Проснувшись, Трубопроводов обнаружил себя на грандиозной, достойной Страны Великанов кровати. В нескольких километрах от него мирно посапывала во сне Глория. Она выглядела по-детски трогательно. Окно у изголовья было завешено шторами, которые пропускали сюрреалистический бело-сероватый свет. Сквозь шторы разглядеть что-либо было невозможно, а раздвигать их Трубопроводову было лень. Комната была подстать кровати. Визуально её размеры увеличивало сведённое до минимума количество мебели. Попытка определиться в пространсве-времени не дала ровным счетом ничего. Как ни старался, Трубопроводов так и не смог вспомнить, как и когда они здесь оказались, и что это вообще за "ЗДЕСЬ". Сев по-турецки, он тупо уставился перед собой.
"Интересно, почему это предельно тупое состояние принято называть задумчивостью?" – промелькнуло у него в голове.
Эта мысль, с момента пробуждения, оказалась самой разумной. Осознав это, Трубопроводов улыбнулся.
Сладко потянувшись, проснулась Глория.
– Мне бы быть такой бездомной! – с немного завистливым вздохом сказала она, окинув взглядом спальню.
Трубопроводов оставил её слова без внимания.
– А чего это мы в темноте? – спросила она, собираясь раздвинуть шторы.
– Я бы на твоем месте этого не делала, – произнес женский голос.
Глория, буквально, подскочила на месте. Трубопроводов отреагировал спокойней, узнав голос Лаймы.
– Не бойся, это свои, – сказал он.
Посчитав его слова приглашением, Лайма материализовалась посреди комнаты с полным подносом в руках.
– Привет, Лайма, – поздоровался Трубопроводов, – это – Глория. Глория, это – Лайма, – сейчас она здесь за хозяйку.
– Как вам комната для гостей? – спросила Лайма, ставя поднос на небольшой столик и включая свет.
– Так мы не у тебя? – удивилась Глория.
– Вы в доме-музее Максима Максимовича, – ответила вместо Трубопроводова Лайма, – и дом в вашем распоряжении. Только шторы не трогайте.
– Конспирация? – нарочито картавя, спросил Трубопроводов.
– Дело в том, что этот дом был спроектирован и построен как тайный форпост Атлантиды. Он находится нигде и одновременно повсюду, поэтому его невозможно выследить даже таким созданиям, как алкхи, не говоря уже о мрукксах и местных искателях сенсаций. Так, что, за окнами у нас вид на первозданный космический хаос, а выдержать подобное зрелище под силу далеко не каждому.
– Подожди, но если все так, как ты излагаешь, то как мы здесь оказались?
– Искажение памяти – это одна из стандартных процедур, выполняемых в автоматическом режиме, так, что, скоро вы всё вспомните, а вот как ты сюда попал в первый раз, да еще в камзоле и при шпаге… Вот это настоящая загадка.
– Подождите, я ничего не понимаю, – перебила их Глория.
– А здесь все ничего не понимают, так, что, не обращай внимания, – посоветовала Лайма, – кстати, чем вы собираетесь заняться? – спросила она.
– Мне нужно найти Нубова или Ты, – решил Трубопроводов, который без них чувствовал себя совершенно беспомощным.
– А я поеду домой.
– Исключено.
– Это еще почему? – огрызнулась Глория.
– Вас сейчас ищут по всему городу, так, что, в Мелиополис путь закрыт.
– А что в Москве? – спросил Трубопроводов.
– Там, вроде, спокойно.
– Тогда, может, со мной в Москву? – предложил он Глории.
– В Москву? А где это?
– Не знаю, как тебе объяснить… – растерялся Трубопроводов, который понятия не имел, где находится ЭТА Москва, – Ты не поменяешь пиастры на рубли? – спросил он у Лаймы.
– Конечно, и даже подберу вам кое-что из одежды. В Москве сейчас, относительно, не холодно, но не настолько, чтобы отказаться от ботинок и теплых курток.
Примерно через час экипированные, как среднестатистические коренные москвичи, Трубопроводов с Глорией вышли из музея на одну из московских улиц. Внутренний карман Трубопроводова приятно оттопыривала толстенькая пачка тысячерублевых купюр – пиастры котировались достаточно высоко.
– Б..дь! – выругалась Глория, – я вспомнила!!!
Трубопроводов тоже вспомнил. И страстное занятие любовью, и похитителей, и НЛО… Конечно, если бы это случилось до его путешествия в Москву, наверняка, он бы впал в ступор, но события последних месяцев заставили его воспринимать подобные вещи, как что-то, само собой разумеющееся. Увидев впереди скучающих у остановки таксистов, Трубопроводов направился, было, к остановке, но Глория остановила его, схватив сильно за руку. Она была на грани истерики.
– Я никуда не пойду, пока ты мне все не объяснишь, – заявила она.
– Найдем Ты, он все расскажет.
– Нет.
– Я знаю не больше, чем ты.
– Расскажи это кому-нибудь другому.
– Послушай, то, что я знаю этих людей, еще не значит, что я знаю, кто они. Пошли. Ты привлекаешь к нам внимание.
И, действительно, на них уже начали поглядывать прохожие, в предвкушении развития скандала. Это подействовало, и Глория, ко всеобщему разочарованию публики, немного успокоившись, направилась с Трубопроводовым в сторону такси.
– Кастелянского 32, – назвал адрес Трубопроводов, садясь в машину.
– Триста.
– Поехали.
– Подожди в машине, – сказал он Глории, когда они прибыли по указанному адресу.
– За простой придется доплатить, – предупредил водитель.
– Хорошо, – согласился Трубопроводов.
Найдя нужный подъезд, Трубопроводов поднялся на третий этаж и позвонил в дверь.
– Кто там? – услышал он женский голос.
– Здравствуйте. Недавно мы были у вас с Ты… Я пытаюсь его найти.
– Не знаю я никакого Ты, – женский голос стал недовольным.
– Извините, наверно, я ошибся домом.
Два других адреса дали аналогичный результат. Решив, что дальнейшие метания по столице не дадут ровным счетом ничего, Трубопроводов назвал последний адрес:
– Психиатрическая больница № 8.
– Вы, наверное, к Ты? – спросил вахтер, узнав Трубопроводова.
– Он здесь?
– Он вас ждет. Думаю, он в саду.
От этих слов словно просветлело вокруг.
– А давно он здесь?
– Не знаю, я здесь всего третий год.
– А он?!
Наконец-то, Трубопроводов понял, откуда Ты знакомы все обитатели этого, по меньшей мере, странного заведения.
В саду Ты не оказалось. Хмурого вида мужчина, который там гулял, указал им на дверь в палату – аппартаменты с отдельным входом.
– У себя в президентском номере, – пояснил он.
На двери висела табличка:
НЕ СТУЧАТЬ! ОТКРЫТО – ВХОДИТЕ. ЗАКРЫТО – ВАЛИТЕ НА…
Последнее слово было замазано краской.
Дверь оказалась незапертой.
Ты они нашли в чайной комнате его пятикомнатной палаты. Он сидел на подушечке, на застеленном толстым ковром полу, и пил чай. Перед ним стоял небольшой столик с чайничком и чашкой. Другой мебели в комнате не было.
– Привет, чай будете? – спросил он, увидев гостей.
– Так ты, значит, здесь? – с нескрываемой иронией в голосе спросил Трубопроводов.
– А что? Прекрасная палата, питание и все такое… Дороже, правда, чем в гостинице, но, с учетом принципа понижения положения…
Ловко орудуя чайными принадлежностями, Ты начал готовить чай для гостей.
– Ты говорил про какой-то принцип, – напомнил Трубопроводов, поняв, что объяснений больше не будет.
– Согласно этому принципу сажают обычно тех, кто пытается устоять. Я же уже лежу, и поэтому меня можно отправить только под землю. Но так как я не претендую на золото партии или на место возле нефтяных закромов, со мной никто связываться не станет. Угощайтесь.
Ты несколько церемонно разлил по чашкам чай. Глория машинально взяла чашку и сделала глоток, не чувствуя вкус напитка. Мысли её были далеко.
– Стой! Так нельзя! – завопил Ты.
Глория испуганно поставила чашку и уставилась на него.
– У меня слишком дорогой чай, чтобы его вот так пить. К тому же, у чая есть душа, и он может обидеться…
– Мне сейчас не до этой херни.
– Знаешь что, дорогая, давай ты сейчас пошлешь все свои мысли в чёртову задницу и сосредоточишься на чае, иначе я позову санитаров с вот такими шприцами!
– Хорошо, – слова Ты заставили Глорию улыбнуться.
– Как чай? – немного позже спросил он.
– Не знаю, – призналась Глория, – компот какой-то.
– Чем лучше чай, тем меньше он напоминает то, что принято в народе понимать под вкусом чая. Ладно, рассказывайте, – продолжил он разговор, когда чаепитие подошло к концу.
– Говоря эзотерическим языком, – начал свое объяснение Ты, после того, как Глория с Трубопроводовым поведали ему о случившемся, – человечество разделено на два круга. Внутренний круг или Школу составляют те, кто обладает или стремится к тому знанию, которое невозможно выразить в словах. Внешний круг – все остальные. У каждого класса этой Школы, или эзотерической традиции, прошу не путать с вялотекущим эзотеризмом теософов и прочих словолюбцев, свое отношение к кандидатам в ученики.
Мы ждем, когда будущий ученик сам достаточно проявит себя. Псы для пополнения своих рядов используют Ловцов Человеческих. Это нечто вроде соколиной охоты. Тебя, мой друг, они выпустили в свободный полет, и ты вернулся с добычей. Так что, милая барышня, можешь распрощаться со своей прошлой жизнью.
– Какого хрена… – вспылила Глория, но Ты успокоил её одним взглядом своих, немного лукавых, глаз.
– Это предопределение судьбы, – продолжил он, – и против неё не попрёшь. Так, что, можешь смело считать себя гражданкой Атлантиды.
– Той, что утонула? Спасибо.
– Ты ей еще не сказал? – удивился Ты.
– У меня не было времени.
– На что у тебя не было времени? – окрысилась на Трубопроводова Глория.
– Ладно, всё равно, придется рассказывать сначала.
Вернувшись на Землю (я не стал повторять то, о чём уже было сказано), Псы основали на одном из больших островов с прекрасным климатом нечто вроде Академгородка – государства. Они изучали одичавших людей и пытались повернуть их на путь развития. Для этого, Псы стараются об этом не говорить, они вывели хищников-каннибалов, как некий катализатор эволюции. Именно эта, всё возрастающая, гонка поисков новой стратегии убийства, с одной стороны, и новых способов защиты, с другой, заставила наших предков развиваться с предельно возможной скоростью. С другой стороны, именно страх перед каннибалами-убийцами заставил травоядных людей расселяться по всей планете, осваивая все новые и новые территории. Убегая от своих хищных собратьев, люди забрались туда, куда бы, будь всё иначе, они не пошли ни за какие деньги.
Какое-то время все шло просто замечательно. Люди медленно, но развивались. Войны сдерживали рост численности населения. При помощи эпидемий и пандемий Псы корректировали человеческий генофонд. И, если бы не вмешательство алкхов… Но алкхи запустили на Землю мруксов, отравивших человеческое сознание, сначала религиями, а потом и идеями гуманизма. И то, и другое, было создано, чтобы: во-первых, уничтожить наиболее лучших и сохранить потомство худших; и, во-вторых, чтобы при помощи бесконтрольного размножения людей вызвать планетарную катастрофу.
Разумеется, деятельность Псов совершенно не устраивала алкхов, которые решили предпринять против них решительные действия. Узнав об этом, Псы пошли на хитрость. Перебравшись под землю, они сами потопили свой остров, вызвав искусственное стихийное бедствие. Разумеется, отказываться от контроля над сознанием людей они не собирались, поэтому им пришлось создать несколько видимых противнику баз наблюдения, в частности, базы НЛО на дне океана и на темной стороне луны. Причем, большая часть НЛО служит исключительно прикрытием для основной деятельности Псов.
Также, чтобы окончательно запутать следы, они разместили по всей планете "тайные" свидетельства своей деятельности, которые демонстрировали, под видом глубочайшего секрета, наиболее настырным искателям истины, многих из которых на поиски Атлантиды толкали Мрукксы. Кое-что в этом Диснейленде, в частности, было найдено и описано в книгах доктором Мулдашевым.
– Подожди… Так, что, НЛО – это летающие собаки? – спросила охреневшая от этого повествования Глория.
– Только часть. Причем, не самая дружелюбная по отношению к людям. Для Псов человечество – это зараженный генетический материал. Ладно, пойдёмте что-нибудь сожрем, – предложил Ты, посмотрев на часы.
– И, все же, как ты сюда попал? – спросил за обедом Трубопроводов, которому этот вопрос не давал покоя.
– Ты прав. Это было не просто. Для того, чтобы попасть именно в это почтенное заведение, надо сдать негласный экзамен. Сначала мне пришлось написать открытое письмо в министерство финансов, в котором, с целью увеличения популярности рубля, как у российского населения, так и за рубежом, я предлагал сделать следующее:
1. Увеличить размер купюр минимум до формата А-8;
2. Печатать на них картинки откровенного эротического содержания.
Затем я предложил строительным компаниям использовать энергию религиозных, футбольных и прочих фанатиков, размещая бесящую их информацию на предназначенных под снос объектах.
Ну, а входным билетом стала статья о том, что лесть, в своей сущности, это оскорбление. Потому что, льстя, льстец демонстрирует объекту лести, во-первых, то, что считает его лохом, ведущимся на всякую чушь; во-вторых, лесть нужна только тогда, когда ничего достойного похвалы или восхищения в объекте лести не обнаруживается… Ладно, – сменил он тему, – это всё лирика. Перейдем к более насущным делам. На пару недель я могу прописать вас здесь. Для этого вам достаточно записаться ко мне на семинар. Но, если вы хотите спать в одной постели, вам придется пожениться. Увы, здесь всё еще царит ханжество. Жениться, кстати, вы можете в нашем Храме Единственно Верного Евангелия. Потом, при желании, разведетесь. Делить вам, все равно, нечего.
Трубопроводов вспомнил церемонию с участием паралитиков, и ему стало нехорошо.
– Если хотите, настоятель Храма отец Проклов обвенчает вас и без церемонии, – словно прочел мысли Трубопроводова Ты, – это будет стоить чуть дороже, ну, да, деньги у вас есть. Так, что, если возражений нет, приступим к бракосочетанию.
Возражений не было и, заплатив за еду, наша троица отправилась в палату отца Проклова. Его они обнаружили за весьма достойным занятием – он мастерил бульбулятор из пластиковой бутылки.
– Штуцер делов, – резюмировал он, выслушав просьбу жениха и невесты.
Трубопроводов положил на стол новенькую купюру. Убрав деньги в карман, отец Проклов достал из-под кровати замызганную школьную тетрадь, в которую записал данные молодых.
– Расписывайтесь, – приказал он, – х… с вами, можете считать себя мужем и женой, если вам так больше нравится, – благословил он их, после того, как, сначала Глория, а потом и Трубопроводов, оставили свои автографы в тетради.
Семинар с питанием и проживанием стоил полторы тысячи на двоих. За эти деньги молодым супругам была предоставлена палата с огромной кроватью и отдельным санузлом, а, также, дешевое шампанское за ужином. В любом случае это было лучше, чем ничего.
В 9 утра сонные, но довольные, молодожены вошли в актовый зал больницы. Ты уже сидел на сцене за накрытым кумачом столом и с умным видом изучал микрофон. Вопреки здравому смыслу, зал был почти полон.
– Ладно, будем начинать, – зевая произнес он, посмотрев на часы, – итак, дамы и господа, – продолжил он, дождавшись тишины в зале, – темой нашего семинара будет один из наиболее сложных вопросов, несмотря на кажущуюся очевидность ответа, а именно: есть ли жизнь на Земле? К сожалению должен признать, что, несмотря на его актуальность, решению этого вопроса, даже среди представителей передовой науки, не уделяется достаточно внимания.
Более того, многие ученые предпочитают искать ответы на относительно отвлеченный вопрос, а именно, есть ли жизнь вне Земли. Почему-то эти, казалось бы, умные люди, не желают понять, что на второй вопрос можно ответить лишь после ответа на первый. Так, есть ли жизнь на Земле? Для большинства людей утвердительный ответ является аксиомой. Спросите любого дурака, и он, если, конечно, вы сможете заставить его отвечать серьёзно, совершенно однозначно даст утвердительный ответ.
Мы забываем, я говорю сейчас от лица таких вот идиотов, что, совсем еще недавно, было очевидно, что солнце встает на востоке и садится на западе, что Земля плоская, а в небе нет никаких метеоритов. Также, мы всеми силами стараемся не понимать, что всё, с чем мы имеем дело – это не реальность, как таковая, а пакет проработанных нашим сознанием ощущений. При помощи коммуникаций общество создает некую групповую действительность, существующую, предположительно, в нашем групповом сознании, назовем её матрицей. И в этой матрице, безусловно, жизнь есть, как есть и масса других весьма интересных вещей.
Так, каждая индивидуальная матрица отлична от любой другой индивидуальной матрицы и, одновременно с этим, соотносима с коллективной матрицей. Иначе там, где для одного была бы стена, для другого была бы дверь, но этого, как известно, не происходит. Для того, чтобы проще было это понять, представьте себе фотографию, которую сделали следующим образом: на одну и ту же пленку, в одном и том же масштабе, сфотографировали все матрицы, потом пленку проявили. Получилась общая область реальности и отдельные частные карманы. И в каждом из этих карманов нас ожидает масса сюрпризов. Так, например, то, что в нашей общей действительности людей начала XXI века нет никаких привидений, летающих на ступах ведьм, вампиров или оборотней, далеко ещё не означает, что их нет в каком-либо более частном кармане матрицы.
И, как знать, насколько крепка граница между частной и общей частями матрицы. С другой стороны, привычные для нас холодильники, автомобили, самолёты и телефоны реальны в исключительно малой, современной части этой матрицы. Напрашивается весьма интересный вывод: в матрице нет ничего реального или не реального. То, что реально в одном кармане реальности, совсем нереально в другом. И, более того, содержание матрицы не аналогично содержанию внешнего по отношению к ней или действительно реального Мира. Так, что, наличие жизни на Земле далеко ещё не решённый вопрос…
Слушая Ты, Трубопроводов медленно погружался в одно из тех трансовых состояний, вслед за которыми следовало "приглашение". Трубопроводов чувствовал, как кто-то или что-то, открывает для него "дверь откровения". Извинившись, он вышел из зала. В стене напротив входа в актовый зал, действительно, появилась открытая дверь, ведущая в уже знакомый ресторанчик.
Кобыла сидела за своим любимым столиком.
– Привет, – сказала она, – я заказала тебе свинину.
– Честно говоря, я бы предпочел что-нибудь полегче.
– Свинья – это священное животное, – понизив голос, сказала Кобыла, – именно поэтому её запретили есть недостойным. А, так как, у недостойных сильно развито чувство стадной гордости, им объявили, что свинья – это грязное животное. К сожалению, в последнее время мало кто чтит традиции, и священное мясо все чаще попадает на столы недостойных. Но такова жизнь, – вздохнула она, – тем более, что я позвала тебя не за этим. Пришло время тебе узнать, что вся собачья возня вокруг человеческой генетики – это не более, чем шоу для дураков. На самом деле они идут по следу Хасана ибн Саббаха, а он был переоткрывателем.
– Кем? – спросил Трубопроводов, решив, что ему послышалось.