- Присядь, Роб, - тихо сказал он. - Сейчас я успокоюсь. Я только что был у женщины, молодой и прекрасной женщины, которую адское отродье приговорило к такому, что даже мой разум отказывается понимать.
Не отрывая взгляда от отца, Роберт сел.
- Запиши следующее, - продолжил Брюс и начал ходить взад и вперед по комнате, диктуя все, что он узнал от лорда и леди Лэшморов об истории рода Дунов и последних происшествиях. Сын быстро записывал его рассказ.
- И наконец, - сказал доктор, - надо подвести итоги. Мирза, польская еврейка, ставшая леди Лэшмор в 1615 году, при жизни практиковала магию, а после смерти обратилась в упыря, вампира, поддерживающего свое безбожное существование дьявольскими средствами.
- Но, сэр! Это всего лишь ужасный средневековый предрассудок!
- Роб, я бы мог пригласить тебя в замок возле Кракова в Польше, в котором до сих пор хранятся реликвии, способные раз и навсегда рассеять любые сомнения в существовании вампиров. Но не будем отвлекаться. Сын Мирзы, Пол Дун, унаследовал порочные наклонности матери, но его жизнь после смерти была вскоре прервана традиционными и весьма эффективными средствами. Так что о нем мы можем забыть.
А вот на колдунье Мирзе нам стоит сосредоточиться. Она была обезглавлена собственным мужем. Казнь несколько спутала карты: ведьма не смогла после своей смерти блюсти жуткие обычаи вампиров, иными словами, быть тем, кем она должна была стать, если бы скончалась ненасильственным путем. Она не может бродить по ночам без головы, но злой дух убитой все еще надеется обрести власть над подходящим для этих целей телом.
Питая непримиримую ненависть к дому Дунов, бесплотный дух продолжает витать рядом с потомками Мирзы, привязанный к ним как враждою, так и родством. У призрака Мирзы два страшных желания, удовлетворить которые может лишь кто-либо из рода Дунов, - жажда крови и жажда мести! Судьба лорда Лэшмора решится, когда дух найдет воплощение.
Доктор Кеан замолчал, глядя на сына, делающего записи с безумной скоростью.
- Маг, более могущественный и более порочный, чем была или могла стать Мирза, - продолжил он, - магистр
темных искусств, изгнал душу женщины из тела и временно поместил туда кровожадный дух Мирзы!
- О Боже, сэр! - воскликнул Роберт и отбросил карандаш. - Я начинаю понимать!
- Леди Лэшмор, - сказал доктор Кеан, - была достаточно податлива и согласилась присутствовать на некоем спиритическом сеансе, после которого время от времени с ней стали случаться припадки одержимости: в нее вселился дух вампира! Подчиняясь беззвучному зову, она нападала на лорда Лэшмора, последнего из Дунов. Ужасное свершилось, могущественная сила, держащая дух Мирзы, как собаку на привязи, оттащила его от жертвы, заставила скрыть все следы произошедшего и вновь бросила в отвратительную пещеру, где все еще находится безголовое туловище, спрятанное третьим бароном Лэшмором.
Леди Лэшмор кое-что помнит, а именно момент, когда ей овладела одержимость, и момент, когда она вновь обрела контроль над собой. Это воспоминания о тайной пещере около замка Дун: там лежит обезглавленное, но бессмертное тело - и особенно остра память о том, что вампира прогнала чья-то Воля, так и не дав утолить жажду.
- Боже милосердный! - бормотал Роберт. - Господи, как же такое могло произойти!
- Возможно всякое - и оно случается! Справиться со случившимся можно двумя способами. - Голос доктора был тих. - Мы можем найти пещеру и убить - в оккультном смысле этого слова - вампира с помощью кола; либо же мы можем убить человека, направляющего бесплотный дух, хотя я и вынужден признать, что это, вероятно, приведет к постоянной одержимости леди Лэшмор. Да, мы можем убить Энтони Феррару!
Роберт подошел к серванту и дрожащими руками налил себе бренди.
- Зачем он это делает? - прошептал он.
Доктор Кеан пожал плечами.
- Леди Лэшмор будет самой богатой вдовой Англии, - ответил он.
- Но теперь он узнает, - неуверенно продолжал молодой человек, - что вы собираетесь разрушить его планы. Разве…
- Я предупредил лорда Лэшмора, что ему стоит запереть на ночь двери - и наружную, и ведущую в гардеробную. Что касается остального, - ученый опустился в кресло, - то я еще не полностью разобрался в ситуации…
Зазвонил телефон.
Доктор Кеан вскочил, будто от удара тока, а когда он поднял трубку, по выражению его лица Роберт понял, кто звонит и о чем идет речь.
- Поехали со мной, - сказал отец, отходя от аппарата на столе.
Они отправились вместе. Было уже за полночь, но им удалось поймать такси на углу Хаф-Мун-стрит, и через пять минут автомобиль подвез их к дому лорда Лэшмора.
Из слуг их встретил только Чемберс, камердинер лорда.
- Когда все произошло, - хрипло объяснил камердинер, - они все убежали прочь из дома.
Доктор Кеан, не теряя времени на расспросы, бросился вверх по ступеням. Сын последовал за ним. Они ворвались в комнату лорда Лэшмора и в ужасе застыли в дверях. В кровати прямо и неподвижно сидел хозяин дома: кожа его посерела, а в широко открытых глазах, уже подернутых пеленой смерти, читался неизъяснимый страх. Левая рука все еще сжимала электрический фонарик.
Рядом с постелью они увидели сэра Элвина Гроувза, склонившегося над кем-то, лежащим на ковре. Он поднял голову. От его обычного самообладания не осталось и следа.
- Это вы, Кеан! - воскликнул он. - Мы оба опоздали.
У кровати они обнаружили распростертую фигуру леди
Лэшмор, одетую поверх ночной рубашки в свободное кимоно. Она была бледна и не шевелилась. Врач только что обработал огромный синяк на ее виске.
- Она поправится, - сказал сэр Элвин. - Как видите, ей нанесли сильный удар, но лорд Лэшмор…
Доктор Кеан приблизился к мертвецу.
- Сердце, - проговорил он. - Оно остановилось от ужаса.
Ученый повернулся к Чемберсу, застывшему в дверном проеме:
- Дверь в гардеробную открыта. Я же просил лорда Лэшмора запереть ее!
- Да, сэр. Его светлость собирался последовать вашему совету, сэр. Но замок оказался сломан. Завтра его должны были заменить.
Доктор Кеан обратился к сыну.
- Ты слышал? - сказал он. - Без сомнения, ты уже знаешь, кто из гостей этого обреченного дома мог его сломать. Так как завтра замок поменяли бы, трагедия произошла именно сегодня. - И он вновь обратился к камердинеру: - Почему ушли слуги?
Чемберс не мог унять дрожь.
- Из-за смеха, сэр! Хохота! Никогда его не забуду! Я спал в соседней комнате, и у меня под рукой, на всякий случай, был ключ от покоев его светлости. А затем я услышал крик его светлости, короткий и громкий, сэр, как будто его ударили ножом; я вскочил и бросился на помощь. Когда я взялся за ручку своей двери, сэр, кто-то… что-то засмеялось! Оно было там, внутри, да, в комнате, джентльмены! И это не был смех ее светлости. Хохот и вовсе не походил на женский! Не могу описать, но все в доме проснулись от этого звука.
- Когда вы вошли?
- Я не осмелился, сэр! Я побежал вниз и позвонил сэру Элвину Гроувзу. Но еще до его прихода все слуги поспешно оделись и убежали.
- Лорда нашел я, - прервал Гроувз, - в том же положении, в котором его видите вы. Леди Лэшмор лежала тут же. Я вызвал медсестер.
- Ясно, - сказал доктор Кеан, - я скоро вернусь, мне нужно кое-что сделать.
Он увлек за собой сына на лестничную площадку.
- Ты понял? - спросил он. - Дух Мирзы, вошедший в тело жены, вновь посетил лорда. Лэшмор почувствовал зу-
бы на горле, мгновенно проснулся и нанес удар. После этого включил фонарик и узнал собственную жену! Сердце его не выдержало этой трагедии, и под смех ведьмы последний из Дунов скончался.
Такси ожидало у дома. Отец и сын сели в машину, и доктор назвал адрес квартиры на Пикадилли. Автомобиль тронулся; ученый достал из кармана револьвер, зарядил его пятью патронами и вновь спрятал оружие.
Одна из дверей, ведущих в апартаменты, была отперта. Консьерж тоже оказался на месте.
- Мистер Феррара у себя? - спросил доктор Кеан.
- Вы опоздали на несколько минут, сэр, - ответил привратник. - Уехал в десять минут первого. Отправился за границу, сэр.
Глава XI. Каир
Зачастую трудно предугадать, как душевное напряжение скажется на физическом состоянии человека. Когда Роберт Кеан покидал Оксфорд ради места в лондонской газете, он пребывал в самом добром здравии; столкновение же с чередой сверхъестественных событий сломило его физически, что явилось неожиданностью: такое мог бы с легкостью перенести даже человек менее сильный и энергичный.
Те, кому довелось пережить подобную бурю эмоций, знают, что выздоровление в этом случае похоже на долгожданное пробуждение от кошмара. И в самом деле, Роберт словно находился между сном и явью. Когда Кеан рассказал о своем самочувствии отцу, тоже довольно-таки бледному и нервному, тот не на шутку обеспокоился и решил, что сыну стоит отдохнуть где-нибудь на курортах Египта.
- В редакции я обо всем договорился, Роб, - сообщил доктор. - Недели через три получишь в Каире указания, какие именно статьи о стране ты должен написать. А до той поры, мальчик мой, отдыхай и ни о чем не беспокойся, слышишь, главное, не беспокойся. Нам с тобой довелось повидать вакханалию ужаса, но я к такому привык, а ты сломался, что неудивительно.
- Где Энтони Феррара?
Доктор Кеан покачал головой, а в глазах неожиданно промелькнула злость:
- Бога ради, даже не упоминай при мне этого имени! Тема под запретом, Роб. Единственное, что я могу сказать, - он уехал из Англии.
В подобном затуманенном состоянии, лишь частью сознания находясь в реальном мире, Кеан ощущал себя инвалидом, который только вчера был здоровым человеком: вот
его на корабле доставили в Порт-Саид, вот на поезде привезли в Каир, вот одетый в красный жакет носильщик из отеля "Шеферд" выводит его из вагона на платформу - и в этот миг началось его пробуждение. Живой интерес к экзотическим картинам Египта постепенно побеждал кошмарный сон.
Проехав немного по своеобычным каирским улицам, на которых Восток встречается с Западом и все растворяется в фиолетовых сумерках Нижнего Египта, Роберт оказался в шумном и многолюдном отеле, прославленном на весь мир.
А там уже ждал Сайм, флегматик Сайм, с которым он не встречался с тех пор, как покинул Оксфорд. Приятель извинился за то, что не смог встретить Роберта на вокзале, объяснив это чрезвычайной занятостью: он временно исполнял обязанности врача при археологической экспедиции. Похожий на быка силач выглядел полной противоположностью истощенному болезнью Кеану.
- Десять минут назад вернулся из Васты, Кеан. Ты просто обязан поехать со мной в лагерь - воздух пустыни мгновенно поставит тебя на ноги.
Сайм болтал как ни в чем не бывало, но в его голосе и взгляде сквозила настоящая забота: он явно поразился перемене, произошедшей с другом. Хотя он кое-что слышал, пусть и немногое, о происшествиях в Лондоне, о жутких событиях, связанных с человеком по имени Энтони Феррара, он ни словом не упомянул о них.
Расположившись на террасе, Роберт Кеан наблюдал за бурной жизнью каирской улицы с острым любопытством путешественника, впервые прибывшего в столицу Ближнего Востока. Наконец-то и болезнь, и ее причины стали казаться давно забытым сном. Он даже не обращал внимания на уличного торговца, стоящего у перил и убеждающего его на ломаном английском купить мухобойку. Впрочем, продавцы и предсказатели кружили вокруг "Шефер- да", как жужжащий рой, чем только не торгующий - бусами, поддельными древностями, сластями и прочим. На
Шариа Камел-Паша смешалось все: экипажи и автомобили, верблюды и ослы. Была слышна речь американцев и британцев, гортанные звуки немецкого языка смягчались журчащим арабским словом, и все вместе обращалось в удивительно гармоничный хор, невыразимо милый сердцу Роберта. Сидя на террасе, потягивая виски с содовой и покуривая трубку, он чувствовал себя почти счастливым. Он желал только покоя, и безделье среди суетливой толпы воспринималось как праздность самого высшего ранга.
За ним тайком наблюдал Сайм, отмечая, что на лице друга появились морщины, следы пережитых бурь. Очевидно, что-то ужасное терзало его. Размышляя о чудовищном нервном истощении Кеана, Сайм гадал, насколько близко Роберт подошел к порогу безумия, и решил, что тот уже стоял у границы мрачной земли фантомов и был спасен от падения в пропасть лишь в последнюю секунду.
Наконец Кеан с улыбкой оторвал взгляд от группы шумящих внизу уличных торговцев.
- Как тут замечательно! - сказал он. - Так и просидел бы здесь весь день, но близится вечер, а жара все не спадает, не так ли?
- Верно, - подтвердил Сайм. - А еще, знаешь ли, скоро подует хамсин, горячий ветер. Он застал нас неделю назад в Асуане. Стало темно как ночью, и было невозможно дышать из-за песка. Не исключено, что он доберется и до Каира.
- Судя по твоим словам, знакомство с хамсином не из приятных!
Сайм кивнул, выбивая трубку в пепельницу.
- Вообще, забавная страна, - задумчиво произнес он. - Тут до сих пор витают весьма странные идеи, естественные разве что для Средневековья. Например, - он снова начал забивать табак, - хамсин обычно в это время не дует, поэтому туземцы пытаются найти объяснение столь неожиданной перемене погоды. И выдвигают весьма любопытные - пусть и дурацкие - гипотезы. Один из наших ара-
бов, тех, что работают на раскопках в Файюме, вчера совершенно серьезно убеждал меня, что причиной горячего ветра является ифрит, демон из "Тысячи и одной ночи", недавно прибывший в Египет.
Он хохотнул, но Кеан продолжал с любопытством смотреть на товарища. Сайм продолжал:
- Я приехал вечером в Каир и обнаружил, что новости об ифрите опередили меня. Честное слово, Кеан, весь город о нем говорит, в смысле, все местные, даже торговцы на рынке. Как только подует хамсин, они тут же закроют лавки и спрячутся в подвалах, если у них есть подвалы! Что-то я плоховато знаю современную египетскую архитектуру.
Кеан рассеянно качнул головой.
- Тебе смешно, - сказал он, - но распространенный предрассудок или то, что мы так называем, иногда - страшная сила.
Сайм удивленно взглянул на собеседника.
- Нда, - вырвалось у него, но он тут же вспомнил, что подобные дискуссии находятся под запретом.
- Ты можешь сомневаться в существовании ифритов, - продолжал Кеан, - но никто из нас не в праве отрицать действенную силу мысли. Если профессиональный гипнотизер одним лишь словом убеждает человека, что тот сидит на берегу реки с удочкой, тогда как в действительности он находится на сцене в аудитории, то чего же стоит ожидать от уверенности тысяч местных жителей в том, что Египет посетил ифрит?
Сайм посмотрел на него с нарочитой скукой.
- Да уж, задачка, - произнес он. - Но я понимаю, что ты имеешь в виду.
- Иными словами, ты не думаешь…
- Если ты хочешь спросить, считаю ли я, что в результате этого и впрямь появится ифрит, то ответ отрицательный.
- Я не это имел в виду, - ответил Кеан, - но подобная волна предрассудков не может пройти бесследно, это же энергия мысли, направленная в одну точку.
Сайм встал.
- Давай сменим тему, - мудро предложил он, полагая предмет дискуссии нездоровым; еще немного - и он станет совсем безумным.
В этот момент им начал назойливо предлагать свои услуги индийский хиромант.
- Имши! имши! - сердито отогнал его Сайм.
- Погоди, - с улыбкой произнес Кеан. - Этот парень не египтянин. Давай-ка спросим, слышал ли он что-нибудь об ифрите.
Сайм нехотя вернулся на место. Предсказатель расстелил коврик и устроился на нем, готовый приступить к гаданию по руке, но Кеан отмахнулся.
- Я не хочу знать будущее, - сказал Роберт, - но я вам заплачу, если согласитесь немного поговорить со мной, - и улыбнулся другу.
- Да, сэр, да, сэр! - Индиец был готов на все.
Изучающе посмотрев на хироманта, Кеан спросил:
- Почему хамсин подул так рано в этом году?
Индиец развел руками.
- Мне откуда знать? - Голос звучал мягко и мелодично. - Я не из Египта. Могу только повторить то, что слышал от египтян.
- Что же вы слышали?
Сайм, опершись руками о колени, подался вперед, выказывая любопытство. Ему очень хотелось услышать от индийца подтверждение истории об ифрите.
- Говорят, сэр, - понизил голос хиромант, - что идет что-то очень злое. Не такое, как я, - он ткнул в грудь длинным смуглым пальцем. - Не такое, как он, ваш друг, - он стукнул Сайма по колену. - Не такое, как вы, - он показал
на Кеана. - Не человек, хотя похож на человека! Без отца и матери…
Сайм подсказал:
- Это дух?
Предсказатель отрицательно покачал головой.
- Говорят, сэр, не дух, а человек, но не такой, как другие. Очень, очень плохой человек, которого давным-давно великий царь, именуемый вами мудрым…
- Соломон? - предположил Сайм.
- Да, да, Сулейман! Которого он, когда изгонял демонов с земли, не нашел.
- Проглядел? - вставил Сайм.
- Да, да, проглядел! Очень плохой человек, джентльмены. Говорят, он пришел в Египет. Пришел не с моря, а через великую пустыню…
- Ливийскую пустыню? - вновь вмешался Сайм.
Хиромант затряс головой, подбирая слова.
- Аравийскую пустыню?
- Нет, нет. Много дальше, там, в Африке, - он выразительно замахал длинными руками, - далеко, дальше Судана.
- Через Сахару? - догадался Сайм.
- Да, да, через Сахару! Пересек Сахару и пришел в Хартум.
- Как он туда попал? - спросил Кеан.
Индиец пожал плечами.
- Не могу сказать, но потом он пришел в Вади-Халь- фу, после в Асуан, а из Асуана в Луксор! Вчера один знакомый египтянин сказал мне, что хамсин уже в Файюме. Значит, злой человек там и принес горячий ветер с собой.
Индиец так разволновался, что рядом остановились двое американцев послушать его.
- Сегодня вечером или завтра, - озираясь, шептал хиромант, словно подозревая, что их подслушивают, - он будет здесь, в Каире, и принесет палящее дыхание пустыни - ветер скорпионов.
Он встал, льстиво улыбаясь, и атмосфера тайны, окутывающая рассказ, развеялась. Работа сделана - он ждет оплаты. Сайм протянул ему пять пиастров, и предсказатель, кланяясь, удалился.
- Знаешь, Сайм, - заговорил Кеан, рассеянно проводив взглядом спустившегося по покрытым ковром ступеням и растворившегося в толпе индийца, - знаешь, если человек, любой человек, воспользуется волной предрассудков, прокатившейся сейчас по Египту, если он сможет сконцентрировать ее энергию на себе, не думаешь ли ты, что он будет способен выйти за пределы обычного и творить невероятное?
- Но каким образом ты предлагаешь сфокусировать эту волну на конкретном человеке?
- Я же просто высказываю мысль, Сайм. Просто вижу такую возможность…
- А по-моему, нам пора прекращать нести всякую чепуху, - отрезал Сайм. - Надо переодеться к ужину. Сегодня вечером карнавал, будет весело. Давай-ка лучше сконцентрируемся на еще одной порции виски с содовой.