- Так кто же у нас справедлив и милосерден? Кто движим любовью и всепрощением? Велик, непорочен, свят? Или ты станешь уверять, что выбор на тебя пал случайно. О нет, никогда не поверю! Я помню, как изощренно они умеют разить.
Он подошел ближе, с болью глядя юноше в лицо:
- Скажи мне, Регул, ярчайшая звезда в созвездии Льва, знал твой владыка, к кому тебя посылает?
- На что ты сетуешь, Себ? - угрюмо отозвался тот. - К тебе мог явиться любой из нас, я или другой - это ничего не меняет. За себя могу сказать - встреча с тобой не входила в мои планы.
Себ поднял брови:
- Ты даже не хочешь назвать меня по имени?
- Ты - Себ. Твое имя давно забыто, на небе погасла твоя звезда.
- И все же я здесь, перед тобой, и сколько бы ты не строил из себя бесстрастного служаку, тебе нелегко сейчас говорить со мной.
- Я не слуга, тебе это отлично известно, не пытайся меня задеть. У каждого из нас был выбор, свободная воля - на чьей стороне сражаться. Я умолял тебя, сделал все, что мог, чуть в ногах не валялся, ты не забыл? А ныне ты изменился так страшно, так непоправимо и безвозвратно, что я сам не хочу равнять тебя со своими воспоминаниями. Ты тот - кого я не знаю и не знал никогда.
Регул говорил негромко; слова, как видно, давались ему с трудом. Максим, несмотря на шаткость своего положения, с изумлением созерцал колоритного молодца: его уверенные манеры компенсировали кажущуюся молодость, кроме того трудно было ожидать в столь молодом человеке подлинного величия, тем не менее оно сквозило в каждом жесте, взгляде, интонации.
Себ, выслушав приговор, изменился в лице, будто внезапно горестно растерялся, на смуглых щеках выступил темный румянец, кровь ударила ему в голову. Однако вскоре он перемогся, вернул себе надменную осанку и значительную поступь. Он обошел собеседника, оглядывая его с придирчивым сарказмом.
- Ты пришел ко мне с мечом? А я, как видишь, безоружен. - Он развел руки в стороны в доказательство своих слов. - Неужели ты хочешь драться со мной, блистательный Регул? Не погнушаешься обагрить свой меч нечистой кровью?
- Лукавишь, Себ. Кого ты хочешь провести? Полчища тварей прячутся в тумане и ждут лишь одного твоего знака. - Регул вытащил тяжелый меч из ножен и повел сверкающим клинком по периметру. Тотчас раздался вой, неистовый скулеж, беспорядочный топот.
Растерявший апломб Чаритта с воплем бросился на землю и скорчился, чтобы казаться как можно меньше.
Себ изобразил добродушие:
- Хорошо, сдаюсь, ты меня раскусил, и все же мне не дает покоя вопрос: если я попытаюсь спалить музыканта, ты бросишься на меня с мечом?
- Можешь в этом не сомневаться, - жестко ответил воин. - А сейчас верни ему способность двигаться и уходи. Ты меня знаешь, Себ. В отличие от тебя, я нисколько не изменился.
- Вижу, - обнажил острые зубы Себ, продолжая все быстрее кружить вокруг Регула как дикий зверь, и глаза у него засветились по-волчьи. - С другой стороны, мне оказали великую честь, назначив тебя моим противником. Видимо, я внушаю кому-то настоящий ужас, раз прислали непобедимого Регула. Меня просто распирает от гордости!
Себ был опасно взвинчен, поэтому Регул зорко следил за каждым его движением. Он переместился в сторону Максима и опустился на одно колено рядом с ним, поддел его сильной рукой и приподнял с земли. Меч держал перед собой в правой вытянутой руке, острый кончик клинка ходил из стороны в сторону вместе с его взглядом.
- И не ошиблись мудрейшие, - не унимался Себ, - сладить со мной нелегко. Ты прав, непогрешимый Регул, узнать меня сложно, ты даже не представляешь, с кем собираешься воевать. Что? Не смотри на меня так! Забирай своего музыканта. Но запомни, сдаваться я не собираюсь, если этот щенок не прекратит музицировать на пианино, я убью гаденыша, и даже ты его не спасешь.
- Отступись, Себ, - грозно сказал Регул. - Не доводи дело до стычки. Я не хочу биться с тобой, не вынуждай меня. Будь на твоем месте другой, я бы даже не стал с ним разговаривать.
- И на том спасибо! - вскричал тот и несколько раз поклонился с шутовским подобострастием, с каждым поклоном все ниже, разметав по земле свою пышную мантию. - Премного благодарен, уважил, пролил бальзам на рану… Что ж, посмотрим, посмотрим… жизнь все еще преподносит сюрпризы… - речь Себа постепенно перешла в бормотание, вскоре стала совсем невнятной.
Наконец он прекратил свое безумное кружение, схватил за руку Лизу и снова обратился к Регулу:
- Пока что прощай, рыцарь, еще встретимся, раз наши дорожки пересеклись. А там, как судьба распорядится …
Максима что-то бешено ударило в грудь, вышибло из бедняги сознание. Последнее, что он увидел, прежде чем впасть в беспамятство - крутящиеся в воздухе черные перья, словно невидимый охотник сбил птицу на лету.
Глава 9
За окном щебетала какая-то звонкая пичуга. То щелкала, то разливалась трелями. Из раскрытого окна тянуло утренней прохладой и тонким ароматом липового цвета. В спальне кто-то ходил, скрипели половицы, но Максиму не хотелось открывать глаза. Он медлил с окончательным пробуждением, наслаждался покоем, уютом мягкой постели и руладами маленького певца в саду. В доме было непривычно тихо, не чувствовалось утреннего оживления. Обычно Леонид Ефимыч вставал рано, потом пробуждался Ярик и отправлялся бегать по парковым дорожкам - так он боролся с лишним весом. К девяти приходила убираться женщина из городка, Леонид Ефимыч нанял ее для поддержания домашнего порядка. В десять подкатывал на уазике Василий, привозил продукты, и тогда можно было вставать, разминаться, мыться, завтракать, и…
Максим открыл глаза и резко сел в постели: после завтрака надо было идти в "экзекуторскую комнату"!
Течение мыслей вывело его на цель пребывания в доме. Он почему-то начисто забыл обо всем, а вспомнив, ужаснулся, как в первый раз, когда познакомился с антикварным пианино.
Дверь спальни отворилась, и вошел Михалыч. Сегодня он был на диво уместно одет - в свободные льняные брюки и мягкую фланелевую сорочку с длинными рукавами, закатанными до локтей. Одежда ловко сидела на нем и удачно скрадывала полноту. Как обычно, он был чисто выбрит и немилосердно благоухал дорогим мужским одеколоном из парфюмерии Максима. Последний застал его как-то за процессом тщательного и вдумчивого обнюхивания флаконов и посоветовал взять один себе для тесного ознакомления. Михалыч отнесся к предложению с серьезностью, но парфюмом явно злоупотреблял.
- О-ой, Михалыч, - сморщил нос Максим, - опять вылил на себя полфлакона? Ну сколько можно повторять: одеколон пахучий, надо освежать кожу чуть-чуть. Ты словно с Марса, честное слово.
- А мне нравится. Да брось, я отлил совсем немного. Там еще осталось на два раза.
- Потрясающе! - вытаращился на него Максим. - Слушай, друг, моих запасов на тебя явно не хватит, придется сгонять на местную ярмарку. Ты уж прихвати сразу литровую бутыль, чего мелочиться-то, найдем по потребностям - Пако Рабан на разлив, можно Диор, на крайний случай.
- На разлив продают медовуху, волшебная вещь, настоятельно рекомендую. Я пробовал.
- Да ну? - Максим развеселился, спрыгнул с кровати, потянулся… и, охнув, сложился пополам.
- Тихо-тихо, - проворно подскочил Михалыч и осторожно усадил Максима на постель. - Тебе вчера досталось малость, ты побереги себя, давай-ка без кульбитов.
- А что было? Я ничего не помню. - Максим сидел скрючившись, держась за живот. - Постой… начинаю припоминать… Лиза!.. Я пошел за ней… О господи!..
- Не надо тебе напрягаться и вспоминать, - с деланной беззаботностью посоветовал Михалыч. - Считай, что это был дурной сон.
- Не дурной, а кошмарный! Если бы ты видел этих чудищ… - Он вспомнил теперь ясно все остальное и не смог продолжать.
- Я сварю тебе кофе, - сказал Михалыч. - Посиди пока, не вставай.
Когда он вернулся с дымящейся чашкой, Максим сидел, сжимая голову руками, совершенно убитый. Вспомнил Лизу, и стало ему по-настоящему нехорошо.
- А как я очутился в доме? Кто меня принес?
- Я. Обнаружил, что тебя нет, и пошел искать. Нашел в лесу без сознания. Это тебе урок: будешь от меня бегать, еще не то случится.
- Хуже того, что было ночью, уже не может случиться. Знаешь, Михалыч… - Максим понизил голос. - Я видел Себа. Он… он не человек, это точно!
- Правильно. Себ - демон, причем один из самых страшных и могущественных.
- Демон?! Михалыч, ты-то откуда знаешь такие вещи?
- Я умею заглядывать дальше обычных людей, - не растерялся тот. - Разве ты еще не заметил?
- Заметил. И хотя ты молчишь как партизан, я догадываюсь, что ты тоже связан с магией. Никогда не верил в магов - ни в черных, ни в белых, и вот влип по самую макушку. Вчера попался в лапы к демону. А в подручных у него Чаритта, садист с рожей эстета и с хлыстом. Жизнь пошла - сплошная развлекаловка!
- Не шути так, друг. Нам повезло, что Себ не расправился с тобой мгновенно.
- Он уже собирался, но тут явился кто-то… в белом плаще, в доспехах. Этот воин встал на мою сторону и потребовал, чтобы Себ отвязался от меня.
- Правда? Значит, у нас появился союзник. Тем более нет причин для уныния!
- Слишком молод, - с сожалением заключил Максим. - Демон разделается с ним в два счета: у Себа жутких тварей полно на подхвате и рука как огнемет, а этот юноша, Регул, совсем один.
- То есть как это - разделается? - возмутился Михалыч и даже принялся ходить по комнате, подпрыгивая по своему обыкновению и размахивая руками. - Ты судишь поверхностно! Да таких как Себ… гм… и с чего ты, собственно, взял?.. Другое дело, что тут замешаны личные обстоятельства… - Он подсел к Максиму и спросил с беспокойством: - Он что, показался тебе слабаком? Ну этот… Регул?
- Нет, парень мощный, сразу чувствуется. И самооценка у него на высоте. Гордый, с достоинством, только что он может - с одним мечом против банды выродков?
- Выродки - ерунда, семечки… - Михалыч погрузился в какие-то думы, приговаривая как бы про себя: - Вот Себ - другое дело, набрался зла, окреп, и ведь хитер стал, коварен волчара… Хотя имеется у него слабость - любит размах, театральность, а уж сейчас особенно захочется ему блеснуть, это надо принять в расчет. Это серьезная брешь, доложу я вам, только воспользоваться вроде как бесчестно… Эх, Себ, Себ…
- А где все? - поинтересовался Максим. - Никого не слышно.
- Я отправил их ночевать к Васе. Они уже на подходе. Одевайся, спустимся к завтраку.
Максим допил кофе и, хватаясь за мебель, пошел в ванную.
- Может, тебе сегодня не играть? - неуверенно предложил Михалыч.
- Расхожусь - поработаю, сколько смогу. Ты же сам говорил - надо торопиться. Себ меня убедил, хотя пытался убедить в обратном.
Михалыч смотрел ему вслед с улыбкой.
- А ведь я его предупреждал, - тихо проговорил он, - одна яркая звезда иссушит океан зла. Вот почему им никогда не победить.
Что-то привлекло его внимание на полу, он слегка подобрался, но не встал с места, продолжал сидеть на краю Максимовой кровати.
На полу взметнулось облачко, словно дым потек из-под половиц. Дымок сбился в кучку, утрамбовался, и появился маленький черт, с едва заметными рожками, уморительной мордой и еще не до конца отросшим хвостом с кисточкой. Он тщательно оглядел себя со всех сторон, стряхнул с плотной шкурки остатки дыма и поднял глаза на сидящего перед ним человека.
Сразу же опасливо попятился, но далеко не ушел, остановился и шаркнул ножкой с пышной манжетой из шерсти на щиколотке, как у пуделя с модной стрижкой. Такие же украшения были у него на запястьях и что-то вроде жабо на шее.
- Приветствую, светлейший, - произнес он щенячьим голоском, и хвостом вильнул совсем как щенок. - Позволь слово молвить.
- Ну здравствуй, - отозвался Михалыч с озорными искрами в глазах. - Экий ты смелый! И учтивый к тому же. Говори, я слушаю.
- Меня Себ прислал.
- Это я уже понял. Что ж такую малявку снарядил? Или постарше не нашлось?
- Со старшим ты не стал бы разговаривать, - с хитрым видом пояснил чертенок. - Мне, светлейший, и то вчера от тебя досталось. Вот смотри. - Он взял в лапу хвост и показал опаленную кисточку. - Еле ноги унес.
- Так это ты прыгал на рояле? В следующий раз я тебе весь хвост оторву.
- Помилосердствуйте, господин, что за черт без хвоста? Я только-только хвостом вилять научился. Черт без хвоста и не черт вовсе, а так, инвалид детства, меня из свиты сразу прогонят, а ведь на редкость удачно устроился.
- Да ты болтун, как я погляжу, и хитрюга с детства.
- Я лучший ученик! - с гордостью заявил чертяка.
- Плохо, - покачал головой Михалыч, - лучших учеников-чертей я совершенно не переношу.
- По правде сказать, я сильно прихвастнул, - тотчас потупил плутовские глазки посланец. - Не далее как вчера старшие выпороли меня за то, что я нюхал цветы в саду.
- А что же, нельзя?
- Рвать можно, а нюхать нельзя, - тоном зубрилы поведал чертенок. - Цветы пробуждают добрые чувства. Музыку тоже слушать нельзя и еще эти… - он запнулся и с большим усилием произнес: - … вз…возвышенные стихи. А еще они сердятся, что я люблю мыться, - совсем уже опечалился мошенник и поглядел так, что у любого от жалости содрогнулось бы сердце.
- Ты мне здесь глазки не строй! - строго сказал Михалыч, пряча улыбку. - Знаю я вас, чертей. - Маленький пройдоха развлекал его: он, по всем признакам, был щёголем, его черная шкурка лоснилась, кисточки на хвосте и лапах были аккуратно расчесаны и взбиты. - Так зачем тебя прислал Себ?
Печальная мордаха тотчас приняла льстивое выражение:
- Господин велел передать тебе, светлейший, что некий вор, преступную жену коего ты уличил, подослал сюда убийц… как их… - киллеров, чтобы они покончили с тобой, а заодно и с твоими друзьями. Тебе, естественно, они причинить вреда не смогут, но музыканта пристрелят за милую душу.
- Надо же! С чего это твой господин так расщедрился, что предупреждает меня об опасности? Что он еще сказал?
Чертенок приосанился:
- Господин велел передать, что поединок с тобой для него дело чести, поэтому он не потерпит вмешательства третьих лиц в сложившуюся ситуацию.
- Передай своему господину: я рад, что он не забыл слово "честь". И последнее: зачем он предупреждает меня о том, что я и сам узнаю?
Чертенок надулся важностью:
- Он сказал, чтобы ты не вмешивался, это по нашему ведомству.
- Как зовут тебя, маленький негодяй?
- Зет, к вашим услугам, - шаркнул ножкой черт.
- Хорошо, ступай, Зет. Отчитайся перед господином и скажи, что отлично выполнил поручение.
- Можно так и передать? - совсем по-ребячьи обрадовался тот.
- Слово в слово, - серьезно подтвердил Михалыч.
Сорванец подпрыгнул, скрутился винтом и исчез.
- А "до свидания" где? - крикнул вслед Михалыч.
Вошел Максим.
- Ты с кем разговариваешь? - удивился он.
- Был тут один шкет, да вовремя удрал. Так мы идем завтракать?
За день больше ничего не случилось. Обстановка в усадьбе была спокойная, ночные разбойники до времени поутихли. После вечернего чая мужчины пошли, по настоянию Михалыча, к пруду. Максим, как обычно, вымотался в процессе изнурительного сочинительства. Заботливый опекун устранил последствия ночной травмы, но, по его убеждению, общее состояние Максима требовало длительного пребывания на воздухе.
Солнце еще блестело за лесом рубиновым краешком диска, золотые и багровые облака сгрудились над ним, наперебой подставляя бока последним лучам уходящего светила. Воздух был неподвижен, но свеж, прозрачную тишину нарушало едва слышное журчание источника.
Мужчины расположились в беседке, чтобы послушать окончание рассказа Веренского:
- Как я уже говорил, Себ ждал, что я принесу книгу вечером следующего дня. Но я решил схитрить и остаться при своих новых способностях и при книге. Мне хотелось ее тщательнее изучить. Вдруг в ней содержались еще какие-нибудь ценные сведения. Я оправдывал себя: о том, чтобы передать кому-то книгу, в ней не было сказано ни слова, а она, по сути своей, являлась завещанием.
Кроме того, я понимал, что открыл дверь в потусторонний мир, пробил опасную брешь, которая будет расширяться, постепенно стирать грань между несовместимыми реальностями. Да и с какой стати я должен был держать слово, данное какому-то исчадию ада, ведь я не знал достоверно, кто такой Себ. В любом случае, если Себ тот, за кого себя выдает, то его необходимо изолировать, а играть в честность с посланцем преисподней просто смешно.
Взвесив все "за" и "против", я пришел к выводу, что врата надо немедленно закрыть, а книгу не отдавать. Я наивно полагал, что закрыв врата, отрежу путь Себу в наш мир.
Я отправился в особняк днем, предполагая, что силы зла менее активны в дневное время - и не ошибся. Мне удалось исполнить вторую магическую пьесу, так же как и первую, по памяти. То, что музыка сработала, я понял сразу по тому, как в комнате потеплело, и исчезли побеги плесени с потолка.
Я вздохнул свободно и отправился навстречу славе. Последующие годы я уверенно взбирался по ступеням исполнительской карьеры. Весь мир рукоплескал мне, деньги текли рекой, я выкупил имение и перевез в него мою семью. Мама, к несчастью, быстро умерла, не успела вкусить всех преимуществ богатой жизни, зато Лиза росла в роскоши и довольстве. Ее мы, естественно, тоже отдали учиться игре на фортепиано, просто для общего развития, так же как и на танцы, позже она стала посещать компьютерные курсы и уроки английского языка. Я решил держать дочь до двадцати лет дома и лишь потом определить в институт. Мне казалось, что так я смогу оградить ее от преждевременных соблазнов столичной жизни, позволю ей повзрослеть, обрести твердые убеждения, необходимые девушке из хорошей семьи.
Ей только исполнилось девятнадцать, когда она познакомилась с Васей…
Веренский сделал паузу, глядя на молодого лесничего.
- Пожалуй, дальше Вася расскажет лучше меня.
- Не уверен, что у меня получится, - залился краской тот. Откровенничать об отношениях с Лизой в присутствии отца ему было неловко. - Лиза однажды подвернула ногу, - обдумывая слова, заговорил он, - зацепилась за корень на лесной тропинке. Она любила гулять в лесу рядом с домом, дальше ей ходить не позволялось, мало ли какой отморозок объявится. Она была благовоспитанной девушкой.
Поэтому, когда я предложил ей свою помощь, она вначале отказалась, постеснялась незнакомого парня, но я настоял и отвел ее домой, почти отнес. Влюбился я мгновенно, и использовал любую возможность, чтобы наши встречи продолжались. Сначала я выказал деятельное участие: вызвал врачей, близко познакомился с родителями, на следующий день пришел справляться о самочувствии, предлагал помощь под разными предлогами и скоро стал в доме своим человеком. Галина Ильинична ко мне благоволила, но Леонид Ефимыч держался со мной сухо: я был неугодным поклонником. Отец собирался познакомить Лизу с перспективными молодыми людьми, когда, по его расчетам, настанет для этого пора. А тут какой-то егерь с ружьем.