- Послушайте, я пришел сюда не ругаться, мне плевать, что вы обо мне думаете. Я просто хочу убедиться, что с Меридой все в порядке…
- Зачем? Чтобы уговорить ее шляться вместе с тобой по улицам? Все, к чему ты прикасаешься, обращается в грязь! И Бог это видит! Ой, погоди, погоди минутку! - Она бросилась в глубину квартиры, и Рико последовал за ней. Женщина пересекла грязную комнатку и открыла ящик комода, стоявшего рядом с раковиной. - Погоди минуту, дерьмо, - завопила она, повернувшись. В руке ее был тяжелый нож, каким пользуются мясники. - Я зарежу тебя за то, что ты сделал с моей девочкой!
- Пожалуйста! - сказал он, пятясь к двери. - Я только хотел узнать…
- Вот что я тебе скажу! - крикнула старуха и бросилась к нему, нацелив нож в низ его живота.
- Ах ты, старая ненормальная… сука! - заорал в ответ Рико, развернулся, выскочил за дверь и успел захлопнуть ее прямо перед носом старухи. В следующий миг он мчался вниз по лестнице, слыша сухой довольный кашель старика-чикано. Дом за его спиной, казалось, был наполнен криками и угрозами миссис Сантос. "Старая гарпия!" - подумал Рико, поспешно перескакивая ступеньки. Голос становился все слабее, и Рико с облегчением понял, что она не думает его преследовать. И все же из подъезда он выскочил бегом. Оказавшись снаружи, он вытер катившийся по лицу пот. Пара малышей пыталась снять колпаки с колес его машины, и он разогнал их пинками.
Он уже собирался занять место водителя, когда послышался хладнокровный детский голос:
- Эй, Рико! Зря ты обижаешь этих малышей!
Рико обернулся. Двенадцатилетний брат Мериды Луис сидел на обочине тротуара у следующего подъезда дома. С ним было еще двое мальчишек, не старше одиннадцати лет, но в глазах их уже застыли упрямство и страх. Они играли в карты. Луис курил самодельную сигарету.
- Им нужны зелененькие, которые они могли бы получить за шкары с твоей телеги, если бы продали их. Еще две. - Он взял две карты, сдал и с отвращением фыркнул. - Их старик тратит каждый день пятьдесят долларов, и чем дальше, тем ему хуже. Думаешь, если ты переехал на Полосу, то здесь все поменялось?
Слова, так спокойно произнесенные ребенком, ужалили Рико.
- А что ты об этом знаешь? - сказал он. - Ты сам еще сопляк.
- Много чего знаю, - Луис поднял голову. - Например, что сестра была с тобой прошлой ночью и домой не вернулась. Моя старуха всю ночь топала по комнате. Говорит, что заключит на тебя контракт с Головорезами.
- И кто же перережет мне глотку? Ты? И за сколько? За пять зеленых? Да ты в самом деле начинаешь уже думать, как настоящий Головорез. Если ты будешь с ними якшаться и дальше, то кончишь в канаве с разрезанным животом. Или в тюряге.
Луис сжал карты и хитро, как лиса, улыбнулся.
- Очень жаль, что нам не подняться так высоко, как поднялся ты, Рико. Ты теперь такой большой, что вырос из нашего бедного баррио. Ты ведь теперь гигант на Закатном бульваре, верно? - Он сделал губами "пук", и остальные подростки засмеялись. - Мавен может оторвать тебе задницу одной рукой. Лучше бы ты убирался с нашей улицы! Тебе здесь больше не место!
- Мавен! Так он до сих пор заводила Головорезов?
- Да. Кто сдавал, беру одну. От-т-лично, амигос! - Он не обращал внимания на Рико, пока не сдал карты. - Что ты тут делаешь у моего дома, парень? Моя старуха имеет на тебя большой зуб.
- Я уже видел твою мать, - сказал Рико. - Она уже готова для одного большого дома, где много замков. Я хочу найти Мериду. Не знаю, Луис, где может быть твоя сестра. А ты?
Луис бросил на него быстрый взгляд.
- Что ты хочешь сказать, парень? Вчера вечером она уехала с тобой!
- Да, но потом она выскочила из машины на Уайтиер и убежала. Я тебе об этом и толкую. Я искал ее почти всю ночь. Так куда она могла пойти?
- Ты оставил ее одну? - Луис не мог поверить тому, что услышал. - На бульваре, совсем одну? - Карты выпали из его рук. - Парень, ты теперь так далеко отсюда живешь, что не знаешь, что происходит? Гадюки стараются оттяпать у Головорезов кусок территории! И за три квартала отсюда начинается зона сражений! Гадюки стараются ловить наших поодиночке. На той неделе попались Хотшот Заса, Пако Милан и Хуан Моралес!
Дыхание Рико участилось.
- Они их убили?
- Никто не знает. Они просто исчезли… пффф, и Мавен думает, что Гадюки их подстерегли, а потом утащили тела и спрятали где-нибудь. В пятницу пропала девушка Мавена, Анита, а вчера - маленький брат Пауло Леграна, Бенни.
- Боже мой! - прошептал Рико, чувствуя, как сжимается в мозгу холодный узел страха. - Думаешь, что они… Мериду?
- Они знали, что это моя сестра. - Луис встал, лицо его было лицом жаждущего крови воина, но тело - под жилетом из дешевого пластика под кожу - было телом ребенка, сквозь кожу торчали жалкие ребра. Он провел по губам тыльной стороной ладони. - Да, они могли ее подстеречь. Подождать в боковой улице, потом прыгнуть на нее. Эти сукины дети могли ее сначала изнасиловать, а тело утащить куда-нибудь.
Живот Рико свело. Ему казалось, что еще немного - и его стошнит.
- Они могли и убить ее, - тихо сказал Луис, потом посмотрел прямо в лицо Рико. - Если она мертва, то помог им в этом ты, бастардо! Это ты передал ее прямо в руки Гадюк.
- Но ведь мы не знаем, что с ней случилось! Мы можем заявить в полицию…
- А копы тут при чем? - заорал Луис. Он дрожал, пытаясь сдержать слезы. - Это дело Головорезов, моих братьев. Пошли, - приказал он остальным мальчикам, они мгновенно поднялись со ступенек. - Надо найти Мавена и сказать ему!
Они пошли вдоль улицы, подпрыгивая, как маленькие бойцовые петухи. Луис вдруг повернулся и ткнул пальцем в Рико.
- Молись, чтобы с моей сестрой все было о’кей! - крикнул он, и тут голос его надломился. - Молись и надейся, парень, вот что я тебе посоветую! - Потом он отвернулся и все трое исчезли за углом.
Рико наблюдал, как они поворачивают за угол. Из желудка поднялась рвота, но он сдержал ее. "Мертва, - подумал он. - Мерида мертва!" Убита Гадюками, бандой довольного безнаказанностью отребья, панков, которые были еще сосунками, когда он, Рико, уже бегал вместе, с Костоломами. Поток помоев хлынул на улицу откуда-то сверху. Рико отпрыгнул в сторону, сверху послышался тонкий злорадный смех.
Ошарашенный, с кружащейся головой, покрытый холодным потом, он вернулся к своей машине и быстро покинул проклятое гетто чиканос.
9.
- Да, это он, тот самый тип, - сказала чернокожая проститутка с ярко-оранжевыми волосами и тяжелыми чувственными веками над дикими глазами. Она подтолкнула фотографию обратно к лейтенанту Рису. - Я бы его везде узнала. Пытался прищемить меня на Юкка-стрит. Хотел меня прикончить. Да, это он самый. - Она глубоко затянулась и выпустила дым углом ярко накрашенного рта.
- А он не назвал вам имени, мисс Коннорс? Что-нибудь вроде Уолли или Уолт, или Уолтер?
- Нет, он вообще ни слова не проронил, только спросил… какая моя цена. Послушайте, - она с опаской взглянула на медленно вращавшуюся катушку магнитофона на дальнем конце стола. - Вы ведь не обманете старушку Лизз, я бы не хотела, чтобы ящик записывал мой голос. - Она взглянула через плечо на внимательно следящего за беседой капитана Палатазина. - Вы обещаете мне, что не станете потом предъявлять мне обвинения, ведь вы не за этим меня сюда притащили, верно?
- Нет, никто не собирается строить вам ловушку, - тихо сказал Палатазин. - Нас не интересует, чем вы добываете себе средства к существованию. Нас интересует тот человек, который посадил вас в машину вечером, в среду. Одна из проблем, которая мешает нам его выловить, - это то, что вы, дамы, не очень охотно с нами сотрудничаете.
- Ну, а кто тут виноват, а? Брат-закон тяжко нашу сестру карает. А нам ведь тоже надо подзаработать пару долларов, верно? - Она снова томно посмотрела на Палатазина, потом на Риса. - Есть ведь способ и похуже, чем наш, верно?
- Подозреваю, - согласился Рис. - Вы уверены, что правильно назвали эти цифры? Два и семь.
- Ага, все очень точно. Последняя цифра может быть тройкой… или пятеркой. Не знаю.
Рис кивнул и посмотрел протокол, который заполнял по мере того, как беседовал с этой девушкой.
- А буквы? По-вашему, первая была "Т"? А вторая?
Она пожала плечами.
- У меня ведь не было времени стоять там и читать этот номер. Я свою задницу спасала. - Она выпустила еще одну кудрявую струйку дыма в сторону магнитофона. - По-моему, хорошо еще, что я вообще что-то помню.
- Дэйв, - сказал Палатазин Вейкроссу. - Возьми-ка протокол и начни искать по номерным данным, сразу. Попроси Мак-Калафа и Прайса, пусть помогут тебе, как только освободятся.
- Да, сэр. - Вейкросс взял протокол у Риса и вышел.
- Так мне можно идти? - спросила девушка. - Я вам рассказала все, что помню.
- Одну минуту, - ответил Палатазин, подавшись вперед. - Вы сказали… если я точно помню ваши собственные слова, что с этим человеком вам было "зябко". Что это значит?
- Мне обычно все равно, что за люди со мной, - сказала она. - Но от этого типа у меня по коже мурашки пошли. Сначала он был о’кей, только немного тихий какой-то. Я решила, что мотель Каса-Лома и пятьдесят долларов - это неплохо. Но глаза у него были какие-то в самом деле ненормальные, и он все время наклонял голову, словно у него нервы были не в порядке. Потом я, правда, решила, что он как будто к чему-то прислушивается. Понимаете?
- Прислушивается? Было включено радио?
- Нет. Словно он слышал что-то, чего не могла услышать я, и еще он один раз совсем непонятно усмехнулся. Странно так усмехнулся. Ну вот, мы едем, но вдруг, за два квартала до Каса-Лома, он сворачивает, я и спрашиваю, что он надумал, а он молчит. Только вроде как кивает, неприятно. Потом останавливается на стоянке, где раньше была "Семь-Одиннадцать", и глушит мотор. Я решила, что он хочет меня… прямо там, потому что он так усмехнулся. Он… ну, начал штаны расстегивать. Мне вдруг стало как-то зябко, но я подумала, какого черта, что такого? Поэтому я наклонилась, но тут вижу - рука его прыгнула куда-то под сиденье очень быстро. И тут я почувствовала этот запах, вроде алкоголя, но гораздо сильнее. Я не знала, что это было, но только старушке Лизз ничего такого не надо. Я выскочила из его телеги и побежала, потом услышала, как завелся двигатель, и я подумала: "О, Боже, этот извращенец гонится за мной!" И тогда я подумала, что это мог быть сам Таракан. Правда, давно уже никто не попадался, так мы стали думать, что парень или сломал-таки шею, или уехал из города, или заполз в щель. Я успела добежать до угла, и тут серый "фольк" пронесся мимо, повернул направо и все, больше я его не видела. Потом я позвонила своему человеку, и он меня подвез оттуда.
- А вот это вещество, запах которого вы слышали, - спросил Палатазин, - вы сказали, что оно напоминало запах алкоголя, может, это был терпентин? Или что-то в этом роде?
- Не могу ничего точно сказать. - Она сплющила в пепельнице свою сигарету. - Но запах был резкий, сильный такой. У меня глаза даже начало резать. Наверняка это была какая-то страшная гадость.
Рис усмехнулся, потом прокашлялся и отвел взгляд и сторону, когда на него посмотрел Палатазин.
- Ну, хорошо, мисс Коннорс. Достаточно. - Палатазин поднялся и выключил магнитофон. - Вы ведь в ближайшее время не собираетесь покидать город? Это на случай, если нам потребуется ваше опознание.
- Не-а, мой участок забит здесь, в Лос-Анджелесе.
- Прекрасно. Спасибо, что вы пришли к нам. И я бы посоветовал вам и вашим подругам подождать, пока мы не упрячем Таракана за решетку.
- Само собой.
Она подняла с пола свою сумку, на прощание слегка качнула бедрами перед Рисом и вышла. Палатазин снова сел, взял трубку и раскурил ее.
- Что думаешь? - спросил он Риса. - Похоже это на того, кого мы ищем?
- Трудно сказать. Если этот тип тот самый парень, который пытался подцепить Эмми Халсетт, то на Таракана он не похож - по способу действия, так сказать. Не было попытки изнасилования или удушения.
- И если это он, то почему изменил привычки? Да, странно. И уже второй раз - сильный запах из машины. Что бы это могло быть?
- Все, что угодно, начиная от бензина до чистящей жидкости.
Палатазин некоторое время молча курил свою трубку. Рис вдруг вспомнил новое телешоу, он видел его вчера вечером. "Чистое везение", так, кажется, оно называется. История там крутится вокруг какого-то немного чокнутого детектива, который вообразил себя современным воплощением Шерлока Холмса и носится по Лос-Анджелесу, пытаясь разгадать тайны вместе с одним психиатром, доктором Ватсоном. Довольно смешной был фильм.
- Экспертиза как следует поработала над теми четырьмя трупами, так? Она не могла пропустить воспаления или распухания мембран носа или век? Правильно?
- Конечно, не могла.
- Но ничего такого замечено не было. То есть не бы никакого особого воспаления, не считая следов удушения. Правильно?
Рис кивнул.
- К чему вы клоните?
- Допустим, Таракан поменял свою манеру. Может, ему не понравилось, что жертвы его царапали, когда он и давил. Может, ему хотелось, чтобы они меньше сопротивлялись. Что бы он сделал в таком случае?
- Стукнул бы сначала молотком по голове.
- Подходит. Но, допустим, он промазывает с первым ударом, и девушка начинает вопить? Вспомни теперь: мисс Коннорс заметила, что его рука потянулась за каким-то предметом, который был спрятан под или рядом с сиденьем, и именно оттуда шел сильный запах. Что это предполагает?
- Ага, - сказал Рис. - Наркотик, наверное, что-то вроде… эфира?
- Да, эфир или аналогичное вещество. Но в любом случае что-то способное выбить сознание из взрослого человека всего за несколько вдохов. Потом Таракан мог ее насиловать, душить, делать все, что ему хотелось, и столько, сколько хотелось.
- А что это за вещество использовалось в фильмах про сумасшедших ученых? Понимаете, они суют вату или пробирку под нос коту, и он опрокидывается лапками кверху? Хлороформ, кажется?
- Возможно. Но, насколько я знаю, на прилавки хлороформ не выставляется. Может, в больницах его еще и применяют. И где бы мог достать это вещество наш человек Икс? - Палатазин выпустил длинное щупальце голубого дыма в потолок, наблюдая, как оно сворачивается в сторону вентиляционной решетки кондиционера. - Что-то такое ты сказал минуту назад? - Он прищурил глаза. - Насчет бензина?
- Если нанюхаться бензина, то может вытошнить, но надо вдыхать пары довольно долго, чтобы сбило с копыт.
- Да, а мы говорим о веществе, которое действует за несколько десятков секунд, не более. - Он пожал плечами. - Не знаю. Сделай мне услугу, а? Поскольку ты сегодня вечером будешь работать, позвони в больницы и некоторым фармацевтам и выпиши названия веществ, которые могут нам подойти. Надо искать вещества, доступные для всех, но не мешает проверить содержимое эфирных субстанций и в запасах госпиталей и больниц. - Он поднялся со стула и двинулся к двери. - Вероятно, то, что услышала мисс Коннорс, было шешезом.
- Чем? Что это такое?
- Молния по-венгерски.
Палатазин слабо улыбнулся и взял со стола отпечаток условного портрета, сделанного по описанию. Улыбка его исчезла, когда он смотрел на мясистое, какое-то беличье лицо. Глаза, пустые, скрытые за толстыми стеклами очков, больше всего беспокоили капитана. "Где же ты? - молча спросил он. - Если ты все еще думаешь нанести удар, если все еще наносишь, то почему бы не появиться новым трупам?" - Палатазин хорошо сознавал, что только труп или след его вел к убийце - кусочек ткани, сжатый в последнем усилии пальцами мертвой руки, клетки кожи или волос под ногтями, оброненная коробка спичек или носовой платок. Остановить убийцу полиция не могла. Отдел убийств мог лишь собрать все мелочи до последней из найденных на месте преступления и складывать уродливые головоломки страстей зла. А без свежего трупа в головоломке образовывались слишком большие пробелы.
Палатазин подтолкнул снимок обратно к Рису.
- Пора отдать эту картинку в газеты. Отнесешь в отдел связи с прессой?
- Да, сэр. Я все сделаю.
Палатазин покинул комнату для допросов и зашагал обратно в комнату отдела - в свой офис. Он бросил взгляд на часы - двадцать пять шестого… Солнце начало уже свой путь к западному горизонту, удлиняя холодные серые тени. Пора было возвращаться домой, к Джо, подготовить себя психологически к следующему дню. Завтра встреча с начальником отдела расследований, а количество убийств, не относящихся к делу Таракана, с каждым днем становится все больше. Какой-то чикано найден избитым до смерти дубинками в боковой улочке в пригороде. Симпатичная девушка-подросток с перерезанным от уха до уха горлом в багажнике украденной машины. Женщина средних лет, застреленная на тротуаре из проезжающей мимо машины. Трехлетний ребенок, избитый, обезображенный и брошенный на дно мусорного контейнера… Палатазин был невольным свидетелем всего этого ежедневного реального фильма ужасов. Некоторые дни, конечно, были хуже других. В самые плохие из них, обычно в разгар лета, ночные кошмары преследовали его картинами распухших разлагающихся трупов мужчин, женщин, детей - все они протягивали к нему руки и, как прокаженные, просили о спасении. А средства убийства в этом городе были до ужаса разнообразными: бейсбольная бита, пистолет, разбитая бутылка, яды из дюжины разных стран, ножи всех видов и назначений, крючки для вешалок, веревки, колючая проволока и даже медный шарик, выстреленный из дробовика. Мотивы преступлений - почти в такой же мере разнообразны: месть, деньги, ненависть, свобода, любовь. Говорите - город Ангелов? У Палатазина сложилось иное мнение.
Когда ему было четырнадцать, дядя Мило нашел ему вечернюю работу - подметать в соседнем полицейском участке. Энди любил смотреть фильмы про полицейских и грабителей, которые показывали по телевизору - телевизор стоял в витрине магазина братьев Абрахамс в квартале от его дома. И он был взволнован, вообразив себя частью мира облаченных в голубую форму полицейских, обтекаемых машин и трещавших портативных раций. Офицерам его интерес нравился, и они с удовольствием посвящали его в детали своей профессии. Несколько лет он был самым добросовестным слушателем любой истории, которую могли преподнести ему в участке. Только годы спустя, когда он сам надел одну из плотных синих униформ, он понял, что мир разделен не только на белое и черное, как показывали на телевизионных экранах. Он шагал вдоль Фонтан-авеню, когда какой-то краснолицый толстый мужчина принялся громко кричать о том, что его ограбили, ограбили его магазин. Палатазин увидел подозреваемого - худой черноволосый мужчина в рваном пальто, прижимавший к груди пару батонов хлеба и кусок колбасы. Он бросился в погоню - в те дни он был еще не таким толстым и умел быстро бегать - и быстро догнал вора, схватив его за воротник пальто и рывком бросив на тротуар. Еда посыпалась на асфальт и тут же превратилась в кашу под колесами проносящихся автомобилей. Палатазин вывернул задержанному руки, защелкнул наручники и повернул мужчину лицом к себе.