Трубопроводов впал в своеобразный транс. С каждым шагом он погружался в это состояние все глубже и глубже. Постепенно зона осознавания себя начала смещаться в сторону затылка, затем далее, за пределы тела. Трубопроводов, словно бы, висел над собственной головой, и это состояние принесло ни с чем не сравнимое блаженство. Увидев вывеску какого-то ночного клуба, он понял, что непременно должен туда войти. Толкнув дверь, Трубопроводов оказался в приятном полумраке. Людей было много. В воздухе приятно пахло дорогими напитками и, совсем немного, табаком. В основном, здесь курили сигары. Пока Трубопроводов шел к стойке, освободился табурет.
– Коньяк, – заказал он, садясь на табурет.
– Вам какой?
– Такой, чтобы не было мучительно больно за бездарно потраченные деньги.
Эта фраза заставила бармена ненадолго задуматься. Вскоре перед Трубопроводовым возник бокал с темным, приятно пахнущим напитком. Коньяк был хорошим, и Трубопроводов несколько раз глубоко вдохнул его аромат, прежде, чем приступить к дигустации. Какое-то шестое чувство подсказывало ему, что он здесь не случайно, что это – ПРИГЛАШЕНИЕ, но кто и зачем пригласил его, на этот раз, Трубопроводов не знал.
– Нравится? – услышал он приятный женский голос, который вывел его из состояния глубокой задумчивости.
Трубопроводов вдруг понял, что все это время непроизвольно пялился на золотой медальон соседки справа. Это была известная всем эмблема: глаз в треугольнике, только вместо зрачка в глазу была микросхема с множеством металлических ножек.
Медальон находился на уровне небольшой, но красивой груди, аппетитно проступающей сквозь обтягивающий свитер. Хозяйке медальона, на вид, было чуть больше двадцати. Была она невысокой, стройной. Симпатичное лицо, красивые руки. Короткие волосы, окрашенные в черно-красный цвет. Лицо почти без следов косметики. В руке тонкая ментоловая сигарета.
– Ценная зверюга, – ответил Трубопроводов, – никогда не видел такого решения.
– Это символ обновленной магии, – гордо сообщила девица.
– А что, есть и такая? – спросил Трубопроводов, которому так и не удалось скрыть своё скептическое отношение, граничащее с легким сарказмом.
– Представь себе, есть, – в голосе барышни появился вызов.
– Извини, если обидел, но я всегда думал, что магия есть только одна. Та, которая работает. Остальное – одноименная фигня.
Барышня не ответила.
– Так, что там за новая магия, если не секрет? – спросил Трубопрводов скорее для поддержания разговора, чем из интереса. Он не любил рассказывать сам, предпочитая слушать собеседника. Так, по крайней мере, не надо напрягать мозги.
Основным элементом новой, как впрочем, и старой магии является магическая процедура или ряд определенных действий, приводящих к желаемому результату. Процедура делится на две основные части: ритуал и непосредственно магический элемент. Ритуал в магии – это своеобразное шоу, целью которого является достижение определенного психофизического состояния, как самим магом, так, и его клиентом, если процедура совершается в присутствии клиента. При этом, ритуал должен проводиться с учетом места, времени и культурных особенностей участников ритуала. Так, например, сатанистов глупо пугать чертями, христиан – гневом языческих богов, дзен-буддистов – адом, а материалистов-атеистов – мистикой.
Особенностью нашего места – развитые страны Европы и Америки, и времени – начало XXI века, является то, что истинной религией для большинства людей является вера в некую Науку с большой буквы. Косвенным доказательством этому служит хотя бы то, что современные шарлатаны, пытаясь втюхать легковерным гражданам очередные истины и откровения, подают свои учения в так называемом псевдонаучном стиле. Другими словами, чтение заклинаний вокруг магических фигур и ритуальные завывания с магическими талисманами в руках сегодня являются действенными исключительно в системе отсчета шарлатан – лох, и только в качестве средства отъёма денег у населения.
Ставшее столь популярным среди интеллектуалов шестидесятых использование шаманских технологий, основанных на приеме психоделических наркотиков, сегодня имеет больше недостатков, чем достоинств. Начиная от невозможности достать качественные психоделические препараты в необходимом количестве, заканчивая невозможностью обеспечения трех необходимых условий правильного трипа: установки, обстановки, дозировки. Использование вместо наркотиков холотропного дыхания эффективно только в ракурсе саморегуляции и клиент-терапевтических отношений. Гипноз тоже нельзя воспринимать, как панацею от вех болезней.
Отобрав у нас эффективные, еще в недалеком прошлом, инструменты, сегодняшний день дал нам поистине магическую панацею, а именно – виртуальный мир, который по праву занял место ЛСД и других психотропных препаратов. Не зря же его создали те, кто, в свое время, съел не один пуд чудодейственной кислоты.
Магия сегодня вполне может заменить ритуалы и амулеты компьютерными программами, которые, по своей сути, есть не что иное, как математические заклинания, заставляющие виртуальный мир плясать под свою дудку. Но это не все. Используя фрактальную математику, аудио– и визуальные (в перспективе – и тактильные, при работе в спецкостюмах) вибрации можно воздействовать на психику человека в строго заданном режиме.
Внедряя магические подпрограммы в наиболее используемые программы, такие, как игры, можно сделать магическое воздействие на человека поистине массовым.
Новая магия – это компьютерная магия, основой которой служит виртуальное воздействие одного подсознания на другое, минуя всю ритуальную мишуру, минуя речь, минуя все привычные способы воздействия.
– Кстати, сегодня на эту тему будет лекция, если тебе интересно, – закончила она свой рассказ.
Трубопроводову было интересно и он не стал этого скрывать.
– Тогда пошли, – сказала барышня, вставая с табурета.
Бросив несколько купюр на стойку, Трубопроводов поспешил за ней.
– Как тебя зовут? – спросил он уже на улице.
– Глория. А тебя?
– Максим.
– Странное имя.
– Не знаю. Я привык.
После бесконечного петляния по городским улицам Глория привела Трубопроводова к закрытому "Складу подержанных презервативов", как было написано на воротах большого кирпичного сарая, запертых на солидный замок.
– Предлагаешь заняться проникновением на чужую частную территорию со взломом? – спросил Трубопроводов.
– Очевидный путь существует только для дураков, – ответила она, – помоги.
Вдвоем они подняли крышку люка, расположенного в паре метров от стены склада.
– Прошу.
– А как же – дамы вперед?
– Как знаешь, – сказала Глория и ловко полезла в люк.
Похоже, ей это было не впервой.
Трубопроводов полез следом с ловкостью коровы, выплясывающей на льду.
– Не забудь вернуть крышку на место, – предупредила Глория.
На дне люка было темно, душно, но просторно. Воняло пылью.
– Что теперь? – спросил Трубопроводов.
– Жди.
Когда глаза немного привыкли к темноте, Трубопроводов увидел массивную железную дверь в стене. Ни ручки, ни замочной скважины в ней не было.
– Подожди, сейчас откроют, – сказала Глория.
Дверь открылась минут через пять. Яркий свет ослепил Трубопроводова, и ему пришлось закрыть глаза.
– Иди за мной, – услышал он голос Глории.
Взяв за руку, Глория потащила его за собой туда, откуда слышались голоса людей. Открыть глаза Трубопроводов смог, только, уже внутри склада. Там, в отгороженном перегородками помещении, скорее всего, в кабинете менеджера, были расставлены в несколько рядов стулья, перед которыми стоял большой телевизор. На экране были фигуры, порожденные фрактальной математикой. Они сменяли друг друга, вызывая приятные ощущения полета, какие бывают в гипнотическом трансе. Свободных мест в этом импровизированном зале было немного.
– А жареная кукуруза будет? – шепотом спросил Трубопроводов, садясь на стул в одном из последних рядов.
– Смотри на экран, – оборвала его Глория.
На несколько секунд экран погас, затем появилось новое изображение. Показывали крупным планом мужчину. Фон был серовато-белым. Никаких признаков обстановки или мебели. Лицо человека скрывала маска, какие, обычно, используют бандиты и спецназовцы.
– Рад приветствовать всех тех, кто сумел прочитать мои знаки, – негромко произнес он, немного металлическим, измененным голосом, – пришло время назвать вам ключевое слово любой магической системы: ЭКСТАЗ.
Как вы уже знаете, существует два принципиально противоположных подхода к человеческой природе: культура экстаза и культ аскетизма. Демаркационной линией между ними служит Срединный Путь, но о нем мы поговорим в следующий раз.
Хочу подчеркнуть, что, несмотря на декларируемые лозунги общественных, политических, религиозных образований, наиболее принципиальное значение имеет их отношение к экстазу. Наиболее доступным и наиболее важным для нас является экстаз сексуальный. Поэтому, в зависимости от отношения к сексу, мы можем получить либо человека свободного, разумного, самостоятельного, не боящегося принимать решения, либо покорный элемент стада или идеального раба.
В свое время Зигмунд Фрейд открыл процесс, управляющий нашей психической жизнью. Остановлюсь на нескольких важных для нас выводах:
Во-первых, сознание занимает лишь незначительное место в психической жизни и контролируется бессознательными психическими процессами, недоступными для сознательного контроля;
Во-вторых, человеческая сексуальность активно развивается уже с младенческого возраста, причем, она не имеет никакого отношения к размножению. Термины сексуальность и размножение и сексуальное и генитальное далеко не тождественны.
В-третьих, в детской сексуальности особое место занимают отношения родителей и ребенка, обычно подавляемые из-за страха наказания. Сексуальная деятельность ребенка блокируется и вытесняется из памяти, что не ослабляет её, а наоборот, усиливает, и даёт ей возможность проявляться в виде различных патологических расстройств психики;
И, в-четвертых, нравственные нормы человека обязаны своим появлением воспитательным мерам и родительским установкам, полученным в детстве. Исходный конфликт между желаниями ребенка и родительским подавлением этих желаний в дальнейшем превращается в конфликт между инстинктом и моралью.
Также, было обнаружено, что ограничение и подавление сексуальности приводит к изменению характера человека и человеческих чувств. Процитирую "Психологию масс и фашизм" Вильгельма Райха.
"В результате морального сдерживания естественной сексуальности ребенка, которая на последнем этапе, приводит к существенному ослаблению его генитальной сексуальности, у ребенка развивается пугливость, робость, страх перед авторитетом, покорность, "доброта" и "послушание" в авторитарном смысле этих слов. Такое сдерживание парализует действие мятежных сил в человеке, так как каждый жизненный порыв теперь обременен страхом; поскольку секс стал запретной темой, критическая способность и мысль человека также становятся запретными. Короче говоря, задача морали заключается в формировании покорных личностей, которые, несмотря на нищету и унижение, должны соответствовать требованиям авторитарного строя. Таким образом, (патриархальная) семья представляет собой авторитарное государство в миниатюре, в котором ребенок должен научиться приспосабливаться к социальным условиям. Необходимо ясно понимать, что авторитарная структура личности в основном формируется путем погружения сексуальных запретов и страхов в живую субстанцию сексуальных импульсов. Вышеупомянутый процесс приводит к возникновению консерватизма, страха перед свободой – одним словом, реакционного мышления. С помощью этого процесса сексуальное вытеснение усиливает политическую реакцию, превращает массового индивидуума в пассивную аполитичную личность и создает вторичную силу в структуре личности – искусственную потребность, которая активно поддерживает авторитарный строй. Благодаря процессу вытеснения сексуальность не достигает естественного удовлетворения и поэтому стремится к различным заменителям удовлетворения".
Другими словами, все проповедники высокой нравственности или антисексуальной морали, независимо от своих побуждений, взращивают покорных воле фюрера, церкви или иного тоталитарного института. Превращение секса в греховный акт создает необходимые предпосылки для возрождения националистического, "красного" или религиозного фашизма. Причем, определяя антиподом нравственности, так называемую, распущенность, господа моралисты не желают принимать во внимание тот факт, что распущенность, как и большинство сексуальных извращений, есть прямое следствие подавления естественной сексуальности.
Сексуальная неразборчивость – это попытка заменить количеством глубину сексуальных отношений. Сексуально свободный человек, наоборот, ищет глубины, или действительной близости отношений, открывающей врата экстаза. Распутник же стремится к дешёвому разнообразию, за которым стоит страх перед действительно близкими отношениями. Причем, ни то, ни другое, напрямую не связано с количеством сексуальных партнеров или длительностью отношений. Принципиальными являются глубина и качество взаимоотношений.
Отказывая людям в праве на естественный экстаз, аскетический культ пытается подменить его религиозным чувством. Вильгельм Райх говорит об этом следующее:
"При всей неполноте приведенной характеристики религиозного чувства мы, тем не менее, можем обобщить основные положения следующим образом.
1. Религиозное возбуждение является вегетативным возбуждением, сексуальная природа которого представлена в ложном свете.
2. Представляя в ложном свете возбуждение, религиозная личность отрицает существование своей сексуальности.
3. Религиозный экстаз служит заменителем оргастически– вегетативного возбуждения.
4. Религиозный экстаз не освобождает от сексуальности; в лучшем случае, он вызывает мышечную и психическую усталость.
5. Религиозное чувство является субъективно подлинным и имеет физиологическую основу.
6. Отрицание сексуальной природы указанного возбуждения приводит к утрате искренности характера."
"Клинический опыт неопровержимо доказывает, что религиозные убеждения проистекают из заторможенной сексуальности, причем источник мистического возбуждения необходимо искать в заторможенном половом возбуждении. Отсюда неизбежно следует вывод, что ясное осознание сексуальности и естественная регуляция половой жизни предопределяют судьбу любой формы мистицизма. Другими словами, естественная сексуальность является главным врагом мистической религии.
Справедливость этой точки зрения подтверждается тем, что церковь повсеместно ведёт антисексуальную борьбу, ставит её в основу своих догм и выдвигает на первый план своей массовой пропаганды".
Подавление сексуальности – это не только запрет на внебрачный секс, на контрацепцию, на секс ради наслаждения. Оно начинается уже тогда, когда ребенок знакомится со своим телом, со своими гениталиями. И репрессивная борьба с детским онанизмом – это первый большой шаг на пути порабощения человека. Затем – это чувство стыда за юношескую мастурбацию, затем – стыд за неверность нелюбимому человеку…
Телеэкран погас.
В следующее мгновение на нем появился план здания, на котором зелеными стрелками были показаны пути к отступлению. Красным были обозначены блокированные полицией зоны.
– Сюда, – сказала Глория, беря Трубопроводова за руку, как маленького.
Все повставали с мест и организованно, как на съемках образцово-показательного учебного фильма, направились к выходам.
– Наверх.
Глория отвела Трубопроводова на чердак, откуда, благодаря заранее проделанному ходу в стене, они перебрались в помещение соседнего склада, затем, через подвал, выбрались на улицу. Теперь надо было выйти в жилой район, за территорию облавы.
Сначала лекция, а, потом, и облава возбудили в них желание. Добравшись до первого незапертого подъезда, они вошли внутрь и принялись страстно целоваться. Если бы не было так холодно, они наверняка бы занялись там любовью.
Где продолжим? – спросила Глория в паузе между поцелуями.
– Тебе решать. Я не местный и совершенно бездомный.
– Такси ко мне будет стоить десятку, не меньше.
– Десятка у меня найдется.
– Так, ты богатый?!
– Скорее, расточительный.
В машине под неодобрительное молчание водителя они продолжили любовную игру. Они уже готовы были заняться сексом прямо в салоне, когда водитель остановился возле дома Глории. Это был высотный дом в достаточно приличном районе города. Расплатившись с водителем, они вбежали в подъезд и, не дожидаясь лифта, помчались на четвертый этаж, где жила Глория, останавливаясь на лестничных площадках только для того, чтобы продолжить распаляющие их ласки. Оказавшись в квартире, Глория, не зажигая свет, потащила Трубопроводова в спальню, где они рухнули на кровать, стараясь как можно быстрее избавиться от одежды и сплелись в страстных объятиях.
Прошло не меньше сорока минут, прежде чем, счастливые и уставшие, они решились на перерыв.
– Будешь курить? – спросила Глория, нащупав сигареты.
– Давай.
Когда они закурили, послышались аплодисменты.
– Кто здесь! – закричала Глория.
Им в лицо ударил свет мощного фонаря.
– Одевайтесь и без глупостей, – услышали они мужской голос.
Через 10 минут, в сопровождении троих парней серьезной наружности, они вышли из дома. У подъезда ждал черный фургон с тонированными окнами. Когда за окнами начали мелькать, пустующие в это время года, дачные дома, Трубопроводов осознал, что живыми их ни за что не выпустят, и от этой мысли ему стало почему-то холодно.
Вдруг у машины ни с того ни с сего заглох двигатель, и потухли фары.
– Что за чёрт! – выругался водитель.
Один из крепких парней достал из кармана мобильный телефон, но он тоже был мертв.
– Надо убираться отсюда, выходим, – приказал водитель, который, похоже, был среди них старшим.
Когда все вышли из машины, в небе над ними вспыхнул яркий свет, парализующий волю. В десятке метров над их головами неподвижно висел, довольно-таки, крупный объект, поймавший их в ловушку своих прожекторов.
Последним, что увидел Трубопроводов, были небольшого роста большеголовые существа, спустившиеся сверху по этому же лучу света.