Меж тем Колетт презрительно следовала по своему маршруту, любезно вытряхивая пепельницы или поправляя опрокинутых хоббитов, - что угодно, лишь бы наклониться поближе и прислушаться. Она подслушала слова Кары, Кары с остриженной головой, заостренными ушами, бабочкой-татуировкой: ваша аура - все равно что штрих-код, рассматривайте ее так. Итак, первая жена вашего мужа, не она ли та блондинка, которую я вижу? Я чувствую, что вы человек огромной внутренней силы и воли.
- Как насчет стаканчика кофе из автомата, миссис Этчеллс? - предложила Колетт, но бабушка Эл лишь отмахнулась от нее.
- Вам знакомы радости материнства, дорогая? Просто я вижу маленького мальчика в линиях вашей ладони.
- Вообще-то девочку, - возразила клиентка.
- А может, и девочку. А теперь, дорогая, только не поймите меня превратно и не тревожьтесь, но не стряслось ли с ней чего-то неприятного, так, ерунды какой, больничной койки я не вижу; больше похоже на то, что она, ну, например, упала и расшибла коленку.
- Ей двадцать три года, - холодно сообщила женщина.
- О, понимаю, - хихикнула миссис Этчеллс. - Должно быть, вы были очень юны, дорогая, когда познали радости материнства. И всего одно дитя, верно? Ни маленьких братиков, ни сестричек? Вы не хотели или не могли? Кажется, я вижу пустяковую операцию?
- Что ж, если ее можно назвать пустяковой.
- О, я всегда называю операции пустяковыми. Я никогда не говорю "серьезная операция". Нехорошо расстраивать людей.
Старая слабоумная попрошайка, мысленно произнесла Колетт. Что еще за "радости", что это за слово и что оно значит? Медиумы говорят, не ищите радость вовне, ищите ее внутри, дорогая. Даже Элисон соглашается с этим, когда выступает на публике; в интимной же обстановке, в Уэксхэме, по ее виду частенько можно сказать, что это безнадежное занятие. Отыщите радость в сердце своем - да с тем же успехом можно порыться в мусорных баках. Где же Бог, спросила она у Эл, где же Бог во всем этом? И Эл ответила, Моррис говорит, он никогда не видел Бога. Тот особо не появляется на людях. Но он говорит, что видел дьявола, он говорит, что на короткой ноге с ним и даже как-то раз обыграл его в дротики.
И ты веришь ему, спросила Колетт, и Эл ответила, нет, Моррис, он слишком много пьет, все плывет у него перед глазами и рука дрожит, сомневаюсь, что он вообще может попасть в мишень.
Субботним вечером отель устроил поздний фуршет для спиритической компании: сморщенные темно-коричневые куриные ноги, огромная запеканка на толстой картонной подставке, холодный салат с макаронами и лохань непонятной зелени, которую Колетт без энтузиазма поворошила ложкой. Ворон сидел, положив армейские ботинки на журнальный столик, и сворачивал одну из своих особых сигарет.
- Суть в том, есть ли у тебя "Гримуар Ансиары Сен-Реми"? Только в нем собрано сорок заклинаний, с подробными диаграммами и схемами вызова духов.
- Приторговываешь? - спросила Сильвана.
- Нет, но…
- Но имеешь процент с продаж, верно?
Ох, какие же они циники, подумала Колетт. Она воображала, что экстрасенсы, когда собираются вместе, говорят о - ну, о душах; что они делятся хоть частью своих потрясений и неизбывного страха, страха, который - если судить по Элисон - и есть цена успеха. Но теперь, взглянув на это сборище изнутри, она поняла, что все их разговоры о деньгах. Они впаривали друг другу инвентарь, сравнивали расценки, старались выведать новые уловки - "поверьте, это новая ароматерапия", говорила Джемма - и пополнить арсенал трюков и фокусов. Они встречались, чтобы обменяться жаргонными словечками, подхватить свежие термины: и почему они так нелепо выглядят? Зачем совать хрустальные висюльки в морщинистые уши, зачем выставлять на свет божий высохшие бюсты, к чему вся эта бахрома, бусы, платки на головах, накидки, лоскутное шитье и шали? Когда они на секунду забежали в номер перед ужином, чтобы освежиться, она попеняла Элисон:
- Тебе не нравится моя сумка - но ты видела своих друзей, видела, во что они одеты?
Шелка Элисон, отрез абрикосового полиэстера, сложенный на постели, ждал завтрашнего дня; в обычной жизни ее передергивало от прикосновения к нему - о да, она это признавала, - но что поделаешь, говорила она, ведь это часть сценического образа. С шелком, обернутым вокруг студийного портрета, ей перестает казаться, что она съеживается внутри собственной кожи. Он снижает чувствительность, чему она только рада; он - новая, искусственная шкура, которую она вырастила взамен родной, что каждый вечер сдирает с нее работа.
Но сейчас Колетт металась по номеру, ворча:
- Зачем вся эта безвкусица? Эти балаганные тряпки? Они что, надеются кого-то впечатлить? В смысле, когда видишь Сильвану, ты же не говоришь, о, смотри, цыганская принцесса, ты говоришь, смотри, вот идет высохшая старая шлюха с потеками автозагара на шее.
- Это - ну, не знаю, - сказала Эл. - Просто так принято, это игра.
Колетт уставилась на нее:
- Но это их работа. А работа - не игра.
- Конечно, ты совершенно права, в наши дни нет никакой необходимости одеваться как в цирке. Но все же, думаю, кроссовки медиумам подходят не больше.
- А кто носит кроссовки?
- Кара. Под платьем, - Эл с озадаченным видом встала, чтобы стянуть слой-другой одежды. - Я сама не знаю, что носить в наши дни.
Ее кредо - одевайся соответственно публике, так, как принято в этом конкретном городе. Немного "Егеря" - их одежда ей мала, но аксессуары-то впору - идеальный вариант для Гилдфорда, в то время как вниз по шоссе, в Уокинге, тебе не станут доверять, если ты не оденешься безвкусно и крикливо. У каждого города на ее пути свои требования, и, углубляясь в страну, не стоит ожидать утонченности; чем дальше на север, тем больше одежды медиумов склонны намекать на примесь горячей средиземноморской или загадочной восточной крови, и сегодня, может быть, именно она не права, поскольку на ярмарке Эл ощущала себя отверженной, в некотором роде уцененной… та женщина, которая интересовалась ведической хиромантией…
Колетт сказала, что лучше всего надеть небольшой кашемировый кардиган, желательно черный. Но конечно, ни один небольшой кардиган Эл не подойдет, только что-то размером с бедуинский шатер, что-то огромное и жаркое, и когда она совлекла с себя этот покров, запах ее разнесся по комнате; душок монархического разложения больше не ощущался, но она попросила Колетт, предупреди меня, я не обижусь, если услышишь что-нибудь замогильное.
- В чем бы мне спуститься? - спросила она.
Колетт протянула ей шелковый топ, который для поездки был тщательно отглажен и завернут в бумагу. Ее взгляд упал на нейлоновую сумку, где по-прежнему томился ее гардероб. Может, Эл права, подумала она. Может, я слишком стара, чтобы одеваться в стиле сафари, - она поймала свой взгляд в зеркале, стоя за спиной у Элисон, чтобы расстегнуть ей жемчуг. Возможно, как помощница Эл, она может получить налоговый вычет на одежду? Этот вопрос она пока не прояснила в инспекции. Я над этим работаю, сказала она себе.
- Слушай, как насчет этой нашей книги? - Эл боролась с грудями; они пытались выскользнуть из лифчика, и она заталкивала их обратно пинками и щипками. - Может, стоит упомянуть о ней с помоста? Устроить рекламу?
- Еще рано, - возразила Колетт.
- Как по-твоему, долго еще?
- Бабушка надвое сказала.
Это зависит, пояснила Колетт, от того, как много бессмыслицы будет и дальше появляться на кассетах. Элисон настаивала на том, чтобы прослушивать все от начала до конца, на максимальной громкости; сквозь шипение, сквозь иноязычную тарабарщину на передний план иногда пробивались испуганные крики и свист. Эл сказала, что это старые души; я обязана выслушать их, объяснила она, раз уж они так стараются. Иногда они обнаруживали, что запись идет, хотя никто не включал магнитофон. Колетт была склонна винить в этом Морриса. А кстати, где…
- В пабе.
- Разве они открыты сегодня?
- Моррис найдет тот, что открыт.
- Не сомневаюсь. В любом случае, мужчины не потерпели бы, верно? Закрытия пабов из-за Ди.
- Ему достаточно проследить за Мерлином и Мерленом. Они легко найдут выпивку даже в… - Эл взмахнула рукавами. Она пыталась вспомнить название какой-нибудь мусульманской страны, но ничего не шло на ум. - Ты в курсе, что Мерлин написал книгу "Знаток Тота"? А Мерлен через "е" - "Дневник детектива-медиума"!
- Это мысль. Ты никогда не думала поработать на полицию?
Элисон не ответила; она смотрела сквозь зеркало, водя пальцем по выпуклостям лифчика под тонким шелком. Через какое-то время она покачала головой.
- Но это принесло бы тебе в некотором роде, как же вы это называете, официальное признание?
- Зачем оно мне?
- Ради известности.
- Да. Думаю, да. Но нет.
- В смысле, нет, ты не станешь этого делать? - Тишина. - Ты никогда не хотела послужить обществу?
- Пойдем уже, пока все не съели.
В половине десятого Сильвану, хнычущую и кидающую ядовитые взгляды на Эл, оторвали от бокала красного и уговорили отвезти миссис Этчеллс в ее гостиницу. Как только ее уломали, она вскочила и принялась звенеть ключами от машины.
- Вперед, - сказала она, - я хочу вернуться к десяти и посмотреть сводку с похорон.
- Ее повторят, - сообщила Джемма, и Колетт пробормотала, не удивлюсь, если ее будут повторять аж до самого Рождества.
Но Сильвана возразила:
- Нет, это совсем не то. Я хочу посмотреть вживую.
Ворон хмыкнул. Миссис Этчеллс приняла вертикальное положение и смахнула капустный салат с юбки.
- Спасибо, добрая душа, - сказала она, - если бы не ты, не пришлось бы мне спать сегодня в постели: хозяева закрывают дверь на ночь. Я была бы обречена бродить по улицам Бистона. Одна-одинешенька.
- Не понимаю, почему ты не остановилась здесь, как все, - сказала Кара. - Вряд ли в твоей гостинице намного дешевле.
Колетт улыбнулась; она договорилась о корпоративном тарифе для Эл, как если бы они представляли компанию.
- Спасибо, но я этого не приемлю, - отрезала миссис Этчеллс. - Я ценю индивидуальный подход.
- Это когда гостей оставляют на улице? - съязвила Колетт. - И что бы вы ни думали, - обратилась она к Сильване, - Олдершот вовсе не рядом со Слау. А вот вам как раз было по пути.
- Когда я вступила на сие поприще, - заявила Сильвана, - считалось немыслимым отказать в помощи человеку, который помог тебе встать на ноги. Бросить на произвол судьбы свою собственную бабушку.
Она умчалась прочь; когда миссис Этчеллс пошаркала за ней, из складок ее одежды на ковер выпала куриная кость. Колетт повернулась к Элисон и прошептала:
- Что она имела в виду, "помог встать на ноги"?
Кара услышала.
- Вижу, Колетт не из наших.
- Обучение, - пояснила Мэнди Кафлэн, - всего лишь обучение. Сидишь и смотришь. В кругу.
- Это и я могу. Зачем учиться-то?
- Да нет - Элисон, объясни ей. В спиритическом кругу. Чтобы узнать, есть у тебя способности или нет. Придет ли к тебе дух. Другие помогают тебе. Это непростое время.
- Конечно, все это относится только к медиумам, - добавила Джемма. - Например, если ты занимаешься обычной психометрией, хиромантией, лечением кристаллами, общим ясновидением, очищением ауры, фэн-шуй, Таро, гаданием по Книге перемен, то сидеть не надо. По крайней мере, в кругу.
- И как узнать, что у тебя есть способности?
- Ну, дорогая, ты должна это почувствовать, - начала было Джемма, но Мэнди сверкнула голубыми глазами и отрезала:
- По довольным клиентам.
- В смысле, если они не придут требовать назад свои деньги?
- Ко мне еще никто не приходил, - похвасталась Мэнди. - Даже ты, Колетт. Хотя, похоже, любишь повыступать. Надеюсь, ты не в обиде на мои слова.
- Послушай, Колетт - новенькая, - вмешалась Эл, - она просто спрашивает, она не хочет никого расстроить. Думаю, дело в том, Колетт, что ты, наверное, не понимаешь, что мы все - мы все смертельно устали, мы все не спали из-за Ди, не только я. Все мы на грани нервного срыва.
- Судьбоносный момент, - сказал Ворон. - В смысле, если кто-то из нас сможет отворить ей врата, ну, понимаешь, встать рядом с ней, помочь ей выразить то, что творится у нее в душе, рассказать о последних мгновениях… - Его голос стих, и он уставился в стену.
- Думаю, ее убили, - сказала Колетт. - Королевская семья. Иначе она окончательно испортила бы их репутацию.
- Но наступил ее час, - протянула Джемма, - наступил ее час, и ее призвали.
- Она была немного туповата, верно? - спросила Кара. - Завалила в школе все экзамены.
- О, надо отдать ей должное, - возразила Элисон. - Я читала, ей вручили награду за доброе обращение с морской свинкой.
- Однако это ведь не экзамен! Вот ты, например…
- Что, - поразилась Эл, - я похожа на человека, у которого жила морская свинка? Боже, нет, моя ма пустила бы ее на барбекю. У нас не было домашних животных. Только собаки. Но никаких домашних животных.
- Нет, - перебила ее Кара, выгнув бровь, - я имела в виду, вот ты, сдавала какие-нибудь экзамены, Эл?
- Я пыталась. Меня вносили в список. Я приходила. У меня был карандаш и все, что положено. Но в зале каждый раз начинался бардак.
- Меня не допустили к экзамену по биологии, - призналась Джемма, - за то, что я описала рисунок непристойными словами. Но я не виновата. Думаю, я и половины этих слов тогда не знала.
По комнате пробежал сочувственный шепот.
- У Колетт не было подобных проблем, - сказала Элисон, - она сдала экзамены, а мне так нужен рядом кто-то умнее меня. Колетт, мой партнер по работе… мой партнер, а не помощник… - понеслась она, но вдруг оборвала себя на полуслове и неуверенно засмеялась.
- Вы в курсе, что на одного человека в этом мире приходится тридцать три в ином? - поинтересовался Ворон.
- Правда? - переспросила Джемма. - Тридцать три там на каждого здесь?
В таком случае я на стороне мертвых, подумала Колетт.
Мерлин и Мерлен вернулись из паба: занудный мужской треп. Я использую "Зодиакальный предсказатель", неоценимая штука, да, он отлично идет на моем старом "Амстраде", на кой набивать карманы Биллу Гейтсу? Колетт наклонилась, чтобы наставить его на путь истинный, но Мерлен поймал ее под руку и спросил:
- Вы читали "Правду об Исходе"? Суть, в общем, в том, что на стене пирамиды обнаружили текст этой книги Библии. Оказывается, вопреки распространенному мнению, египтяне на самом деле заплатили израильтянам, чтобы те ушли. На эти деньги они соорудили Ковчег Завета. Нашли свитки, в которых написано, что Иисус был египтянином и происходил из рода фараонов. Поэтому в Мекке и ходят кругами. Как ходили когда-то вокруг Великой пирамиды.
- Неужели? Потрясающе, - отозвалась Колетт. - Вы мне глаза раскрыли, Мерлен, я всегда интересовалась этим вопросом.
- "Гора К-два. В поисках богов" тоже ничего. И "Утраченные рукописи Энки", обязательно купите. Энки - это бог с планеты Нибиру. Понимаете, они прилетели из космоса, им нужно было золото Земли, чтобы обогатить загибающуюся атмосферу их собственной планеты, ну вот они и увидели, что оно есть на Земле, золото, в смысле, поэтому им нужен был кто-то, чтобы его добывать, ну, значит, они и создали человека…
Эл словно всматривалась в даль; она вернулась в школьные годы, в экзаменационный зал. Хейзел Ли сидит напротив, теребит свой рыжий хвост, скручивает его в спираль, как ячменный леденец… и мятные конфетки, можно было сосать мятные конфетки, но не более того, курить нельзя: когда Брайан закурил, мисс Эдсхед метнулась к нему быстрее лазерного луча.
Все время письменного экзамена по математике мужчина шептал ей в ухо. Не Моррис, она поняла это по акценту, по общему тону и манерам, по тому, о чем он говорил и как рыдал: Моррис ведь плакать не умел. Мужчина, дух, он говорил почти неслышно, тужась и всхлипывая. Вопросы были по алгебре, она бездумно вставила несколько букв: a, b, х, z. Когда она добралась до пятого вопроса, появился этот тип. Он просил, найди моего кузена, Джона Джозефа, скажи нашему Джо, что у меня руки связаны проволокой. В мире ином, даже сейчас, он ощущал дикую боль там, где прежде были его ступни, и он надеялся, что она расскажет его кузену об этой боли: передай нашему Джо, передай ему, что во всем виноват тот ублюдок на "эскорте" со ржавым крылом, тот вечно простуженный мудозвон, он… и когда наконец передернули затворы ружей и ботинки мужчины словно потащили ее собственные ноги сквозь потертый линолеум экзаменационного зала, она отпустила карандаш на волю, так что когда мисс Эдсхед выхватила у нее листок и положила в общую стопку, на нем не было ничего, кроме тонких каракулей, похожих на извивы и петли проволоки, которой были связаны руки этого совершенно незнакомого человека.
- Элисон? - Она подпрыгнула - Мэнди схватила ее за руку и трясла, возвращая к реальности. - С тобой все в порядке, Эл? - Она бросила через плечо: - Кара, принеси ей чего-нибудь покрепче и куриную ножку. Эл? Ты вернулась к нам, дорогая? Это она тебя мучает? Принцесса?
- Нет, - ответила Эл. - Не она, а военные.
- Ах эти, - откликнулась Джемма. - Иногда от них просто житья нет.
- Со мной говорят казаки, - сообщила Мэнди. - Просят прощения. Ну, за свои деяния. За то, что рубили. Резали. Секли крестьян до смерти. Ужасно.
- Кто такие казаки? - спросила Кара, и Мэнди ответила:
- Крайне мерзкий вид конной полиции.
- Никогда не имел с ними дела, - заявил Ворон. - Я прожил несколько мирных жизней. Вот почему у меня такая хорошая карма.
Эл выпрямилась. Потерла раны на запястьях. Живи настоящим, сказала она себе. Ноттингем. Сентябрь. Вечер похорон. Без десяти десять.
- Пора спать, Кол, - сказала она.
- А посмотреть сводку?
- Посмотрим наверху. - Эл поднялась с дивана.
Она едва держалась на ногах. Усилием воли она заставила себя проковылять по комнате, но, пошатнувшись, смахнула юбкой бокал с низкого столика, и вино разлетелось алыми кляксами. Казалось, бокал кто-то швырнул со всей силы - и это не ускользнуло от женщин; хотя ускользнуло от Ворона, который грузно осел в кресле и едва ли вздрогнул от звона бьющегося стекла.
Повисла тишина. И Кара произнесла:
- Оп-ля.
Элисон озадаченно посмотрела через плечо: это я сделала? Она так и стояла вполоборота, у нее не было сил, чтобы вернуться и уделить внимание происшествию.
- Я приберу.
Мэнди вскочила, наклонилась и принялась ловко собирать осколки.
Джемма обратила свои большие коровьи глаза на Эл и сказала:
- Совсем вымоталась, бедняжка.
А Сильвана, которая как раз вернулась, неодобрительно фыркнула:
- Что такое, Элисон? Решила разнести гостиницу?
- Это так, - сказала Эл. Она каталась взад-вперед по кровати - пыталась почесать пятки, но все время натыкалась на прочие части тела. - Меня используют. Меня все время используют. Я вылезаю на сцену, чтобы они на меня пялились. Я должна испытывать вместо них то, что они не осмеливаются испытывать. - С легким стоном она ухватилась за лодыжку и перекатилась назад. - Я как, я что-то вроде… желтой газетенки. Нет, не то. В смысле, я там, в карманах их грязных душонок. Я по локти, я как…
- Ассенизатор? - предположила Колетт.