– Переоткрывателем. Путь Псов – это след идеальных миров. Подобно шахтерам, они прорывают туннели в пространственно-временной мультиреальности. Говоря более простым языком, переоткрыватель заново переоткрывает историю, изменяя, тем самым, свое настоящее и будущее. Только представь себе Мир без Гитлеров, Сталиных и Тамерланов. Мир, где не было конквистадоров, где Америку населяют индейцы, а по её просторам бродят бизоны. Представь мир свободных людей, способных сосуществовать друг с другом и с другими формами жизни без насилия, без политиков и священников, без всей той мрази, которая отравляет наш мир. Поиском такого Мира и занимаются Псы. И, не смотри, что многие из них выглядят идиотами. Это не более, чем прикрытие или роль, которую они вынуждены играть в нашем варварском Мире. На самом же деле они – очень тонкие, умные люди, одни из лучших людей на этой планете.
– … что считать продолжение рода главной целью секса так же верно, как считать главной целью принятия пищи превращение её в говно. Хотя, и в том, и в другом случае большинство наших собратьев именно ради этого и занимаются подобными вещами, – закончил свою речь докладчик, – перерыв.
Трубопроводов с удовольствием поднялся на ноги. Задница болела и молила об отдыхе. Позади остались полдюжины семинаров, один идиотичней другого. И чем маразматичнее был семинар, тем дороже он стоил.
– Считающие себя умными идиоты не скупятся, когда дело касается знаний на уровне откровения, – прокомментировал Ты, записывая Трубопроводова на этот семинар.
– Но, зачем эти деньги трачу я?
– За тем же.
Трубопроводов хотел уже обидеться на друга, но тот пояснил:
– Эти семинары, как и средняя школа, действительно учат тех, кто понимает, как надо учиться. И, если одни в школе только разбазаривают время, а другие зубрят никому не нужную чушь, то третьи проходят прекрасный психологический тренинг общения, который впоследствии помогает им занимать достаточно высокое положение в обществе и добиваться неплохих результатов в жизни. Наблюдай за происходящим. Согласись, все эти люди, а многие из них считаются интеллигентами, имеют высшее образование, а то, и два, считают, что постигают Истину в её самом сокровенном смысле.
Попробуй сказать им, что всё это чушь, и, как знать, возможно, эти слова станут твоими последними. Людям свойственно защищать и лелеять багаж собственной глупости. Для них это – Святыня, за которую они готовы не только убить (большинство из нас от убийства отделяет лишь страх наказания), но даже умереть. Смотри, насколько они смешны в своем поклонении глупости, и помни, что каждый раз, когда ты пытаешься поклониться чему-то как Истине или Святыне, ты пополняешь их ряды, так как Истина – это лишь совокупность наиболее значимых человеческих заблуждений, а Святыня – дитя человеческой глупости. Почему?
Да потому, что ничто разумное или полезное не нуждается в ореоле святости. Да, и "Истина как таковая" доступна лишь напыщенным глупцам и проповедникам, среди которых немало и циничных шарлатанов.
После второго семинара Глория, несмотря на риск, вернулась к себе в Мелиополис. Трубопроводов искренне по ней скучал, но Мелиополис его к ней не пускал. Казалось, тот контакт, который возник у него с этим городом, навсегда разорван. Это было грустно, так как Трубопроводов достаточно сильно привязался к Глории.
В коридоре Ты с умным видом приставал к вышедшим хоть немного размяться слушателям. Увидев Трубопроводова, он стремительно направился в его сторону.
– Подпиши, – сказал Ты, всучив приятелю лист бумаги и ручку.
– Что это?
– Открытое коллективное письмо руководителям всех конфессий, призывающее канонизировать Ирода.
– Это еще зачем? – удивился Трубопроводов.
– Ирод был тем редким царем, который показал нам, как должно поступать с детьми. Особенно там, где людей стало до омерзения много. Представляешь, мы стоим на грани самоуничтожения в результате перенаселения планеты, а всякие дебилопатриоты призывают нас рожать! Кстати, помнишь Сигизмунда Соевича? – сменил он тему.
– Не очень, – ответил Трубопроводов, у которого в голове давно уже царствовал винегрет.
– Это хозяин дома с великолепным сортиром. Ты должен его помнить.
– Сортир помню, а дом и хозяина – нет.
– Вспомнишь. Завтра в 9 утра мы должны быть у него.
– А семинар?
Ты посмотрел на друга, как на идиота.
В вагоне шестичасовой электрички было практически пусто: кучка сельскомазохистов-дачников; несколько торговок с грязными мешками и сумками, набитыми, якобы, выращенными в собственных садах и огородах овощами; штук пять рыбаков и парочка пролетариев злобного вида. Последние добавляли к запаху гниения, обильно источаемому сумками, свой классовый аромат принципиально не мытых тел. Что поделать, если их классовому самосознанию претит все чистое и разумное или выходящее за рамки матерного жаргона. Трубопроводову хотелось спать, но холод, погода резко испортилась, не способствовал приходу сна. Всю дорогу Ты молча смотрел в окно, оставив друга наедине со своими мыслями. А мысли его были невеселыми: он скучал по Глории.
Наконец, электричка остановилась на, практически, безлюдной станции, и друзья выбрались на свежий воздух. Кроме них, на перрон вывалилась старуха с грязным мешком.
– Внучки, вы не поможете донести? – спросила она заискивающим голосом.
– Мы не говорить по-русски, – ответил Ты с каким-то ужасным акцентом и, схватив Трубопроводова под руку, потащил его по направлению к нужному дому.
Там друзей ждал потрясший их до глубины души сюрприз: сортир, тот самый сортир, который смело можно было бы отнести к национальному достоянию, был стерт с лица земли. На его месте торчало чахлое деревце, вокруг которого всходила петрушка.
– Во, бля! – только и смог сказать Ты, ошалело посмотрев на Трубопроводова.
В ответ тот лишь развел руками.
На всякий случай, сверив адрес, Ты постучал в дверь.
– Иду-иду! – услышали они знакомый голос.
Лязгнув засовами, открылась калитка.
– О, это вы, молодые люди?! – лицо Сигизмунда Соевича расплылось в улыбке.
– Мы хотели бы принять участие в вашем семинаре, – сказал Ты, приветливо улыбаясь в ответ.
– Буду рад, входите. Вы уже завтракали?
– От приглашения не откажемся, – ответил Трубопроводов, который успел излечиться от лишней скромности.
– Тогда, прошу вас к столу. Я только что собрался завтракать.
– Надеюсь, вам не придется делить с нами свою порцию? – потупив взор, поинтересовался Ты.
– Что вы, нет, конечно. К тому же, я завтракаю с друзьями.
– Простите, профессор, можно нескромный вопрос, пока мы, так сказать, без посторонних? – с загадочным выражением лица спросил Ты у порога дома.
– Разумеется, – расплылся в улыбке Сигизмунд Соевич.
– Куда делся ваш замечательный сортир?
– К сожалению, он привлекал к себе внимание не тех людей. Пришлось снести. Знаете, я до сих пор себя чувствую предателем…
– Готов поспорить, что вы не снесли, а перенесли его в более укромное место. Я имею ввиду истинную суть того строения.
Улыбка Сигизмунда Соевича показала, что Ты оказался прав.
– Прошу сюда, – сказал Сигизмунд Соевич, приглашая гостей в столовую.
За столом сидели Самозванец и мужчина в оранжевом костюме. Последний выглядел так, что кроме костюма, Трубопроводову не запомнилось ничего.
– Михаил, – представился он.
В воздухе повисло то напряжение, которое обычно возникает, когда в тесной компашке вдруг появляется незваный чужой, причем, появляется совсем некстати.
– Это те самые господа, о которых я говорил, – отрекомендовал своим друзьям новых гостей Сигизмунд Соевич.
Вместе с чистыми приборами на столе появились салфетки с напечатанным на них текстом:
У вас все в порядке, если:
1. С продвижением вверх тяжесть и частота неприятных ситуаций возрастают, но эмоциональная реакция на них ослабевает, а интеллектуальная нарастает.
2. Вы готовы к отрицательному решению проблемы.
3. Для вас что счастье, что несчастье – все равно.
4. Вы спокойно относитесь к мнению других о вас, как отрицательному, так и положительному, учитываете это мнение, но не считаетесь с ним.
5. Вы избавились от слова "неудобно".
6. Вами управляет слово "вынужден" а не "должен".
7. При неудачах вас беспокоит чувство досады, а не вины.
8. При необходимости вы можете перетерпеть, но не терпите, если в этом нет необходимости.
9. Неудача вызывает у вас злость, а не тоску.
10. Вы подчиняетесь целесообразному, а не общепринятому.
11. Неожиданности вы встречаете с интересом, даже если они неприятные.
Только при этих условиях можно планировать великие цели и большие свершения.
Ты досталась цитата из Берроуза:
Джону Диллинджеру, в надежде, что он все еще жив.
День Благодарения, 28 ноября 1986 года.
Благодарю за дикую индейку и странствующих голубей, обреченных, чтобы их высрали здоровые американские кишки…
благодарю за континент, разграбленный и загаженный…
благодарю за индейцев, не очень строптивых, не очень опасных…
благодарю за стада бизонов, которых можно убить, освежевать, бросая гниющие остовы…
благодарю за истребленных волков и койотов…
благодарю за АМЕРИКАНСКУЮ МЕЧТУ опошленную и подтасованную, так что просвечивает наглая ложь…
благодарю за Ку-клукс-клан, за шерифов, лелеющих засечки по числу убитых негритосов, за порядочных прихожанок со злобными, тощими, кислыми, полными ненависти лицами…
благодарю за наклейки "Убей пидора во имя Христа"…
благодарю за выведенный в лабораториях СПИД…
благодарю за сухой закон и Войну Против Наркотиков…
благодарю за страну, где никому не позволено заниматься своим делом…
благодарю за нацию стукачей… да,
благодарю за все воспоминания… ну-ка, посмотрим твои руки… с тобой вечно морока, ты всегда был занудой.
благодарю за последнее величайшее предательство последней величайшей человеческой мечты.
Это послужило сигналом того, что новые гости – свои. И, хоть за завтраком не было произнесено ни слова, атмосфера за столом несколько потеплела.
– Надеюсь, вы не будете против поселиться в той же самой комнате, что и в прошлый раз? – спросил Сигизмунд Соевич по окончанию трапезы, – я больше не селю у себя слушателей семинаров, но вы – другое дело.
– Это более, чем любезно, с вашей стороны, – ответил Ты.
– Доклад самозванца начнется через 30 минут. Прошу не опаздывать, – напомнил Сигизмунд Соевич.
– Тридцать минут. Да это целая вечность! – воскликнул Ты.
День обещал быть теплым и проводить занятие решили на свежем воздухе, в просторном дворе под раскидистым деревом, под которым, наверняка, успел посидеть какой-нибудь Пушкин. Слушателей собралось человек 20. Немного шарлатанов, немного не знающих, куда себя деть, новоиспеченных психологов или психотерапевтов, немного слегка чокнутых дамочек лет сорока – такие всегда есть на подобных мероприятиях… Из разговоров слушателей друзья узнали, что семинар посвящен новому методу коррекции фигуры, недавно разработанному Самозванцем.
Сигизмунд Соевич, Самозванец и Михаил появились секунда в секунду.
– Давайте образуем зодиакальный круг, – предложил Михаил, – заодно, и познакомимся.
Когда все расселись согласно дню и месяцу рождения, Самозванец взял слово…
– Насколько я понимаю, вы занимаетесь не только слежением за чьей-то фигурой? – спросил Ты после ужина, когда они тесной компанией (Сигизмунд Соевич, Самозванец, Михаил, Трубопроводов и Ты) сидели на улице возле костра с бокалами коньяка и сигарами.
– Лишний вес, кривые ноги, уродливый нос… Все это травмирует лишь в том случае, если занимает в нас слишком большое место. Как, по-вашему, сколько людей беспокоятся по поводу формы ногтя на мизинце левой ноги? Конечно, когда у нас болит зуб, то в нашем сознании он вырастает до гигантских размеров, настолько огромных, что для всего остального там просто не остается места.
– Но зуб можно вылечить, а как быть с кривизной ног? – спросил Трубопроводов.
– А здесь надо играть на относительности размеров. Кривые ноги так и останутся кривыми, от этого никуда не денешься. И это не проблема. Проблема начинается тогда, когда они выходят на первое место в системе ценностей человека. Тогда это просто капец. Но если человек растет как личность, занимается интересным, любимым делом, становится интересным, психологически зрелым человеком и хорошим специалистом, то кривизна ног, как бы, отходит на задний план, причем, не только для него, но и для окружающих.
– И, все же, не думаю, что коррекция веса или психологическая помощь ближнему являются для вас смыслом жизни. Не похожи вы на такого человека, – перефразировал свой вопрос Ты.
В ответ Самозванец улыбнулся многозначительной улыбкой. Ты улыбнулся в ответ. Они друг друга поняли.
Внезапно заговорил молчавший все это время Михаил.
– Работая с немедикаментозным расширением сознания, мы вдруг поняли, что только рядимся в людей. На самом же деле мы – нечто принципиально иное. А то обличие, которое мы привыкли считать своим – не более, чем смирительная рубашка, накинутая на нас космическим паразитом или параумом. Почему мы так его называем? Да потому, что он стоит за той изощренной тюрьмой, которую мы воспринимаем как разум. Наш ум, тот, которым мы привыкли гордиться, тот, который, по мнению наших философов, возвышает нас над животными, есть тюрьма, клетка, в которой нас держит параум.
Когда-то давно люди были свободными путешественниками, бороздившими просторы неведомого. Но однажды они попали в сеть параума, который поджидал их здесь, на Земле, как паук поджидает мух. С тех пор люди стали его рабами. Они выращивают параум, кормят его собой, делают все, чтобы он развивался и набирал силы, становясь от этого все умнее и умнее. Но, развивая ум, люди также развивают и свое варварство, уничтожая Землю, разрабатывая все новое оружие или, не менее опасные, мирные технологии. И когда параум перестанет нуждаться в людях, он уничтожит своих рабов.
Нет, мы не призываем, подобно христианству, к войне против ума. Мы не философствуем с броневичков, не идём в народ. Обычно подобное просветительство заканчивается большой резней. Такова природа народа, и с этим ничего не поделать. Достаточно вспомнить историю Иисуса, Магомета или Ильича. И что вообще можно говорить о массах, если даже лучшие представители человечества способны развивать и натирать до блеска прутья собственной клетки – собственный интеллект. Нет, мы не претендуем на всеобщность, не хотим менять Мир. К тому же, природа избыточна в своем проявлении. Она создает миллионы икринок, чтобы выжила одна рыбешка, миллионы сперматозоидов участвуют в гонке, которую выигрывает лишь один… и так далее.
Остальные – не более чем статисты, предназначенные в пищу другим. Так, почему для нас природа должна делать исключение? И пусть миллионы рабски служат парауму. Есть же и те, кому удается сбежать из его тюрьмы на свободу, к неведомому. И, чем меньше о нас знает народ, тем эффективней мы можем уйти, оставив после себя знаки для тех, в ком есть эта жажда покинуть мир двуногих гусениц, большая часть которых так никогда и не станет бабочками…
– Пора спать, – сказал вдруг Самозванец, посмотрев на часы.
Она появилась на семинаре на второй день. Пришла перед самым началом, вместе с Сигизмундом Соевичем. Нельзя сказать, чтобы она была красавицей. Лет 25 или чуть старше. Худенькая. Ростом 160–165 сантиметров. Лицо симпатичное, но не более того. Волосы темные, короткие. Одета обычно: джинсы, легкая курточка, кроссовки. Но Трубопроводова словно кипятком ошпарило. Вся остальная часть вселенной для него просто перестала существовать.
– В нашем полку прибыло, – сказал тогда Сигизмунд Соевич, с сегодняшнего дня Валя присоединяется к нам. Так, что, прошу любить и жаловать.
Если бы кто-то спросил после занятий, о чем там шла речь, Трубопроводов вряд ли смог бы ответить. Весь день он жил обожанием Вали. Он ждал окончания лекции Самозванца, чтобы подойти к ней, заговорить, завести знакомство… Конечно, это не укрылось от её внимания, и, несмотря на то, что с её стороны не было никаких намеков, Трубопроводов понял, что его страсть принимается благосклонно.
Когда Сигизмунд Соевич объявил, что занятия окончены, Валя взяла слово.
– Позвольте сделать небольшое объявление, – сказала она приятным, немного бархатным голосом, – дело в том, что сейчас стало модным, что ли, писать книги о том, как стать красивым, удачливым, счастливым, богатым, знаменитым, успешным… В любом книжном магазине можно найти добрую порцию подобной литературы. И, если бы чтение этих книг, действительно, могло изменить поведение человека, нас бы окружал мир счастливых, успешных людей, пусть, даже, только тех, кто умеет читать. И проблема здесь не в некомпетентности или шарлатанстве "торговцев успехов" – многие из них вполне приличные люди и хорошие специалисты, – а в том, что, в силу различных, подробно описанных в психологической литературе, причин читатели просто не могут следовать "успешным" рекомендациям.
В результате, в основном, только сами авторы становятся богатыми, знаменитыми и успешными. Вот, поэтому, я и хочу начать рассматривать проблему успеха с другого конца. В своей книге я хочу собрать истории несчастных людей. Возможно, в ком-то из героев книги читатели смогут узнать себя, а в развитии событий – предсказание своей судьбы. Возможно, кто-то из них сможет изменить своё будущее. Ведь несчастные люди тоже, по-своему, добились успеха в достижении собственного несчастья. И я надеюсь, что моя книга станет прекрасным пособием, как не надо поступать.
Поблагодарив мысленно Богиню, Трубопроводов "пошел на сближение".
– Насколько несчастным должен быть человек, чтобы ты почувствовала к нему интерес? – спросил он у Вали.
– Это не главное, – ответила она, – намного важнее искренность и желание поделиться своей историей, потребность высказаться.
– Ты не представляешь, как я хотел бы высказаться.
– Тогда позвони мне, – она протянула ему свою визитку, – а, еще лучше, напиши и пришли на е-мэйл.
В любом другом случае Трубопроводов довольствовался бы визиткой (неплохо для первого разговора), но бушующая в его душе страсть превращала ожидание в пытку.
– Видишь ли, у меня довольно сумбурная жизнь, Я как утлое суденышко, застигнутое штормом, и я понятия не имею, куда меня вынесет завтра…
– Красивое сравнение, – улыбнулась Валя, – хорошо, мы можем посидеть в кафе. Диктофон у меня с собой.
– Надеюсь, я не сильно злоупотребляю твоим временем?
– Да, нет, к тому же, по большому счету, это, ведь, нужно мне.
Знала бы ты, как это нужно мне! – подумал Трубопроводов.