Синие и ледяные, как у лайки-хаски, глаза Вайля подмечали все подробности обстановки, а его мозг тут же раскладывал их по полочкам на будущее. Парковка была полна самых дорогих машин, которые только сдаются напрокат. Автоматическая проверка. Автоматическая пуленепробиваемая дверь под ключ-карту. Автоматическая проверка. Вестибюль, забитый всякими мелочами - от белых мохнатых полотенец до импортных шампуней, со вкусом расставленных на полках изящно инкрустированных шкафов. Автоматическая проверка. И ни единой живой души. Превосходно.
С сумками в руках Вайль наклонился ко мне и прошептал:
- Как гласит легенда, в отеле есть призраки.
Я фыркнула. Знаю, привычка совершенно недостойная леди, но имеет место, как и привычка к ругани.
- Небось твои старые приятели по покеру ждут возможности отыграться.
Эта шуточка не была взята с потолка. Поговаривают, что трость и свой первый золотой прииск Вайль выиграл в покер на пяти картах.
У него снова дернулись губы. Я уже не в первый раз подумала: Если он когда-нибудь улыбнется по-настоящему, лицо у него развалится. Но попыталась не думать слишком громко. В самолете он услышал, сидя в переднем ряду, как два стюарда в хвосте обсуждают шоковый пистолет пилота. С такими возможностями ему стоит чуть прислушаться - и он сразу узнает мои непочтительные мысли.
Вайль заказал для нас пентхаус, поэтому мы на лифте 6А поднялись на двенадцатый. К этому времени я уже слегка дергала ногой - полуклаустрофобический вариант танца "писать хочу", - пока Вайль соображал, куда вложить ключ-карту, чтобы дверь открылась. Только выскочив и слегка успокоив пульс, я оглядела обстановку. Мы стояли в маленьком закрытом холле, густо расписанном цветами по всем четырем стенам, по дверям лифта и по половине потолка. Пол покрывали пастельно-розовые плитки, которые во Флориде всюду, куда ни плюнь.
Я поморщилась от этого цвета. Почему-то у меня от розового сводит желудок. Может быть, этот цвет напоминает мне бутылочки с пепто-бисмолом. Что до меня, я предпочитаю цвета посочнее. Наверное, поэтому я под черный жакет сегодня надела изумрудно-зеленую шелковую блузку. В отличие от пальто у Вайля, доходившего до колен и просторного настолько, что под ним можно было бы спрятать ружье, меч или даже маленького пони, этот жакет опускался чуть ниже талии и отлично на мне сидел, поскольку был предназначен для маскировки наплечной кобуры. Черные слаксы казались чуть великоваты - быть может, потому, что я уже целый месяц не успевала пообедать. Поскольку прогноз погоды предсказывал вторжение во Флориду холодных воздушных масс примерно одновременно с нами, я надела новые сапоги. Надеюсь, они продержатся дольше прошлой пары, которая рассыпалась, стоило мне ступить в лужу крови.
Я протащила чемодан через застекленные двери, открывавшиеся в гостиную с пониженным полом, обставленную диванами и креслами с обивкой в цветочек, стеклянными столами и устланную ковром, розовым, как пепто-бисмол. На другом конце комнаты возле бархатных штор с портретами Элвиса стоял стеклянный стол побольше, окруженный креслами. Я это заметила главным образом потому, что кресла были на колесиках, и это включило воспоминания детства.
Мы с братом и сестрой жили летом у бабули Мэй на ферме. У нее стулья на кухне были с колесиками, и мы иногда часами гоняли по кухне или вертелись на стульях, кто первый упадет. Хорошее было время. И снова меня кольнула ностальгия по временам, когда мы с братом и сестрой были друзьями, единомышленниками и сообщниками. Ну почему так не могло быть всегда?
- Не бери в голову, - шепнула я себе. - Это все позади. А ты иди вперед. Вперед.
Я поймала себя на этом бормотании и стиснула зубы, сдержав слова, пока они меня не предали.
Вайль, неся чемодан, наш лэптоп, сумку с одеждой и трость, неспешно вошел в гостиную и оглядел ее. Его взгляд остановился на хрустальной вазе с белыми орхидеями, потом на серебряном ведерке со льдом и бутылкой шампанского.
- Вполне, - одобрительно кивнул он.
- Да просто шикар-рно!
Я постаралась вложить в это слово хоть какую-то долю ожидаемого от меня восторга. Потом двинулась в путь по краю гостиной, катя за собой чемодан. Люблю я его, потому что он выглядит так, как я обычно себя чувствую: потертый, старый и побитый. Сейчас он казался здесь совершенно неуместным, и умей мебель разговаривать, она бы его так пристыдила, что он вылетел бы из здания к чертям. Рюкзак у меня на спине тоже бы у этой мебели очков не заработал. Хотя он был официального черного цвета, тоже понятно, что он видал лучшие дни. Но дело свое он знал и надежно хранил в подбитых мягкой тканью карманах мое оружие, а также патроны и снаряжение для чистки. Так что я, чем бежать в ближайший дешевый мотель, спокойно шла вперед, волоча свое барахло к следующей двустворчатой стеклянной двери слева, которая наверняка - к гадалке не ходи - вела в шикарнейшую спальню.
- Да брось, Жасмин, - укорил меня Вайль. Уже оказавшись на другом конце комнаты, он успел поставить лэптоп на стол и подошел к шторам - я думала, он захочет их погладить, как ручную пантеру. А он их отдернул и выглянул в окно. Удовлетворившись увиденным, обернулся через плечо ко мне. - Я тебя привез в самый роскошный отель Флориды, а ты только фальшиво ахаешь, как мультяшный Тигр Тони из рекламы.
Мне тут же захотелось привалиться к стене и биться об нее головой, пока не отключусь. Но нет - прозвенел гонг, снова выгоняя меня на ринг в четырнадцатый раунд Бесконечного Боя. Нет, не было обмена ударами, черт бы все побрал. Наша битва - это непрерывный разговор, в котором Вайль пытается выяснить, как я умудрилась вырасти, не приобретя ни капельки утонченности, а я - допереть наконец, как это мужчина, помнящий еще те времена, когда туалет был сараем над вонючей дырой, позволяет задурить себе голову мыслями, будто уродские цветы и дерьмовая на вкус выпивка могут хоть что-то значить.
- Послушай, Вайль! Этой ночью нам предстоит очень серьезная работа. Давай просто согласимся, что я кретинка, а ты сноб. И займемся делом.
Сперва мне показалось, что у него припадок. Потом до меня дошло, что это он смеется. Сбросив все барахло на столик, он рухнул на ближайший диван и задергался в практически нескрываемом веселье. И вид у него был… вот непонятно, откуда выскочило мне на ум слово "аппетитный"? Под пальто на нем был темно-синий свитер, обнимавший его тело так, будто только что встретился после долгой разлуки. В самолете Вайль обмолвился, что серые брюки шил ему некто Найгель Клей, аристократически шепелявый портной, и чего этот Клей не знает про портновское искусство, того и знать не стоит. Сверкающие черные туфли прямо с магазинной полки - из Италии. Поскольку он выступает под именем торговца дорогим антиквариатом Джереми Бхейна, то без элегантности ему никак. Я в толк не возьму, как это может получаться вот так естественно. Или почему мне это кажется таким… аппетитным.
"Девушка, что тебя на кулинарные метафоры потянуло? - спросила я себя. - Слишком много блюд мимо тебя пронесли? Или захотелось чего-то новенького? Так даже и думать не смей. И уж точно это не будет твой суровый вампирский начальник. Все равно он тебе никак не заменит Мэтта. И никто не заменит".
- Жасмин?
- А?
- Все нормально? У тебя вдруг стал такой вид… будто говоришь с призраками.
- Да-да. То есть нет, конечно! - Я делано засмеялась, подыскивая, что сказать. - Просто подумала, почему это ты больше не улыбаешься. И решила - потому, наверное, что клыки будут видны.
- И это тебе будет неприятно? - резко спросил он.
- Ни в коем случае. У меня в группе хельсингеров были двое вампов. Классные ребята.
Они теперь мертвы.
С какой-то виноватой гордостью, что смогла это сказать и не подавиться словами, я открыла дверь в спальню. Кто бы мог подумать? Здоровенная круглая кровать под розовым пуховиком и с зеркальной спинкой в головах. Цвет ковра на полу - рвотная смесь пепто-бисмоловой розовости с вишневым "найквилом". Но ванна с джакузи в соседнем помещении мне понравилась, а в душевую кабину можно было, кроме меня, вместить еще и шесть ребят посимпатичнее, которых удастся найти за такой короткий срок.
- Я думал, тебе этот номер покажется чуть выше верха роскоши, - сказал Вайль так неожиданно, что я пискнула, дернувшись.
- Да что это сегодня с тобой такое!
И почему ты каждый раз подворачиваешься, когда я пытаюсь не думать, сколько времени уже живу без секса?
Он пожал плечами:
- Я - как это у вас говорят? Живу полной жизнью?
Он подпустил в свою речь тень родного акцента, а левая бровь у него слегка приподнялась. Я перестала дышать, думая, сколько женщин утонуло в этих изумрудных глазах. Это почти за триста лет? Не смеши меня. И больше не думай о нем в этом смысле. Ты - его помощник. Точка.
Я вздохнула, ощутив какое-то не просто угнетенное, а сильно угнетенное состояние.
- Ну, а я нет. Я сегодня должна была сидеть с сестрой, а не мотаться в Майами. Она и так рвет и мечет, что меня на Рождество не было, а если у нее от этой моей неожиданной поездки роды начнутся, я себе никогда не прощу. Или тебе. Так что, может, приступим к делу? Чем быстрее мы его закончим, тем я быстрее приползу домой.
И паду ниц. К коленям младшей моей сестрицы. Как пали сильные на поле брани!
Он посмотрел на карманные часы.
- Хорошо, - сказал он. - До вечеринки еще два часа, и зная женщин так, как знаю я, могу заключить, что тебе половина этого времени потребуется на одевание.
Я знала, что это не жалоба, но я и без того была уязвлена, и это замечание меня задело. А когда меня задевают, я зверею. Он будто хочет намекнуть, что для такой суровой девки, как я, превратиться в красивую даму - это чудо, а чудеса требуют времени. Вот зараза!
Я вздрогнула от прикосновения - еле заметного - кончиков его пальцев к щеке. По исходящему от них горячечному теплу я поняла, что он подкрепился, проснувшись на закате. Приличные вампиры - те, которые пытаются встроиться в общество, - питаются, не убивая. У одних есть добровольные доноры, другие покупают кровь у поставщиков с правительственной лицензией. И таких будет все больше по мере того, как вампиры, подобные Вайлю, сделают преимущества интеграции очевидными.
- Я тебя обидел, - сказал он.
- Вообще-то да. - Я повела головой, стряхивая его руку. Потому что было слишком как-то… приятно. - Но это ничего, - добавила я. Потому что моя злость сразу прошла при виде его огорченного лица. - Иногда надо иметь возможность ткнуть в правду пальцем - или хотя бы кивнуть ей по дороге - без того, чтобы твой собеседник сразу лез в бутылку.
- Совершенно не понимаю, что ты сейчас сказала.
- Ну и хорошо. Так, а теперь дай я разберу вещи и выйду к тебе в эту яму… гм, в гостиную - через пять минут.
Он оставил меня разбирать чемодан. А я не стала. Я села кровать, вытащила из сумки колоду карт и принялась их тасовать. Смешать, перегнуть, щелкнуть, мостик, снова и снова тасовала я затрепанную колоду, пока слезы Эви, призраки прошлого, нечаянное оскорбление Вайля и совершенно кошмарные каникулы, которые я провела то теряя сознание, то растекаясь лужей, не отступили постепенно под ровный шорох скользящих карт.
Выйдя в гостиную, я увидела Вайля, живописно раскинувшегося на диване. Единственное, чего ему не хватало, - это лаврового венка и чтобы какая-нибудь полуголая кукла обмахивала его пальмовым веером, в паузах кладя ему в рот виноградины, и тогда - один в один изнеженный Цезарь. Да ладно, кому я тут голову дурю? Наверняка они с этим Цезарем были кореши не-разлей-вода, пока не явилась Клеопатра и не поломала им кайф.
Я опустилась на другой диван, напротив, подобрала под себя ноги.
- Входишь в образ? - спросила я.
- Мы идем на благотворительный обед с танцами, по пятьсот долларов за прибор. Наш объект пригласил только сливки сливок общества. И ожидает от нас обоих поведения с определенным savor faire.
- Так, а эту фигню… пардон, эту французскую фразу я правильно поняла? Мы должны держаться, как пара богатейших бездельников?
- Именно, - ответил он, приподняв бровь в знак легкого неодобрения моей лексики.
- И кто же наш объект?
- Некий пластический хирург пакистанского происхождения. Его зовут Мохаммед Хад Абн-Ассан, и он половине Голливуда делал подтяжки, коррекции и липосакции. Насколько я понимаю, сегодня на вечере будут несколько его знаменитых клиентов.
- Ах ты черт, а я свою книжку для автографов оставила в другой сумке. Так что это за благотворительность?
- Называется "Начать сначала". Взносов там несколько миллионов в год - формально на реконструктивную хирургию для детей, обезображенных вследствие несчастного случая.
- Класс. Как я понимаю, дети ни цента из них не вили?
- Вряд ли, учитывая, что Ассан почти все эти средства вкладывает в "Сынов Рая".
- Стоп, на этом месте притормозим. "Сыны Рая"? Ты хочешь сказать, что мы наносим удар по финансовой твердыне самой экстремистской террористической группы? - Вайль кивнул. - Потрясающе!
Когда мы закончим с доктором Аль-Башлятелем, эти гады будут жрать песок, запивая сточной водой.
Может быть, мой восторг можно было объяснить еще и тем, что "Сыны Рая" среди прочих зверств сбили над Бирмой армейский "Пэйв хок", убили пять человек экипажа и видео изувеченных трупов предъявили всему миру. Журналисты это течение называют "сектой из сект". Его члены почитают загадочное создание, называемое Тор-аль-Деган, и оно, как создание хаоса, не имеет ни лица, ни места, которое было бы ему домом. Но и деганитам тоже не нужны ни статуи, ни небеса - им нужен лишь выход для ненависти и злобы.
- Но ты говоришь, что они получают только большую часть денег? Почему не все?
Взгляд Вайля сделался суровым.
- Источники сообщают, что остаток он пускает на пластические операции тем членам организации, которым неловко было бы походить на свои портреты на стендах с надписью "Разыскиваются".
От этого у меня кровь побежала быстрее.
- Жуть какая.
- Мир ими полон.
- Ты мне будешь рассказывать. Хорошо еще, что есть такие, как мы, для баланса.
- Что за оптимистические речи я слышу? - удивился Вайль. - Уж не злонамеренный ли ты клон Жасмин, пришедший усыпить мою бдительность пушистыми белыми мыслями, чтобы заколоть меня во сне?
- Твои мысли будут в лучшем случае розовыми. Как вот этот вот ковер.
Глаза Вайля вдруг засветились. Когда такое случалось, невозможно было не смотреть на него внимательней - особенно тем, кто не привык. Вампиры, с которыми я была знакома до него, не обладали таким умением, но тут нечестно сравнивать. У вампиров есть свои таланты и свои слабости, точно как у людей. Вот тот, например, что сидел передо мной, тащил за собой хвост успешных заданий длиной в восемьдесят с чем-то лет. Он внедрялся в самые закрытые группы, обманывал самые навороченные системы безопасности, выступал против самых мощных сверхъестественных сил из тех, что только есть на земле, - и побеждал. Так зачем ему нужна я? Но после полугода совместной работы я уже должна была хоть о чем-то догадываться? Правда ведь? Нет, ну правда?
- Что-нибудь еще есть, что ты хочешь мне сказать?
- Ассан всегда был всего лишь звеном в цепи. Как это у вас говорится… шестеренка… нет, шестерка. Но вдруг он приобретает в "Сынах Рая" огромную власть. Мы поняли, что он нашел им нового союзника - кого-то с большими деньгами и таким влиянием, что может сотрясти эту страну до основания. Об этой личности поговаривают немного, но если прислушаться, то слухи окажутся страшными.
- Ты хочешь сказать, страшнее обычного?
Вайль кивнул:
- Этот союзник принес не только финансовую поддержку. Он привел других - из гнезд, ковенов и стай.
Ой. Ну-ка, Жас, пристегни ремень! Сейчас трясти будет.
- Похоже на Раптора.
Потому что только Раптор может объединить такие склочные секты общей целью.
- Именно так. Таким образом, наша сегодняшняя задача - проникнуть в дом Ассана, срисовать систему охраны и вернуться ранним утром. Мы изымем оттуда Ассана, допросим его в "Бриллиантовых номерах" и ликвидируем.
Вот это да. Вся работа предстает совершенно в ином свете. Если мы сможем выйти на "Сынов Рая" и заставить Ассана указать нам Раптора, быть может, даже его местонахождение, это будет триумф.
Раптор - основной объект для нашего департамента вот уже десять лет, и против него всплывает все больше и больше улик. Смертоносное сочетание харизмы и свирепости подняло его в элиту Вамперов с самого начала. Но, очевидно, ему мало было господства над вампирами. Он нашел способ сосредоточить в своих руках глобальную власть, и ему принесли клятву верности дюжина больших гнезд в США, два ковена черных ведьм из Шотландии, несколько стай испанских оборотней. Тактика его была свирепой, намерения - злобными.
Вайль провел пальцами по черной трости, лежащей рядом с ним на диване. Музейный экспонат, ручная работа. Вырезана в Индии. Об этой трости ходило не меньше слухов, чем о ее владельце. По резному стволу шагала процессия тигров, поднимаясь к золотой ленте, отделяющей ствол от граненого самоцвета в набалдашнике. Если повернуть набалдашник, тигры бросались прочь, открывая выкованный вручную клинок, создатель которого уже несколько сот лет как обратился в прах. Необычным было со стороны Вайля взять ее сюда, где ему полагалось бы чувствовать себя вне опасности. Где мне и самой было вполне уютно.
Я села ровнее и оглядела комнату.
- Чего ты недоговариваешь? - спросила я настойчиво.
- Нам придется быть предельно осторожными. Мы считаем, что Раптор - кукловод Ассана, но мы думаем, что есть по крайней мере один правительственный чиновник, танцующий на тех же ниточках. Задание у нас непростое, Жасмин, куда как непростое. И…
- И что?
Вайль покачал головой:
- Просто смотри в оба и держи ушки на макушке. Какую-то я здесь чувствую… лажу, как ты сказала бы.
Когда такие слова говорит лучший ликвидатор ЦРУ, они что-то значат.
Глава вторая
Через полчаса я вновь открыла в себе женственность. Иногда это прикольно - вроде археологических раскопок, но без тяжелой работы. Я стояла в ванной перед зеркалом, похожая на бледную царственную дочь, которую хотела бы видеть моя мама, и гадала, как же мне спрятать модифицированный полицейский короткоствольный "вальтер", носящий у меня имя "Скорбь". А спрятать надо будет под тканью, обхватывающей тело плотно, как назойливый экс-бойфренд.
Мне нужна была азиатская внешность, и я обнаружила, что красный китайский воротник и полулунные короткие рукава мне отлично подходят, особенно если заколоть волосы вверх и закрутить, как я видела в "Космо". В ушах болтались фальшивые бриллианты - хотя никто этого не, видел, но они отлично подходили к кольцу, которое у меня в пупке. Самое веселое - что его мне подарил Пит.
У него тогда физиономия медленно наливалась красным, когда он протянул мне футляр.
- Я так понимаю, что этот предмет вполне подходит для твоего… ну, в смысле, у тебя же есть этот, как его, пирсинг…
- А для чего это? - спросила я, открыв футляр и вытащив искусственный бриллиантовый стержень.