- Феномен полтергейста всегда проявляется в присутствии - близком или отдаленном - мальчиков и девочек подросткового возраста либо чуть постарше, или чуть помладше. Так-то вот. Наконец, источник энергии находится в том самом мозге, который управляет нашими мышцами и может оказывать значительное физическое воздействие на материю, - главным образом в сознании посредника. А самые лучшие посредники, которым под силу воздействовать на материальные предметы, - это дети, то есть подростки в возрасте от тринадцати до восемнадцати. Так что тебе теперь известно столько же, сколько и мне, когда я взялся разрабатывать свою идею и готовиться к первым опытам.
Его слова вызывали во мне самые противоречивые чувства: я не знал, то ли верить ему, то ли нет, - и он тотчас же прочел это по моему лицу.
- Выходит, ты все еще сомневаешься. Думаешь, это из области фантастики? Бред сумасшедшего? Утопия? Новаторские идеи испокон веков считались утопическими. Знай же: моя установка всего лишь прототип. Скоро я смогу давать несравнимо больше энергии - это будет энергия сознания, а источник ее - человеческий мозг; настоящая чистая энергия - никакого вреда для окружающей среды в отличие от угля и нефти; никакой опасности по сравнению с ядерной; вся ее мощь - в незримом, неосязаемом пучке зарядов, как вы верно подметили, Марта, следом за Нандором Фодором… Да, это величайшее научное открытие во все времена!
- Что? Твоя линия…
Я вдруг с изумлением понял предназначение этой странной линии. И тут меня охватил приступ нервного смеха, с которым я был просто не в силах совладать.
- Значит, - запинаясь, проговорил я, - эта линия не снабжает твою больницу энергией, как думают местные, а совсем наоборот - выкачивает?
- В том-то и фокус: линия с самого начала была задумана, чтобы передавать энергию, а не получать. Мощности ее хватит, чтобы освещать города, запускать заводы. И все это благодаря усилиям тысячи подростков, тщательно отобранных по степени психических отклонений, но и, что немаловажно, предрасположенных к полтергейсту.
- Эврика! - воскликнул я. - Теперь все ясно. Оказывается, твоя больница вовсе не больница, а электростанция, и детей здесь не лечат, а, напротив, калечат - усердно провоцируют заболевания. Нет слов, я просто поражаюсь тебе!
- Не лечат, говоришь, а провоцируют заболевания, - холодно произнес он. - Да, потому что так надо. Главное теперь - привести их в более или менее стабильное состояние, чтобы оно длилось как можно дольше, в разумных пределах, конечно. Стабильность - основной фактор, определяющий деятельность любого промышленного предприятия.
Мое удивление мало-помалу переросло в гнев: меня глубоко возмущала главным образом хладнокровность его рассуждений. На какой-то миг мне в душу закралось подозрение: если с головой у него все в порядке, значит, он меня держит за дурака? Нет, быть того не может. Разыгрывать других не в его характере.
Он даже не давал мне рта раскрыть, пустившись вспоминать, из чего складывался его успех.
- Как только я убедился, что новый мощный источник энергии существует и может проявляться в самых разных видах, я понял, что сумею не только укротить его, но и использовать. Однако чтобы проект получился доходный, реальный…
- Доходный, реальный… - проговорил я, подняв глаза к небу.
- Вот именно, реальный! А реальным он мог быть только при промышленной эксплуатации моего проекта. И на этом этапе размышлений я разработал постулат - он оказался точным и дал поразительные результаты.
- Постулат? - теперь я узнал в нем математика.
- Суть постулата заключалась в следующем: если один одаренный человек способен вызвать этот феномен, значит, при использовании десяти полтергейстеров его сила удесятеряется. Если работать со ста полтергейстерами, она возрастает в сто раз, ну и так далее. Однако я мог и ошибаться. Еще раз говорю - это был всего лишь постулат, хотя лично мне он казался правильным. Согласен?
- Возможно-возможно.
- Я думал, для первого опыта двенадцати человек будет вполне достаточно. Их собрали довольно быстро. Из огромного числа детей мне следовало выбрать шестерых девочек и шестерых мальчиков, наиболее ярко выраженных полтергейстеров. А родители, по-моему, даже были рады избавиться от своих неугомонных чад: ведь в доме от них все ходило ходуном, да и соседям приходилось несладко.
- Они, видно, надеялись, что ты вылечишь их детей?
- Может быть. Но это неважно.
- В первый же вечер, дружище, дюжина ребятишек дала эффект, по силе и мощности в двенадцать раз превосходящий возможности каждого из них в отдельности. Правда, к сожалению, работу пришлось на время приостановить - лаборатория выглядела как после артобстрела: всю мебель разнесло на куски, перегородки разбило в щепы, часть стен рухнула, прорвало трубопровод, перегорели лампочки, произошло короткое замыкание в электросети, и в довершение всего вспыхнул пожар - он уничтожил то, что уцелело. Так что мы едва унесли ноги. Детей пришлось вернуть родителям: в начальной стадии эксперимента, когда я и сам не все понимал до конца, продолжать работу было далеко не безопасно.
- И это ты называешь успехом?
- Да, успехом - с точки зрения количества. Далее нужно было как следует поработать над качеством.
Ужин давно закончился, и молчаливый прислужник убрал со стола. Но, невзирая на поздний час, никто из нас не выражал желания закончить разговор: Труверу и Марте не терпелось поразить меня размахом задуманного ими предприятия, мне же хотелось наконец узнать, на какую жестокость еще был способен Трувер, увлеченный своей безумной идеей.
- Над качеством - понимаешь? Надо было придумать способ, как облечь безудержный поток материальной энергии в некую форму, чтобы затем ею можно было легко управлять, используя по мере необходимости. Учитывая, что я долгое время занимался электротехникой, такой формой для меня могло быть только электричество. Это была титаническая работа, но я довел ее до победного конца.
Не в силах сдержаться, я прервал его:
- Извини, но, несмотря на самое искреннее желание, я просто не могу взять в толк, каким образом психическую энергию - уж коль она на самом деле существует - можно превратить в материальную - электрическую или любую другую? Это ж ерунда какая-то, наваждение, да и только! По-моему, это противоречит всем законам физики.
- Невежда! Карно, Джоуль и иже с ними доказали, что в соответствии с непреложными законами происходит постоянное преобразование одного в другое. В наши дни определенное равенство между массой и энергией установил Эйнштейн, не так ли? А сколько уважаемых ученых называли их теории, как только те появлялись на свет, утопическими?
- Тут я с тобой согласен, - признался я, поразившись его умению подгонять неоспоримые доказательства под свои несусветные измышления - А что до Эйнштейна….
Он прервал меня и с омерзительно-самодовольным видом снова принялся потирать руки.
- Я пошел следом за Эйнштейном - его путь казался мне правильным и вполне достойным, вернее, я даже переплюнул его, мне удалось разработать формулу, в некотором смысле аналогичную формуле Эйнштейна, что неопровержимо доказывает связь между психической энергией и материальной.
Параллельно я возобновил опыты в лаборатории, правда, на сей раз только с двумя детьми - мальчиком и девочкой. Эффект полтергейста был довольно значительный, но не настолько, чтоб в результате его действия рушились стены, так что я мог не только изучить сам феномен, но и научиться им управлять. Целый год я работал как одержимый, денно и нощно, особенно по ночам, ибо наиболее ярко он проявляется именно в это время.
Я не собираюсь подробно описывать ни расчеты, ни устройство установки, этого маленького чуда, созданного моими собственными руками, - "преобразователя Трувера" (именно так я думаю назвать установку).
Тебе достаточно знать, что принцип изобретения заключается в следующем: усилием воли, сосредоточившись, дети должны направлять свою энергию в электрическую сеть. Электрическую - понимаешь? Вот она, основная идея моего изобретения. Для этого я использовал множество способов, но главным образом - постоянное внушение; кроме того, интенсивная подготовка. Мои настойчивые усилия очень скоро увенчались успехом - результаты получились потрясающие; бывают, правда, и сбои, однако, когда делаешь что-то новое, без них не обойтись.
- А капризы Аликс, если я тебя правильно понял, и есть те самые сбои, про которые ты все время говоришь?
- Совершенно верно… Когда же все трудности наконец остались позади и мне удалось получить ток нужной силы, я расширил поле эксперимента и начал проделывать опыты уже с дюжиной детей, мальчиков и девочек, а после - с полусотней. И каждый раз полный успех: никаких тебе аварий, причем мощность, как я и предвидел, постоянно возрастала. Я покорил психическую энергию - преобразовал в электрическую, отныне ее можно было использовать как угодно. Это была победа.
Тогда-то я и решил: все, пора действовать с размахом. При этом, однако, я понимал - нужны поддержка и деньги. О результатах изысканий я сообщил под большим секретом троим руководителям ЭДФ. Сначала эти трое мне не поверили. Но скоро они убедились, что я был прав. Никогда не забуду их реакцию, когда они собственными глазами увидели, что моя крохотная установка давала такую мощность, что хоть сейчас бери и используй где угодно, причем работала она не на топливе, не на солнечной энергии, а на психической, и вырабатывали ее всего лишь пятьдесят моих подопечных.
Сперва они изумились, затем опешили, а потом наконец поняли, какую выгоду сулило мое изобретение, и не поскупились на средства, чтобы я мог продолжать работу.
В итоге был создан вот этот комплекс - считай, тебе повезло: ты один из первых, кому выпала честь увидеть его собственными глазами. Для меня этот комплекс - прототип огромного промышленного предприятия, за которым будущее.
- Минуточку, - остановил его я. - В ЭДФ знают, как вы обходитесь со своими подопечными, как лечите? Ты описал все в общих чертах, но ведь здесь, как я понимаю, применяются совершенно особые методы.
- Никоим образом, - ответил он, решительно покачав головой, - ты знаешь, у меня с ЭДФ контракт. И полная свобода действий. Я слишком много значу для ЭДФ, и мои условия они не нарушат ни за что на свете. Разумеется, они знают, как я получаю энергию, но только в принципе. А в остальное они нос не суют.
- Ну да, ведь ты, если я верно понял, намерен поставить дело на широкую ногу.
- Причем на такую, что ты даже и представить себе не можешь. Это будет грандиозно. Скоро мы с Мартой наберем дополнительный персонал: физиков и инженеров, психиатров и психологов (мы займемся этим, как только я получу патент), - и тогда начнем строить станции куда мощнее этой… В них, дружище, неисчерпаемый источник энергии.
- Неисчерпаемый, неужели?
Прежде чем ответить, он опять радостно потер руки.
- А ты подумай хорошенько. Угля и нефти почти не осталось. В ближайшее время оскудеют и урановые рудники. Но пока живо человечество, будут жить и дети-подростки, и всем им так или иначе придётся преодолевать трудности переходного возраста.
- Они будут всегда, - уточнил он после короткой паузы, - но нам важно, чтобы их было как можно больше. А для этого, разумеется, надо воспитывать способности.
- Воспитывать способности?
- Ну да, помогать юным поколениям обрести необходимые способности, ибо природа наделяет ими далеко не всех. Это возможно, и даже вполне. Я уже все продумал и составил план.
Ему, похоже, будущее рисовалось в розовых тонах, на меня же от его слов повеяло жутью. Сказать по правде, я не ошибся, приняв Трувера с самого начала за сумасшедшего. То, что он замыслил, могло созреть лишь в голове человека, лишенного всякого благоразумия, пусть гениального, а потому еще более опасного.
- Станции, перерабатывающие психическую энергию, - за ними будущее, - продолжал профессор все в том же духе. - Станции, оснащенные преобразователями Трувера. Скоро будет налажен их серийный выпуск. Ни грамма вредных выбросов в атмосферу, ни малейшей опасности для окружающей среды. Тогда уж экологи заткнутся раз и навсегда.
- Экологи - может быть, но неужели ты рассчитываешь, что тебя никто не осудит, когда станет известно, какие опыты ты проводишь над детьми?
Но профессор меня не слушал.
Часть третья
Корпуса Д и М
I
- Сейчас, - сказал профессор Трувер, - ты все увидишь как на ладони. В лифте мы поднялись на площадку, возвышающуюся над двориком, разделявшим корпуса. Площадка находилась чуть выше последних этажей, и оттуда действительно все было видно как на ладони.
- Вот, что я называю сердцем, - продолжал он, обводя взглядом два огромных здания. - А-сердцем называется камера активной зоны реактора атомной станции. В моей же психоэнергетической станции здесь вырабатываются пучки энергетических зарядов, как их окрестили психиатры, - единственный мой источник энергии. Слева - корпус Д, там живут девочки, а справа - корпус М, он отведен для мальчиков. Это - два предсердия сердца.
- Поэт, - проговорил я, - проклятый поэт!
- Как видишь, корпуса разделяет двор. Тем не менее мы позаботились, чтобы обитатели могли видеть друг друга, общаться с помощью жестов и даже перекликаться. Порой, правда, они стонут и жалобно всхлипывают, как ты слыхал. Но энергопотери от этого небольшие.
Сказать по правде, меня до глубины души возмутила изощренная жестокость, с которой было продумано расположение зданий. Это в точности напоминало тюрьму с внутренним двором, шириной метров пятнадцать.
- Палаты девочек, - пояснил хозяин этих жутких владений, указывая на корпус Д, - выходят в коридор - видишь, вон, за решетками на окнах; пациенткам позволительно гулять там сколько душе угодно. Точно так же и у мальчиков.
То-то и оно, за решетками! Они казались довольно частыми - но сквозь них можно было более или менее ясно разглядеть головы, маячившие за такими же решетками в другом корпусе, и даже, просунув руку между прутьев, помахать ею. Трувер, следивший за моим взглядом, согласно кивнул.
- Да-да, это задумано специально. Здесь ничего не делалось просто так.
- Наверное, - предположил я, силясь подавить возмущение, - наверное, такое хитроумное расположение "способствует" успешной работе, усугубляя психические расстройства?
- Ты это верно подметил. Они не должны общаться между собой, или близко видеть друг друга, только издали - это помогает развивать воображение. В нашем деле важна любая мелочь. Все это - результат наших с Мартой кропотливых исследований.
- А на страдания детей, с без того повышенной возбудимостью, вам наплевать?
- Иной раз они действительно перевозбуждаются, но от этого отдача только увеличивается. Цель в том, чтобы сохранить у них состояние повышенной возбудимости как можно дольше. Многие ученые отмечали, что у обычных полтергейстеров их способности сохраняются недолго. Меня это не устраивало. У нас и так уходит уйма времени, чтобы направить их дар в нужное русло, а менять детей слишком часто мы не можем. К счастью, строгая система психической гигиены помогает сохранять способности в течение нескольких месяцев, а то и лет.
- Книги для библиотеки ты тоже подбирал с особой тщательностью, - сдержанно-сурово продолжал я. - А чтение опусов Сада и разглядывание кошмарных картинок к рассказам По, наверно, лучше всего помогают детям достичь нужного психического состояния?
Профессор, похоже, понял, что я осуждаю его методы.
- Да уясни ты себе наконец: разум - штука тонкая, особенная, тут нужен совершенно новый подход. Доктор Марта - крупный специалист, и я полностью ей доверяю. Она тщательно осматривает всех вновь прибывших детей и каждому назначает индивидуальный курс лечения. Она делает подборку книг и фильмов, так тебя взволновавших. Это не только огромный труд, но и вопрос профессиональной совести.
- Профессиональной совести, неужели?
- Конечно. На некоторых, скажем, описанные или изображенные на картинках жестокости просто не действуют или действуют отрицательно, и это мешает достижению цели. Весь вопрос в дозировке и в индивидуальных особенностях психики… И ты не думай, будто мы какие-то палачи! - с жаром продолжал Трувер. - Они получают превосходное лечение. За редким исключением, у всех прекрасное физическое здоровье.
- Физическое, - горько усмехнулся я. - А как насчет психического?
- У нас было только несколько попыток самоубийства, - заметил он равнодушным голосом. - Но мы их быстро пресекли.
От жестоких откровений профессора я долго не мог вымолвить ни слова.
- Твои глаза, наверно, уже привыкли к нашему освещению, - заметил он. - Что ты думаешь об этой игре света и тени?
Я был настолько потрясен объяснениями Трувера, что мне было совсем не до фокусов с освещением, которым он гордился. Оно и вправду менялось: полумрак, постепенно сгущавшийся в кромешную мглу, мало-помалу растворялся в потоках довольно яркого света невидимых прожекторов.
- Сейчас яркость максимальная, - произнес он. - Ты можешь разглядеть все до мельчайших подробностей.
Я внимательно огляделся. За решетками обоих корпусов я заметил зыбкие тени детей, пытавшихся просунуть руки сквозь прутья.
- Ты, наверно, уже привык к зрелищу шевелящихся рук?
- О, это еще пустяки! Сегодня они ведут себя тихо. И, кроме редких вздохов, ты ничего не услышишь. Наши подопечные уже спят. Правда, не все. Видишь тени в коридорах? И так каждую ночь. Даже у тех, кто спит, сознание обычно отключается не полностью.
- Как это - не полностью?
- А так. Чаще всего они спят неспокойно - им постоянно снятся кошмары, и мы даже иногда их провоцируем: то сирену включим, то еще что-нибудь эдакое… Потому что ночью, во сне, они иной раз вырабатывают энергии больше, чем днем. Правда, к подобным методам мы прибегаем, лишь когда падает полезная мощность. А сейчас все в норме… Но наблюдать за ними приходится круглые сутки.
Я уже его не слушал. Освещение медленно гасло, но было еще довольно светло, и на последнем этаже корпуса Д, в правом - по выражению Трувера - предсердии, я заметил одинокую тень, и это зрелище тронуло меня до глубины души. Тень просматривалась отчетливо, девочка так плотно прижалась к железной решетке, словно вросла в нее всем своим существом.
- Это Аликс, - взволнованно проговорил Трувер. - В ней вся моя надежда.
Вскоре свет погас совершенно, и тень растворилась в наступившем мраке. Следом послышался слабый гул множества вздохов, доносившихся, как мне показалось, из мальчишечьего корпуса; потом странный шум, точно эхо, прокатился по корпусу девочек. Но рук, только что протянутых в пустоту, видно не было - их поглотила тьма.
И тут прямо над двором, чуть повыше корпусов, я вдруг увидел огромный сверкающий циферблат, подсветка которого не совпадала с циклом освещения корпусов: по мере того как циферблат озарялся все более ярким светом, корпуса медленно погружались в ночь. Теперь он напоминал гигантскую луну, высветившую мрачные зарешеченные здания.
- Ваттметр, - объяснил Трувер. - Указатель мощности.