Ты не слаба, ты равная мне. Или… или даже сильнее меня.
"Тесса могла изменять реальность и без зеркальца… И если я не слабее, то у меня получится. Надо хотя бы попробовать…"
Грета вплотную приблизилась к большому зеркалу, за которым их поджидала Дама, и представила, что держит в руке то самое маленькое зеркальце, сжимает его так сильно, что оно больно врезается в ладонь острым металлическим краем. Вот оно наливается теплотой и трепещет, а она в это время тянется… тянется другой рукой к планшету…
– Получай, старая ведьма! – с победным криком она выхватывает планшет из руки Дамы, выдергивает его из зеркала и прижимает к груди.
Вихрь мгновенно пропадает, и друзья вновь оказываются внутри своих тел. Зеркало теперь выглядит как толстое стекло, за которым наливается гневом Дама. Она вспыхивает и сверкает молниями, как во время поединка с Вергилием.
– Да как ты смеешь?! – кричит Дама. – Держись, наглая девчонка!
Грета смотрит ей в глаза и произносит, сама не замечая, насколько ее властный и повелительный голос напоминает голос Дамы:
– Пиковая дама, уйди! Пиковая дама, уйди! Пиковая дама, уйди! Зеркало, закройся!!!
Их глаза встретились. Долгую секунду Дама смотрела на нее, беззвучно шевеля губами, после чего зеркало-портал начало мутнеть и превратилось… в обычное зеркало, отражающее комнату галереи. Друзья вскочили и бросились обнимать друг друга. И только Грета, поднявшись с пола, все еще стояла, как в ступоре, прижимая к себе планшет.
– Все кончилось, – сказала она, с недоверием пробуя эти слова на слух. К горлу подкатывали слезы. Посмотрела на планшет – теперь он работал, экран светился привычной заставкой. Разжала ладонь с воображаемым зеркальцем и ничуть не удивилась, увидев на ней небольшой порез, который медленно набухал кровью. А перед ее внутренним взором, словно написанные на стене пророческие "Мене текел фарес", вспыхивали и гасли слова, которые она прочла по губам исчезающей за зеркалом Дамы: "Ничего не кончено… Вы мне заплатите… Вы все заплатите!"
Эпилог
…Снова магический круг в небе, окруженный четверкой сакральных существ. Те же ангел, лев, бык и орел гордо взирают на нас с облаков. Вот только вместо безразличного и непредсказуемого Колеса Фортуны на этот раз в небе между ними – ликующий Человек. Словно гигантский венок победителя, его окружает овал из двух змей, увитых розами. В руках его магические жезлы – символы власти над собственной судьбой и физическим миром. Сложно разобрать, женщина это или мужчина. Возможно, это андрогин – первичное человеческое существо, по легенде, созданное греческими богами целостным, соединяющим в себе оба начала. И с тех пор как Зевс рассек каждого из них пополам, люди обречены всю жизнь искать свою потерянную половину. Поэтому нас так тянет друг к другу. Поэтому мы всегда чувствуем себя несовершенными, незавершенными. Но вот он перед нами – совершенный человек, обретший свою половину, восстановивший целостность, достигший высшей ступени познания и гармонии с вселенной. Он свободен, счастлив и спокоен. И мир лежит у его ног.
Это карта Мир, именуемая также Вселенная или Корона Магов. Прежде в этом круге посреди облаков помещали Землю с горами и морями, лесами и городами, увенчанную куполом Небес, а уже над ней – прекрасную человеческую фигуру, пляшущую на фоне неба. Во многих новейших колодах вместо андрогина изображают прелестную девушку. Суть и толкование аркана от этого не меняются. Мир Таро указывает на вновь обретенное единство, гармонию и счастливое завершение хода событий. Это последняя нумерованная карта в ряду Старших Арканов. Преображение, показанное на предыдущей карте Суд, завершено. В мистическом путешествии героя по пути Таро это счастливый конец, вновь обретенный рай. Во внутренней жизни это завершение важнейшего этапа развития, становления нашей личности, целостности нашего самосознания. На событийном уровне Мир олицетворяет редкий счастливый период, когда мы от души наслаждаемся жизнью.
Карта Мир в раскладе Таро означает исполнение всех желаний. Это карта триумфа, счастья и успеха. Самый настоящий хеппи-энд. Достигнутая цель, обретение дома, места в жизни. Правильное восприятие действительности, конец сомнений и терзаний. Вытягивание этой карты означает, что вы можете уверенно двигаться вперед. Она также символизирует личную свободу, исследование новых горизонтов, победу человека над своими слабостями. Вы перестали быть рабом мимолетных желаний и страстей. Вы больше не гонитесь за призраками и не бежите от них. Вы наконец-то обрели то внутреннее равновесие, которое позволяет распоряжаться собственной судьбой.
В перевернутом положении Мир говорит о том, что время для больших перемен к лучшему еще не пришло, а кажущиеся победы пока иллюзорны. Вы еще не добрались до места назначения. Вам следует идти дальше. Вы еще не выучили все уроки, которые приготовила вам жизнь. Возможно, вы не хотите или боитесь исследовать открывающиеся для вас новые возможности. Будьте осторожны! Ваши опасения могут погрузить вас в состояние летаргии или застоя. Иногда такое положение аркана Мир объединяет в себе долгий путь к успеху и горькое разочарование при его достижении. Наконец, карта Мир в перевернутом положении иногда может указывать на то, что вместо поездки, которую вы запланировали и с нетерпением ждете, вы снова поедете туда, где уже были, – доучивать невыученные уроки, делать работу над ошибками.
В гаданиях на любовь карта Мир говорит о достижении согласия, счастья и радости в отношениях. Это обретение своей половины не только в физическом, но и в духовном смысле. Именно те зрелые отношения, к которым вы стремились, о которых мечтали. Союз, предвещаемый этой картой, никогда не бывает кратковременным или непрочным – это всегда нечто длительное, глубокая связь или брак, которые сыграют важнейшую роль в вашей жизни.
Под знаком Таро Мир вы встретите человека, который раз и навсегда разрешит все вопросы, которые вас волнуют. Возможно, этот человек – вы сами, только чуть взрослее. Однако перевернутое положение этой карты следует читать как предупреждение о том, что все-таки имеется некая угроза вашей наладившейся и счастливой жизни. Это известный вам человек, проявляющий недружелюбие и агрессию, сильная деструктивная личность, искушающая других вступить на путь зла.
Итак, у вас снова все хорошо. Вы достигли главного, получили то, к чему стремились. Теперь можно переходить к новому этапу в жизни, ставить перед собой другие цели. Вы знаете, чтó хорошо и чтó правильно. Вы можете доверять своим суждениям. У вас больше нет шанса сделать ложный выбор. Все, что вы делаете, верно. Вы знаете, кто вы и что вы есть. Вы знаете, с кем вы хотите быть. Это награда за все ваши усилия.
Отчего же сердцу по-прежнему бывает так тревожно? Отчего оно порой так и замирает от страха? Конечно, это всего лишь привычная паранойя. Ей нет места в нашем новом счастливом мире. Пора отвыкать. Пора. Пора?..
* * *
Сегодня, несмотря на отпуск, выспаться была не судьба, потому что Вера ждала гостей. Точнее, гостью. Накануне позвонила Ленка Глазырина, вся в расстроенных чувствах:
– Привет, у меня ЧП! Наташка сошла с ума: хочет стать хирургом. Ни меня, ни мать не слушает, говорит: что вы в этом понимаете… Вот я и подумала – пусть с реальным врачом поговорит, узнает, почем фунт лиха. А у меня из врачей знакомых, кроме тебя, ну совсем никого. Выручай, подруга! Вер, я очень прошу, отговори ты ее, дуреху!
– Лен, а это не может подождать? Ей же не завтра поступать. Ты пойми, у меня отпуск. Единственный шанс на нормальный сон и отдых с законным, между прочим, супругом. А ты предлагаешь мне вместо этого промывать мозги твоей младшей сестренке?
– Вер, прости, не знаю, что делать. Она как будто помешалась, только об этом и твердит. Мы ей: куда тебе? Мужицкая профессия, как ни крути. Кровь, пот, тяжелый труд… Пошла бы в медсестры, раз охота лечить. Ходила бы чистенькая, аккуратненькая. А она уперлась рогом – только хирург, и точка. Мать переживает. Сама понимаешь, какая нормальная мать своей дочери такого пожелает… то есть… кхм… – Трубка смущенно крякнула и замолкла. У Глазыриной всегда так: вначале слова – потом мысли. – Не хотела тебя обидеть, – проворчала трубка.
– Знаю.
– Ну так что? Поможешь?
Вера вздохнула:
– Ладно уж, но только потому, что у Лешки завтра экзамен и я тут полдня буду одна обретаться. Дай ей адрес, пусть приходит завтра к двенадцати. О работе расскажу, но отговаривать не стану. Сама пусть решает, не маленькая уже. Зря вы с матерью ее так уж опекаете.
– Легко тебе рассуждать, вот будут свои дети – ты нас, матерей, поймешь. – Сама Глазырина родила первенца полтора года назад, после чего осела дома с целью воспитания драгоценного чада и на работу, судя по всему, возвращаться не собиралась. Зато теперь при любом случае она не забывала с гордостью упомянуть о своем материнстве. Оттого, видимо, и приняла так близко к сердцу разногласия между матерью и сестрой. И встала, разумеется, на сторону матери.
– Лен, мать – это, конечно, святое. Но если хочешь знать, есть у нас в клинике одна тетка, врач от бога, золотые руки, кандидат наук, и при этом у нее пятеро детей. Прикинь, Лен, пятеро! Вот бы с кем твоей Наташке поговорить… Короче, если не хочешь, чтобы я передумала, лучше просто скажи спасибо и отправляй ко мне свою заблудшую овцу… или блудную сестру? В общем, отправляй…
Блудная сестра явилась, на удивление, без опоздания и оказалась девочкой-подростком на вид лет шестнадцати, в узких джинсах с аккуратно прорезанными на коленях дырками, черной майке с черепом и зеленых кедах. Кеды встали на полку для обуви, сероглазое создание с голыми коленями уместилось за кухонным столом, глядя на свою визави поверх чашки чая:
– Ленка хочет, чтобы вы промыли мне мозги?
– Верно. Но я не стану.
– Что, реально?..
– Да, – кивнула Вера. – Не вижу смысла: жизнь твоя, тебе решать.
– Я в шоке! – Наташка всплеснула руками и потянулась за печеньем. – Неужели хоть кто-то говорит со мной как со взрослой? А то: "Ничего не понимаешь, слушай маму, вырастешь – передумаешь и пожалеешь, иди лучше приберись, какой свинарник развела, куда тебе во врачи, там все стерильно, в одной комнате порядок не можешь навести, а туда же – в медвуз собралась", бу-бу-бу, бу-бу-бу. Мозги кипят.
– А ты всерьез решила идти в медицину? – задумчиво спросила Вера. – Почему?
– Хочу помогать людям, – тут же откликнулась Наташка. – Я знаю: работа тяжелая, платят мало… Пусть. Я все хорошо обдумала, это для меня.
– Но ты же не просто так сюда пришла, – напомнила Вера. – Значит, хотела о чем-то поговорить?
Наташка замешкалась. Потом крепко сплела пальцы и кивнула:
– Ага. Есть одна проблема. Одна-единственная. Только из-за нее я иногда сомневаюсь.
– Что это?
Помолчала, разглядывая скатерть. Подняла глаза:
– Ошибки. Я боюсь ошибиться. В других профессиях проще, ошибку можно исправить. Но не здесь. Второго шанса не будет. А если… – она запнулась. – А если ценой моей ошибки станет жизнь человека? Как вообще с этим жить? – Понизила голос: – Только Ленке не говорите, я ее знаю: сразу станет на больное давить. А пока не прочухала…
– Сложно давать совет… – медленно проговорила Вера.
– Я понимаю, но… Вы каждый день принимаете решения, от которых зависит чужая жизнь. – Наташка подалась вперед, сжимая в ладонях кружку с чаем. – Вы должны знать ответ.
Вера поморщилась:
– На эту тему тебе бы лучше с нашими ведущими хирургами поговорить – вот у кого реально жизнь человеческая в руках. Ну и у меня, конечно, бывают моменты… Думаю, они бы тебе сказали, что решения все равно кому-то всегда приходится принимать, потому что кто-то ведь должен лечить людей. Не ошибается тот, кто ничего не делает. Ошибки в нашей работе неизбежны. Если падаешь – нужно подниматься и идти дальше. Как-то так. Никакой великой врачебной мудрости, просто терпение.
– Это из какого-то сериала про врачей, да? Звучит как набор готовых фраз, – усмехнулась Наташка, – готовых и неубедительных. И мне по-прежнему страшно.
– Из сериала? – улыбнулась Вера. – Пожалуй. Я этот сериал все свое детство смотрела. У меня ведь особого-то выбора не было – я потомственная. У меня и мама, и папа врачами на скорой работали. Сутки дежурят, потом двое дома. И знаешь что? На следующий день после смены я всегда могла сразу определить, как у них смена прошла, особенно по маме. Бывает, просто летает по квартире, все у нее в руках горит, спорится. А бывает, с утра и с постели не встает, лежит лицом к стенке, и так до полудня. Я тогда сама завтрак готовила, и себе, и ей, только она все равно не ела. Это в те дни, когда у нее кто-то умирал на смене. А это ведь скорая, там часто умирают…
Наташка слушала сосредоточенно – все-таки Вере удалось завладеть ее вниманием.
– И тебе… то есть вам… разве не было страшно после этого в медицинский идти? Вон ваша мама как страдала…
– Зато в тот день, когда ей надо было идти на смену, она всегда просыпалась счастливой. Она мне часто говорила, что жизнь сложна и в ней бывает всякое, бывают горе, отчаяние, тоска, но зато врач – единственный, кто всегда точно знает, зачем он встает с постели: чтобы помогать людям. Поэтому я про другие профессии даже и не думала – только в мед! Чтобы точно знать, зачем я утром просыпаюсь, зачем живу… А как побороть страх ошибки?.. Тут у каждого, наверное, свой ответ. Вот тебе мой: я просто делаю все, что в моих силах, и после этого надеюсь, что тех, кому я смогу помочь, будет больше, чем тех, кому помочь не удастся. Из-за ошибки или просто потому, что слишком поздно. Часто, когда ты все сделал верно, а помочь не смог, – это еще больнее и обиднее. И знаешь, я сама только недавно поняла, что это неважно, что мы никогда не сможем выиграть у смерти или болезни вчистую. Ну и пусть, пусть по очкам. Главное, чтобы счет был в нашу пользу, и как можно больше.
– Но… – Наташка нахмурилась, – это ведь не бокс или хоккей. Мне кажется, арифметика тут не утешает. Люди ведь неповторимы, каждая человеческая жизнь бесценна. Стать причиной смерти пусть даже и одного человека… разве это не ужасно? Мне кажется, я бы этого не пережила…
– Да, – сказала Вера, – это ужасно. Словами не описать, что чувствуешь. Ты никогда не забудешь первого, кого не сможешь спасти и он умрет прямо под твоими руками. Но если отказаться, если сдаться своему страху, то что взамен? Можно выбрать другую работу: шить платья или сидеть в офисе – что угодно. Почему нет? Но тогда кто-то другой должен будет встать вместо тебя на это место. И он тоже будет делать ошибки, и может быть, больше, если он окажется хуже тебя. И тогда, получается, в этих дополнительных смертях тоже виновата ты. Ведь ты могла бы их спасти, а вместо этого предпочла сидеть в офисе или за швейной машинкой… Лучше просто сразу признайся себе, что ты не Бог. Люди все равно будут болеть, и некоторые из них будут умирать… Но бездействуя, ты не поможешь вообще никому. Так чтó ты выбираешь: делать или не делать? Помогать или рассуждать?
Наташка смотрела на нее, приоткрыв рот:
– Я… Я хочу действовать.
– А если ошибешься?
– Приму это и пойду дальше.
– Молодец, – слегка улыбнулась Вера. – И прости: я обещала не промывать тебе мозги, а сама…
– Ничего. Спасибо! Мне был нужен этот разговор.
– И хорошо, что ты пришла сейчас, – задумчиво сказала Вера, – а не неделю или месяц назад. Тогда, пожалуй, у меня самой не было ответов. Как будто раньше я их знала, но потом почему-то забыла… а теперь опять вспомнила. Ну что, еще чаю?..
* * *
Макс непонятно смотрел на нее. Молчал, барабаня пальцами по столу.
– Ты не поверил.
– Сложно сказать. – Откинулся на спинку стула. – Видео не осталось?
Грета, привстав на кресле, протянула ему планшет:
– Нет. Ничего не сохранилось. Пальцем не трогала. Все пропало.
– Так что мы остались без обалденного сюжета, – подытожил Макс. – Даже без двух.
– Как? Кунгурская пещера…
– Все коту под хвост. Никаких мертвецов, никаких газовых огоньков – вообще ничего. Темень и сосульки. Вернулся несолоно хлебавши, надеялся на тебя – и вот…
– Кстати, – неуверенно предположила Грета, – ты ведь можешь снова подключиться к архиву камер наблюдения галереи?
– Конечно.
Макс развернулся, затрещал клавиатурой. Через пару минут развернулся, его лицо выражало озабоченность:
– Записи испорчены, как раньше. Вот вы в зале, вот пошел перец с солью, вот никого уже нет.
– Засада-то какая, – Грета ударила кулаком по подлокотнику кресла.
– Да ладно тебе, не кипятись, – примирительно сказал Макс. – Можно подумать, в первый раз у нас срывается первоклассный сюжет. Обидно, но не смертельно.
– Не из-за видео. Ты не веришь мне, вот что обидно. Как же так?
– Ну… прости мой узкий и ограниченный разум, – усмехнулся Макс. – Я верю фактам и логике. Логика вроде есть, но фактов нет. Однако если все это правда, должны ведь и другие факты найтись – не могли они за столько веков нигде не наследить… Мне нужно время, чтобы все это обдумать.
– Хорошо. – Грета поднялась. – Даю тебе столько времени, сколько нужно. Если что-нибудь выяснишь или просто захочешь что-нибудь еще поснимать, звони.
Уже в прихожей она услышала голос Макса:
– Эй! Кстати, ничего больше не случилось? Ты волосы перекрасила! В последний раз ты это делала, когда…
– Случилось, – ехидно сказала Грета, высунув голову из-за угла. – Борька сделал мне предложение.
– И молчала все это время! – заголосил Макс. – Что ты ответила?
– Не скажу! Мучайся теперь от любопытства, Фома неверующий!
Грета высунула язык, хихикнула и хлопнула дверью.