Дешевые тарелки матери снова мелькнули у нее перед глазами. Одна тарелка была со сколом, и, когда Моргана была маленькой, она всегда старалась поставить ее себе, особенно при гостях, чтобы никто не заметил дефекта. Но с какого-то момента - Моргана даже не могла вспомнить, когда это началось, - она стала подсовывать надбитую тарелку матери.
"Когда же я стала такой?"
Девушки наклонились ближе друг к другу, и Моргана снова почувствовала досаду. Нужно что-то делать, придумать способ, как оторвать Нив от брата и новой подруги. Найти этого парня, Мотылька, и, наверное, немного поразвлечься. Но не сейчас. Сейчас ей следует осмотреться и освежить голову для всего дальнейшего.
Моргана спустилась по металлической лестнице, которая соединяла два уровня дома Мейсонов, похожего на художественную мастерскую. Сразу видно, что здесь живет архитектор. За одним углом располагалась ниша, в которой висели несколько снимков работы Роя Декаравы; с потолка, имитируя портлендские дожди, свисали травленые стеклянные спирали.
Это был великолепный дом, и Моргана страстно жаждала заполучить его.
"Это все должно быть мое", - зашептал голос внутри ее, но она стряхнула наваждение. Казалось, в ней уживаются сразу две личности. Одна, которую знали все, - стремящаяся к совершенству, серьезная, забавная девушка с отличными задатками лидера, которая никогда не ошибается и всегда поступает правильно. И вторая - которую не знала даже она сама. Эта вторая девушка подсовывала матери битую тарелку, приобретала друзей только для того, чтобы иметь возможность прогнать их за воображаемые провинности, и страстно, бешено желала обладать вещами. Она и руководила поведением первой.
"Это должно быть твоим", - сказала как-то раз внутренняя Моргана в косметическом отделе "Шанель", где внешняя Моргана восхищалась тюбиком помады за тридцать долларов, но не могла себе его позволить.
И тогда она украла помаду. Моргана д'Амичи, кандидат в президенты класса, круглая отличница, никогда не попадалась. Так что же говорила ей та, другая Моргана?
Девушка провела рукой по лицу, по горящим от вина щекам, нашла ближайшую уборную и захлопнула за собой дверь.
Свет отразился от встроенного в нишу зеркального шкафчика. Несколько флаконов с витаминами, полоскание для рта, контур для глаз, тушь, два бруска мыла ручной работы - ничего интересного. Моргана закрыла шкафчик и принялась изучать собственное отражение. Лицо было бледным, несмотря на вино, и на фоне кожи цвета слоновой кости красные губы выглядели неприлично яркими. Моргана знала, что сегодня она выглядит привлекательно, но удовольствия от этого практически не ощущала. Она снова вспомнила Нив. Нив была прикольная. Чертовски прикольная, со своими красивыми ногами с шикарными пальчиками, всегда идеально сидящей одеждой, хоть из "Барнейз", хоть из эконом-магазина. Что же такое было у Нив, чего не было у Морганы? Ведь Моргана красивее, умнее, популярнее. Девушка подумала о своем брате, о его улыбках, адресованных подруге, и хотя она понимала, что это неправильно, при мысли о том, что эти улыбки достанутся Нив, почувствовала закипающую горечь. Нет.
Моргана покачала головой, опершись руками о мраморную столешницу. Голова кружилась, и прикосновение к холодному камню успокаивало ее. Она сняла черную шелковую блузку, оставшись в одном лифчике. Может, это ее остудит.
Рядом с раковиной стояла небольшая шкатулка с побрякушками - серьгами, ожерельями, несколькими серебряными колечками. Должно быть, это ванная Ундины. Выдернув нить простых блестящих черных бус, Моргана примерила их, покрутилась перед зеркалом. Украшение ей шло. Она расстегнула его и кинула в свою сумочку.
- Моргана! Моргана! - позвала с нижнего этажа Нив. - Кто-то приехал!
Поправив волосы, девушка бросила последний взгляд в зеркало и сказала себе: "Иногда ты ведешь себя как настоящая стерва".
Выйдя в спальню Ундины, Моргана сквозь венецианские окна увидела восходящую луну и вездесущие портлендские сосны. Одинокая фара вспыхнула и тут же погасла. Моргана подошла к окну, чтобы взглянуть на гостя. Глаза привыкли к свету, и она различила рослую фигуру человека, снимающего мотоциклетный шлем. Вот гость положил шлем на сиденье и провел пальцами по волосам.
Джеймс Мозервелл. Что-то сжалось у Морганы в груди.
Он взглянул наверх. Моргана помнила, что на ней только лифчик, но не шевельнулась, а продолжала смотреть на него. Многозначительная ухмылка скользнула по губам Мотылька, и он помахал ей рукой. Моргана подумала об Ундине и Нив - как они стоят чуть ли не в обнимку, смеются, шепчутся…
Пусть шепчутся!
Она скинула лифчик и подошла ближе к окну. Соски затвердели.
Мотылек, смотревший снизу, с подъездной дорожки, улыбнулся еще шире.
Она подождала, пока не раздастся звонок, оделась и направилась вниз по лестнице.
* * *
Слухами о предстоящем мероприятии полнились Интернет и аська, вести распространялись посредством сотовых телефонов и смс-сообщений, да и старый добрый метод болтовни в кофейнях оправдал себя, и благодаря всему этому создавалось впечатление, что Ундина устраивает вечеринку года. Впрочем, с улицы вы ни за что бы об этом не догадались: на Северо-Восточной Скайлер-стрит все было спокойно, лишь откуда-то доносилась еле слышная музыка. Перехватив по дороге несколько кусков пиццы - но не у Джейкоба - и в который раз обсуждая планы Никса на лето, юноши подъехали к дому, но не смогли понять, началась ли та знаменитая вечеринка, о которой они столько слышали. Кругом стояла тишина, как в ночь на вторник в январе, и только огоньки изредка вспыхивали в окнах дома Мейсонов.
- Ты уверен, что сегодня, чувак? - Никс повернулся к товарищу.
- Да, точно. Мне сестра сказала, стопроцентно. Куча народу в курсе. Весь "Майспейс" гудел об этом. - К. А. взглянул на часы на панели приборов, которые показывали 10.27.- Не знаю, может быть, Ундина решила устроить вечеринку в узком кругу. Она единственная известная мне девчонка, которая способна предоставить Моргане все радости мира, при этом не особенно напрягаясь.
С независимым видом засунув руки в карманы, юноши пересекли лужайку. И стоило им войти в дом, как впечатление тишины и спокойствия исчезло будто по волшебству. Темный дом был полон бубнящих теней - не менее сотни гостей стояли в комнатах, сидели на лестнице, танцевали в гостиной, расположенной ниже уровня остальных помещений. Играла музыка, звучали голоса, но эти звуки воспринимались больше как некое колебание воздуха и ощущались скорее физически, нежели слухом, - оба парня отметили это. Среди танцующих были знакомые К. А. по школе; Никс заметил нескольких ребят из сквота и помахал им. Казалось, здесь собралась вся портлендская молодежь. В толпе мелькало множество знакомых лиц: вот Финн махнул Никсу, несмотря на неприятный инцидент сегодня днем, а Эвелин улыбнулась; здесь была Рейни Альварес, молодая официантка из пиццерии "Джейкобс", Малыш Пол, менеджер из "Кракатау" и он же начальник Морганы, а еще уйма ребят из школы Мак-Кинли и даже несколько человек из "Пенвика". Сменяли друг друга свет и тени, Никс и К. А. слышали смех и ощущали глухое биение музыки; тем не менее не создавалось ощущения шума и суеты, а все присутствующие выглядели счастливыми. Идеальная вечеринка, подумал К. А.
Именно он заметил Ундину первым. Еще в детстве он знал ее по футбольной команде, и она всегда нравилась ему: чем больших успехов она добивалась, тем сильнее он восхищался ею. Раньше он никогда не задумывался над тем, красива ли она - хотя если бы его спросили, он бы охотно это подтвердил, - но сегодня вечером красота Ундины по-настоящему открылась ему. Окружавший ее сумрак, шаловливая улыбка, сиявшая на лице, придавали ей нечто царственное и притом неотразимо сексуальное.
- Красотка, - выдохнул он еле слышно.
Никс проследил за его взглядом.
- Родители оставили ее одну на целый год, - прошептал К. А., осматривая помещение. - Кажется, это пошло ей на пользу.
Как и любой ученик в школе, он слышал о том, что родители Ундины уехали по делам, оставив свою семнадцатилетнюю дочь одну в год окончания школы, но К. А. подумалось, что Ундина только сейчас осознала, какие огромные возможности открывает перед ней их отъезд. Она казалась повзрослевшей и полной осознанной уверенности в себе. Именно таким стремился стать и сам К. А., но совершенно не представлял, как этого добиться. Она стояла возле кухни, разговаривая со знакомым ему взрослым парнем и одновременно следя за вечеринкой - за домом, картинами ее матери, висевшими на стенах, за стереосистемой, к которой гости подключали свои айподы. Заметив К. А., она тут же к нему подошла.
- К. А.! - засмеялась Ундина и сделала легкий поворот кругом. - Довольно тесно, правда?
- Черт возьми, Ундина. - К. А. окинул взглядом танцующих подростков. - И кто, блин, это все устроил?
- Ну, твоя сестра мне помогала. И конечно, Нив тоже тут.
Ундина улыбнулась и глянула через плечо на Нив, которая стояла в дверях, разговаривая с другой девушкой. К. А. попытался сохранить невозмутимое выражение лица, глядя в сторону своей подруги, но прикусил губу.
- Нив, говоришь?
- "Нив, говоришь"? - Ундина расхохоталась. - Да, "Нив-говоришь" тоже помогала. Но на самом деле во всем виноват Мотылек. Он купил нам выпивку и распустил слухи - по крайней мере, я так предполагаю. - Она покачала головой и окинула взглядом зал. - Ты знаком с ним?
К. А. кивнул:
- С Джеймсом Мозервеллом? Этот парень все еще тут? Я слышал, его вышвырнули из Орегонского универа несколько лет назад за какую-то крупную аферу с "пыльцой". - К. А. пожал плечами. - Так значит, это ему надо спасибо сказать? Полагаю, ты этот народ видишь впервые. А ты определенно бежишь нынче в первых рядах, маленькая нападающая правого фланга Ундина.
Ухмыльнувшись, К. А. приобнял девушку одной рукой; она засмеялась и опустила глаза.
- Да уж. Мотылек напоролся на нас с Морганой в винном магазине, и то, что задумывалось как междусобойчик, превратилось в вечеринку года. Бога молю, чтобы хватило выпивки. А народ все продолжает прибывать. Не будь мне так весело, я бы просто с ума сходила. Но никто не жалуется, и, похоже, все наслаждаются обществом друг друга. Индра собирает ключи возле дверей.
К. А. кивнул, окидывая взглядом колышущуюся толпу.
- Похоже, что так. А где Морри?
Ундина махнула рукой в сторону танцпола.
- Скорее всего, в объятиях Мотылька. Думаю, он на нее запал.
Потом Ундина улыбнулась и взглянула поверх его плеча на Никса, который все это время стоял молча. К. А. проследил за ее взглядом, на секунду отметил, что Нив болтает с двумя незнакомыми ему парнями, и шутливо стукнул себя по лбу.
- Господи, Ундина! Ну я и осел, - воскликнул он. - Разреши представить тебе кое-кого. Это Никс.
Никс протянул девушке руку.
- Никс, Ундина. Простите ребята, я просто немного отвлекся. А теперь прошу меня отпустить. - Он кивнул в сторону Нив. - Кажется, кому-то требуется снова наполнить бокал.
- Привет, - улыбнулся Никс.
Он никогда еще не видел более красивой девушки. Чистая смуглая кожа, огромные глаза, яркие губы, словно ягоды… Темные джинсы сидят низко на бедрах, из-под черной обтягивающей футболки видна полоска упругой кожи живота, на тонких пальцах сияют серебряные кольца… Ундина была босиком, косички прятались под красным шарфом, такого же цвета, что и лак на пальчиках ног. Никс внезапно ощутил, как кровь приливает к щекам.
Он посмотрел на свои ботинки и пожалел, что у него нет других, получше.
Ундина снова взглянула на длинноволосого парня, стоявшего перед ней, и усмехнулась. Сегодня слишком многие точно так же заливались румянцем, оказавшись с ней лицом к лицу, и до сих пор она просто относила это на счет чего-то витавшего в воздухе, словно Мотылек нашел способ распылить наркоту.
- Эй! - Она наклонилась вперед, сознавая, что это уже флирт. - Значит, ты работаешь с К. А.?
- Ага, - ответил Никс. - То есть нет. То есть я сегодня уволился.
Его наполняло странное чувство. Он никогда не рассказывал посторонним о своих делах - он и К. А. не сразу стал доверять, но в Ундине ощущалось нечто внушающее безоговорочное доверие, и рядом с ней он чувствовал себя в безопасности.
"Это ее глаза", - подумал он. Глядя в эти обрамленные пушистыми ресницами глаза, карие с уникальным лиловым оттенком, он знал, что может наконец отдохнуть.
- Уволился? - Она подняла брови. - Почему? Я думала, Джейкоб - классный мужик.
- Да…
Никс умолк. Ему вспомнилось сияние, окружавшее Джейкоба, и впервые за месяц он ощутил при этом не только ужас. Впервые с тех пор, как он увидел ореол Джейкоба, в нем пробудилось нечто вроде внутренней силы, способности что-то изменить. Никс еще не понимал этого чувства, почему-то пришедшего к нему прямо сейчас, на вечеринке, среди незнакомых людей. Это было еще смутное, не оформившееся ощущение, пришедшее откуда-то из глубин, но рядом с Ундиной на него вдруг снизошел покой.
- Знаешь, это все мой финансовый консультант. - Пытаясь улыбнуться, Никс махнул рукой. - Говорит, пора заканчивать с мытьем посуды, реальные деньги можно сколотить на уборке мусора. В понедельник вступаю в профсоюз.
Ундина рассмеялась.
- Давай-давай! - поддержала она его.
Она готова была поклясться, что юноше не хочется говорить о том, что его беспокоит, но шутку оценила. Этот парень чем-то притягивал ее - но не в сексуальном смысле. Хотя, надо сказать, он показался ей привлекательным - широко расставленные черные глаза, гибкая, соразмерная фигура. В Портленде было множество парней такого типа, но в Никсе чувствовалось что-то еще. Ей казалось, что они уже были знакомы давным-давно, а теперь встретились после долгого перерыва и начинают заново узнавать друг друга. Ундина положила руку ему на плечо.
- Сегодня будем отдыхать.
Никс взглянул на девушку, чувствуя кожей ее ладонь, одновременно теплую и прохладную, словно в ней уживались две какие-то различные стихии.
Ундина придвинулась ближе.
- Ты любишь, когда на тебя глазеют?
На мгновение Никс вообразил: они с Ундиной занимаются тем, о чем он не вспоминал с момента расставания с девушкой-цветочницей в Сиэтле, а вокруг стоят люди… Он представил, как приятно будет ощутить ее теплое тело на своем. Соленый вкус пота, щекотание лезущих куда не надо волосков… С той цветочницей он всякий раз настаивал, чтобы делать это в полной темноте - он хотел иметь возможность заметить даже самое призрачное свечение, если оно вдруг появится. Впрочем, мысль о них с Ундиной, о людях, наблюдающих за ними… ммм. Они оба, купающиеся в свете, сливающиеся вместе, пылая…
Никс ощутил прилив желания… и силы.
Щеки его вспыхнули огнем. Ундина, увидев, как он зарделся, одной рукой зажала себе рот, а пальцем другой показала на него. На мгновение Никсу померещилось, что она возмущена, но тут среди глухо пульсирующей музыки раздался ее смех.
- Я просто имела в виду… - начала Ундина, но Никс перебил ее.
- Я понял, - торопливо сказал он, все еще красный. - То есть я уже сообразил.
Ундина улыбнулась шире:
- Ну что ж, тогда пошли. Пора немного оглядеться. Должно быть, сегодня тут собрались психи со всего Портленда.
Она ухватила своего нового друга за руку - тонкую, но мускулистую. Мельком она отметила, что сегодня настроена на сексуальную волну, как и каждый здесь. Казалось, куда бы они ни пришли, тени становились гуще, а воздух горячее.
Никс изо всех сил напряг бицепс, за который уцепилась Ундина, и последовал за ней в глубь этого безумия.
ГЛАВА 6
В полночь что-то изменилось.
Моргана не помнила, когда конкретно она поняла, что надралась так, как никогда еще в своей жизни. Это случилось вскоре после того, как на танцполе Джеймс Мозервелл просунул свое бедро между ее ног. Она истекала потом. Ей было жарко.
Пот. Жара.
Что-то скользнуло в нее, влажное и мягкое.
- Ммм, - едва не застонала она.
Вот, значит, до чего она докатилась.
- Ты хорошо пахнешь, - заметил Мотылек.
Его влажные губы пощипывали шею Морганы. Она прижималась к его рту, искренне желая, чтобы он ее укусил.
Казалось, сама комната то растягивается, то сжимается, словно дышит. Звуки вокруг стали нестерпимо громкими. Что-то прижалось к ее бедру. Моргана попыталась вспомнить, где она находится. Ундина, проходя мимо, помахала ей и тут же исчезла, и Моргана уже не была уверена, что видела ее. Она напрягла зрение и различила профиль Нив Клоуз, мечтательно смотревшей на К. А. Они сидели на диване в стороне от танцпола, и Нив, сбросив туфельку, водила голыми пальчиками по ноге К. А. между ботинком и кромкой штанины.
"Потаскуха", - подумала Моргана и почувствовала, как в желудке колыхнулась тошнотворная волна.
- Мне нужно присмотреть за братом.
- Маленький братишка в полном порядке, принцесса. - Мотылек придвинулся к ней ближе и прижался носом к ее шее. - Есть тайны, которые никому не следует знать, дорогая моя Моргана.
- Что имеется в виду под…
Мотылек рассмеялся, сверкнув чуть неровными и самую малость заостренными зубами.
- Не забивай этим свою идеальную головку!
- К. А. знает про меня все…
Мотылек прижался бедром к ее ноге.
- Не все, солнышко.
- Что за хрень ты несешь?
- Ничего, любимая. Пустяки, - сказал Мотылек громче.
Она резко мотнула головой из стороны в сторону, и он обхватил ее плечи.
- Боже, ты ведь хочешь этого? Но не торопись, Моргана. Не торопись.
Она ощущала его горячие руки на своем теле, но соображала с трудом. О чем он говорит? Не торопиться? Она чувствовала себя куклой, набитой ватой или чем-то еще более тяжелым. Может, землей? Нет, не землей - пылью… "пыльцой". Она слышала россказни, будто Мотылек приторговывал этой дурью. Говорили, что "пыльца" - словно билет в нирвану. Он всю ночь приносил ей напитки - неужели что-то подсыпал? Моргана в это не верила: просто она слишком много выпила и от этого совсем расклеилась. Она отчего-то знала, что Мотылек не станет принуждать ее делать что-либо против ее воли. Его горячие руки массировали ей плечи, и Моргана поняла, что молчит уже слишком долго. Она взглянула на него, улыбнулась как можно ослепительней, хотя губы были словно резиновые. Мотылек улыбнулся в ответ.
- Вот она, - сказал он. - Вот она, моя дикарка.
Моргана опустила глаза. Он нравился ей, нравился исходящий от него жар, ей хотелось остаться возле него, чтобы он согревал ее, но взгляд все возвращался к брату и этой маленькой сучке из пиццерии. Она повернулась к ним, слегка наступив Мотыльку на ногу, и пристально уставилась на парочку. "Они выглядят омерзительно!" - подумала Моргана и снова повернулась к Мотыльку.
- Заткнись и поцелуй меня, - велела она, несмотря на то что Мотылек хранил молчание.