- Да, весточки их я получил. Джузеппе женился на польской пани, и… в общем, он очень хвалит ее как жену. Ему нравится Краков, там строится новая церковь, Джузеппе отделывает в ней потолки. Орнамент сложный, но он справляется и очень доволен. Карло в Лондоне холодно, а англичане кажутся ему чудаками. Он видел тамошнего короля и считает, что тот по сравнению с Лоренцо просто невзрачен, хотя наш Лоренцо был всего лишь банкир.
- Тюдоры недавно на троне и еще не освоились со своим положением. Попроси Карло их извинить, - шутливо заметил Ракоци. - А что с Лодовико?
Гаспаро принял озабоченный вид.
- Лодовико не очень доволен. Ему не нравится Лиссабон, он хочет перебраться в Испанию. Работа ему не по вкусу, он жалуется, что его мастерство там никто не в состоянии оценить. Возможно, вы это уладите, ваше превосходительство? Нет ли у вас кого-то в Испании, чтобы помочь Лодовико устроиться на первых порах?
- А когда ему надоест Испания, он поедет во Францию, и мы начнем вновь для него что-то искать. - Ракоци вздохнул - Но так или иначе, дело должно быть сделано. Хорошо, я согласен. С деньгами ему будут отправлены необходимые наставления. Поначалу пусть едет в Бургос. А там поглядим.
Гаспаро поставил свою метку на вторую печать и мрачно покосился на последний кошель, потом, тяжело вздохнув, открыл и его.
- Вы очень щедры, ваше превосходительство…
- Я просил тебя, амико, не наделять меня этим титулом.
- Я и не наделяю вас им, - проворчал Гаспаро. - Вы им владеете - вот и все. Он при вас, как нимб при святом. Этого могут не видеть только глупцы. - Он помолчал и заявил с торжественным напряжением в голосе: - Сумма верна. Удостоверяю, что в каждом мешке столько монет, сколько оговорено в соглашении.
Ракоци кивнул и запечатал третий кошель.
- К концу года ты должен получить уведомления о том, что деньги до адресатов дошли. Если этого не случится, разыщешь меня. Если по каким-то причинам меня здесь не будет, пошлешь курьера к одному человеку в Венецию. Его имя Джан-Карло Чиркандо, он проживает в новом палаццо возле площади Сан-Марко. Он все поймет и во всем разберется.
Гаспаро уставился на пергамент, который вручили ему при этих словах.
- Разберется? - спросил он с сомнением. - А можно ли ему доверять?
- Почему нет, если я ему доверяю? Он человек честный и добросовестный. Я его знаю давно.
- Хорошо-хорошо. - Гаспаро виновато помотал головой. - Не сердитесь на меня, ваше превосходительство. Я просто спросил. Раз вы говорите, что кто-то честен, значит, так все и есть, и кончим на этом. - Он встал и сказал, чтобы сгладить неловкость: - Ваш дворец очень красив. Все только о нем и судачат.
- Тысяча благодарностей, - сказал рассеянно Ракоци, передавая мешки Руджиеро. Потом глаза его оживились. - Если это так, то вы продешевили, Гаспаро. Палаццо выглядело бы иначе, если бы тут работал кто-то другой. Возможно, ты хочешь, чтобы я вам выплатил больше. Говори, не стесняйся, я готов это обсудить.
Гаспаро вытаращил глаза. Говоря о красоте палаццо, он вовсе не имел ничего такого в виду. За работу заплачено щедро, тут нечего обсуждать. Хотя, если как следует вдуматься…
Негромкий стук в дверь прервал его размышления.
- Кто там? - спросил Ракоци настороженно, но Руджиеро уже понял кто и поспешил щелкнуть задвижкой.
На пороге стояла Деметриче с двумя тяжелыми манускриптами в кожаных переплетах.
- Простите меня за беспокойство, Сан-Джермано, но у меня к вам есть кое-какие вопросы. Впрочем, если вы заняты…
Лицо Ракоци мгновенно смягчилось.
- Входите-входите, донна. Мы практически все закончили. Это Гаспаро Туччи, весьма искусный строитель, в том, что нас теперь окружает, немало его труда.
- Доброго здоровья, донна, - смущенно пробормотал Гаспаро.
- Благодарю вас, мастер. Доброго здоровья и вам.
- Донна Деметриче приводит в порядок мою библиотеку, а также приглядывает за домашним хозяйством, - счел нужным пояснить Ракоци, хотя Гаспаро был не из тех, кому надо что-либо пояснять. В том, что в доме холостого мужчины живет женщина, которой он оказывает покровительство, нет ничего зазорного, многие так делают, тут даже сплетникам не за что уцепиться.
- Что там у вас, дорогая?
Деметриче указала на книги.
- Не могу разобрать, к какой категории их отнести? Язык этих рукописей мне незнаком, заглавий нет, так что я в большом затруднении.
Ракоци подошел к ней и заглянул в верхнюю книгу.
- Это персидские рукописи, но более старые, нежели те, что известны. Здесь хроники войн, что происходили за пять веков до Рождества Христова. А вторая - религиозный трактат о божествах Египта, Индии и Персии. - Он не стал смотреть второй том. - Персы очень воинственны, их обычаи чрезвычайно жестоки.
Деметриче пристально вгляделась в развернутые страницы, словно надеясь, что они что-то ей скажут, затем, вздохнув, закрыла книгу и ровным тоном произнесла:
- Хорошо, я опишу их с ваших слов. Если бы Лоренцо знал, какими сокровищами вы обладаете… - Она внезапно умолкла. - Увидимся в библиотеке после обеда.
Деметриче низко склонила голову и, справившись с собой, выскочила за дверь. После ее ухода в комнате повисла напряженная тишина. Ракоци недвижно стоял, уставясь в одну точку, Гаспаро принялся возиться с поясной пряжкой. Когда он наконец поднял взгляд, его охватило щемящее чувство жалости к чужеземцу. С губ мастера сорвалось невольное:
- Ваше превосходительство, не терзайте себя.
- Что?! - изумился Ракоци и заглянул Гаспаро в глаза. То, что он в них увидел, глубоко его взволновало. - Я не терзаюсь, друг мой, но… спасибо тебе. - Он задумался, привыкая к новому ощущению. Его пожалели. Ракоци резко повернулся и направился к медным пружинным весам, чашу которых заполняла горка тускло поблескивающих флоринов - Ты тоже должен получить свою долю, Гаспаро. - Он ссыпал монеты в деревянную шкатулку и протянул ее рабочему. - Я взял на себя смелость добавить к этому перстень, который, надеюсь, ты будешь носить.
Гаспаро опешил.
- Ваше превосходительство… Это слишком… Я ничем такой милости не заслужил…
Ракоци прервал его:
- Гаспаро, амико, мне будет приятно, если ты примешь его. Это самое малое, что я могу сейчас сделать, за… за услугу, которую ты мне только что оказал. Прими перстень, друг.
На мгновение Гаспаро застыл. Он беспомощно покосился на Руджиеро, но лицо того было непроницаемо.
- Ваше превосходительство, - глухим голосом произнес Гаспаро, - если бы мне пришлось выбирать себе господина, мой выбор пал бы на вас. - Он стиснул пальцами переносицу, чтобы сдержать рыдание. - Но я и так к вашим услугам, располагайте мной, Франческо Ракоци да Сан-Джермано.
И Гаспаро Туччи, потомственный строитель и флорентиец, который никогда никому не кланялся, опустился на одно колено, подобно рыцарю, присягающему на верность, и поцеловал руку невысокому человеку в черном.
* * *
Письмо Пьеро ди Лоренцо де Медичи, адресованное приору Синьории.
Досточтимому приору Синьории известный ему Пьеро де Медичи шлет свои приветствия и сожалеет, что не может лично высказать их.
Ваше приглашение нашло меня уже собравшимся отъехать в деревню. Отложить поездку я по многим причинам не мог и потому пишу вам это письмо, чтобы урегулировать недоразумения, возникшие между нами.
Позвольте их перечислить.
Во-первых, вы утверждаете, что я уделяю мало внимания государственным делам. Это не так. Многие подтвердят, что Флоренция занимает все мои мысли. Однако банк Медичи благодаря Генри Тюдору почти разорен. Мой отец оставил его в ужаснейшем состоянии. Положение надо исправить, и по этой причине кредиты банка будут закрыты для горожан. Выплаты живописцам, столь много сделавшим, чтобы украсить Флоренцию, будут, к великому моему сожалению, приостановлены также.
Во-вторых, вы считаете, что я не должен иметь никаких сношений с новоизбранным Папой Алессандро VI и королем Франции. Как же мне заниматься государственными делами, если не вести с ними переговоры? Вы говорите, что они могут навязать мне свою волю? Ну, от Папы этого можно ждать, ибо он - Борджа, но почему же Франция так вас беспокоит? Карл мой ровесник и не может иметь влияние на меня, а если ему желательно подносить мне подарки, что ж - на то, как говорится, его воля, я же не вижу причин отказываться от них. Вы думаете, что меня по моей молодости легко обмануть? Я, конечно, молод, любезный приор, но вовсе не глуп. Позвольте напомнить вам, что и отец в моем возрасте уже управлял Флорентийской республикой.
И раз уж у нас пошел такой разговор, мне хотелось бы сообщить вам, что вашу попытку сунуть нос в дела банка Медичи я считаю более чем нахальной. Какое вам дело, сколько я туда вкладываю и сколько беру? Мне надо подновить фасады дворца, на том и покончим. А Федерико Козза - придворный алхимик - перешел все границы дозволенного. Он попытался содрать с меня дикие деньги за золото низкой пробы. Таких надо гнать из Флоренции, я и выгнал его!
Далее я прошу вас учесть еще вот что. Советы занудливой старости для юности утомительны. Вы всегда повиновались распоряжениям моего отца, и я не вижу причин, чтобы не продолжить эту традицию. В будущем я ожидаю от вас полного повиновения.
Ближайшие десять дней я намерен пробыть в деревне. Мне не хочется пропустить праздники урожая. Возможно также, что меня задержит охота, сезон для нее уж очень хорош.
Короче, любезный приор, увидимся в ноябре и, я надеюсь, во всем сговоримся. Пока же примите мои уверения в полнейшем к вам уважении. Не наломайте дров, замещая меня, ибо спросится строго.
Пьеро ди Лоренцо де Медичи
Амбра, Поджио-а-Кайано
23 октября 1492 года
P. S. Не стоит грозить мне публичным судом. Отец, которого вы все время ставите мне в пример, был отлучен от церкви, и что же? Если он игнорировал Папу, почему я должен бояться вас?
ГЛАВА 3
Сильный ветер нагнал тяжелые тучи. С вершины холма можно было видеть Флоренцию, она походила на огромный игрушечный город. Накрывшая ее тень обесцветила здания, и они казались фантастически нереальными.
Деметриче сдержала свою кобылку и поплотнее закуталась в плащ. Юбка ее была подогнута для езды по-мужски, в посадке угадывалась школа Лоренцо. Высокие ботинки донны больше подошли бы мальчишке, как и расшитая треугольная шапочка, скрывавшая белокурые волосы.
Послышался стук копыт. Ракоци осадил своего серого жеребца возле чалой кобылки. На этот раз его одеяние - от русских сапожек до французских перчаток и мягкой испанской шляпы - было полностью черным. Ничего белого, серебристого или красного. Возможно, именно этим и объяснялась неестественная бледность его лица.
Фиолетовые тучи, тесня друг друга, закрыли весь небосклон. Деметриче поежилась.
- Вам холодно, дорогая? - спросил Ракоци, наклоняясь в седле, чтобы подвернуть полу ее плаща.
- Нет-нет, Франческо, не беспокойтесь. - Она посмотрела вниз, на город. - Какой он маленький!
- Большое расстояние, - произнес он странным тоном. - Оно всегда обманчиво.
Молодая женщина уловила напряжение в голосе спутника и обернулась к нему.
- Что с вами, Франческо?
Он потупился.
- Ничего, дорогая. Все хорошо.
- Это не так, - мягко возразила она. - Но я не буду пытать вас. - Она пришпорила лошадь и пустила ее рысью, даже не оглянувшись, чтобы понять, следуют ли за ней.
Через какое-то время он догнал ее, лицо его сделалось озабоченным.
- Дорогая, не делайте больше так. Это небезопасно.
- Вам не нравится моя манера езды?
Она смотрела вперед, на город, кажущийся теперь унылым и скучным.
- Нет. Вы управляетесь с лошадью превосходно. Просто сейчас не стоит терять друг друга из виду. На дорогах полно разбойников. Их серебряные кокарды в виде поглощающей ребенка змеи указывают, что они сбежали из отряда Висконти. А дезертиры не… не очень… церемонятся с дамами.
- Вы сообщаете такие ужасные вещи - и выезжаете за город без оружия?
Деметриче усмехнулась, надеясь, что усмешка скроет ее тревогу.
- Без оружия? - Ракоци бросил поводья и, перекрестив руки, рывком извлек из рукавов два кинжала. - Я не так уж и беззащитен, - Он поиграл клинками и вновь их убрал.
- Прекрасно, - облегченно вздохнула женщина и вдруг без всякого перехода заметила: - Флоренция стала не та.
Ракоци понял, что она имеет в виду.
- Да. - Он прищурил глаза - Она словно в коме. Урожай был ничтожен, торговля почти замерла: англичане первыми покинули город. Суконщики несут большие убытки. И не происходит ничего нового. Взгляните на восточную часть. Там столько недостроенных зданий! Флоренция подобна потоку, чей бег остановлен затором. Либо она превратится в болото… либо, - прибавил он, вспомнив о религиозных фанатиках, - грядет прорыв, все сметающий на пути.
Деметриче вскинула голову и посмотрела на тучи.
- Начинается дождь. Посмотрите-ка на холмы.
Ракоци кивнул.
- Деметриче, клянусь, вы не должны меня опасаться.
Он что, умеет читать мысли?
- Я не понимаю, о чем вы.
Он вздохнул.
- Я не знаю, что наговорил вам Лоренцо, но что-то определенно наговорил. И потому заявляю: я не опасен. По крайней мере, для вас. Почему бы вам мне не поверить?
Он улыбнулся, заметив, что напряжение отпустило ее, и совсем другим тоном воскликнул:
- Ну, милая донна, или мы пускаемся вскачь, или нам вскоре понадобятся мочалки и мыло!
В глазах Деметриче запрыгали чертики, она ударила каблуками в бока чалой кобылки, и та резво помчалась вниз по дороге, ведущей в Сан-Минато-аль-Монте.
Ливень застиг их у понте Веккио, они промокли и изрядно замерзли.
На заднем дворе палаццо Ракоци спешился и подошел к Деметриче. Она улыбнулась ему, все еще сидя в седле. Ее мокрые, разбросанные по лицу волосы напоминали водоросли.
- Спокойно, - сказал он, обнимая наездницу, потом, подавшись вверх, приподнял ее над седлом и очень осторожно поставил на мокрые камни брусчатки.
"Господи, я одного с ним роста и в мокрой одежде, а он управился со мной так легко!"
Их взгляды на мгновение встретились: в ее глазах был вопрос, а темные глаза Ракоци излучали тепло. Он отвернулся первым и взял ее за руку.
- Идемте, милая, вы совершенно продрогли. Руджиеро приготовит вам ванну. Я не хочу, чтобы вы простудились.
- А как же вы? - спросила она, придерживая дыхание.
- Я выкупаюсь после вас.
- Но вы тоже замерзли.
Он придержал дверь, пропуская ее вперед.
- Это не так уж важно.
Она хотела возразить, но вдруг поняла, что слушать ее вряд ли станут. Ракоци распахнул перед ней еще одну дверь - во внутренний двор.
- Идемте по галерее. - Подковки его сапог мерно постукивали, перебивая звуки дождя. Он двигался в полумраке галереи как тень, лишь голос и этот стук выдавали, что он телесен. - К вечеру мне нужно будет уйти. После ванны Амадео подаст вам обед. Если желаете, я закажу ему суп и пирог. В такую погоду это не скажется на вашей фигуре. После обеда делайте что хотите. В вашем распоряжении все палаццо.
Деметриче молчала. Некоторое время она шла следом за ним, затем прикусила, словно на что-то решившись, губу и тихо окликнула:
- Сан-Джермано!
Необычное волнение в ее голосе остановило его.
- Дорогая, что с вами?
Деметриче с трудом сглотнула подкатившийся к горлу комок.
- Я хочу… стать вашей помощницей и ученицей. Я хочу, чтобы вы посвятили меня.
- Посвятил? Но во что? - Он был озадачен.
- Во все то, чем вы занимаетесь в скрытых комнатах.
Роковые слова были сказаны. Она молча ждала приговора, не смея взглянуть ему в лицо.
- И что же вы знаете об этих комнатах, Деметриче?
- Я… Я следила за вами. - Ей хотелось побыстрей снять камень с души, и она торопилась обо всем рассказать. - Вы - человек необычный, загадочное всегда привлекает, а я допоздна не ложусь. Однажды, услышав в коридоре шаги, я вышла и отправилась вслед за вами. На площадке парадной лестницы вы исчезли. Я искала потом дверь, но не нашла.