11
Подбежав, первым делом Женя Маркевич огляделся по сторонам - в пустынном парке никого. Затем взялся за руку "объекта №2" - пульса нет. Готов… Прямо в сердце.
Оттащил тело к вагончику, уложил вплотную к фундаменту. Писатель и женщина наблюдали за его действиями молча и неподвижно. Не оправились от шока…
Маркевич подошел, потянул палку из рук Кравцова.
- Разрешите? Ваша игрушка?
- Вы от Чагина? - запоздало спросил писатель.
- Да, - ответил Женя после секундной паузы. - Я из "Рапиры".
Он быстрым жестом продемонстрировал удостоверение (Кравцов едва успел разглядеть фамилию) и вернулся к теме:
- Сами тросточку смастерили?
- Нет… Досталась в наследство от одного старика… Понятия не имел, что она с секретом…
Женя Маркевич стал удивленно рассматривать палку, оказавшуюся не только палкой.
- Ну и дедок… - удивленно присвистнул он спустя пару минут. - Прямо Джеймс Бонд натуральный…
Секрет оказался несложен - достаточно было нажать на один из сучков и потянуть назад верхнюю часть палки. Она отошла со щелчком. Показался вороненый металл, под ноги Маркевичу выпала гильза - винтовочная, новенькая, блестящая…
- Однозарядка, - пояснил Женя. - По типу самопальных ручек-пистолетов, были такие в моде в свое время… Но эта гораздо больше. Укороченный ствол и патронник от трехлинейки, затвор и спусковой механизм самодельные… Ну-ка…
Он сдвинул конструкцию, вновь принявшую вид мирной палки. Стал по очереди нажимать на остальные сучки - срезанные почти вровень с гладкой деревянной поверхностью. После нажатия на третий сучок раздался звонкий щелчок ударника.
Кравцов подумал: если бы он заранее знал, что случайное движение его пальца убьет человека, - нажал бы? И сам себе ответил: да. Ни раскаяния, ни жалости он не ощущал. Было бы время добраться до дробовика - выстрелил бы в Сашка точно так же…
- Спуск… - констатировал Женя очевидное. - А внизу - встроенный глушитель. Интересная, однако, случайность… Как удачно на нужную точку вы нажали… И в нужный момент… Бах! - и ровнехонько в сердце…
Он испытующе посмотрел на Кравцова.
Писатель пожал плечами: совпадение, дескать. Хотя сам не сомневался - никакой тут случайности нет. Опять кто-то ему помог - как тогда, со складным ножиком… Но кто? Летучий Мыш? Или сама Тварь, имеющая какие-то виды на писателя Кравцова? Или… Или Летучий Мыш - лишь одна из ее ипостасей?
Он нагнулся, поднял гильзу. На донце цифра 43 - сорок третий год… А на вид вчера сошла с конвейера. Кравцов сказал с мрачной уверенностью:
- Наташа, из этой самой штуки Ворон убил Пашку…
"И убил бы меня…" - не стал он добавлять, вспомнив искаженное лицо Ворона и нацеленную палку… Точно убил бы, если бы не сердечный приступ - наверняка опять "случайный"… Сомнений в намерениях старика не оставалось - оружие, не похожее на оружие, не наставляют, чтобы напугать.
По лицу Наташи было не понять, как она отнеслась к этой информации. Достала мобильник, ткнула в одну клавишу, в другую…
- Кому? - быстро спросил Кравцов.
- В милицию…
- Не надо! - в один голос остановили ее Кравцов и Женя Маркевич. Писатель добавил полуутвердительно:
- Надо вызвать Чагина?
Маркевич замялся. Но все-таки сказал:
- Не стоит…
И он коротко, буквально несколькими фразами, рассказал о происшествии на огороде Шляпниковых - после которого седоголовый стал совсем иным… Не утаил и распоряжений Чагина, касавшихся писателя Кравцова.
- Он словно спятил - сохранив при этом и логику, и все профессиональные навыки… - закончил Женя недолгий рассказ.
- И что же теперь… - растерянно сказал Кравцов. Все его планы и расчеты полетели к чертям… Главный союзник неожиданно оказался главным противником.
Готовым убить противником.
12
Мальчики выглядели ровесниками - каждому лет по семь-восемь. Девочка казалась чуть старше.
Лежавшего на острых каменных обломках Алекса Шляпникова они рассматривали с боязливым любопытством, не подходя близко.
- Пьяный, - сказала девочка с непоколебимой уверенностью. В тоне ее чувствовалось хорошее знание жизни. Улочки деревни Поповки часто украшали тела поверженных борцов с зеленым змием.
- Не-а-а… - возразил один из мальчиков. - Сверху скинули! - кивнул он на обрыв. Выдержал паузу, округлил глаза и произнес мелодраматическим шепотом: - УБИЙСТВО!!!
- Пьяный, - стояла на своем девочка.
- Спорнём? - завелся мальчик. - Точно с верхотуры шлепнулся! На что споришь?
Девочка предложенное пари проигнорировала. Сморщила носик и отвернулась от распростертого тела Алекса.
Второй мальчик рассудительно попытался примирить две точки зрения:
- Наверное, потому и свалился, что пьяный… Взрослым скажем?
- А тебе мама сюда ходить разрешала? - ядовито поинтересовалась девочка.
Мальчик смущенно потупился. Сюда, в отдаленный и редко посещаемый уголок каньона речки Поповки, вся троица выбралась нелегально.
- Точно говорю - пьяный! Поспит и сам уйдет…
- А если мертвый? - Первый мальчик никак не хотел расстаться с криминальной версией произошедшего. Он отчасти ощущал себя героем детективного телесериала, обследующим место загадочного преступления, - а тут такая заурядная и обыденная причина…
- Давайте так, - вновь попытался примирить спорящих второй мальчик, - если до завтра сам не уйдет - тогда и скажем…
На том и порешили.
13
- Уезжайте, - сказал Женя Маркевич. - Отвезите Наталью Васильевну с детьми в безопасное место - и не возвращайтесь. В "Рапире" еще не у всех съехала крыша - и мы сами разберемся с начальником. И с этим тоже. - Он кивнул на полотнище брезента, отыскавшееся в сторожке и прикрывавшее тело Сашка. Помолчав, добавил:
- Думаю, к ночи закончим.
Кравцову показалось, что в голосе Жени мелькнула едва уловимая нотка тоскливого сомнения.
В одном парень в камуфляже прав - Наташу надо увезти отсюда, и немедленно. Но самому уезжать надолго нельзя. Сейчас - тем более. Чем бы ни закончилась внутренняя разборка в "Рапире". Если Даня выполнит обещание и разыщет-таки ход, ведущий к логову Твари - есть шанс успеть. Нанести упреждающий удар. Жаль, что нет взрывчатки - полсотни килограммов пластида ох как пригодились бы в подземной экскурсии… И взять неоткуда - после метаморфозы, произошедшей с Чагиным. Подполковник Мельничук тут не помощник.
Маркевич, пожалуй, тоже… Достать что-нибудь взрывающееся рапировец, пожалуй, сумел бы, да не стоит загружать парня, - ему и своих проблем хватит, седоголовый тот еще орешек… Придется выступить налегке. В одиночку и с легким стрелковым оружием.
Кравцов понятия не имел, что взрывчатки в недрах Поповой горы хватает. И не десятки килограммов - многие тонны.
Предания старины - X.
Кальтенбруннер. 27 июля 1943 года
Обергруппенфюрер СС Кальтенбруннер подумал, что сидящий напротив него офицер чем-то напоминает покойного Кранке - хотя черты лица совсем не похожи. Разве что шрам на щеке, но эта примета не редкость среди бывших буршей …
Всесильный начальник всесильного РСХА (Главного управления имперской безопасности) никогда бы себе в этом не признался, но общим у двух столь разных людей было одно: оба внушали неосознанный страх. Походили на диких зверей - прирученных, и верно служащих человеку - но способных в любой момент оборвать поводок и вцепиться в горло.
Человек в форме гауптштурмфюрера СС продолжал доклад - короткими фразами, никаких эмоций, никакой личной оценки происходившего - лишь факты.
- Достаточно, Отто, - остановил его Кальтенбруннер. - Все это мне известно из ваших рапортов. Меня интересуют два момента. Во-первых: почему не были доставлены в рейх останки оберштурмбанфюрера Кранке?
На самом деле его не интересовало даже это. В свете последних событий и затея Кранке, и ее фиаско вышли из ряда первоочередных проблем, волнующих обергруппенфюрера СС Эрнста Кальтенбруннера.
Но порядок есть порядок. Подчиненным и в голову не должно приходить, что какие-то их действия могут избегнуть бдительного начальственного надзора.
Человек со шрамом ответил, не задумываясь:
- Согласно вашему приказу, обергруппенфюрер, в вопросах, касающихся деятельности Кранке на объекте под кодовым названием "Либенхаузен", оперативное руководство осуществлял Рунгенау. По его указанию останки оберштурмбанфюрера Кранке захоронены неподалеку от графского дворца. Возле могилы в ночное время выставляется усиленный пост.
Опять не прозвучало ни слова о том, как гауптштурмфюрер оценивает суть распоряжений Рунгенау - ученого в эсэсовском мундире.
- Понятно… - процедил Кальтенбруннер. - И по указанию того же Рунгенау вы переместили в глубину катакомб больше половины снарядов и бомб, предназначенных для восемнадцатой армии?
В вопросе прозвучала нотка угрозы. Человек со шрамом, казалось, ее не заметил.
- Да, обергруппенфюрер.
Приказ выполнен точно и быстро. О чем тут говорить? Вопросами же снабжения восемнадцатой армии пусть занимается ОКВ .
- Тогда остается вторая неясность, Отто: как вы умудрились потерять двенадцать человек в ходе этой операции? Без какого-либо боестолкновения с противником?
- Я приказал их расстрелять. - На лице Отто ничего не дрогнуло. - После длительного пребывания под землей они стали… - Эсэсовец впервые замялся, не находя нужного слова. Потом нашел-таки: - …неадекватны. Я не мог рисковать случайным взрывом, который оставил бы воронку глубиной в два километра.
Кальтенбруннер хотел спросить: "Не проще ли было передать "неадекватных" в руки фельдполиции?" - и не стал. Именно такой - не ведающий страха, сомнений и жалости человек нужен ему для выполнения задания. Нового задания.
- Хорошо, Отто. Отличная работа.
- Я могу возвращаться? - Гауптштурмфюрер провел бессонную ночь в самолете, летящем в Берлин, и не очень понимал, зачем вызвал его Кальтенбруннер - да еще в обход непосредственного шефа, бригаденфюрера Шелленберга. Не для того же, чтобы еще раз услышать изложенные в рапортах факты…
- Возвращаться не придется, - отрезал Кальтенбруннер.
- Но… Рунгенау назначил подрыв через три дня, и…
- Рунгенау - старый маразматик, сумевший втереться в доверие к фюреру! - вскипел шеф РСХА. - Думаете, я не читал его бредовый доклад о подземных кладовых загадочной силы, питающей военную мощь большевиков? К тому же его мать во втором браке была замужем за евреем - и он готов придумать что угодно, лишь бы об этом факте вспоминали как можно реже!
Человек со шрамом промолчал. Но подумал, что в любом бреде может иметься зерно истины… В любом случае, странные ощущения и странные происшествия в уходящих в непредставимую глубь лабиринтах можно объяснять чем угодно, но только не евреем-отчимом Рунгенау…
После короткой вспышки Кальтенбруннер вновь заговорил спокойно и размеренно:
- Кто замещает вас во время отсутствия, Отто?
- Оберштурмфюрер Зейдлиц.
Отто не стал говорить, что перед самым отлетом ему очень не понравился взгляд и речь Зейдлица… И что - если его подозрения оправдались бы - заместитель вполне мог стать тринадцатым в списке расстрелянных.
- Отлично, - кивнул Кальтенбруннер. - Думаю, Зейдлиц скоро получит приказ вернуть боеприпасы на место. А вам, Отто предстоит сегодня аудиенция у фюрера. Затем вы немедленно вылетите во Фриденталь и отберете команду из самых надежных и проверенных людей.
- Слушаюсь, обергруппенфюрер!
В глазах Отто застыл невысказанный вопрос: что случилось?
Кальтенбруннер счел нужным объяснить. Так или иначе через пару часов, после аудиенции у фюрера, гауптштурмфюрер узнает всё. Но вопрос был деликатный, высказывать свое истинное мнение о макароннике, прогадившем что только смог, шеф РСХА не желал. И в его словах - невольно, неосознанно - прозвучали интонации, свойственные передовицам "Фолькише Беобахер":
- Три дня назад король Италии, подстрекаемый еврейскими финансовыми олигархами, отправил Муссолини в отставку. С тех пор судьба дуче неизвестна - очевидно, он содержится под тайным арестом. Фюрер не может оставить в беде своего друга и дуче итальянского народа Бенито Муссолини.
* * *
…Аудиенция в подземном бункере рейхсканцелярии состоялась в положенный срок - и Гитлер лично поручил гауптштурмфюреру ответственнейшее задание. Кальтенбруннер был прав - вернуться в "Графскую Славянку" Отто никогда не довелось.
Но кое в чем шеф РСХА ошибся. Зейдлиц не получил (и не исполнил) приказ возвратить тысячи тонн боеприпасов на место постоянного складирования. По одной простой причине - команда Зейдлица так и не вернулась из Антропшинских катакомб. Поиски исчезнувших эсэсовцев (и огромного количества канувших боеприпасов) продолжались до сорок четвертого года. Причем несколько поисковых групп тоже пропали…
Затем немцы отступили от Ленинграда. Загадка перешла от СС и гестапо по наследству к НКВД, впоследствии к КГБ… Но так и не была разгадана.
Глава 3
17 июня, вторник, день, вечер
1
- Ну что, полезли? - спросил Пещерник, прямо-таки приплясывая от нетерпения.
- Не спеши, Вася… - в который раз остудил его пыл Кравцов.
Он как раз закончил последнюю проверку фонарей - фактически мини-прожекторов, способных светить без подзарядки сутки и защищенных от всего на свете. И достал из рюкзака предмет, напоминающий размерами и формой небольшой бочонок, - не удержавшись от мысленного писательского сравнения: "Вот она - нить Ариадны двадцать первого века…"
Новенькая, запаянная в полиэтилен бухта содержала (если верить этикетке) два километра синтетического упаковочного шнура. Так далеко в лабиринт Кравцов забираться не хотел. Тем более в компании с двумя мальчишками.
Хотя их снаряжение позволяло совершить и более длительную экскурсию.
После звонка Дани с известием: вход найден! - прошло три часа. Кравцов успел сгонять в город и обратно. И навестил магазинчик на Литовском - неприметный, но хорошо известный спелеотуристам, диггерам и прочим любящим подземные прогулки гражданам.
На затраты господин писатель не поскупился, бесшабашно растратив остатки последнего гонорара - зато у них имелся даже газоанализатор, громким писком сигнализирующий о скоплениях взрывоопасных или ядовитых газов. И портативные дыхательные приборы, позволяющие без помех пересечь опасную зону… И многое другое.
Закупать пришлось три комплекта снаряжения - Даня повторил однажды удавшуюся ему уловку. Попросту отказался показать обнаруженный ход, если Кравцов отправится туда без него и Васи-Пещерника. Ладно хоть остальных из их компании подземный вояж не привлекал.
Заодно Кравцов забрал из городской квартиры "Бекас-12М" - на этом помповом дробовике двенадцатого калибра съемный приклад при нужде заменялся на пистолетную рукоятку. Получалась компактная и мощная машинка - способная несколькими выстрелами крупной дробью или мелкой картечью очистить от всего живого изрядное помещение…
Недаром штатовские копы предпочитают пользоваться на операциях похожими игрушками - с широким снопом свинца противнику разминуться куда труднее, чем с автоматной или пистолетной пулей.
Свой фонарь Кравцов укрепил над стволом "Бекаса". И отрегулировал так, что одним движением пальца можно было нашпиговать свинцом практически всю освещенную зону. Оружие получилось, конечно, не чета оставшейся в сторожке простенькой "ижевке", но… Но Кравцову казалось: если дойдет до серьезной схватки с Тварью - не поможет. Как не помог "Лепаж" штабс-ротмистра Дибича, как не помогли "шмайссеры" эсэсовцев из команды Кранке… Но все-таки спокойнее. Особенно после последней встречи с Сашком…
…Даня не разделял радостного возбуждения Пещерника и с неприязнью поглядывал на темный провал лаза, с большим трудом расчищенный от густо разросшегося кустарника.
Ход оказался так надежно прикрыт, что Кравцов сомневался: точно ли этим отверстием до последнего времени пользовался Ворон? И, вполне возможно, Сашок? Не наткнется ли их экспедиция на непроходимый завал через сотню-другую шагов?
Может случиться и такое - но подготовиться стоило по полной программе…
- Ну вроде всё, - сказал Кравцов, придирчиво оглядывая мальчишек: комбинезоны и каски немного не по размеру, но остальное в полном порядке. Затем повернулся к Женьке Васнецовой - и подумал, что ей, возможно, досталась не менее сложная задача. Попробуйте-ка ждать наверху ушедших в темную глубину товарищей - ничего не делая, считая томительно ползущие минуты…
- Три часа, - повторил он еще раз. - Три часа - крайний срок. Если не возвращаемся - уходишь и немедленно звонишь этому человеку… Расскажешь всё и отдашь конверт…
Женька молча кивнула. Ей жутко не хотелось оставаться тут одной - но Альзира и Борюсик продолжали нести вахту возле жилища Гнома.
А господин писатель поморщился от неприятной ассоциации. Точно так же в сочиненном им (в надиктованном Летучим Мышем?) опусе штабс-ротмистр Дибич оставлял конверт Степашке Ворону - прежде чем навсегда исчезнуть в недрах Поповой горы…
Хотя, разумеется, на оставленном Женьке послании не значился адрес "дома у Цепного".
Лишь имя-отчество и телефоны подполковника Мельничука.