Девушка понимающе улыбнулась и под пристальным взглядом мужчины принялась расстегивать его рубашку, брюки. Его взгляд немного смущал, но еще сильнее тревожил, рождая жар в груди и внизу живота. И тело его волновало, божественно сильное, красивое. Загорелый гибкий торс с буграми мышц так и манил, широкие плечи, литая грудь, кожа горячая и нежная, как у ребенка - он был восхитителен. Валя освободила мужчину от брюк и прильнула к груди, целуя кожу. Рука Бройслова, поглаживая девушку, начала давить на плечи, мягко намекая, чтоб та перешла к более страстному поцелую. Девушка поняла и опустилась на колени. Пальцы Бройслава зарылись в волосах Вали и начали регулировать движения, надавливая на затылок, а взгляд по-прежнему следил за ней:
- У вас прекрасная школа, - с хрипотцой в голосе заметил он. - Было много искусных любовников?
Валентина дернулась, желая отстраниться, но рука мужчины не дала, почти вдавив ее лицом в пах.
- Тут нечего смущаться, милая. Мне хорошо. Поверь, я умею ценить это искусство. А что любишь ты? - отстранился, приподнял девушку, обнял и рывком освободил от трусиков.
Семьсот долларов! - чуть не взвыла Валентина, проследив за полетом невесомой тряпочки уже ни на что не годной.
- Зачем такой женщине эта деталь туалета? - повалил Валю на постель и почти сходу вошел в нее. Девушка, не ожидая подобного поворота, растерянно уставилась в глаза мужчины. - Что тебе нравится? Не молчи, поделись со мной.
Валя поморщилась от болезненного соития и покраснела. Взгляд мужчины не выпускал ее, руки крепко сжимали бедра, рывками насаживая на себя - она закрыла глаза, как это делали актрисы в эротических фильмах.
- Открой свои тайные желания. Уверен, пирожное всего лишь маленький секрет, а я хочу знать большие секреты.
Валентина растерялась: отвечать глупо, да и язык не поворачивается - слишком все странно, непонятно. И как можно разговаривать, занимаясь сексом? Смотреть ему в глаза соображать, что он говорит, и одновременно играть страсть, оргазм? Как же она будет стонать и вздыхать, если должна еще и отвечать на вопросы?
- Может, тебе нравятся неформальные отношения в постели?
Прищур мужчины насторожил Валю, и она дернулась, желая уйти в сторону, но еще не решаясь бежать. Но Бройслав перехватил ее, прижал к постели и впился зубами в шею, глубже входя внутрь девушки.
- А!
- Не нравится? - отстранился, крепче сжимая ей руки. - Странно. А что тебе нравится? Шпионить за мной по указке своего шефа?
Зрачки Вали расширились от ужаса:
- Нет!…
- Перестань, все вполне ясно, - рывками двигаясь в ней, сказал Бройслав. - Что он хотел знать? Говори, я не стану скрывать и отвечу на твои вопросы. Что же ты молчишь?
Да он ненормальный! - дошло до девушки, и от испуга она попыталась вырваться.
- Не стоит так себя вести, - подтянул ее к себе, навис, до боли сжав запястья. - Мы мило побеседуем… всю ночь, а утром тебе будет в чем отчитаться перед господином Макрухиным.
- Мне больно!
- Разве? Но ты ведь сама этого хотела. Что еще ты ожидала, согласившись встретиться со мной в номере? Что я буду петь тебе серенады? Нет, ты хотела секса, и ты его получила…
Валя слабо соображала, что он говорит. Она вообще не понимала: с ней мило беседуют или насилуют. Вкрадчивый, немного хриплый голос был почти нежен, тогда как соитие грубо, и руки доставляли боль, а не ласкали.
- … конечно, не только секса. А что еще? Давай заключим сделку? Эту ночь ты моя. До первого луча солнца. Что ты хочешь за это? Не стесняйся… и не отворачивайся!
Сумасшедший! - Валя не знала, что делать. Душа в панике уже бежала прочь, но телом уже владел Бройслав, и разум девушки пытался подсчитать выгоду от того, что уже происходит, и соизмерить с потерями, которые могут быть глобальны, учитывая ненормальность венгра. Ломаться бесполезно. Как и бежать - все уже происходит, но как! Надо же уметь насиловать и одновременно не насиловать, и при этом вести светскую болтовню и чего-то требовать? Обвинять в шпионаже и одновременно соглашаться на любые условия, чтоб она осталась, когда по логике он должен ее вышвырнуть вон. Если б так, она бы слова не сказала - сбежала, не чуя ног… но с другой стороны, у каждого мужчины есть свои особенности, свои пристрастия и странности. И нужно всего лишь правильно их использовать.
- Так что ты хочешь? Расскажи. Хотя я могу предложить тебе лишь деньги. Сколько ты хочешь за ночь? Три тысячи? Пять? Хорошо, десять.
У Вали глаза стали огромными от такой щедрости, и странности мужчины уже не отталкивали. Она готова была потерпеть и даже вновь попытаться изобразить страстную женщину. И прийти сюда завтра. И послезавтра…
- Хорошо, - выдохнула в лицо. Бройслав тут же отпустил ее руки и подтянул к себе, усадив:
- Двигайся, милая, двигайся и рассказывай, что нужно твоему боссу?
- Э-э-э…
Вот задача! Сделать сразу три дела: понравиться Энеску, изобразив раскрепощенную женщину, ответить на вопросы и при этом как-то выразить экстаз, который должен присутствовать, иначе, как она зацепит Бройслава, возбудит в нем желание встретиться завтра?
- Нет, милая, "э" меня не интересует. Расскажи мне о Макрухине. Насколько он хороший специалист? Как часто подставляет своих клиентов? Кто его курирует?
- Я… не знаю…
Бройслав перевернул ее и резко вошел сзади, заглушив вскрик вопросом:
- А что знаешь? Я не верю, что секретарша не в курсе дел босса.
- Не…не… - с трудом сдерживая слезы от боли, выдавила Валя. Бройслав рывком натянул ее на себя и придавил телом:
- Не подходит. Давай еще раз, - прошептал в ухо, сдавив руками грудь. - Кто его курирует?
- Я… Аа!…
- Не правильно.
Еще один рывок внутрь.
- Генерал-полковник Чигинцев!! - взвыла Валя.
- Что Макрухин поручил тебе?
- Узнать… - еще рывок. - Узнать!!
- Что? Я внимательно слушаю тебя.
- Все, что смогу, - задыхаясь от боли и тяжести, выпалила девушка.
- Что именно? Ну, смелей. Меж любовниками не должно быть секретов.
А не пошел бы ты к черту!! - прикусила губу Валя.
- Что ты… хочешь… А! Что нравится!… А-а!… Какие женщины… и что тебе до той…
- Какой?
- Не знаю!! Не знаю!
- Я подскажу. "Та" нужна мне живой и целой. Хочешь, научу тебя, что говорить Макрухину?
- Нет… А!… Да!…
- Что он попал и у него есть только один выход - найти нужного мне человека. Не привык я, когда со мной так обращаются, как повел себя он. Не люблю, когда шпионят за мной. Тебе нужно было думать, прежде чем соглашаться на приказы шефа. Он подставил тебя. А планировался обычный вечер, приятная встреча. Но может быть завтра? Ты ведь не будешь больше шпионить? Тут нужно выбирать: я или шеф. Если я, со мной легко поладить, если он… придется платить за его любопытство. Оно тебе надо? Хочешь совет?
Валя сжала зубы, уткнувшись в подушку - у нее было сейчас одна мечта - чтоб все быстрее закончилось или хотя бы пришло к одному знаменателю: либо беседе, либо сексу. Все вместе ей не перенести.
- Совет прост: выбери себя. Ты приятная девушка, зачем тебе проблемы? Ты должна жить легко и беззаботно, и в моих силах устроить тебе такую жизнь.
Ладно, потерплю еще, - подумала Валя.
- Одно плохо, ты много хочешь. Но мало даешь… Ты холодна, как лед. Может, тебе не нравится?
- Нравится, - заверила, простонав, как ей казалось, страстно.
- Тогда, наверное, просто не хватает опыта. Но это исправимо, правда?
- Да! - скрипнула, сжав подушку руками: да закончи ты, наконец!
Бройслав окончательно разозлился: еще одно продажное тело, способное стерпеть что угодно, только заплати! Как же ему надоело то, что сейчас называется любовью!
Он впился губами в плечо девушки, не сдерживая себя, вымещая на ее теле свою ненависть, и точно знал, она не оттолкнет, ведь что бы он ни захотел и ни сделал - имеет право. Потому что заплатил!
Взял в аренду, как помещение или мебель.
И ни гордости, ни уважения к себе, ни желания воспротивиться, возмутиться у этой мебели нет.
Что ж, ты сама согласилась. Сама продалась. Пеняй на себя, отрабатывая.
Утром, когда окончательно раздавленная и обессиленная девушка заснула, Бройслав зашел в комнату к Гарику и бросил:
- Убери шлюху из спальни, заплати ей десять тысяч и пробей генерал-майора Чигинцева. Это куратор Макрухина.
- Знаю.
- Откуда? - прищурился.
- Тот человечек, что нам нужен, человек Макрухина и он бы не сдал его не надави на него сверху.
- Ясно, - улыбнулся Бройслав. - Тогда пошли завтракать… Кстати, шлюшку пригласи на завтра, опять на семь.
Глава 10
Валя появилась на службе в двенадцать и с таким постным лицом и замороженным видом, что Макрухин даже спрашивать ничего не стал. Оценил ее монашеский наряд: кофту под горло и юбку до лодыжек и сухо бросил:
- Покувыркалась, дура… Кофе принеси!
Та всхлипнула и, кивнув, быстро сообразила начальнику напиток.
И перекрестилась, что избежала вопросов. Чтобы она ответила? Что Бройслав любит болтать во время секса? А кому нужна такая информация?
То, что Энеску пригласил ее на завтра вновь, она тем более говорить Макрухину не хотела, потому что сама не знала, пойдет или нет. Если нет - смысл ему докладывать? А если да, то все равно она ничего не узнает. Толк болтать?
День прошел бесплодно, лишь к вечеру в дверь позвонила Галя и пригласила меня на пирог с яблоками. Я засмущалась и была чуть не силой перемещена в соседскую квартиру.
На кухне уже был накрыт стол и за ним сидел Леонид.
- Здравствуйте, - кивнула ему и чинно уселась напротив.
- Добрый вечер.
Взгляд почти без интереса мазнул по моему лицу, чуть задержался на стопе, изучая выглядывающий из открытых домашних туфель рисунок на ногтях, и ушел в сторону.
- Вы уже познакомились? - спросила Галя, разливая чай.
- Да, вчера.
- Торт вы зря, Зоя, покупали.
- Что вы. Конечно, я понимаю, по сравнению с вашей выпечкой любое кулинарное чудо просто набор продуктов. Но мне хотелось хоть чем-то отплатить вам за доброту. Не люблю быть должной, к тому же я намучилась за те сутки настолько, что вы представить себе не можете. И кругом столько злости, непонимания, что ни спроси - грубость в ответ. А вы настолько доброжелательно приняли меня, я не могла не отблагодарить вас.
- Спасибо, но не стоило тратиться. И беспокоиться не о чем - вы ничего не должны. Будь я на вашем месте, вы бы пожалели для меня чашку чая и кусочек хлеба?
- Нет.
- Вот видите.
- Галя сказала, вы приезжая. Откуда, если не секрет?
- Из Балашихи. Бывали?
- Не довелось.
Женщина разрезала душистый пирог и по кусочку положила на тарелки. Я с минуту разглядывала выпечку, чувствуя себя первоклассницей. Меня словно окунули в тот год, в то время, когда печаль и беда еще не разъели атмосферу тепла и уюта в нашем доме. На какое-то мгновение мне показалось, что все вернулось: я дома, рядом мама и папа, и я, зная, что нас всех ждет, еще могу что-то исправить. Только как?
Я подняла взгляд и заметила, как переглянувшись, Леонид и Галя, тепло улыбнулись друг другу, почти так же, как мама улыбалась отцу, а тот ей.
Намек, знак? Я будто меж матерью и отцом вбиваю клин, становясь причиной их развода, хотя и не была им. Но если подумать - такая же, как я много лет назад была на моем теперешнем месте и точно так же терпеливо и намеренно окручивала отца…
Я лезу в жизнь Леонида и Гали, в отношения, что без слов и объяснений ясны и понятны и на зависть удивительны. Если любовь такая, я бы поклонилась ей без всякой желчи, но червячок сомнения все же ел меня. В моих руках оказались жизнь и счастье двух человек, не в первый раз, но возможно в последний, и впервые я не имела желания влезать меж ними, давить и ломать их отношения, хоть и должна, хоть и выбора не было. Ведь моя жизнь тоже была в чьей-то безжалостной руке, и все это была моя жизнь, а я никому не позволяла решать за себя жить мне или умирать, говорить или молчать. В той среде, где я жила, ни один не имел морального права судить меня и потому не мог решать.
А я вот могла сейчас здесь по праву сильного и владеющего информацией. И это было выгодно мне, но… я готова была сама расплатиться за чужое, чем заставить платить их за себя.
Странно. Мои мысли меня не радовали и очень удивляли. Мне казалось, я напрочь лишила себя жалости, понимания, желания помочь, совершить нечто глупое, но благородное, как лишила себя всяческих морально обременительных раздумий, всего, что может как-то побеспокоить мою душу. Она не беспокоила других, не интересовала, так почему я должна беспокоиться о них, интересоваться, больно им будет, плохо, хорошо?
Но душа конфликтовала с разумом, устроив бунт не первый раз, но, как всегда, не к месту и времени. А тут еще просто повальная череда мистических видений - к чему? Или это сверху кто-то решил дать мне шанс исправить хоть что-то и намекает о приближающемся суде Божьем?
Но я подожду каяться - это всегда успею.
И принялась за пирог, давая себе время справиться с ненужными метаниями. В таком настроении ворону не очаруешь, а уж что говорить о мужчине? Они любят веселых и беззаботных.
Леонид то и дело поглядывал на меня, но взгляд был скорее изучающим, чем завлекающим. Зоя тоже странно косилась на меня и болтала о погоде, телесериалах и прочем вздоре. А мне казалось, я все это уже слышала и видела: эту кухню, пирог и пузатые чашки с позолотой. И сидящих рядом за столом знаю тысячу лет, и они близки мне, известны очень хорошо, несмотря на то, что я вижу их второй раз в своей жизни, не считая изученных вскользь стандартных автобиографических подробностей и фотографий.
Вот только мистики на мою голову не хватало.
- Простите, Зоя, - сказал Леонид, отодвигая чашку, и совсем не как англичанин облокотился на стол. - У меня такое чувство, что я вас где-то видел. Мы не могли встречаться раньше? Силюсь вспомнить, но не могу, хотя у вас очень приметная внешность, яркая.
- У меня такое же чувство. Что-то смутное, будто мы были знакомы, - поставила чашку на блюдце Галя и уставилась на меня, словно я ключ от всех загадок.
- Где бы мы могли встретиться? И когда? Хотя, вряд ли.
- В Англии были? - спросил Сергеев.
- Нет, - изобразила недоумение. Была я в Англии, в Лондоне, но тебя я там точно не видела.
- А Геленджике? - спросила Галя.
- Нет, - качнула головой, отрицая. Хотя была и не раз. Но там, где жила я и гуляла, не могла жить и гулять она.
- Чем увлекаетесь?
`Дайвингом, альпинизмом и горнолыжным спортом, а также игрой на нервах и душах'.
- Марки собираю, - пискнула скромно.
- Н-да? Я когда-то собирала открытки, - улыбнулась женщина.
- А я календарики, - вставил мужчина, и оба опять уставились на меня.
`А что я-то, что я? - пожала плечами.
- Ничего общего.
- Почти. Мне кажется, нас что-то связывает…
`Мне тоже. Но я в этом уверена, потому что знаю, что'.
- Я давно заметила странную систему закономерностей. Встречаешь человека, и он кажется тебе знакомым и ты ему тоже, но когда выясняешь, когда, как, где могли встретиться, ни он, ни ты не можете вспомнить. Более того, выясняется, что вы вообще не могли видеться. И тем не менее ты знаешь этого человека. А бывает тоже самое, но он вызывает в тебе немотивированный страх или злость. Не располагает одномоментно, а наоборот, отталкивает. И при этом может ничего отталкивающего не иметь ни внешне, ни в характере, ни в манерах.
- В чем закономерность? - удивилась я.
- В чувстве, возникающем при встрече. В немотивированном влечении или отвержении. Оказывается, есть версия, что всех, кого мы встречали в прошлой жизни, мы встречаем и в новой. Как к нам относился тот человек, такое чувство при встрече он и вызывает, и ни с материальной, ни с научной точки зрения это объяснить невозможно.
Спасибо за пояснения, теперь я знаю, отчего "люблю" Макрухина…
Это что получается? Мы с ним и в прошлой жизни виделись и тесно общались? "Радостная" весть.
- Мне кажется, Зое не интересна эта тема, - заметил Леонид.
`Молодец. Прими бонус за прозорливость'.
- Нет, что вы… - замялась, вспомнив о роли скромницы.
- А что интересует? - спросила Галя.
`Жених твой. И так интересует, что ты и представить себе не можешь!
- Жизнь. Мнения по любым жизненным вопросам. Я пытаюсь учиться на чужом опыте.
- Похвально, - кивнула женщина.
`Еще бы, для себя стараюсь'.
- Вы не могли бы рассказать о себе? Ну, например, как вы встретились, как это вообще бывает, когда встречаются люди из разных стран? Что вас, Леонид заставило сменить подданство? Какие ситуации могли повлиять на это? Простите, возможно, вам покажется мое любопытство праздным, но никто не знает, что будет впереди, и знания лишними не бывают.
`Недаром говорят, влюбленные слепы - эти полностью подтвердили слухи'.
Почти до двенадцати ночи я слушала истории из их жизни, и вконец утомленная, но удовлетворенная, ушла к себе.
"Лед тронулся, господа присяжные заседатели".
Я была в том уверенна.
Мой вечерний доклад Ивану был полон оптимизма. Слитая информация его тоже порадовала, но он не преминул намекнуть, что можно работать быстрей.
Вот кто, кто, а он наверняка в прошлой жизни был проехидной.
День прошел никак и вечер заканчивался так же, что томило и нервировало Энеску. Бройслав откинул газеты и уставился на вдумчиво изучающего прайсы строительных рынков Гарика.
- Оторвись от котировок паркета и цемента! Новости есть?
- А? - не сразу сообразил Фомин о чем речь и, закрыв журнал, кивнул. - Эта завтра придет.
- Гарик, мне глубоко плевать придет она, приползет и вообще существует ли на свете. Мы всех шлюх обсудим или закончим на этой?
- Больше обсуждать нечего. Никаких движений в агентстве Макрухина не выявлено. Витислав молчит, на человека собирается информация. Все идет своим чередом.
- Медленно!
Гарик пожал плечами: быстро только насморк появляется. И вновь в журнал уткнулся.
- Еще пару дней и я взвою…Завтра организуй культурную программу.
Фомин кивнул, не отрываясь от таблиц с ценами:
- Что посетим?
- Кладбище! - рыкнул Энеску. - Там повеселей будет!
И пошел спать: к чертям все!
Глава 11
- Ну, что? - спросил в трубке знакомый голос. Я спросонья соображала пару секунд, кто это, и поняла:
- Опять ты меня будишь?! - прошипела. - Слушай, Мефистофель в звании Лейтенант, еще раз потревожишь мой сон, получишь уже не полотенце в лицо, а утюг!
- Стра-ашно, - фыркнул Иван. - Меньше спи, больше работай, - посоветовал строгим тоном. - Между прочим, господин Сергеев бодро двигается к своей пассии.
- Я в курсе, что он не ночует у нее…
- …Уже выходит из машины. Это тебе интересно, нет? Ну, извини, я думал, Селезневка с ее климатом тебе не понравилась…
И отключил связь. Вот тарантул! Сплел сеть, озадачил и в угол, в засаду.