холодных глазах читалось отвращение.
- Побываешь в Чечне, узнаешь.
- Я бы славно там повеселился, придурок, - прошептал Илья.
Он смотрел на пистолет. Его охватывала тревога.
Нужно было надеть перчатки. Обмотать рукоятку скотчем. Или взять тряпку.
Останутся отпечатки. А он идет, чтобы… чтобы…
Илья улыбнулся. Пожал плечами. Какая разница?
Сунув ствол за пояс джинсов, Илья накрыл его рубашкой и зашагал к многоэтажке. Женщины с детьми, одинокие мужчины с бутылками пива в руках, пестрый молодняк - все они казались Илье призраками.
Весь вчерашний вечер он пил и кололся. Зарядился на славу. У него два часа. После будет так ломать, что он не сможет дать отчета своим действиям. Нужно быстренько сделать дело и лечь на дно.
Илья пытался сосредоточиться на предстоящем действе. Но мысли назойливо роились вокруг Инны, какой он видел ее в последний раз.
Боже Всемогущий, как Инна изменилась! Такой серьезной стала. Девушка, которая любила влить в себя бутылку виски. Которая раздвигала ноги где угодно и для кого угодно. Илья же любил шлепать ее, щупать ее сиськи на виду у друзей. И Инна всегда считала это прикольным.
А теперь превратилась в целку.
Илья нырнул в душную темноту подъезда. Начал подниматься по лестнице. Звук шагов гулким эхом отражался от изгаженных граффити стен. Три пролета.
Подъем давался тяжко, будто притяжение Земли увеличилось до 10G.
Илья представлял ее c другим. С учителем (ха-ха!). Вот она берет у него в рот, а вот он с циничной ухмылочкой трахает ее сзади.
У тебя-то все на мази, хитрая блядь. Не то что у меня, тупого кретина.
Вот и конец Великой Любви. Сказка закончилась.
Поднимаясь по лестнице, чтобы убить женщину и ребенка, Илья бездушно рассмеялся.
Преодолевая последний пролет, он вспоминал мать.
Павел сидел в салоне красного "мерседеса", слушая сигнал. Утром он звонил два раза, но абонент был "временно недоступен".
Инна сидела рядом, нервно покусывая ноготь, смотрела, как покупатели выходят из магазина.
- Да? - бодро отозвался Кирилл.
- Алло, это Павел Покровский, - Павел поймал себя на том, что нервно теребит обивку сиденья.
- Павел? Покровский? - бывший однокурсник вновь пытался вспомнить. - Ах да, ты интересовался…
- Да, - Павел сглотнул. - Интересовался. И все еще интересуюсь.
- Боже, я не хочу знать, почему тебя интересует этот… этот…
- Убийца. Жестокий, кровавый, безумный маньяк. Ты что-нибудь выяснил?
Заминка.
- Очень немного. Дружище, здесь много не нароешь. Информация засекречена. Что может бедный скромный частный детектив?
- Немного, - Павел поморщился. "Да, дружище. Это тебе не бизнесменов ловить с любовницами". - Ну, так что?
Кирилл наговорил по телефону всю информацию. Новая мысль пришла Павлу в голову.
- Хорошо, спасибо. Деньги на счет я перевел. Поработаешь для меня еще немного?
- Так, записываю. Говори.
- АЙЛАТАН, - сказал Павел. Инна, вздрогнув, округлившимися глазами посмотрела на него. - Ударение на второй слог. Пишется кириллицей. Мне нужно знать значение и происхождение этого слова.
- Записал. Павлик, постараюсь. Если загрузить в компьютер, думаю, можно что-нибудь найти.
- Спасибо тебе, - выдохнул Павел. Утер со лба пот. - Не забуду.
- О чем разговор? Ну, созвонимся?
- Созвонимся.
- Ну, давай.
- Давай.
Павел отключил связь.
Некоторое время смотрел в никуда, барабаня пальцами по приборному щитку.
- Ну что? - тихо спросила Инна.
Павел покачал головой.
- Пока ничего.
Голова начала пульсировать болью.
Инна внимательно взглянула на него. Тронула за руку.
- Ничего страшного. Все хорошо.
Павел усмехнулся.
- Конечно, хорошо. Хуже уже не будет.
Помолчал. Мертвый Юра в луже крови выплыл из глубин памяти.
Павел взглянул на Инну. Инна смотрела перед собой. В ее глазах было столько тоски и страха, что у Павла ком подступил к горлу. Он подумал, что Инна скоро умрет.
- Извини. Ты права. Все будет хорошо.
Инна слабо улыбнулась.
Три доисторических чудовища, рыча моторами, гуськом выползли из-за холмов. Брезентовые бока дрожали на ветру.
Из леса выпрыгнуло пять грузовиков ОМОНа, закупоривших аорту федеральной трассы. Из грузовиков высыпали люди с автоматами и в бронежилетах.
Быстров напряженно следил за происходящим. С вершины холма перехват походил на возню оживших игрушечных солдатиков.
Возглавлявший цепь грузовик резко встал на дыбы. Командир в пятнистом камуфляже, не опуская ствола автомата, замахал рукой в черной перчатке: "На обочину!"
Грузовик не двигался.
- Что происходит? - Быстров не узнал собственного голоса.
- Тихо, - отмахнулся Точилин.
Двое людей в кабине застыли, как восковые фигуры. Их неподвижность нервировала Быстрова.
Он знал, что чувствует командир отряда. В такой миг легче всего нажать на курок.
И бандиты в кабине это знали.
Мотор взревел. Грузовик двинулся вперед - на баррикаду.
Омоновцы открыли огонь.
Грузовик подскочил. Начал на ходу заваливаться набок.
Тупое рыло "КАМАЗа" врезалось в борт СПМ-1. Вылетели стекла, посыпались на асфальт звенящим дождем. Металл смялся. Автомобиль потащило, грузовик толкал его на другие машины.
Отряд прекратил стрельбу. "КАМАЗ" завалился. Через борт на дорогу вывалились мешки с белым ядом, ради которого многие пошли бы на убийство матери. Оказавшаяся сверху дверца кабины распахнулась. Выживший бандит спрыгнул на дорожное полотно, выхватил пистолет и открыл огонь, отбегая за машину.
Его выстрелы послужили сигналом остальным. Семь бандитов выпрыгнули из грузовиков. Отстреливаясь, побежали к лесу. Наперерез им бросился еще один отряд ОМОНа.
- Е… вас всех на х…! - заорал Точилин, выхватил пистолет и бросился в чащу.
Быстров обмер, глядя, как прикрытая бронежилетом спина мелькает за деревьями. Чертыхнулся и бросился следом.
С востока от дерева к дереву перебегали двое омоновцев. Их шлемы украшали пучки травы.
- Не дайте им уйти! - заорал Быстров. Вряд ли его услышали. - Не дайте прорваться к дачному поселку!
Однако, двое оставшихся в живых бандитов добежали до одного из коттеджей на берегу озера. Взяли в заложники беременную женщину, ее мужа и страдавшую гипертонией престарелую мать.
Через час контрабандисты вышли на связь. Один, насколько понял Быстров, русский, второй - татарин. В обмен на жизни людей бандиты потребовали заправленный горючим вертолет, кейс с тремя миллионами долларов, загранпаспорта.
На вертолете они рассчитывали долететь до новгородского аэропорта. Там их должен ждать самолет. Самолет приземлится в Шереметьево, где будет ждать другой, для международных рейсов. На нем бандиты вылетят в Израиль. Заложников целыми и невредимыми ("если не будет проволочек") по приземлении выдадут русскому посольству.
- На все про все вам сутки, - голос бандита звучал спокойно. - Отсчет пошел.
- Это слишком мало, кретин! - заорал Точилин. - Дай еще сутки!
Молчание.
Точилин сорвал наушники и метнулся к женщине за пультом управления.
- Ну что? Есть голосок?