Несколько раз Ребекке казалось, будто за ней кто-то идет. Она резко оборачивалось и видела лишь пустую улицу. Она старалась идти по самым освещенным местам. Потом ей вспомнилась покусанная девочка. Свет является препятствием для двуногого хищника. А если в город действительно забежал кугуар? И разумно ли она себя ведет, постоянно оборачиваясь назад?
Ребекка не заметила, как перешла на бег. Она любила бегать, но ее одежда не слишком-то годилась для бега. Каблуки сапог громко ударяли по тротуарным плитам, и эхо с каждым ударом звучало все громче. А может, это ей только казалось? Когда впереди показалась знакомая неоновая вывеска бара "Галлахер", у Ребекки болели ноги, а по спине тек пот. Никто не догонял ее и не пытался схватить, однако бег подействовал на нее успокаивающе.
"А ведь еще вчера я была в Сан-Диего", - вдруг подумала она. За какие-то сутки - и целая лавина перемен. С этими мыслями Ребекка толкнула дверь "Галлахера" и вошла в тускло освещенный зал.
Лица посетителей сразу же повернулись в ее сторону. Многие были ей знакомы, кому-то была знакома она. Ребекке захотелось, чтобы сейчас ее никто не узнавал, чтобы на нее смотрели, как на обычную посетительницу, заглянувшую в бар. Не нужны ей ни любопытные, ни сочувственные взгляды.
- Бекс! - крикнула ей Эмити. - Иди сюда.
Ребекка так обрадовалась, что была готова обнять Эмити. Внимание к посетителям - основа работы любого бармена, но сейчас Ребекка об этом не думала. Она улыбнулась и быстро пошла к барной стойке.
Эмити встретила ее с тряпкой в руках. На лице - никакого сочувствия. Скорее любопытство.
- Ищешь кого-нибудь? - спросила Эмити.
Ребекка покачала головой.
- Вышла проветриться и чего-нибудь выпить. Я… не могу сидеть одна взаперти.
- Если хочешь, поговорим, - предложила Эмити, кивком указав на табурет у стойки.
- Нет, - отказалась Ребекка, выдвигая табурет. - Разговорами я сыта по горло.
- Поняла. Разговоров не будет. - Эмити пододвинула к себе чашу миксера. - Что хочешь пить? Пиво, вино, ликер?
- Только вино. Домашнее белое. Марка без разницы.
- У нас есть…
- Мне все равно, - перебила ее Ребекка. - Просто хочу посидеть с бокалом в руке, чтобы ни у кого не вызывать жалости.
Эмити молча посмотрела на нее, затем достала из кулера початую бутылку белого вина.
- Значит, тебя не тянет ни пить, ни разговаривать, - сказала барменша, откупоривая бутылку.
- Угу.
Эмити наполнила бокал беловатой жидкостью, вновь закупорила бутылку и вернула на место.
- Что ты ищешь? - спросила она.
- Сама не знаю.
Пальцы Ребекки сжали бокал. Стекло было совсем тонким: надави посильнее, и треснет. На мгновение ей захотелось это сделать; почувствовать осколки, впивающиеся в ладонь. Ребекка отогнала от себя дурацкое желание и отпила половину бокала.
- Повторить? - спросила Эмити и, не дожидаясь ответа, вновь наполнила бокал. - Может, мне нужно было спросить: "Кого ты ищешь?"
За ее спиной открывалась и закрывалась дверь бара. Кто-то уходил, кто-то появлялся. Снова хлопала дверь, и опять слышались шаги. В очередной раз дверь открылась с каким-то противным щелчком.
- Бекс! - Эмити взяла ее за руку. - Ты справишься. Ты обязательно справишься.
Ребекка кивнула.
Прошло минут пять. Она молча потягивала вино. Затем оглянулась назад и удивилась. Зал был пуст. "Уж не я ли их разогнала?" - невесело усмехаясь, подумала она. Из-за стойки вышла Эмити. Судя по ее одежде - коротенькой юбчонке и высоким сапогам, - она сегодня ожидала наплыва посетителей. Как всякий бармен, она умела определять, когда зал будет забит до отказа, а когда ей придется скучать за стойкой. Тогда она надевала джинсы. Нельзя сказать, чтобы в них она выглядела хуже. Но во все времена аппетитные женские ляжки служили лучшим магнитом для посетителей и ускорителем опустошения их кошельков.
- Ты никак их выгнала? - спросила Ребекка.
- Я никого не выгоняю в рабочее время, - ответила Эмити и ловко, словно баскетбольный мяч в корзину, бросила в ведро пустую бутылку.
Оставив бокал на стойке, Ребекка подошла к Эмити. Та, тихо напевая, собирала со столиков пустые бутылки, вытряхивала пепельницы и стирала тряпкой крошки. Ребекка решила ей помочь. Собрав несколько полупустых бокалов, она понесла их к стойке.
- Смотрю, в твоей жизни - никаких потрясений, - сказала Ребекка. - Или я ошибаюсь?
Эмити застыла. На ее лице мелькнул страх. Но это состояние длилось не больше секунды, а в следующую она уже вытряхивала в черный мусорный мешок содержимое очередной пепельницы.
- Ты бы удивилась, - сказала Эмити.
Ребекка не знала, хочется ли ей выслушивать откровения Эмити или эту тему лучше закрыть.
- Может, в один из вечеров ты расскажешь о том, что способно нагнать страху на храбрую Эмити Блю.
- Может, и расскажу. Только не сегодня.
- Конечно, не сегодня.
Ребекка протянула руку к мойке.
- Разрешаешь мне помыть бокалы?
- Сколько угодно. Кстати, пока ты здесь, можешь поработать вместе со мной… Немного развеешься. Наверное, после других городов Клейсвилл вызывает у тебя ощущение замкнутого пространства.
- Чего-то не припомню у себя таких ощущений.
Ребекка прошла за стойку, и теперь они с Эмити словно поменялись местами. "Работа? На одном месте?" - мысленно спросила себя Ребекка. Ей никогда не приходилось работать постоянно. Джулия успела несколько раз побывать замужем, и каждый из ее бывших мужей финансово поддерживал ее и Ребекку, пока не наступало новое замужество. Джимми при разводе отвалил Джулии кругленькую сумму, к тому же отписал на ее имя страховку, которую та и получила после его смерти. Ребекка зарабатывала контрактами с издательствами и частными галереями. Она привыкла сама распоряжаться своим временем. Мысль о том, чтобы регулярно ходить на работу, никогда не забредала в ее голову. Такая работа привязывала к одному месту, а это не имело для Ребекки никакого смысла. "Нигде, кроме… Клейсвилла".
- У меня есть вопросы по поводу смерти Мэйлин, но это не значит…
Ребекка мотнула головой. Она понимала, что не сможет уехать ни завтра, ни послезавтра. Ей требовались ответы.
- Пока не знаю, сколько я здесь пробуду.
- В нашем бизнесе не все задерживаются надолго, - ответила Эмити. - Я просто предложила. Кстати, могу сегодня преподать тебе несколько уроков из "Курса идеальной барменши". Хоть как-то отвлечешься… если только не найдется других отвлекающих факторов.
Ребекка сразу подумала о Байроне. Нет, совесть не позволяла ей считать его "отвлекающим фактором". Она отогнала коварную мысль и сказала:
- Других отвлекающих факторов у меня нет.
- Я подумала: может, вы с Байр…
- Мы с ним - давние друзья, и только. Насколько я знаю, Байрону нужны серьезные отношения… Или что-то изменилось? - спросила она, заметив натянутую улыбку Эмити.
Эмити покачала головой.
- По-моему, ты знакома с другим Байроном.
Ребекка вдруг почувствовала что-то вроде ревности. Только этого еще не хватало!
- Так ты знакома с Байроном? - с деланой небрежностью спросила она.
- Клейсвилл - маленький город, Бекс. Среди мужчин определенного возраста Байрон заметно выделяется, - пожала плечами Эмити. - И потом, "Галлахер" - самый крутой здешний бар, а я - самая крутая здешняя барменша. И естественно, я знакома со всеми, кому по возрасту разрешается выпивать.
Ребекка засмеялась. Сказано было остроумно и, наверное, правдиво.
- Потом вернешься в Калифорнию? - спросила Эмити.
- Я еще не решила. Но я обязательно приглашу тебя в гости. Приедешь ко мне?
- Спасибо за приглашение. Меня что-то не тянет путешествовать.
Ребекка уселась на пивной кулер и уперлась ногами в табурет, который Эмити как раз для того и поставила.
- Ты что же, одна здесь работаешь? Помню, ты мне писала, что делами заправлял Трой. Вы с ним…
- Нет. Трой - не из тех мужчин, кто связывает себя какими-то обязательствами. А может, я - не из тех девушек, которым парни что-то обещают… Словом, несколько месяцев назад мы расстались. Внешне это было незаметно. Мы продолжали работать… все-таки привыкли, сработались. Потом он вдруг сказал, что ему нужна неделя, чтобы помочь кому-то из родственников. Нужна - пожалуйста. Он еще месяц назад должен был вернуться. И нет. Пропал. Даже не позвонил. А Дэниел… Он хоть и владелец бара, но ничего в этих делах не смыслит. Я от него всегда слышу одно и то же: "Эмити, ты лучше знаешь, что надо делать". Вот я и делаю.
- Значит, Трой исчез? Покинул город?
У Ребекки сжалось сердце. Трой никогда не был ответственным парнем, но бар он любил. "Галлахер" и Эмити были единственным смыслом его жизни. Школьницей они вместе с Троем посещали курсы рисования. После смерти Эллы ей стало не до курсов. А потом она и вовсе уехала из Клейсвилла. Ребекка и думать забыла о Трое. В один из приездов сюда она вдруг встретила его в "Галлахере", где он смешивал коктейли. Оба обрадовались встрече. Тогда-то Трой познакомил ее с Эмити - своей напарницей и, как сразу было понятно, предметом его страсти.
- Я ничего о нем не знаю, - сказала Эмити, заканчивая вытирать столики. - Исчез и все. Вообще-то люди из Клейсвилла редко уезжают насовсем. Знаешь, иногда мне кажется: здесь не так все просто. А потом… вообще забываю. Ну, уехал и уехал. Дэниел считает это заурядной "любовной ссорой". Сказал мне, что не надо было заглядываться на другого парня. Но у нас с Троем отношения начали портиться еще раньше. И другой парень тут ни при чем.
- А может, этот другой парень что-то сказал Трою? Задел его самолюбие? Я помню еще по школе: Трой иногда такое выдумает. И сам же в это верил. Он был знаком с твоим новым парнем?
- Он… новый парень просто заполняет мной время. Вот так-то, Бекс. Можешь мне верить.
У Ребекки в мозгу вертелась не слишком приятная догадка, которую она всячески гнала от себя прочь. Неужели "новый парень" Эмити - Байрон? А если даже и Байрон, ей-то что? Не она ли сама заявила Байрону, что между ними все кончено? И какое ей дело до того, с кем встречается Эмити?.. Выходит, есть дело.
- Слушай, а может, мне поговорить с твоим парнем? Вдруг узнаю что-нибудь о Трое?
Эмити подошла к стойке, улеглась на нее, перегнулась и вытащила пульт музыкального автомата.
- Танцы за счет заведения, - сказала она, включая автомат. - Выбери что-нибудь повеселее. Потанцуем.
- Я так давно не танцевала, - призналась Ребекка, выходя из-за стойки. - Кстати, а ты с шерифом Мак-Инни говорила?
- О чем? - натянуто улыбнулась Эмити. - Об исчезновении Троя? Да, он знает.
- И что?
- Я тебе уже сказала: Трой - ненадежный человек. И отношение к нему соответствующее. Так мне шериф и заявил. Я просила Бонни-Джин поднять этот вопрос на заседании городского совета. Но у моей сестры одно на уме - как произвести впечатление на мэра. Я ей несколько раз напоминала. В этом они с Троем похожи.
Дверь бара открылась. В зал вошло шестеро мужчин.
- У вас еще открыто? - спросил один из них, теребя в руках шляпу.
На лице Эмити мгновенно вспыхнула улыбка разбитной барменши. Широким жестом она пригласила посетителей проходить и рассаживаться.
- Перерыв окончен, Бекс. Выбери что-нибудь погромче. Только умоляю, никаких блюзов. И кантри не надо.
Ребекка кивнула и подошла к старому музыкальному автомату. Эмити уже весело щебетала с посетителями, выясняя, кто что будет заказывать. Как будто и не было у них никаких разговоров личного характера…
- Смелее, джентльмены. Наши бокалы пока еще не научились улавливать ваши мысли. Так что делайте заказы. Кстати, у нас новая барменша, и мне надо ее учить. А как же я могу научить ее всем премудростям нашей профессии, если вы не закажете кучу выпивки? Я возвращаюсь за стойку, а вы мне делаете заказы.
Эмити подбежала к стойке, вскочила на нее и спрыгнула вниз. Посетители смущенно переглядывались.
- Ну, так что заказываем?
21
Байрон сидел за столиком вместе с отцом и Чарли. Из задрапированной двери появилась женщина в блестящем платье со шлейфом. Поскольку пажа у нее не было, шлейф подметал собой пол. Угольно-черными волосами и лицом женщина напоминала Бетти Пейдж - известную журнальную красотку 50-х годов. Женщина подошла к их столику.
- Вы меня звали, Чарли? - спросила она.
Голос у нее был с хрипотцой, что вполне могло оказаться следствием тесного корсета и лифчика особой конструкции. Лифчик так высоко приподнял ее грудь, что казалось - еще немного, и она вывалится из глубокого выреза платья.
- Будь хорошей девочкой и спой нам, - сказал Чарли, рассеянно похлопывая ее по заду. - Не выношу тишины.
Послышался резкий щелчок, и на сцене вспыхнул единственный прожектор. Портьера над дверью вновь приподнялась, и оттуда вышли трое мертвых музыкантов. Один из них тащил контрабас. Он остановился первым. Затем на свой насест взгромоздился ударник. Последним сел пианист.
- Вы собирались что-то рассказать мне о Хранительнице, - напомнил Байрон.
Музыканты начали играть. Чарли дождался, пока хриплая певица запоет, и помахал ей рукой с зажатым бокалом.
- Ну вот, теперь чувствуется жизнь, - сказал Чарли и засмеялся. - Да, возвращаемся к делу… Хранительница… полностью ее титул звучит как Хранительница Могил… это женщина, которая следит, чтобы мертвые не вставали и не проникали в мир живых. Она - партнерша Гробовщика. Вплоть до недавнего времени Хранительницей была Мэйлин. А теперь ее заменит…
Чарли запрокинул голову, словно принимал решение.
- Ее заменит Ребекка.
- Ребекка? - переспросил Байрон, глядя то на Чарли, то на отца.
- Да, - подтвердил Чарли и щелкнул пальцами.
Все та же официантка принесла ему шкатулку из потемневшего дерева. Поставив ее на столик, официантка еще несколько секунд потопталась, ожидая возможных распоряжений Чарли. Распоряжений не было. Официантка удалилась. Певица на сцене не столько пела, сколько шептала что-то неразличимое.
Чарли достал из кармана ключ.
- Хранительница Могил удерживает мертвых в земле, а если они вдруг просыпаются, приводит их ко мне. Город не может нормально существовать без Хранительницы.
Чарли открыл замок шкатулки. Помимо замка, крышку скрепляли две медные застежки. Чарли открыл и их.
- Хранительница - второй человек после Гробовщика, кому позволено сюда приходить.
- Но почему Ребекка должна этим заниматься? - спросил Байрон. - И я тоже?
Прожектор на сцене сделался ярче. Пальцы пианиста забегали по клавишам. Барабанщик отчаянно застучал по всем большим и маленьким барабанам. Чарли довольно усмехнулся и поднял крышку шкатулки.
- Почему? Потому что иначе вы нарушите договор, - ответил мистер С. и вытащил из шкатулки свиток. - Мертвые отнюдь не безобидны. Если их не вернуть сюда, они убьют множество ни в чем не повинных людей.
Чарли развернул свиток, после чего достал из шкатулки старинную перьевую авторучку.
- Вот здесь поставишь свою подпись.
Он отвинтил колпачок, надел его с другой стороны и протянул ручку Байрону. Музыканты прекратили играть. Они, как и все остальные в этом странном мире, целиком подчинялись мистеру С. А тот выжидающе смотрел на Байрона. Байрону вовсе не хотелось кому-либо подчиняться ни в мире живых, ни в мире мертвых.
- Как я могу подписывать контракт, не зная своих обязанностей? Вы говорили о миссии Хранительницы Могил. А в чем тогда заключается моя?
Чарли покровительственно улыбнулся.
- В том, чего ты больше всего хочешь, Байрон. Причем давно, с тех самых пор, как не стало Эллы. В том, чтобы защищать нашу Ребекку. Ты любишь ее. Ты сдерживаешь ее стремление к смерти.
Байрон пристально посмотрел на Чарли.
- А вы можете выходить в наш мир?
- Если Гробовщик и Хранительница должным образом исполняют свою работу, никто из мертвых не проникнет в ваш город. Ваши дети будут спокойно расти и не знать многих опасностей, которые подстерегали бы их в других городах. Клейсвилл останется сильным, безопасным, процветающим и так далее.
Чарли поступал пальцем по свитку.
- Здесь все это напечатано. Мелким шрифтом, черным по белому.
- Таков порядок вещей, Байрон, - усталым голосом произнес Уильям. - Сделай то, о чем тебя просят.
- Почему я должен это делать? Ты что, всерьез считаешь, что я…
Байрон резко отодвинулся от стола и встал.
- Нет, отец. Если у тебя затуманен разум, у меня он остается ясным. Я ничего не буду подписывать. Идем отсюда.
Байрон решительно двинулся к двери. Там его настиг голос отца:
- Сынок, ты пил с мертвыми. Это не шутки. Либо ты подпишешь договор, либо останешься здесь.
Байрон взялся за дверную ручку, но открыть ее не решился. Отец все знал с самого начала! Заманил обещанием ответить на все его вопросы.
- Прости меня, - тихо добавил Уильям, словно прочитав мысли сына. - Есть традиции. Эта - одна из них.
- Твой старик говорит правду, - подтвердил Чарли. - Делай выбор.
Байрон медленно повернулся лицом к залу.
- А если я не подпишу?
- Ты умрешь, - ответил ему Чарли. - Ты не будешь корчиться в предсмертных муках. Ты просто останешься здесь. Уильям вернется в мир живых и найдет нового Гробовщика. Ты лишь усложнишь его задачу. Ведь его Хранительница умерла, и его миссия выполнена.
Чарли не вставал из-за стола. Его лицо оставалось бесстрастным.
- Я не могу силой заставить тебя подписать договор. Выбор за тобой. Если решишь остаться здесь, могу обещать, что скучать тебе не придется. Ну а если подпишешь, то станешь курсировать между мирами. В конце концов, мне все равно.
Пока Чарли говорил, пианист снова начал играть. Затем к нему присоединился контрабасист и хриплая певица. Та во все глаза смотрела на Байрона. Но тот сейчас смотрел только на своего отца. Он сделал пару шагов к их столику и остановился.
- Отец, как ты мог?
У Байрона вдруг исчезли все вопросы, которые еще совсем недавно он собирался задать Монтгомери-старшему.
- Помоги мне понять, отец. Расскажи… хоть что-то.
- После смерти Эллы мы с Мэйлин решили ничего не рассказывать тебе и Ребекке, пока вы не будете готовы или… пока не возникнет необходимость.
На лице Уильяма появилось хорошо знакомое Байрону выражение непреклонности. С таким лицом отец много лет встречал все вопросы и расспросы сына.
- Элла была слишком молода. Почти ребенок. Мы не могли рисковать еще и вами. Но теперь вы вполне взрослые.
- Значит, Элла умерла из-за этого? - У Байрона пересохло во рту. Сердце стучало так, что, наверное, было слышно во всем зале. - Она знала. Так вот почему она ничего не хотела нам рассказывать. Я думал… Мне такое и в голову не могло прийти. Я думал, что кто-то надругался над нею… что она увидела нечто страшное или… А оказывается, вот в чем причина.
- Да, - глухо подтвердил Уильям.
Тяжело ступая, Байрон подошел к столику и плюхнулся на стул.
Уильям допил остатки виски.
- Быть Хранительницей - миссия женщин рода Барроу.
- Но Бекс - не родная внучка Мэйлин.