Позже она извинилась. Сказала, что испытала шок. Новое тело казалось тесным, негнущимся, и она едва могла дышать. Понемногу привыкнув, она оценила его прочность, гибкость. Теперь она летала быстрее; ее движения стали стремительней, зубы острее, глаза зорче. Она говорила, что была как скрипка, которую, наконец, настроили, - та же, но лучше.
- Спасибо тебе, сестренка, - сказала Чиро, и благодарность прозвучала искренне.
Однако Мадригал не забыла злобного тона, когда Чиро назвала ее красавицей. Теперь эти слова вновь прозвучали так же.
Нуэлла реагировала более восторженно:
- Какая прелесть! - пропела она, сморщила на мгновение чешуйчатый лоб и протянула руку к висящему на шее Мадригал амулету. - Это, конечно, придется снять.
- Нет, - вскинулась та и зажала амулет в кулаке.
- Только на один вечер, Мад, - уговаривала Нуэлла. - Просто он не подходит к платью.
- Не трогай, - отрезала Мадригал таким тоном, что Нуэлла передумала настаивать.
- Ладно, - сказала она со вздохом.
Мадригал выпустила счастливую косточку, которая вновь расположилась в ямке между ключицами. Она прекрасно понимала, что косточка не представляет из себя ничего особенного и не годится для украшения декольте, но ей было все равно. Эту вещь она носила всегда.
Нуэлла со страдальческим видом уступила и принялась рыться в ящичке с косметикой.
- Тогда хотя бы вот это.
Не успела Мадригал понять, что происходит, как она подошла с серебряной чашей и большой мягкой кисточкой в руках и осыпала ее грудь, шею и плечи чем-то блестящим.
- Что это?..
- Сахар, - хихикнула она.
- Нуэлла!
Мадригал попыталась отряхнуться, но измельченный в пыль сахар прилип. Такую пудру использовали девушки, собираясь на свидание. "Если розовые губы и обнаженная спина недостаточное приглашение для Тьяго, - думала Мадригал, - то сахар - вполне очевидное". Ее мерцающая кожа как будто нашептывала: "Лизни меня…"
- Теперь ты не похожа на солдата, - сказала Нуэлла.
И действительно. Она выглядела как девушка, которая сделала свой выбор. Так ли это? Все вокруг считали, что сделала, и это казалось почти правдой. Однако еще было время передумать. Она могла вовсе не пойти на бал, дав тем самым другой ответ, противоположный. Оставалось только принять решение.
Она долго смотрела на себя в зеркало, испытывая головокружение, словно будущее стремительно неслось ей навстречу.
Так и было, но в то мгновение она и представления не имела, что это будущее летит к ней на невидимых крыльях, глаза его невозможно скрыть никакой маской, и все волнующие ее сейчас вопросы вскоре будут сметены как пыль одним взмахом крыла, а на их месте возникнет нечто невероятное.
Любовь.
- Пойдем, - сказала она, взяла за руки Чиро и Нуэллу и вышла навстречу будущему.
51
Серпантин
В день рождения Воителя праздничная процессия шла по Серпантину, главной артерии Лораменди. По традиции гости, переходя от одного партнера к другому, танцевали на протяжении всего пути к месту сбора, агоре. Бал проводился там, под светом тысяч фонарей, закрепленных на прутьях Клетки и словно звезды в ночи освещающих миниатюрный мир с собственным небосводом.
Мадригал с подругами, как и раньше, ворвалась в толпу, но внезапно поняла, что в этом году для нее все поменялось.
Даже в маске ее узнавали, - так отличалась от других ее внешность. На плечах блестел сахар, но никто не принимал это за приглашение. Все знали, для кого он предназначен. Посреди бушующего уличного веселья она словно плыла в хрустальном шаре.
Чиро и Нуэллу то и дело обнимали и целовали незнакомцы, маска в маску. Таков был обычай: танцы многократно прерывали для поцелуев, которые символизировали единство племен. Группы музыкантов располагались на расстоянии друг от друга, чтобы гуляющие перемещались от мелодии к мелодии и веселье не затихало. Необузданная музыка закружила всех в танце, но никто так и не подхватил Мадригал. Едва какой-нибудь воин направлялся к ней, - а один даже успел схватить за руку, - рядом тотчас возникал его друг, оттаскивал назад и что-то шептал на ухо. Что - Мадригал не слышала, но могла вообразить.
Она принадлежит Тьяго.
Никто не прикоснулся к ней. Среди шумной толпы она шла в одиночестве.
"Где же Тьяго?" - спрашивала она себя, переводя взгляд с маски на маску. Когда внезапно в толпе мелькали длинные белые волосы, волчьи черты, сердце ее подпрыгивало - каждый раз напрасно. Волосы принадлежали старушке, и Мадригал улыбнулась собственной глупости.
На улицы высыпали все жители Лораменди, но каким-то образом вокруг нее возникло пустое пространство. Она брела за веселящимися подругами к агоре и думала, что, наверное, там, во дворце на балконе рядом со своим отцом стоит Тьяго и смотрит на прибывающую процессию, на то, как волна за волной площадь заполняют химеры.
В толпе он будет искать ее.
Она невольно замедлила шаг. Нуэлла и Чиро продолжали кружиться в танце и целоваться. В большинстве случаев танцоры лишь прикасались губами своих масок к губам - клювам, мордам, пастям - других, но иногда целовались и по-настоящему, невзирая на принадлежность к виду. По предыдущим празднествам Мадригал помнила, как обдает запахом травяного вина дыхание незнакомцев, помнила прикосновение усатого тигра, и ящера, и человека.
Сегодня она была отрезана от всех - на нее смотрели, но не дотрагивались ни руками, ни тем более губами. Серпантин был слишком длинным, чтобы пройти его в одиночку.
Внезапно кто-то взял ее под локоть. Она вздрогнула и напряглась, решив, что это Тьяго.
Но нет. На подошедшем была маска коня, сделанная из кожи и полностью закрывающая голову. Тьяго бы никогда не надел ни лошадиную, ни какую-либо другую маску, за которой не разглядишь лица. Из года в год он появлялся на балу в одном и том же: в неком подобии головного убора в виде волчьей морды без нижней челюсти и с голубыми стекляшками вместо глаз, неподвижно пялящимися в пространство.
Кто же это? Какой глупец додумался к ней подойти? Он был намного выше ее, так что Мадригал пришлось закинуть голову, положив руку ему на плечо, чтобы легко ткнуться птичьим клювом своей маски в конскую морду. "Поцелуй", показавший, что она все еще принадлежит себе.
И тут с нее будто сняли заговор, она вновь стала частью толпы, закружилась в буйном веселье с партнером-незнакомцем. Он вел ее, защищая от неуклюжих движений более крупных существ. В нем чувствовалась сила, ему ничего не стоило понести ее на руках. После пары вращений он должен был ее отпустить, но не сделал этого. Затянутые в перчатки руки продолжали ее удерживать. Вряд ли кто-нибудь подхватил бы ее, поэтому она не сопротивлялась. Танцевать было здорово, и она так увлеклась, что даже забыла свои тревоги по поводу платья. Пусть оно казалось непрочным, зато отлично сидело и в кружении танца поднималось волной, невесомое и прекрасное, обнажая газельи копытца.
Став частью бурлящего живого потока, они неслись дальше. Мадригал потеряла подруг из виду, но незнакомец ее не покинул. Когда шествие приблизилось к концу Серпантина, образовался затор. Танец понемногу замедлился, и наконец они остановились, учащенно дыша. Она подняла глаза, вспыхнула от смущения, улыбнулась под птичьей маской и сказала:
- Благодарю.
- Сударыня, это честь для меня.
Голос был глубокий, с неизвестным акцентом. Мадригал не могла понять, откуда приехал незнакомец. Возможно, с восточных земель.
- Какой вы храбрый, что танцевали со мной, - сказала она.
- Храбрый?
Маска, разумеется, скрывала эмоции, но он насмешливо склонил голову набок, и по его тону Мадригал поняла - он не догадывается, о чем она говорит. Мог ли он не знать, кто она?
- Вы настолько страшны? - спросил он, и Мадригал засмеялась.
- Ужасно. Судя по всему.
И опять наклон головы.
- Вы не знаете, кто я? - Почему-то она почувствовала разочарование. Надежда, что он окажется дерзкой душой, презревшей всеобщий страх перед Тьяго, растаяла. Похоже, он всего лишь не осознавал риска.
Незнакомец нагнулся, маска едва коснулась ее уха.
- Я знаю, кто вы. Я пришел за вами.
- Правда? - Голова слегка закружилась, будто от травяного вина, но сегодня она еще не сделала и глотка. - Тогда, господин Конь, скажите, кто я?
- Это не совсем честно, сударыня Птица. Вы не называли мне своего имени.
- Вот видите! Вы не знаете. А у меня есть тайна. - Она постучала пальцем по клюву и, улыбаясь, прошептала: - Это маска. На самом деле я не птица.
Он отпрянул в притворном удивлении, однако не убрал свою ладонь с ее руки.
- Не птица? Я жестоко обманут!
- Теперь понимаете? Кого бы вы ни искали, ваша дама где-то скучает, одна-одинешенька. - Она почти жалела, что приходится гнать его от себя, но до агоры было уже рукой подать. Не хотелось, чтобы он попал в немилость к Тьяго, особенно после того, как спас ее от одиночества. - Ступайте же, найдите ее.
- Я уже нашел ту, кого искал, - ответил он. - Возможно, мне неизвестно ваше имя, но вас я знаю. И у меня тоже есть тайна.
- Дайте-ка угадаю. Вы не конь? - Она смотрела на него снизу вверх. Голос неожиданно показался знакомым, но смутно, словно из какого-то давнего сна. Мадригал попыталась разглядеть незнакомца через маску, но он был слишком высок, и сквозь отверстия для глаз увидеть ничего не удалось.
- Это правда, - признался он. - Я действительно не конь.
- Кто же вы?
Теперь ей на самом деле было интересно, кто он. Знаком ли он ей? Маски надевали для забавы, и в день рождения Воителя затевалось множество коварных розыгрышей, однако Мадригал не думала, что кому-нибудь придет в голову шутить сегодня с ней.
Ответ утонул в звуках музыки - они приближались к последнему на пути оркестру. Свирели выводили рулады, бренчали лютни, грудными голосами завывали певцы, а за всем этим, как биение сердца, - ритм барабанов, настойчиво зовущий танцевать. Отовсюду напирал народ, ближе всех был незнакомец. Волной его прижало к ней, и сквозь его плащ Мадригал ощутила мускулы и широкие плечи.
И жар.
Собственное тело Мадригал, едва прикрытое, блестело от сахара, сердце стучало как сумасшедшее. Ее тоже захлестнула жаркая волна.
Она залилась румянцем и отступила, - или попыталась отступить, - но ее снова бросили на него. Она ощутила его аромат - теплый, пряный и соленый, и резкий запах кожаной маски, и что-то еще, приятное и глубокое, от чего захотелось приникнуть к нему, закрыть глаза и вдыхать. Он шел сзади и, обнимая одной рукой, защищал ее от натиска толпы. Их тянуло вперед, к агоре, и пути назад не было.
- Я пришел, чтобы найти тебя, - тихо сказал он. - И поблагодарить.
- Поблагодарить меня? За что?
Она не могла обернуться: кентавр напирал с одной стороны, кобра - с другой. Ей показалось, что где-то вдалеке мелькнула Чиро. Впереди уже было видно агору, по периметру которой располагались оружейные склады и военная академия. Сверху висели фонари, затмевая свет настоящих звезд, а заодно и лун. В голове Мадригал мелькнула мысль, видит ли все это Нитид - любознательная Нитид.
Что-то произойдет.
- Поблагодарить за то, - сказал незнакомец на ухо, - что ты спасла мне жизнь.
Мадригал спасла много жизней. В темноте она ползала по полям среди павших, ускользала от дозора серафимов, чтобы собрать души, - иначе они исчезнут в небытии. Как-то раз она в одиночку атаковала ангела, поймавшего ее товарищей в ловушку, чтобы дать им время для отступления. Перехватывала ангельские стрелы. Спасала жизни. Но все эти воспоминания мгновенно ушли, уступив место лишь одному.
Буллфинч. Туман. Враг.
- Я последовал твоему совету, - сказал он. - И выжил.
Тотчас в ее жилах будто вспыхнуло пламя. Она резко развернулась. Конская голова была наклонена так, что теперь она могла заглянуть внутрь маски.
Его глаза сверкали огненными вспышками.
Она прошептала:
- Ты.
52
Безумие
В живом потоке их выплеснуло на агору, в сутолоке локтей и крыльев, рогов и шкур, и она двигалась в толпе, ошарашенная, едва доставая копытами до мостовой.
Серафим в Лораменди.
Не какой-то серафим. Тот самый. Она прикасалась к нему. И спасла. Он здесь, в Клетке. Ладони, жар от которых ощущается даже сквозь кожаные перчатки, лежат на ее руках. Он жив благодаря ей.
Он здесь.
Безумие! Мысли ее были в смятении. Что сказать? Что делать?
Позже она удивится, что ни на мгновение ей не пришло в голову сделать то, что сделал бы не задумавшись любой в городе: сорвать с него маску и закричать: "Серафим!"
Глубоко и порывисто вздохнув, она сказала:
- С ума сошел? Зачем ты явился сюда?
- Говорю же - поблагодарить тебя.
Внезапно мелькнула ужасная догадка:
- Теракт? Вы же никогда не подбирались так близко к Воителю.
- Нет! Как я могу, получив такой дар, залить его кровью твоего народа? - серьезно ответил он.
Агора представляла собой огромный овал, на котором умещалась целая армия, выстроившись во множество фаланг, но сегодня в центре площади танцоры выделывали замысловатые хороводные фигуры, а прибывающие с Серпантина кружились в водовороте тел по периметру, где скопление народа было самым плотным. Между столами, ломящимися от яств, стояли бочки с травяным вином, участники празднества с детьми на плечах собирались кучками, повсюду звучали песни и смех.
Мадригал с ангелом еще не успели отойти от бурлящего устья Серпантина. Он бережно вел ее, надежный, как волнолом. Не успев оправиться от потрясения, Мадригал даже не подумала отодвинуться от него.
- Дар? - недоверчиво переспросила она. - Не ценишь ты его, раз явился сюда, на верную смерть.
- Умирать я не собираюсь, - сказал он. - Во всяком случае, не сегодня. Передо мной стояли тысячи преград, но, вопреки всему, я здесь. Все сложилось как по писаному. Я легко их преодолел, словно мы предназначены…
- Мы! - Она резко обернулась, и ее тотчас прижало к его груди. Мадригал отпрянула. - Кто это мы?
- Ты, - сказал он. - И я.
От его слов перехватило дыхание. Он и она? Серафим и химера? Это неслыханно.
- Безумец! - только и могла вымолвить она.
- Ты тоже. Ты спасла мне жизнь. Зачем?
Мадригал не ответила. Два года ее не отпускало чувство, что защитить его, умирающего, должна была именно она. Она. И вот он жив, и он здесь. В голове не укладывалось, что там, за маской, его лицо - каждую черточку которого она так ясно помнила.
- А сегодня, - продолжал он, - в городе среди миллионов душ я мог и вовсе не найти тебя. Искать всю ночь и так и не наткнуться на тебя. А ты оказалась прямо передо мной, одна в толпе, словно ждала меня…
Он говорил и говорил, но Мадригал уже не слушала. Она вспомнила, почему шла в толпе в одиночестве. Тьяго! Издалека собравшиеся на дворцовом балконе едва просматривались: Воитель, стайка его рогатых жен, массивная фигура Бримстоуна. Тьяго среди них не было.
Значит, он здесь, внизу. Нервная дрожь пробила от копыт до рогов.
- Ты не понимаешь, - сказала она, вглядываясь в толпу. - Никто со мной не танцевал не просто так. Была причина. Я не знала, что ты сумасшедший. Думала, что смелый…
- Что за причина? - спросил ангел, все еще такой близкий.
- Поверь, здесь для тебя небезопасно. Хочешь остаться в живых - уходи.
- Я проделал долгий путь, чтобы тебя найти…
- Я… помолвлена, - с отвращением выпалила она, оборвав его на полуслове.
- Помолвлена? Обручена?
"Занята", - подумала она, но сказала:
- Почти. А теперь беги. Если Тьяго увидит…
- Тьяго? - При звуке этого имени ангел отпрянул. - Ты помолвлена с Волком?
Когда он произнес слово "Волк", чьи-то руки обняли Мадригал сзади за талию, и она задохнулась от испуга.
Мгновенно она представила, что произойдет, если Тьяго обнаружит ангела: он не просто его убьет, а устроит целый спектакль. Лазутчик-серафим на балу Воителя - такого еще не случалось! Его будут пытать. Он пожалеет, что появился на свет. Картинка промелькнула перед глазами, и ужас горьким комом застыл в горле. До слуха донеслось хихиканье, и от внезапного облегчения у нее едва не подкосились ноги.
Это была Чиро.
- Вот ты где! - воскликнула сестра. - А мы тебя потеряли!
У Мадригал в ушах шумела кровь. Чиро перевела взгляд на незнакомца, и внезапно Мадригал поняла, что жар выдает его с головой.
- Привет! - сказала Чиро, с любопытством глядя на маску коня, сквозь которую Мадригал отчетливо видела янтарное пламя тигриных глаз.
Ее вновь охватил ужас при мысли о том, что его, явившегося в логово врага за ней, так легко распознать. Два года она вспоминала о случившемся в Буллфинче как о кратковременном помешательстве, хотя тогда - и сейчас тоже - ей вовсе не казалось безумством сохранить жизнь этому серафиму. Она взяла себя в руки и обернулась к Чиро, рядом с которой стояла Нуэлла.
- Хороши подруги! - вскинулась она. - Так нарядить меня и бросить на Серпантине. Меня же могли растерзать!
- Мы думали, ты идешь за нами, - сказала запыхавшаяся после танцев Нуэлла.
- Я и шла, - отозвалась Мадригал.
Повернувшись к ангелу спиной, она уводила их в толпу, подальше от него.
- Кто это? - спросила Чиро.
- О ком ты?
- Тот, в маске коня, с которым ты танцевала.
- Ни с кем я не танцевала. Или ты не заметила? Со мной никто не танцует. Я - пария.
- Пария! - фыркнула Чиро. - Скажешь тоже. Скорее принцесса. - Она обернулась, а Мадригал так и подмывало спросить, что там. Наблюдал ли за ними ангел, или все-таки чувство самосохранения заставило его исчезнуть?
- Ты уже видела Тьяго? - поинтересовалась Нуэлла. - Или лучше так: он тебя видел?
- Нет… - начала было Мадригал, но Чиро крикнула: "Вот он!" - и все похолодело внутри.
Точно - он!
Его ни с кем не спутать. Водруженная на голову отрубленная волчья башка - нелепая версия маски. Изогнутые клыки нависли надо лбом, пасть ощерилась. И белоснежные волосы, причесанные и уложенные по плечам, и атласный жилет цвета слоновой кости - тоже невероятно светлый - так контрастировали с бронзовым загаром на мужественном прекрасном лице, что бледные глаза казались мертвыми.
Ее он пока не заметил. Величаво выступал со своей свитой - тоже состоящей из особей волчьего вида, - и толпа словно съеживалась. Народ рассыпался в стороны, и даже самые пьяные из гуляк его узнавали и уступали дорогу.
Мадригал вновь вспомнила о том, что значит этот вечер для нее, для ее будущего.
- Он великолепен, - выдохнула Нуэлла.
Мадригал ничего не оставалось, как согласиться, однако она знала, кому должен быть благодарен надменный Тьяго за прекрасное тело, которое считал своей собственностью, - Бримстоуну, искусно его сотворившему.
- Ищет тебя! - шепнула Чиро и была права.