- Какая? - встрепенулся доктор.
- Серебряная, с абажуром, - Майра нервно переводила взгляд с одного мужчины на другого, - похожа на ту, что я видела в квартире у Энтони. Под лампой стоял запертый железный сундучок. Я его сразу узнала. Вы, наверное, помните, он мне снился и вчера.
Доктор, нахмурившись, кивнул:
- Повтори, что именно ты видела тогда. Думаю, это очень важно.
- В предыдущем сне, - продолжила девушка странно изменившимся голосом, словно звучащим откуда-то издалека, - я оказалась в том же доме, только под лампой лежала открытая книга, старинная, древняя, с чудным шрифтом. Казалось, что буквы пляшут у меня перед глазами, прямо как живые. - Майра вздрогнула. - На столе стоял тот же сундучок, только открытый, а вокруг него множество шкатулок. Все шкатулки разные: некоторые деревянные, одна, по-моему, из слоновой кости, другая серебряная, еще одна из какого-то тусклого металла, возможно, даже из золота. За столом на стуле сидел Энтони. Он пристально смотрел на меня, но с таким странным выражением, что я испугалась и проснулась…
Доктор снова кивнул.
- А прошлой ночью? - подсказал он.
- Прошлой ночью, - взволнованно рассказывала Майра, - по углам стола я увидела четыре небольшие лампы. На полу светящейся краской были нарисованы ряды каких- то знаков. Они мерцали, гасли, а потом зажигались вновь, словно фосфоресцировали. Надписи тянулись от лампы до лампы, окружая стол со стулом.
На стуле сидел Энтони Феррара. В правой руке он держал жезл, обвитый в нескольких местах медными кольцами, левую руку положил на железный сундучок. Я видела мельчайшие детали, но смотрела издали - во сне такое бывает; и одновременно с этим я стояла прямо у стола… не могу объяснить. Я не слышала ни звука, но по губам Энтони поняла, что он что-то говорит или даже читает заклинание.
Майра опасливо посмотрела на доктора Кеана, но продолжила:
- Вдруг с другой стороны стола появилось что-то жуткое. Сперва это было просто серое облако, смутно напоминающее человека, а потом у него зажглись два красных глаза - ужасные! ах, до чего ужасные! Оно подняло призрачные руки, приветствуя Энтони. Тот повернулся и что-то спросил у чудовища. А потом он его отпустил, но с такой злобой - я чуть не умерла от страха! - и начал нервно расхаживать вокруг стола, не выходя за пределы освещенного круга. Он потрясал кулаками в воздухе и, судя по губам, безбожно ругался. Он казался изможденным и больным. Затем я проснулась, и мне показалось, что на меня что- то давит, но это быстро прошло.
Доктор Кеан бросил многозначительный взгляд на сына. Больше за завтраком об этом не говорили. После еды отец пригласил Роберта в библиотеку.
- У меня есть полчаса, - сказал он. - Надо кое-что обсудить.
Они прошли мимо стройных рядов старинных книг, хранящих древнее знание, и доктор указал сыну на красное кожаное кресло. Роберт сел и посмотрел на старшего Кеана, занявшего место за письменным столом, - поневоле вспомнилось, сколько они пережили вместе; библиотека на Хаф-Мун-стрит теперь всегда будет связана с самыми черными страницами в их жизни.
- Роб, ты понял, что происходит? - сразу начал доктор.
- Думаю, что да, сэр. Кажется, это его последний козырь - жуткое, нечестивое Нечто, которое он натравил на нас.
Ученый мрачно кивнул.
- Очень сложно провести границу между тем, что мы зовем внушением, и тем, что зовется колдовством, и бесполезно обсуждать, к какой из областей принадлежит учение об Элементалях, Духах стихий. Памятуя, с кем мы имеем дело, стоит упомянуть, что сто двадцать восьмая глава древнеегипетской "Книги мертвых" называется "Духи Запада". Забудем на время, что на дворе двадцатый век, и посмотрим на ситуацию с точки зрения, скажем, Элифаса Леви, Агриппы Неттесгеймского или аббата де Виллара - получится, что человек, известный нам под именем Энтони Феррары, направляет против нас Саламандру, или Духа огня.
Глава XXIX. Логово колдуна
Роберт Кеан вошел в фотографическое ателье на Бейкер-стрит.
- Не было ли у вас на днях заказа на виды некоторых домов в Вест-Энде? - спросил он девушку за конторкой. Она немного поколебалась, но все же ответила:
- Был. Мы фотографировали дом одного известного врача для статьи в журнале. Вы желаете сделать подобный заказ?
- Не сейчас, - сказал Кеан, улыбнувшись девушке. - Просто хотел узнать адрес заказчика.
- Сомневаюсь, вправе ли я сообщать вам адрес, - проговорила она, - но в одиннадцать он зайдет за пробными снимками. Вы сможете увидеть его лично.
- Не знаю, могу ли я довериться вам, - произнес Роберт, заглядывая девушке в глаза.
- Думаю, в этом нет ничего плохого, - смутилась она.
- Вам не стоит опасаться, - сказал молодой человек, - но, к сожалению, есть в моем деле нечто щекотливое, и я не имею права раскрывать все секреты. Не пообещаете ли мне, что заказчику - видите, я даже не спрашиваю, кто это, - вы не скажете ни слова ни о том, что я был здесь и расспрашивал о нем.
- Полагаю, я могу дать такое обещание, - ответила девушка.
- Премного вам благодарен.
Роберт спешно покинул ателье и начал оглядывать улицу в поисках укрытия, откуда он смог бы наблюдать за студией, оставаясь незамеченным. На противоположной стороне, чуть наискосок от ателье, он увидел лавку антиквара. Роберт взглянул на часы - половина одиннадцатого.
Если ему удастся пробыть в лавке под предлогом поиска какой-нибудь вещицы в течение получаса, он сможет выследить Феррару!
Молодой человек решительно вошел в магазин. Следующие тридцать минут Кеан провел, неторопливо прохаживаясь от одного предмета к другому и рассматривая их с видом знатока; при этом он не забывал поглядывать то на часы, то на вход в мастерскую фотографа.
Ровно в одиннадцать подъехало такси, а из него выскользнула стройная мужская фигура. Несмотря на жаркое утро, приехавший кутался в шерстяное пальто; пока он пересекал тротуар, невозможно было не заметить, что походка его до отвратительности жеманна: кошачья грация хороша в женщинах, но в мужчине она противоестественна и, по какой-то не поддающейся логическому объяснению причине, смотрится зловеще.
Это был Энтони Феррара!
На мгновение мелькнуло лицо этого дьявола, этого чудовища под маской человека - бледная кожа, неестественно яркие, красные губы, миндалевидные черные глаза. Роберт с трудом подавил растущее негодование: помня, что все зависит от умения владеть собой, он дождался, пока Феррара войдет в ателье. Извинившись перед антикваром, Кеан выскочил на Бейкер-стрит. Теперь все зависело от того, удастся ли ему своевременно найти такси. Прибывшая машина, судя по всему, дожидалась Феррару.
К счастью, как только Роберт вышел на улицу, его окликнул шофер, и Кеан, укрывшись от посторонних взглядов за автомобилем, быстро дал указания:
- Видите такси у фотографического ателье?
Водитель кивнул.
- Дождитесь, пока пассажир не выйдет из ателье и автомобиль не отъедет, затем следуйте за ним. Старайтесь не отставать. Когда и где бы он ни остановился, проезжайте мимо, не останавливаясь и не привлекая внимания. Вам понятно?
- Вполне, сэр, - чуть улыбнувшись, сказал шофер. Кеан сел в машину.
Они немного отъехали, выбрав удобное для наблюдения место. Через две минуты Феррара вышел из мастерской. Погоня началась.
Преследуемое такси помчалось на юг: через Вестминстерский мост мимо больницы святого Фомы в Воксхолл. Потом они пересекли Стоквелл, Херн-Хилл и направились в Дулвич.
Роберт внезапно осознал, что они едут к дому мистера Сондерсона в Дулвич-Коммон, к тому самому дому, в котором Майра слегла от загадочной болезни, где жила, пока не стало ясно, что ее ни в коем случае нельзя оставлять одну.
- Куда это он? - бормотал Роберт.
Может быть, Феррара по какой-то непонятной причине решил навестить мистера Сондерсона? Но когда такси пересекло парк и миновало аллею, ведущую к особняку, Роберт понял, что ошибся.
Вдруг машина остановилась. Такси, в котором ехал Роберт, не сбавляя скорости, пролетело мимо нее. Молодой человек пригнулся, опасаясь, что его заметят. Ни справа, ни слева домов не было - только открытые поля; поэтому шофер не мог притормозить, не привлекая внимания.
Машина Феррары осталась позади.
- Езжайте дальше, я сам скажу, когда остановиться! - крикнул Кеан. Он отвернулся от водителя и стал смотреть в окошко заднего вида.
Феррара вышел из такси, отпер калитку и зашагал по полю справа от дороги. Кеан опять обратился к водителю:
- Остановитесь у первого попавшегося дома! Быстрее!
Они как раз подъехали к большой заброшенной постройке, явно нежилой. Автомобиль затормозил, и Роберт выскочил из него. Такси Феррары только что отбыло.
- Вот, - сказал Кеан, протягивая шоферу полсоверена, - дождитесь меня.
Молодой человек побежал по дороге. Даже если Феррара что-то заподозрил, видеть его он не мог. Достигнув калитки, через которую прошел Энтони, Кеан перешел на шаг и наконец начал осторожно красться вперед.
К тому времени Феррара пересек поле и собирался войти в похожее на амбар строение, когда-то несомненно принадлежавшее фермеру. Он отпер большие ворота и исчез внутри.
"Вот что снилось Майре!" - промелькнуло в голове Роберта.
И в самом деле, даже издали здание напоминало то, что описывала девушка. Красная черепичная крыша давно поросла мхом, и Кеан живо представил, как по ночам сквозь дыры, а они, безусловно, в такой развалине имеются в изобилии, внутрь проникает лунный свет. Именно это место являлось Майре во сне или пророческом видении; именно его избрал Феррара для своих нечестивых дел.
Здание идеально подходило для этих целей: стоит на отшибе, вокруг ни души. Роберт даже не мог предположить, под каким предлогом Феррара арендовал участок: впрочем, этот вопрос недолго занимал его. А вот для чего земля понадобилась современному чернокнижнику, Кеану - человеку, немало от него пострадавшему, - было совершенно ясно.
Роберт сознавал, что приближаться к амбару чересчур рискованно, и у него хватило мудрости противостоять искушению. Он твердо решил оставаться незамеченным. Пусть Феррара даже не подозревает, что местонахождение его черного логова раскрыто. Удовлетворившись полученным результатом, Кеан без промедления отправился назад.
Он быстро дошел до такси, назвал шоферу адрес отца и через сорок пять минут прибыл на
Хаф-Мун-стрит.
Доктор Кеан все еще принимал пациентов, Майра в компании мисс Сондерсон отправилась за покупками, и Роберт, как ему ни хотелось тотчас же рассказать о том, что узнал, был вынужден ждать. Он нервно шагал по библиотеке, изредка протягивая руку, чтобы взять первую попавшуюся книгу, невидящими глазами просмотреть несколько страниц и поставить обратно, так и не поняв, о чем она. Он попробовал закурить, но трубка постоянно гасла, и когда доктор резко отворил дверь, в камине было полным- полно горелых спичек.
- Расскажешь? - сразу спросил ученый.
Роберт бросился навстречу отцу.
- Я его выследил, сэр! - воскликнул он. - Боже мой, пока Майра жила у Сондерсона, это чудовище обитало по соседству! Его логово было буквально в тысяче ярдов от их забора, со стороны оранжерей!
- А он смел и отчаян, - пробормотал доктор. - Этим выбором он убил двух зайцев: во-первых, место очень удобное; во-вторых, поблизости мы бы его искать не стали. Он действует, как опытный преступник.
Роберт закивал:
- Именно это место снилось Майре, сэр. Даже не сомневаюсь. Нам осталось только выяснить, когда он бывает там…
Отец прервал молодого человека:
- Вряд ли он часто приходит туда днем. Сам знаешь, он съехал с Пикадилли, но помня, как Феррара любит роскошь, сильно подозреваю, что у него есть апартаменты где- нибудь в центре. Я тут провел кое-какое расследование, конечно же, в определенном направлении… - Он замолчал, многозначительно приподняв брови.
- Пополнение в гареме! - догадался сын.
Доктор мрачно кивнул.
- Угадал! Его нельзя осудить по закону - нет улик, но с тех пор как он вернулся из Египта, Роб, список жертв пополнился!
- Подлец! - Молодой человек метал громы и молнии. - Само воплощение зла!
- Точнее было бы сказать "перевоплощение", учитывая его происхождение. Но женщины считают Феррару неотразимым, и это у него семейное. Порочная красота Царицы-Ведьмы сгубила не одну душу, порочная привлекательность ее сына собирает тот же урожай.
- И как быть?
- Сегодня мы вряд ли что успеем. Лучше наведаемся в его берлогу в Дулвич-Коммон рано утром.
- А как же новые фотографии нашего дома? Он опять попытается напасть на нас ночью.
- Да, попытается, - устало подтвердил доктор. - На дворе год 1914 - и тем не менее, когда на Хаф-мун-стрит воцарится тьма, мы подвергнемся нападению, коего мир не видел уже много столетий. Для защиты от врага, которому, как Эросу, нипочем замки и засовы, нам придется прибегнуть к презренной практической магии и наложить заклятья на окна и двери.
- Он не сумеет прорваться?
- Кто знает, Роб, всего не предусмотришь. Чует мое сердце, что сегодня Феррара нанесет решающий удар.
В дверь позвонили.
- Думаю, Майра пришла, - сказал доктор Кеан. - Надо бы ей сейчас хорошенько выспаться, потому что ночью ни ей, ни тебе, ни мне спать не придется. Проведем ночь здесь, в библиотеке, все вместе. Нам ни на секунду нельзя разлучаться, понял?
- Рад, что у вас есть план! - с готовностью откликнулся Роберт. - Я тоже чувствую, что дело подошло к переломной точке.
- Сегодня ночью, - продолжал доктор, - мне придется кое-что предпринять. Приготовления займут весь вечер.
Глава XXX. Элементаль
Доктор, Роберт и Майра встретили сумерки в библиотеке. Девушка казалась очень бледной.
Весь дом пропах благовониями, но запах на этот раз шел из кабинета самого доктора: сразу после ужина он заперся там и просил его не беспокоить. Даже Роберт не знал, чем был занят отец, и спросить об этом не решался - расспросы доктору наверняка не понравились бы. Одно было ясно: Брюс Кеан задумал сражаться с Энтони Феррарой его же оружием, и вот теперь, когда все в доме говорило о том, что враг близко, доктор, как бы противно ему ни было, выступил в новой для себя роли - в роли практикующего мага.
В половине одиннадцатого, по указанию доктора Кеана, слуги были отправлены в свои комнаты. Роберт стоял у камина и любовался Майрой: одетая в скромное платьице, простота которого только подчеркивала ее грацию, девушка устроилась в кресле в дальнем углу комнаты и читала роман. На фоне темных книжных корешков ее красота казалась еще более нежной. Доктор сидел за столом и курил, явно прислушиваясь к чему-то. Он вновь использовал ту же защиту, что и всю предыдущую неделю: всюду - на каждом оконном переплете в доме, на дверях и каминных решетках - он прикрепил маленькие белые печати с изображением переплетенных между собой треугольников.
Случись это несколько лет назад, Роберт подумал бы, что отец сошел с ума, начитавшись трактатов по магии; но теперь молодой человек понимал, что подобные мелочи способны уберечь от большой беды, что в стране, лежащей за границей бытия, действуют иные, не объяснимые логикой законы, которые он сам почти не понимал. Поэтому он просто признавал превосходство отцовских знаний и принимал происходящее как данность.
В одиннадцать часов на Хаф-Мун-стрит стало относительно тихо. Роберт уже не слышал, как снаружи шумит транспорт; они словно находились не в центре суетливого лондонского Вест-Энда, а в безлюдной глуши; их жилище словно вырвали из средоточия людей и перенесли на необитаемый остров; дом словно окутало невидимое облако зла, призванное колдуном Энтони Феррарой, сыном Царицы-Ведьмы.
Хотя Майра притворялась, что читает, и доктор, придав лицу выражение сосредоточенности, изображал какую-то деятельность, было очевидно, что все они напряженно ждали первого удара. Никто не знал, каким он будет: возможно, как случалось уже не раз, кто-то начнет стенать и постукивать в окна; возможно, призрачная гроза возвестит о себе оглушительным раскатом грома. Им оставалось только гадать, пойдет ли враг в лобовую атаку или нападет исподтишка, тайно проникнув в самое сердце осажденной крепости.
Удар оказался внезапным и непредсказуемым.
Выронив книгу и пронзительно закричав, Майра с безумными глазами упала на ковер и потеряла сознание!
Роберт вскочил, сжав кулаки. Доктор встал так быстро, что перевернул стул, и тот с грохотом упал на пол.
Они глядели туда, куда до этого был направлен взгляд девушки, - на плотно задернутые шторы. Оконный проем светился, горел, и казалось, прямо за ним полыхает адское пламя!
Кеаны невольно попятились, а Роберт схватил отца за руку.
Портьеры, словно пронзенные лучом прожектора, стали прозрачными, обнажая синий квадрат окна. Библиотека освещалась двумя лампами: торшером в углу - там чуть ранее сидела Майра - и светильником под зеленым абажуром на письменном столе. Передняя часть комнаты тонула в тени, и от этого голубое потустороннее сияние казалось еще ярче.
- Боже мой! - прошептал Роберт. - Но снаружи Хаф- Мун-стрит, а там нет таких фонарей.
Он тут же замолк, увидев Нечто, так испугавшее Майру.
В самом центре оконного проема клубилось серое мерцающее облако, постепенно обретая все более и более четкие формы!
Оно отдаленно напоминало человека, но в первую очередь в глаза бросались не очертания, а сама ужасная серая субстанция - серая, как туча, как дым из печной трубы. А там, где должно было быть призрачное лицо, как два костра, горели два глаза!
Из окна дохнуло жаром, будто из плавильни, а дымная фигура, уже почти осязаемая, надвигалась на них, нагоняя волны зноя.
Огненные глаза ослепляли, пекло лишало сил. Роберту стало так страшно, как никогда до этого, хотя в последнее время он видел немало ужасов, сотворенных чудовищным Феррарой. Доктору удалось стряхнуть с себя оцепенение, и одним прыжком он оказался у стола.
Молодой человек успел заметить, что там белеет нечто похожее на шарики из воска: так вот что отец делал, запершись в кабинете! Доктор зажал их в левой руке и теперь ждал приближения элементаля, заполнившего собой почти всю комнату: мерзкое создание не двигалось в общепринятом смысле слова, а росло.
Один за одним доктор метал шарики в серое облако. Долетая до окна, они с шипением таяли, будто брошенные в огонь, лишь воск оставлял чуть заметные потеки на прозрачном полотне штор.
Бросая очередной шарик, Брюс делал шаг вперед и что- то выкрикивал. Роберт никогда не слышал подобного, но чутье подсказывало ему, что отец говорит на языке Древнего Египта.
Под натиском ученого жуткое существо начало исчезать, как развеивается облако дыма, когда тушат пожар. В общей сложности доктор запустил в создание семь шариков, и последний на лету отскочил от портьер, вновь обретших прежнюю плотность.
Дух огня истаял!
Роберт вцепился в собственные волосы, не отрывая взгляда от зашторенного окна: только бы не сойти с ума! Неужели оно так и выглядело несколько минут назад? Как через такую плотную ткань мог пробиться свет? Проникало ли в комнату Нечто, что он не мог ни назвать, ни описать?
Шторы сами дали ответ.
На них по-прежнему белели разводы, оставленные расплавившимися шариками!