- Э, да чего с ней базарить! - тощий мальчуган с заячьей губой вынул изо рта дымящуюся сигарету. Подобрал испачканную в грязи куклу Инны.
- Эй, Аборт, смотри, че мы с тобой сделаем!
Он задрал на кукле платьице, спустил трусики и сигаретой прожег кукле дыру между ног. Инна с возмущенным криком бросилась спасать куклу, но путь ей преградила некрасивая девочка в брючках и рубашке, очевидно, с плеча старшего брата. Оскалив плохие зубы, отвесила Инне пощечину. Та отступила к стене, прижимая ладошку к пылающей щеке. На детском личике застыло выражение угрюмой злобы, которое, Павел знал, определит всю ее дальнейшую жизнь.
Выходка с куклой привела детей в неописуемый восторг.
- Молодец, Леха, - заводила хлопнул мальчика с заячьей губой по плечу. В глазах уродца появилось выражение собачьей преданности.
- Эй, а давайте с ней то же самое сделаем!
Инна отбивалась, злобно шипя. Кто-то схватил ее за плечо. Инна вцепилась в руку зубами. Нападавший, крича, нанес ей несколько ударов кулаком по лицу.
Инну прижали к стене.
Заводила держал ее, Заячья Губа поднес к ее лицу сигарету.
- Какие красивые глазки, - прошепелявил он со змеиной улыбкой. - Щас к-а-а-к ткну сигаретиной.
Инна, пронзительно крича, бессильно забилась в державших ее руках. Мучители расхохотались.
- Ткни, ткни ей в глаз! - кричали девочки.
- Давайте ее разденем! Пусть ходит голая, ха-ха!
Высокий мальчик снова усмехнулся. Сунул Руку Инне под платьице.
- Так, че тут у нас…
- Прекратите! - закричал Павел, отделяясь от стены. Дети повернули головы, с испугом глядя на взрослого. Инна, воспользовавшись моментом, оттолкнула державших ее, подобрала куклу и убежала.
- Э, дядя, мы ниче… - начал заводила.
- Убирайтесь! По домам! Быстро!
Они с неохотой начали разбредаться. Заячья Губа, незаметно отбросив сигарету, прошел мимо Павла. Руки в карманах. Лица изменились - в мгновение ока злобные маленькие гоблины обратились невинными ангелочками.
Павел огляделся. Инна. Негодная девчонка! Куда она убежала?
Он взглянул на красную кирпичную стену. Стена побурела, приобрела грязный серый оттенок. Кирпич на глазах превратился в крошку. Стена осыпалась.
- Инна! Эй, девочка, постой!
Запыхаясь, Павел поравнялся с Инной. Они шли по улице нога в ногу. Инна смотрела вперед, прижимая к груди изуродованную Барби. На лице - упрямая озлобленная гримаса. К синяку под глазом прибавился свежий кровоподтек на левой скуле. Рукав платья разорван на плече, видна нежная молочная кожа.
- Постой! - Павел отдышался. - Не беги так.
Девочка покосилась на него.
- Кто ты? Откуда ты знаешь мое имя?
- В этом городе тебя все знают. Ты - Инна Нестерова. Твои родители погибли в автокатастрофе.
В ее глазах промелькнула мрачная гордость.
- Да. Дядя привез меня к себе в дом. Знаешь, кто он? Вадим Нестеров, большой человек. Он убьет тебя, если ты меня тронешь.
Инна вздернула нос, гордо выпрямилась.
Павел облизнул губы.
- Не советую тебе задирать нос. Будешь хвастаться своим дядей - тебя снова изобьют.
Девочка поморщилась.
- Да что ты понимаешь! Кто ты такой, а? Чего тебе надо? Хочешь меня изнасиловать?
- Да нет же! - Павел схватил ее за руку. - Я хочу тебя спасти!
Инна остановилась посреди улицы, пронзительно закричала. Прохожие оборачивались на крик. Павел тут же отпустил Инну, воровато оглядевшись.
- Чего ты орешь? - прошипел он. - С ума сошла?
- Нечего хватать меня, - огрызнулась Инна. - Я не игрушка.
Впереди показались рифленые крыши особняков. Они приближались к дому Инны, где Павел бывал не раз. Он заторопился:
- Инна, выслушай меня. Тебе угрожает опасность. За тобой гонится один человек. Судья.
- Ты псих? - Инна состроила гримаску, прижимая к груди свою несчастную куклу. - Какой еще Судья?
- Судья. Страшный дядька без лица, в черном плаще. Он хочет убить тебя молотком.
На лице девочки промелькнула тень. Она со страхом взглянула на Павла.
- Я видела Его во сне. Откуда ты знаешь про Него?
- Я не знаю… то есть я знаю, что Он есть, но не знаю, что ты знаешь… Черт! Инна, я должен спасти тебя от Него.
Павел на ходу оглянулся. Улица позади чернела, съеживалась, как брошенная в огонь пластиковая бутылка. Озеро слева и очертания города за деревьями расплывались.
- Он не тронет меня, - заявила Инна. - Дядя Его убьет.
- Да не убьет Его твой дядя! Это Он уже убил твоего дядю!
- Врешь! Я видела дядю сегодня утром.
- Да никого ты не видела! Это все сон. Мы в твоем прошлом. Я познакомлюсь с тобой, когда ты станешь взрослой девушкой.
- Да? - Инна изогнула брови. - Ты видел меня взрослой?
- Да.
- Я там красивая?
- Очень.
- А я счастлива? Мне весело?
- Да, ты самая счастливая девушка на земле.
Павел с ужасом видел, как они приближаются к решетчатым воротам особняка Нестеровых. У ворот стоит охранник, с отсутствующим видом жует резинку. Время убывало. Павел чувствовал спиной и затылком ледяное дыхание смерти.
Инна пытливо смотрела ему прямо в глаза.
- Я стану знаменитой актрисой?
- Да. Самой знаменитой на свете. Инна…
- А у меня там есть кукла? Как эта, - девочка показала Павлу куклу с прожженной дырой между ног.
- Да, да, много кукол, лучше, чем эта. Целая комната, до потолка заваленная куклами. Инна, твои родители погибли, и ты должна была умереть, но что-то спасло тебя. Потом дядю убили у тебя на глазах, но тебя Судья не тронул. Он только спросил у тебя разрешения убить Нестерова, чтобы наложить печать Смерти. Из-за этой печати ты сама привела себя к гибели. Обманула друга своего дяди, Баринова.
- Знаю, знаю! Он ходит к нам в гости! Я сидела у него на коленях. Он добрый.
- В будущем ты обманула его, он заказал твое убийство. В тебя стреляли.
Инна остановилась, будто наткнулась на невидимую преграду. Начала ощупывать грудь.
- Черт!
- Что, что такое? - Павел остановился, с тревогой глядя на нее. Положил ладонь на хрупкое плечико.
- Я вспомнила. Стреляли. Два раза. Будто камнем ударили. У меня кровь идет.
Она показала ему ладонь. На пальцах темнели рубиновые капли. Через миг они исчезли.
- Это будет нескоро. Через много лет.
- Ужас какой, - Инна наморщила лобик. - Убери руку.
Павел убрал руку. Сел на корточки, заглянул ей в глаза.
- Ты была на краю гибели два раза. В третий раз Смерть настигла тебя. Если Судья доберется до тебя в этом мире, там ты погибнешь безвозвратно.
- Судья… кто он?
Павел хотел ответить "Я не знаю", но его губы сами собой выговорили два слова:
- Ангел Смерти.
Они приблизились к воротам. Дальше Павлу хода не было. Он отступил на два шага, глядя, как охранник открывает ворота, и девочка через двор идет к особняку.
- Инна! - крикнул Павел. - Помни, что я сказал. Тебе нельзя оставаться дома. Беги отсюда!
Инна обернулась, через плечо со страхом взглянула на Павла.
В дверях показался Вадим Нестеров. Он уже тогда начинал лысеть, но не был таким грузным. Вышел в деловом - куда-то торопился.
- Где ты шлялась? - заорал он на девочку. У Павла сжались кулаки.
- Гуляла.
- Ах, гуляла! Я из-за тебя на встречу опаздываю! По потолку бегаю. Все морги обзвонил.
Он схватил Инну, встряхнул.
- Посмотри на себя, на кого ты похожа! Ты что, на помойке гуляла! Платье разорвано, рожа в синяках - ты девочка или урловая телка? Марш домой!
- Не смей кричать на меня!
Нестеров побледнел. С размаху отвесил девочке хлесткую пощечину. "Ну и денек", только и подумал Павел.
- Ты как с отцом разговариваешь, тварь безродная?
- Ты мне не отец! - разрыдалась Инна. - Я не виновата! Ко мне приставал взрослый мужчина!
Нестеров мгновенно переменился в лице. Схватил Инну за плечи.
- Приставал? Кто? Он трогал тебя?
- Нет, - Инна, шмыгая носом, покачала головой. - Он стоит. Вон там.
Она повернулась и указала на Павла. Он увидел красное заплаканное личико.
Нестеров выпрямился. Их глаза встретились.
Чертыхаясь, Павел развернулся и побежал.
Он услышал, как с железным лязгом открываются ворота. Нестеров закричал:
- Держи его! Не дай уйти!
Задыхаясь, Павел бежал к городу, который почти растворился в пылающей тьме. Тьма корчилась, переливаясь всеми цветами радуги. "Вот как выглядит Смерть. Вот куда мы все уходим".
Настигая его, тяжело, по-собачьи дышал охранник.
- Стой, сука! - пролаял он. Прогремел выстрел. Павел не остановился и даже не дернулся - пуля летит быстрее звука. Если б в него попали, он бы уже ничего не услышал.
Тяжелое дыхание приближалось. Охранник уже дышал Павлу в затылок. Тьма, поглотившая улицу, закрыла горизонт. Павел видел, что она не совсем черная - скорее, серо-зеленая, блестящая, с мутными разводами.
Преследователь протянул руку, чтобы схватить Павла. Но лишь коснулся кончиками пальцев рубашки. Павел совершил последний рывок и прыгнул во тьму.
Оторвался от губ Инны, тяжело вдыхая воздух, как будто несколько минут пробыл под водой. Взглянул на застывшее лицо трупа.
- Что ж ты делаешь, девочка моя? - прохрипел он. - Я ж тебя спасти хочу!
Глубоко вдохнул и снова припал к ней губами.
Девочка стояла у зеркала в разорванном платьице, разглядывая синяки на лице. Впилась пальцами в нежную кожу щек, оттянула большими пальцами нижние веки. Показала самой себе язык.
Рассмеялась. Сделала хмурое лицо, имитируя дядю.
- "Где ты шлялась?" - грубым голосом. - "Я все психушки обзвонил. По потолку бегаю".
Девочка захихикала.
- Где-где? Да нигде! Надоел ты мне!
Напевая, она схватила расческу. Начала приводить в товарный вид золотистые волосы.
- Ах, разве я не хороша? Ла-ла-ла, ла-ла, ла-ла-ла…
В зеркале возникло бледное, взволнованное лицо Павла.
- Инна…
Инна выронила расческу. Приложив к лицу ладони, пронзительно закричала.
Павел подскочил к ней, запечатал рот ладонью, прижал к себе.
- Тихо ты, - прошипел он. - Я тебя не обижу.
Инна, мыча ему в ладонь, таращилась на Павла широко распахнутыми глазами. Вцепившись слабыми ручками в его крепкую мужскую руку, начала извиваться. Извернувшись, стукнула его каблучком по лодыжке. Павел заскрежетал зубами.
- Будешь драться, я сверну тебе шею. Поняла?
Инна замерла.
- Сейчас я тебя отпущу, и мы поговорим. Ладно?
- М-м, м-м-м, - промычала Инна, нервно кивая.
Павел отпустил ее.
- А-А-А! - завопила Инна. - ДЯДЯ, ОН ОПЯТЬ ЗД…
Павел схватил ее, зажал девочке рот.
- Хватит орать! Прекрати сейчас же, или я всыплю тебе ремня!
Девочка укусила его за палец.
Павел, зашипев от боли, схватился за руку.
Инна, забравшись на кровать, спрыгнула на пол с другой стороны. Теперь их разделяла кровать. Девочка, похожая на испуганную кошку, затравленно смотрела на Павла.
- Откуда ты взялся? - плачущим голосом. - Тебя должны были пристрелить!
- Не пристрелили, на твое счастье.
Павел шагнул к ней. Инна, схватив с тумбочки маникюрные ножницы, наставила их на Павла.
- Не подходи! Или я… не знаю даже, что сделаю!
- Не дури, - Павел протянул руку, медленно приближаясь. - Дай сюда.
На лице девочки отразилось отчаяние. Прикусив губу, она ткнула ножницами себе в ладонь. Поморщилась от боли. На ладони осталась красная отметина.
- Ладно-ладно, - Павел поднял руки. - Тихо. Я не буду тебя трогать. Видишь, я стою на месте? Положи ножницы.
- Чего тебе надо?
- Я хочу тебя спасти.
- От кого?
В углу спальни возникла черная фигура Судьи. Выронив ножницы, Инна схватилась за лицо и пронзительно закричала.
Судья шагнул к Инне, занося над головой молоток. Павел подскочил к Нему, скомкал Его как газету.
Открыл окно и выбросил черный комок на улицу.
- Что это было? - голос Инны дрожал.
- Убедилась? Он хочет тебя убить. Я спасу тебя, но ты должна мне помочь.
- Как?
- Для начала прекрати выть.
- Хорошо, - девочка кивнула.
- Ты должна бежать со мной.
- Что? Прямо сейчас? Я не могу в таком виде, - Инна оглядела разорванное платьице.
Павел шагнул к ней.
- Ты не понимаешь…
Оба замерли. Стены и потолок начали таять, как расплавленный воск. В воздухе между ними возникло черное пятно. Оно пульсировало, корчилось, переливаясь всеми цветами радуги.
- Что это? - прошептала Инна, пятясь в угол. - Убери его!
- Видишь? - Павел протянул руку. - Бежим. Немедленно!
Инна подала ему руку, и они направились к дверям. Павлу пришлось пригнуть голову, чтобы не задеть макушкой черное пятно.
Зеркало треснуло посередине. Оконное стекло взорвалось сотнями осколков. Кровать прогнулась, дерево затрещало, доски начали скручиваться, будто горящая в огне резина.
- Быстрее!
Они выскочили в коридор. Дверь захлопнулась за их спинами. Инна тяжело дышала.
- Что это было? Я чуть не описалась со страху.
- Вряд ли тебя можно упрекнуть в трусости. Как нам выйти отсюда? Так, чтобы не столкнуться с твоим дядей.
Инна задумалась. Взяла Павла за руку.
- Идем.
Они спустились по лестнице, прошли кухню. Люди в белых передниках бегали в чаду, шипело масло, все жарилось и парилось.
Инна провела его через кухню в небольшой прохладный коридорчик. Вдоль стен слева и справа - полки, заставленные консервами. В полумраке блестели банки с домашними соленьями.
- Сюда.
Инна повела Павла к лестнице в подвал.
Слева в стене отворилась дверь, дохнуло влажным жаром. Гудели машины. Павел догадался - прачечная. Женщина в униформе горничной сунула ему в руки стопку пахнущего отбеливателем цветного постельного белья.
- Отнесите это наверх, Нестерову, - и скрылась за дверью.
Из-за стопки белья Павел ничего не видел. Приходилось полагаться на маленькую девочку, которую нужно спасти, чтобы воскресить взрослую женщину, которой она, возможно, никогда не станет.
Они спустились в подвал, где располагалась бойлерная, и прошли к железной двери. Инна маленькими ручками попыталась сдвинуть тяжелый ржавый засов. Она дергала его на себя, но тот лишь со скрипом сдвинулся на пару сантиметров.
Инна остановилась, тяжело дыша. Светлые волосы пали ей на лоб.
- Не получается.
- Дай я.
Павел положил стопку белья на пол. Инна отступила от двери. Напрягшись, Павел потянул на себя засов. Тот с ржавым скрежетом поддался.
Он открыл дверь. Застыл на пороге.
За дверью ничего не было - ни гаража с запахами масла и бензина, ни двора с молодыми вишнями, ни тупика с кирпичной стеной. Бесконечная тьма - больше ничего.
- Инна, ты видишь?
Павел обернулся.
Инны больше не было. За спиной Павла стояла девочка в разорванном платьице с черным пятном вместо лица.
Девочка попыталась что-то сказать ему, но вместо человеческой речи издала лишь невнятное рычание.
Все вокруг начало плавиться, сливаясь в серое пятно.
Павел поднес к лицу руку. Он сжимал в кулаке изуродованную куклу Барби.
И стоял на крыше высокого небоскреба. Обложенное свинцовыми тучами небо нависало, казалось, над самой головой, то там, то здесь извергая фиолетовые молнии. Моросил унылый дождик.
Инна (взрослая) сидела в кресле у самого края крыши. Казалось, она обозревает окрестности. Павел не мог сказать точно - девушка сидела к нему спиной.
Отбросив куклу, он обошел кресло. Инна, в белой ночной рубашке, неподвижным взглядом смотрела вдаль. Павла поразили ее глаза - в них не было никаких чувств. Ничего, кроме глубокой скорби, беспросветной тоски, безграничного отчаяния. Капли дождя стекали по щекам.
- Инна?
Она не пошевелилась.
Павел положил ладонь ей на плечо. Снова позвал по имени. Девушка не отреагировала. Даже ресницы не дрогнули.
- Она тебя не слышит.
Судья подошел к нему. В Его походке чувствовалась мрачная насмешка.
- Что с ней?
- Умирает. Как ей кажется, бесконечно долго. Это… существо уже забыло женщину по имени Инна Нестерова. Ничего не видит, не слышит, не чувствует. В ее сознании снова и снова прокручиваются мучительные воспоминания. Ошибки. Неудачи. Обиды. Унижения. Потери. Упущенные возможности. Множество непрожитых жизней, смерть всех надежд. Для нее все кончено. И ничего нельзя исправить.
Павел взглянул на Инну. Из ее глядящих в Никуда безжизненных глаз, смешиваясь с каплями дождя, текли слезы.
- Что это за место?
Судья с наслаждением сообщил:
- Ад.
- Ад? - Павел огляделся. - Но здесь так холодно!
Судья усмехнулся.
- Здесь нет чертей и огня. Это был бы уже не ад, а пятизвездочный отель. Только это унылое небо. И вечный, нескончаемый дождь, который изредка сменяется снегом. Здесь холодно и пусто, Павел. И никого не наказывают за грехи. Здесь каждый наказывает себя сам, - Судья задумчиво взглянул на Инну. - Много, бесконечно много времени в одиночестве, в тяжких раздумьях. Невыносимая мука.
Он повернул голову, посмотрел вдаль. Павел проследил за Его взглядом, и увидел множество высотных зданий, и на крыше каждого сидел в кресле призрак человека. А за городом грешников до горизонта тянулась унылая серая пустыня.
Павел взглянул на небо.
- Здесь нет солнца.
Судья протянул руку, погладил Инну по голове.
- Плоть ограничивает страдания. Когда боль становится слишком сильной, сознание отключается, и тело ничего не чувствует. Но муки души, освобожденной от тела, безмерны.
До нее здесь был Вадим Нестеров. Сидел в этом самом кресле. Я встретил его, как и всех, там, в пустыне. Он вышел из серой мглы, дрожа от холода. Увидев Меня, он замерзшими пальцами сунул в рот сигарету.
Спросил: "Огоньку не найдется?"
Судья замолчал. Струи дождя стекали по капюшону на укрытые черным плащом плечи.
- Что Ты ответил?
Судья мрачно взглянул на Павла.
- Я сказал: "Здесь нет огня. Каждый приходит сюда со своим", - Он указал себе на грудь.
- Ты говорил, он был здесь. Где он сейчас?
- Там, - Судья взглянул на небо.
- В Раю?
- Превратился в дождь.
Судья подошел к краю крыши, положил ладонь на разъеденное ржавчиной металлическое ограждение.
- Иди сюда. Взгляни.
Павел оглянулся на Инну. Она смотрела во тьму своей души, далекая, мертвая.
Склонившись над ограждением, Павел посмотрел вниз.
Здесь законы геометрии пространства были иными. Павел каким-то чудом видел парк, толпу, сцену, на которой возвышалась темная, мрачная фигура Судьи; и в то же время - себя самого, согнувшегося, словно в поклоне, припавшего губами к губам мертвой Инны.
- Где мы?
Уныние, тоска и равнодушие охватили его.