Кравцов кивнул. Развлечение действительно самое великосветское. На иные проводимые в Англии подобные охоты не мог стать пропуском банковский счет с цепочкой нулей любой длины. Требовалась не менее длинная родословная.
- В континентальной Европе, - продолжил Козырь, - им проводить такие развлечения тоже ни за что не позволят, по крайней мере в Западной и Центральной. Там скученность и плотность населения большая, а для этой охоты нужен простор - скачка тянется не одну милю. У нас есть все шансы перехватить дело. Какой-нибудь наш председатель бывшего колхоза, а ныне товарищества пайщиков, - рад будет, когда по его полям пронесется свора псов и кавалькада всадников, - если получит в виде возмещения пачку долларов. Плюс традиционная русская псовая охота - тоже развлечение для высших классов. И о медвежьей охоте, что бы ты ни говорил, можно подумать. Даже о соколиной, чёрт возьми!
Кравцов хотел возразить, что пять или семь гостей графского дворца излишне длинной кавалькады не составят, гонка за лисицей собирает общество куда более многолюдное. Но не стал - в конце концов, Питер под боком, и все его интуристовские структуры к Пашиным услугам…
К тому же они приехали.
Бетонку перекрывали железные ворота, неимоверно ржавые. Судя по виду, протаранить их было проще, чем провернуть намертво схватившиеся петли… Козырь подтвердил подозрение Кравцова:
- Выходим. Дальше пешком…
Они вышли из машины, собрали ружья - штучной работы бюксфлинт Паши и непритязательный "Иж-18" Кравцова. При виде его Козырь осуждающе покачал головой:
- Сказал бы, что с таким пойдёшь - я прихватил бы для тебя что-нибудь получше. Шестнадцатый калибр, один ствол - фу.
- Профессионалы-охотники в Сибири, - парировал Кравцов, - считают двустволки 12-го калибра забавой городских дилетантов, не умеющих толком стрелять. Сами же пользуются 28-м, а то и 32-м [Калибр охотничьих ружей исчисляется не в миллиметрах или дюймах, но по числу круглых пуль данного калибра, которые можно отлить из одного английского фунта свинца. Соответственно чем цифра калибра больше - тем меньше диаметр дула ружья. ]. А ружей у меня четыре штуки, и есть не хуже твоего. Просто подумал: сезон закрыт, налетим вдруг на егерей, конфискуют, - не так жалко.
- Думаешь, я тебя браконьерствовать позвал? Вот ещё!
Пашка достал из бардачка машины несколько распечатанных на принтере листков бумаги с печатями.
- Это выданное моей конторе разрешение от областного Охоткомитета на… - Козырь зачитал по бумаге: - На "проведение исследования возможности создания охотничьего хозяйства" на полигоне. Где оно тут… Вот, пункт четвёртый: "…в том числе контрольного отстрела дичи в сроки, не предусмотренные правилами охоты". А это - договора, поручающие означенный отстрел Кравцову Л.С. и Ермакову П.Ф. О том, что контрольно отстрелянную дичь нельзя жарить, - ни слова. Теперь твоя совесть чиста? Тогда пошли стрелять.
И они пошли.
…Первый вальдшнеп появился, когда солнце только коснулось вершин деревьев. Летел вдоль поросшей мелколесьем просеки, тихонько посвистывая. Как говорят охотники: "цвикал " - призывал самку. Летел низко, медленно, Кравцов хорошо мог рассмотреть его.
И - залюбовался.
Кулик был красив - пестрое оперение казалось красным в лучах заходящего солнца, головка с очень длинным клювом поворачивалась вправо-влево: не откликнется ли подруга на негромкий призыв?
Кравцов не выстрелил: Даже не поднял ружьё. Вальдшнеп протянул дальше - вправо от Кравцова, туда, где шагах в тридцати стоял Пашка-Козырь. Там грохнул выстрел, за ним второй. Неудачные - судя по тому, как ругался Пашка.
- Ты что, уснул, Кравцов?! - кричал он сквозь кусты. - Почему без выстрела дичь пропускаешь?! Я ведь не жду оттуда, твой сектор!
- Прости! - крикнул в ответ Кравцов. - Больно уж красивый! Пусть живёт - на племя!
- Кончай гринписовские штучки! Я Наташке дичь обещал! Она на завтра шикарный ужин планирует!
На этом попреки прекратились - Козырь боялся распугать других вальдшнепов.
Кравцов внял дружеской критике - и занял позицию, всерьез готовый к стрельбе. Стоял он так, что от подлетающих слева птиц его прикрывало деревце, невысокое, но достаточно густое, - а летящие справа все равно будут напуганы выстрелами Паши…
Охота на тяге такова, что все время приходится смотреть вверх - порой вальдшнепы появляются неожиданно, без предупреждающего цвиканья. И предмет, видневшийся сквозь листву деревца-укрытия, Кравцов не увидел. Не взглянул в ту сторону почти до самого конца охоты.
Предмет, прикреплённый к коре на уровне его глаз, был невелик. И для леса казался совершенно чужим и инородным.
Именно чуждость и зацепила взгляд, когда Кравцов уже закончил стрельбу и перестал вглядываться в наливающееся темнотой небо. Краски дня погасли, но темнеющий на стволе нарост показался слишком правильной формы.
Протянув руку сквозь ветви, он вытащил воткнутый в ствол нож - небольшой, складной, с несколькими лезвиями. Хмыкнув, Кравцов сунул находку в карман. Всё равно нет шансов, что бывший владелец безделушки вспомнит, где её утратил. Осин на полигоне много…
5
Тяга оказалась не особенно обильная, но трёх вальдшнепов они всё-таки добыли - Паша двух, Кравцов одного.
На обратном пути - ехали уже в темноте, с включенными фарами - Козырь говорил, как тут всё переменится, когда он получит полигон в долгосрочную аренду: появятся фазаны, другая специально выращенная в питомниках дичь, - но с фазанов и прочих пернатых как-то незаметно свернул на излюбленную тему: скачку за лисицей богатых английских лордов.
Кравцов не выдержал:
- Извини, Паша, но у меня назрел нескромный вопрос: каким образом владелец нескольких предприятий по производству стройматериалов - то есть ты - завел знакомства в высшем британском свете?
Козырь чуть смутился.
- Идея не только моя. Был у меня знакомый… паренёк на редкость хваткий. В двадцать семь лет стал вице-директором здешнего филиала "Бритиш интерконсалтинг" - а это, я тебе скажу, должность … Хотя сам тоже из деревни, откуда-то с Севера. Вот у него завязки с англичанами имелись на самых разных уровнях…
- Был? Он что, умер от профессиональной бизнесменской болезни - от передозировки свинца, осложненной контрольным выстрелом?
- Да нет… Там что-то странное вышло. Родом он из старообрядческой семьи, хоть сам неверующий, и… Не знаю: может, гены взыграли, может, перетрудился и умом поехал… В общем, плюнул на карьеру, на всё остальное, - и уехал на Север. Живет полным отшельником в какой-то вымершей деревушке. Совсем один, лишь с женой и приемным ребенком. Подвёл он меня крепко, проект завис на несколько месяцев. Но сейчас дело пошло на лад. Вот-вот будут подписаны бумаги о передаче "Графской Славянки" англо-русскому СП. А то ведь сам знаешь наши власти - как собака на сене. Сами за шестьдесят лет не восстановили и другим не дают…
Кравцов молчал, задумавшись. Что-то в последних словах Козыря было не так. Что-то не стыковалось с ранее сказанными… Но что? Он не мог понять и злился - и на себя, и на Пашку, облагодетельствовавшего здешним курортом. И на все непонятности минувших нескольких дней.
Пашка не замечал его настроения и рассказывал о практикуемой среди коллег-бизнесменов охоте, от которой его с души воротит. Кравцов почти не слушал. И только когда Козырь свернул на новорусскую коллективную рыбалку, на которую как-то чёрт дернул его поехать (море спиртного, взвод блядей, из всех снастей - ящик динамита) - тогда Кравцов перебил:
- Подожди, Паша, потом опять забуду. Ты ведь мне так и не рассказал про Динамита. Как он погиб?
- Точно, ты ведь и не знаешь… Это через два года после твоего отъезда стряслось…
(В восемьдесят восьмом году Кравцов-отец получил повышение - был переведён в аппарат Минспецмонтажстроя. Последующие пять лет семья провела в Москве.)
- Там история долгая и мрачная, - сказал Козырь. - А мы уже подъезжаем… Завтра расскажу, не забуду. Только прошу - при Наташке ни слова. Её та трагедия тоже зацепила.
Через пару минут он высадил Кравцова у вагончика.
- Ну ладно, заступай дрыхнуть на пост. Или сочинять будешь? А мне, возможно, еще прогуляться по деревне придётся…
При последних словах Паша нахмурился.
- Что за прогулки? Помощь не нужна?
- Да нет, пройдусь по задворкам, Чака поищу, если до сих пор не вернулся. Я приехал, дверцу открыл - он выпрыгнул и был таков. Засиделся. Молодой кобель, годовалый, кровь в жилах играет. Сейчас небось породу местных жучек где-нибудь улучшает…
Он уехал, Кравцов отпер вагончик, отключил сигнализацию. Стал перекладывать лежавшие в карманах охотничьей куртки мелочи - и нащупал недавнюю находку. Складной ножичек.
Он внимательно рассмотрел трофей. Лет ножику немало - сделан еще в давние советские времена, на потертом зеленом пластике накладок выпуклая надпись: "2р. 40 к.". Два лезвия, открывалки для банок и бутылок, шило, штопор… Когда-то у юного Леньки Кравцова была похожая игрушка, подаренная отцом. Но, конечно, давным-давно потерял. А кто-то вот сохранил, сберёг. Большое лезвие вполне в рабочем состоянии - от частого контакта с точилом стало вдвое уже, но идеально наточено.
Он выдвинул из рукоятки все металлические приспособления, нож лежал на ладони, как диковинное растопырившееся существо… А Кравцову всё сильнее казалось, что много лет назад он владел не просто похожей безделушкой, но именно такой …
Точно, он вспомнил: на металлическом оголовке его ножа были изображены две такие же рыбки, изогнувшиеся затейливым образом, словно собирались заняться нерестом в позе "69". В принципе ничего удивительного. В те годы заводы, выпускавшие ширпотреб, изобилием ассортимента не баловали - и если уж начинали что-то штамповать, то миллионами штук. Наверняка такие ножички лежали на всех прилавках от Камчатки до Калининграда.
Странно другое - какой удивительной цепочкой совпадений вернулся предмет, крайне похожий на утерянный пятнадцать лет назад… Порывшись в памяти, Кравцов вспомнил: посеял он отцовский подарок в последнее своё лето в Спасовке. Причём вроде бы как раз на полигоне, во время сбора грибов - подосиновики под тамошними осинами росли в сезон весьма густо.
Конечно, смешно думать, что нож пятнадцать лет дожидался владельца - металлические части давно съела бы ржавчина. Но все равно совпадение интересное…
Он машинально перевернул ножичек. И замер…
На пластике рукояти оказались нацарапаны две буквы - неровные, полустёртые. "Л" и нечто вроде завалившегося на бок "Y" - на самом деле незаконченное "К".
Надпись начал выцарапывать Ленька Кравцов пятнадцать лет назад.
НОЖ БЫЛ ТОТ САМЫЙ.
Кто-то его нашёл, неуверенно подумал Кравцов. Кто-то, постоянно ходящий на полигон за грибами… Нашёл, чтобы потерять спустя полтора десятилетия. Потерять ровнёхонько под приезд былого владельца. Забыть воткнутым в кору именно того дерева, под которым означенный владелец остановился пострелять вальдшнепов…
Он поморщился.
В любую из своих книг он такую случайность вставлять бы не стал - слишком невероятная. Скорее уж другой мальчишка имел те же инициалы. А память Кравцова сыграла дурную шутку, и никаких букв на пластмассе он не выцарапывал.
Наверное, так оно все и получилось. Вспомнить обстоятельства, при которых начал украшать рукоять своей монограммой, Кравцов не смог, как ни старался. Ложная память… Он сложил лезвия, сунул нож в карман… Но где-то глубоко засела уверенность:
НОЖ ТОТ САМЫЙ.
6
Прекратив ломать голову над находкой, Кравцов подошел было к компьютеру, но потом решил организовать себе поздний ужин, аппетит от прогулок на свежем воздухе разыгрался не на шутку. Поставил сковороду на плитку, плеснул растительного масла, распахнул дверцу холодильника…
И отдернулся.
Постоял несколько секунд, борясь с приступом рвоты, - и выскочил из вагончика.
Луна только что взошла. Старые липы отбрасывали в её свете длинные тени - черные, уродливые, шевелящиеся. Графские развалины громоздились безмолвным призраком.
Кравцов глотал прохладный ночной воздух, стараясь дышать размеренно. Спокойно, говорил он себе, спокойно… Четыре удара сердца - один вдох. Спокойно… Сейчас я вернусь, открою холодильник - и там ничего не будет, кроме оставшихся у меня продуктов… НИЧЕГО НЕ БУДЕТ. Лишь продукты…
Собравшийся взбунтоваться желудок успокоился. Но Кравцов не спешил возвращаться и открывать холодильник. Постоял ещё, выкурил сигарету. Потом решительно прошёл внутрь. Взялся за ручку холодильника, потянул - и уже не отпрянул при виде громадной оскаленной пасти…
…Собачья голова стояла на его собственной одноразовой тарелке, та была маловата для толстенной шеи ротвейлера - и часть продуктов оказалась загажена капавшей кровью. Суда по всему, кошмарный подарочек подкинули совершенно свежим, только что отрубленным. Но достаточно давно. Надпись, сделанная на дверце морозилки (которую Кравцов заметил не сразу), успела засохнуть. Сделанная кровью надпись.
Неровными буквами там было выведено одно слово:
УБИРАЙСЯ
Масло на перегревшейся сковороде отчаянно чадило, но Кравцова это радовало - никаких других запахов он не чувствовал. Едва ли голова успела засмердеть, но проверять не хотелось. Это просто кусок мяса, сказал он себе, - и достал из холодильника тарелку с её содержимым. Руки почти не дрожали.
Ошейник, залитый кровью, оставался на своем законном месте. Странно, подумал Кравцов, должен был свалиться с короткого обрубка шеи. Даже нет, судя по кровавым следам, находился он ниже раны, отделившей голову от тела… Похоже, его специально надели после … Зачем?
Кравцов чуть повернул собачью голову - и увидел на ошейнике поблескивающую сквозь спекшуюся кровь металлическую табличку. Надо думать, координаты владельца… Он счищал кровь с гладкого металла, уже зная, что там выгравировано…
Достал мобильник, но набирать длинный федеральный номер с таблички не стал - тот и так хранился в памяти трубки Кравцова.
Пашин Чак нашелся.
7
- Ты уверен, что включал сигнализацию, уезжая? - спросил Козырь. В тоне его не звучало ни малейших эмоций. И это мрачное спокойствие - в такой момент - производило впечатление куда более сильное, чем любые истеричные выплески энергии.
- Голову на плаху не положу, - сказал Кравцов. - За четыре дня стал включать-выключать уже автоматически, не запоминая. Но пришел - была включена, это точно.
Пашка подошел к единственному окошку, не закрытому ставнями. Размерами соответствуя железнодорожному окну, оно отличалось от него конструкцией. Сверху - во всю ширину - шла откидывающаяся наружу форточка, Кравцов ввиду теплых дней её не запирал, держал открытой. Отправляясь на охоту, не запер тоже. Этим путём мог пролезть ребенок - малолетний или не особо упитанный. Или взрослый - но на редкость худой. По крайней мере Кравцов был уверен, что он-то застрянет тут всенепременно.
Козырь вернулся на кухоньку, без всякой брезгливости взял в руки голову Чака, перевернул.
- Посмотри, - сказал он. - Отрублено ровненько, как бритвой отрезано. Я знаю - когда-то знал - в Спасовке лишь одного человека, который так ловко управлялся с острыми предметами…
- Кто?
- Долгая история… Ты спрашивал про Динамита? Придется рассказать сейчас. Водка есть?
Кравцов кивнул.
- Доставай. И присядем где-нибудь…
Первый Парень - II.
Динамит. Сашок. Лето 1990 года
В то лето Динамит был в расцвете своих девятнадцати лет и в зените своей славы - был, когда закадычный друг-приятель Пашка-Козырь произнес равнодушно, как бы между прочим, одну фразу.
Козырь сказал:
- Знаешь, говорят, Наташка в пятницу после дискотеки с одним чуваком ушла…
Если Динамит был Первым Парнем, то Пашка-Козырь - вторым, никак не меньше.
Пашку никто не назвал бы красавцем - длинное и узкоплечее, но мускулистое тело венчала голова с круглым кошачьим лицом; нос-пуговку украшали очки с круглыми стеклами в тонкой проволочной оправе - и казались они у Козыря неуместными и чужеродными, как пышный бюст на сухопаром теле манекенщицы. Впрочем, обзавелся этим оптическим прибором Пашка вовсе не от излишней любви к чтению; зрение подсело в четвёртом классе, после того как Козырю (тогда еще Козыренку) случайно пробили лоб камнем, изображавшим гранату в детской игре в войну… Дразнить Пашку очкариком желающих не находилось, в драке он был силён и увёртлив, гибок как змея и так же опасен.
- С каким таким чуваком? - Динамит постарался, чтобы слова прозвучали столь же равнодушно, как и у Козыря.
Но Пашка, занятый, казалось, исключительно извлечением застрявшей в старой "Весне-205" кассеты (разговор происходил в заброшенном школьном саду, давно ставшем местом вечернего отдыха молодежи) - внешне безразличный Пашка изучал его реакцию незаметно, но очень внимательно. И ему послышалось, что обертоны (хотя термина такого Козырь тогда не знал) в голосе Динамита звучат совсем иначе, чем только что. Но может, он просто принял желаемое за действительное.
- С Сашком, что у фабрики живет, за Толькой-Свином. Ты должен его знать, в зеленой строевке сейчас ходит… - ответил Козырь, вынув наконец злокозненную кассету и осторожно расправляя зажеванную пленку.
Динамит наморщил лоб в попытке вспомнить - и не вспомнил, Спасовка деревня большая… Пашка стал объяснять дальше:
- Ну помнишь, фанатом был таким, все в солдатики играл в школе…
- А-а-а… - нехорошо протянул вспомнивший в конце концов Динамит. - И что он?
- Да ничего, пацаны говорили, что с Наташкой вместе с дискотеки ушел, довольно рано…
Динамит задумался. Отношения с Наташкой понемногу начинали тяготить его, эта недотрога ничего такого не позволяла, сколько можно целоваться и тискаться сквозь платье? И часто стала вскользь делать намеки о будущей семейной жизни, переводить которые в шутку становилось всё труднее… Кроме того, у Динамита недавно появилась пока скрываемая подружка в Павловске, на четыре года старше, с которой можно было всё… У неё он и гостил тогда, в ту ночь на субботу, не пойдя на дискотеку- а Наташка, похоже, не поверила в ночную рыбалку на Ижоре с незнакомыми ей парнями. И, надо понимать, решила отомстить, произведя эту демонстрацию… Динамит ни на секунду не усомнился в том, что "говорили пацаны" - новость идеально укладывалась в сложившуюся ситуацию и полностью соответствовала характеру Наташки.
Отчасти Динамит был благодарен малознакомому Сашку, повод для назревшего расставания подворачивался подходящий. Но вот какая закавыка: у Первого Парня девушка никак не должна уходить не пойми с кем, разбивать сердца - его прерогатива. И уж всяко не должны об этом "говорить пацаны"…
- Ноги ему поломаю - не будет на дискотеки ходить. - Он сообщил это совершенно будничным тоном, и Козырь удовлетворенно кивнул; знал: как Динамит сказал - так и сделает.
- И её поучу для порядка…
- Может, не стоит? Женщина всё-таки, - осторожно усомнился Пашка. Он сказал "женщина", а не "баба", как обычно, но Динамит не обратил внимания.