- Вот, держи, заслужил. Спасибо, друг, ты меня спас! - я протянула псу всю палку. Он осторожно взял ее и посмотрел на меня. Потрепав треугольное ухо и, мучаясь чувством стыда оттого, что бросаю его, я скрылась в подъезде.
Шестая глава
Утром перед выходом я написала на пяти бумажках объявления о том, что найдена собака и, прихватив клей, отправилась в Управление внутренних дел, на интервью с начальником конной полиции. Моего вчерашнего хвостатого спасителя не было видно, но я все-таки расклеила объявления около нескольких подъездах.
Перед выходом из дома я позвонила в УВД и договорилась, что меня встретят на КПП и проводят куда надо.
У ворот контрольно-пропускного пункта маячила знакомая фигура. Кто бы мог подумать, Саня… Надо же… Ведь живем в одном доме, более того, в одном подъезде, а я ни разу не видела его в форме… Что, впрочем, и не удивительно - он же всегда ходит на работу в штатском, а тут вдруг при параде. Видимо, на развод прибыло начальство, ноблесс оближ - положение обязывает… А ничего, форма ему идет. Капитан… Невысокого, в общем-то, роста, из-за чего я особо с ним и не сближалась, несмотря на все его попытки, ну, пунктик у меня такой - мужчин ростом ниже ста восьмидесяти сантиметров я как мужчин не воспринимала, хотя сама-то всего сто шестьдесят, в форме он стал казаться гораздо выше. Рыжий - еще один повод для того чтобы не принимать его всерьез - на морозе лицо его побледнело и на нем не так ярко выделялись веснушки, я вдруг засмотрелась на него, отметив ровный греческий нос, не то что мой, ничем не примечательный, если не считать небольшой горбинки…
- Привет, красавица! Решила написать о суровых буднях нашей конницы в зимний период? - обрадовался он. - Не знал, что корреспондент, которого мне поручено сопроводить по назначению - это ты! Вот здорово!
Сама не знаю почему, но его искренняя радость заставила моё лицо вспыхнуть так, что мои щёки задергало от жара. Я расплылась в ответной, надо полагать, довольно глупой улыбке, запуталась в своих ногах и растянулась на снегу, не дойдя до Сани пары шагов.
* * *
- Лиль, посиди здесь минут двадцать, лады? Федька сейчас на разводе, скоро подвалит, - выдавливая дверь плечом, пропыхтел Саня. - Черт, опять заклинило, когда они ее уже починят, наконец…
Дверь с оглушительным треском распахнулась, потерявший точку опоры Сашка влетел в кабинет и чуть не сшиб принтер, стоящий на краю стола расположенного так близко ко входу, что дверь с размаху грохнулась о столешницу. На краю стола виднелась вмятина - видимо, ему не впервой ловить влетающих посетителей и принимать на себя удары судьбы, то бишь, двери…
Весело хмыкнув, я прошествовала в кабинет мимо потирающего ушибленное бедро и бурчащего себе под нос ругательства, Санька. Впрочем, шествовать мне пришлось недолго - через пару-тройку шагов я уперлась носом в зеркало. Кабинет был до смешного крохотным. Сняв дубленку и шапку, я принялась поправлять растрепавшиеся волосы, и не сразу заметила, что воркотня позади меня стихла. Я бросила взгляд в зеркало и увидела, что Сашка стоит позади и беззастенчиво пялится на мое отражение. У меня по коже побежали мурашки от его взгляда - я давно знала, что нравлюсь ему, но от такого взгляда просто кружилась голова… Мы смотрели друг на друга в зеркало, а внутри меня росло какое-то новое и непонятное чувство. Я впала в странное состояние амбивалентности - мне и нравился его взгляд и отталкивал, хотелось, чтобы он всегда так на меня смотрел, и чтобы немедленно исчез. Странно, почему я его раньше не замечала, ведь жил он практически у меня на голове - этажом выше, прямо над моей квартирой. Ах да, рост и цвет волос не те… Но какие у него оказывается, глаза… Желтые, практически янтарные, как у тигра… Аж сердце сжалось от предчувствия чего-то… Чего?
С грохотом распахнулась и отскочила от стола дверь, раздалось сдавленное проклятие и в кабинет, держась за лоб, влетел незнакомый мне капитан. Я обернулась. Саша отвел взгляд и глуховато представил вошедшего:
- Лиля, это начальник конного взвода Федор Кара. Федяй - это Лолита Смолянинова, подпольная кличка Лиля, - на последнем слове Санька улыбнулся.
Вот обормот, издевается еще!
* * *
Начальник конного взвода был молод, строен, высок и хорош собой. Видимо, в отношении меня, его мысли были столь же положительны, поскольку он так усиленно строил во время интервью глазки, что я стала опасаться, как бы он не нажил разбегающееся косоглазие. Отвечая на мои вопросы, начкон постоянно подкручивал усы, которые, по всей видимости, он собирался вырастить до размеров буденновских, что, при их почти нитевидной толщине, было по меньшей степени неблагоразумно. Я представила, как у него со временем грустно повиснут по обеим сторонам рта две серые макаронины и, не удержавшись, прыснула.
- О, какая веселая девушка! Не расскажете, над чем смеетесь? - расплылся в белозубой улыбке капитан. Надо признать, зубы у него были не просто белоснежные, а с каким-то голубоватым оттенком, мне даже стало неловко за свои, неидеальные зубы. Вздохнув, я невольно провела языком по своим зубам, и попыталась выкрутиться.
- Да вот, представила, как бы я смотрелась верхом, ведь я уже год на коня не садилась. Сейчас гололед, наверно вы стараетесь не ездить в такую погоду? У коней ноги не разъезжаются?
- Что вы, лапушка! - я поежилась, услышав такое обращение. Терпеть не могу подобной фамильярности, и разных там солнышек - заинек и лапушек, с меня и Муси хватило, с теми же замашками. - Они же подкованы, да не простыми подковами, а с небольшими шипами, так сказать - зимняя резина! - он радостно загоготал, восхищенный своим остроумием. - Летом так вообще, и правда, на резине ездим - по асфальту ничего лучше нет резиновых подков. А что, Лилечка, можно ведь к вам так обращаться, да? А что, почему бы вам и впрямь, не прокатиться? Двадцать минут езды на машине, и мы на месте!
- Почему бы и нет? К тому же, я все равно должна пару снимков сделать ваших непарнокопытных напарников, - улыбнулась я.
- Вот и отличненько!
Через десять минут мы уже сидели в УАЗике и весело подпрыгивали на буераках. С нами увязался и зам начкона, который зачем то по дороге прихватил свою жену. А жена приятно пахнущий и позвякивающий пакет.
* * *
Как же я соскучилась по лошадям… Я уже год не сидела в седле, и теперь жадно разглядывала лоснящихся вороных и гнедых красавцев, которые лениво косились на меня, протягивающей к ним сквозь прутья денников неловкие руки, просыпающие на пол горсти сухарей, выданных мне Федюней.
- А это мой конь Чубайс! - подбоченясь, гордо произнес начкон. - Злой, собака, только меня одного признает. Ну как, красавец, да?
Что и говорить, конь был знатный. Как с картинки - гнедой масти, с небольшой, сухой головой, длинной изогнутой шеей, широкой, с буграми мышц грудью, и зубами… Огромными желтыми зубами, которые клацнули в миллиметре от моей щедрой, усыпанной крошками руки.
- У, какой нехороший мальчик! - погрозил пальцем Федор своему подопечному. - Не надо обижать тетю, тетя хорошая! Ну что, тетя, пойдем ка в каптерочку, посидим, Новый год отметим. Наталья уже стол сервировала.
- Какой Новый год? - возмутилась я. - До него еще две недели! И как ехать собираетесь, после отмечания?
- А ничего, у нас же шофер есть, он не будет пить, в машине тихонечко посидит, и ладушки…
Федор покровительственно обхватил меня за плечи и повлек в сторону каптерки. Ворохнулась, было, мысль о возможной опасности, но что мне могло грозить в обществе семейной пары, да к тому же в милицейских, то есть, полицейских конюшнях? Мой внутренний детектор опасности молчал, и я, тронув лежащий в сумке шокер, особо не переживала.
Главным блюдом были водка и соленая скумбрия. Поскольку я не пью, тем более водку, то налегала на скумбрию, которая, надо признать, оказалась просто бесподобной. Зам и его супруга заливались соловьями на тему - когда же полиции увеличат зарплаты?
Начкон взвода попытался было пристроить свои шаловливые ручонки мне на плечи, но я это дело категорически пресекла. К счастью он не стал особо настаивать. Вскоре я намекнула, мол, время, граждане! Но тут начальнику пришла замечательная мысль - "А не прокатиться ли нам?"
- А и, правда! Лапушка, ты же говорила, что занималась конным спортом! Поди, соскучилась по конской спине? А ну, пошли! Седлать! Немедленно седлать коней!
Мне была оказана особая милость, и Федор оседлал для меня своего собственного коня. Жеребчик был крайне удивлён, когда его сон грубо прервали, (было уже поздновато, а главное, темновато) и, дыша ему в нос перегаром стали взнуздывать.
Во дворе была небольшая площадка, огороженная сеткой рабица, высотой по грудь коню. Мужчины ездить не стали, поехали мы с Натальей. Мне эта затея уже отчаянно не нравилась, но куда ж деваться… С высоты конской спины дворик показался еще меньше. Тускло светили фонари, и было почти ничего не видно. Вдобавок конь подо мной шёл дерганной, иначе говоря, сокращенной рысью, от которой у него громко ёкала селезёнка, а я болталась как мешок. Федор не только усадил меня на своего коня, он еще и оседлал его своим офицерским седлом - деревянным, скользким, с высокой лукой, я на таких никогда раньше не ездила, что мне никак не добавляло ловкости и красоты посадки… Кони фыркали, поддавали задами, и постепенно переходили на галоп. Сдержать бег жеребца у меня не хватало сил. А какой, к черту, бег, в таком ограниченном манежике? Только он разгонится - оп-па, грудью в забор. Как я при этом не перелетала каждый раз ему через голову, не знаю. Весело поскрипывал снег под шипованными зимними подковами, мужчины, к которым присоединился изрядно замерзший от долгого сидения в машине водитель, уже начали делать ставки, только вот, не знаю, на что именно.
Я мечтала, что бы это удовольствие, наконец, закончилось, а Федор весело кричал: - Ну что Лилечка, правда, хороший конь?
- Д-д-д-да… - отвечала я, клацая зубами.
- А он вообще бешеный, никого кроме меня не слушается. Здорово, правда?
- Вот блин… - чуть не откусив язык, отозвалась я.
Но тут, наши кони - мой и Натальи, которая, как мне кажется, была настолько пьяна, что сидела верхом исключительно по памяти, доверившись рефлексам, поравнялись, и Чубайса укусили. Раздался визг, конь дал козла - стал на свечку, потом подбросил зад и понесся.
Я пискнула, уткнувшись коню лицом в гриву и цепляясь изо всех сил в жесткие конские волосы, а жеребчик, наконец, влетел грудью в забор около хозяина. Моя особа свалилась с Чубайса, удачно сымитировав изящный соскок, а когда трясущимися руками передавала повод хозяину, эта зловредная коняга все-таки меня укусила за руку. Начкон заохал, я отмахнулась и потребовала везти меня домой.
- Какой еще домой? - возмутился Федюня, крепко сжимая мою ладонь одной рукой и обхватив за плечи другой. - Я должен залечить твою травму! И только поцелуями и никак иначе!
Я меня прошил ужас - куда-то подевалась пара полицейских, шофера было не видно, мы с Федором на конюшнях явно остались одни, но тут позади нас послышался знакомый голос:
- Федюня, а ты свою жену полечить поцелуем не хочешь? Она мне уже весь телефон оборвала, потеряла кормильца своего!
Я быстро обернулась - Саня! До чего же вовремя… На душе вдруг потеплело, и стало так радостно и легко, словно мне довелось пить, ту водку, вместе с остальными…
Саша дождался пока я открою дверь ключом, и только тогда выпустил мою руку, которую он крепко держал всю дорогу от конюшен в своей ладони, словно боясь, что я вляпаюсь в еще какую-нибудь историю.
- Ну, по крайней мере, я надеюсь, ты собрала материал для своей статьи?
- Ага, набрала, - беспечно отозвалась я.
- Ты того… На Федьку не сердись, ладно? Он парень хороший, и ничего бы тебе никогда плохого не сделал бы, но ты имей в виду - не все такие безобидные! Ты уж больше с незнакомыми мужиками лучше во всяких там сараях не уединяйся, ладно? - улыбнулся Саня, но я видела, что ему вовсе не весело.
- Больше не буду! Обещаю быть послушной, раз уж ты меня спас! - пообещала я. - И вот тебе доказательство, что я намерена тебя слушаться - завтра Танька хочет притащить своего нового кавалера, со мной познакомиться, так, может, и ты придешь? Ну… Чтобы спасти меня от него, если что! Хотя, конечно, моя квартира не совсем сарай, но все же…
- Обязательно буду! Во сколько?
- В восемь вечера.
- Это хорошо, что вечера, а то ведь, днем я на работе - защищаю мир от зла, - засмеялся Саня, и пошел наверх.
Только закрыв за собой дверь, я поняла, что так и не сделала ни одного снимка.
Седьмая глава
Едва проснувшись, я первым делом рванула к компьютеру - писать статью. Главный требовал от корреспондентов не меньше трехсот пятидесяти слов в день, в противном случае нам предлагалось пенять на самих себя. В течение получаса я барабанила по клавиатуре, не обращая внимания на голодное урчание в желудке - вчера завалилась спать голодная, чувствуя жуткую усталость и боль в ногах. Сегодня же эта боль распространилась и на руки - мышцы отвыкли от подобных нагрузок, которые им довелось испытать вчера. Но боль эта была приятной и привычной, даже сейчас, с трудом стуча гудящими пальцами по кнопкам, я улыбалась, вспоминая Чубайса, и родной лошадиный запах. Эх, мне бы побольше свободного времени, ни за что не бросила бы конный спорт…
Писалось с огромным удовольствием. Вспоминая и Федора, и его зама, я практически не глядела на буквы, и не задумывалась, к чему - ведь передо мной стоит картинка. Но вот какая? Я тряхнула головой и поняла, что уже несколько минут сижу неподвижно. Никак не могу вспомнить, о чем сейчас думала… Но что это за запах? Вернее, его отзвук, сам запах быстро исчез, но его ощущение словно застряло у меня в носу. Это запах… Зверя… Или псины? Странно, почему псины? Ведь думала же о лошадях? Или нет? Я перевела взгляд на монитор. Передо мной была полностью оконченная статья, но внизу, вместо моей фамилии огромными буквами непрерывной строкой шло - волкволкволкволкволк…
Боже мой, что же это? Я отскочила от стола, чуть не свалив кресло, словно монитор мог меня укусить. Я не писала этого! Какой еще волк? Вдруг осозналось, что тот запах, который не давал мне покоя, очень хорошо сочетается с этим словом…
- Поздравляю! - сказала я вслух дрожащим голосом. - У тебя начались обонятельные галлюцинации и кратковременные потери памяти.
Осторожно потянула носом воздух. Нет, волком… волком? Больше не пахло. Но вот буквы, непонятно откуда возникшие упорно не хотели исчезать.
Резко и противно взвыл звонок, сигнал которого напоминал пожарную сирену. Я подскочила на месте и схватилась за сердце.
- Лилька-а! Открывай! - послышался плывущий Танькин голос.
С трудом переведя дух, я нетвердой походкой направилась к двери.
- Чуть инфаркт не получила из-за тебя! - пожаловалась я Таньке, как только она вошла.
- Смени звонок, я сама как-то чуть не окочурилась, когда он так заорал, - радостно отозвалась она, стягивая пальто. - Господи, как же я устала! И проголодалась… Есть чего пожрать?
- Сама как раз думала об этом, - буркнула я. - У меня вроде борщ вчерашний был. Или позавчерашний… Сейчас разогрею, если не скис.
Танька включила телевизор и разлеглась в кресле, задрав ноги на подлокотник, а я пошла на кухню.
- Отчего это ты так устала? - крикнула ей, щелкая поджигом на плите.
- От Артура, - томно отозвалась Татьяна. - Он мне всю ночь спать не давал. Ка-ак хлопнул вискаря и словно озверел. Такого у меня еще ни с кем не было… Это что-то с чем-то… Перекусить и то, некогда было.
Я зашла в комнату, собираясь рассказать ей про свои непонятки с компьютером и запахами, но тут пиликнул сигнал электронки о полученном письме.
Во входящих лежало сообщение от Владимира Павловича - нашего редактора. Видимо, на соту не дозвонился… Там было требование немедленно сдать статью и новое задание на тему: "Как обсчитывать покупателей. Взгляд из-за прилавка". Срок сдачи - двое суток. Супер! Зная своего редактора, который любил, чтобы мы писали статьи в полевых условиях, при этом, влезая в шкуру того, о ком пишем, я понимала, что от меня потребуется устроиться на день-другой на должность продавца.
Упала на кровать и утомленно прикрыла глаза. Немного кружилась голова, ныло все тело. Не хочу никуда, ни в какие магазины… И что за срочность, в конце-то концов? Два дня… Заранее не судьба что ли, было предупредить? И вообще - почему редактор задания раздает? Куда завотделом делся? Это что-то новое… И чего Владимир Павлович прицепился ко мне? Курировать он меня, видите ли, взялся… Делать ему больше нечего. Хотя… Гонорары-то у меня в последнее время чудесным образом повысились… Так что, пусть его, курирует, раз это на деньгах сказывается. Лишь бы у меня из-за этого проблем не было.
- Ты не уснула там, случайно? - пробился сквозь мои вялые размышления настойчивый голос Таньки. - Ты меня слышишь? Я тут распинаюсь, о своей любви пламенной ей рассказываю, а она дрыхнет…
- Ага… То есть - не сплю. Слушай… Скажи, меня возьмут в твой магазин на пару дней? У меня задание от редакции - написать статью о торговле глазами продавца…
- Ну-у… - задумалась Танька. - Думаю, Маринка - админ наш, выделываться особо не будет, тем более что, второй продавец в декрет ушла, сдается мне, она будет только рада, если кто-то на пару дней возьмется задарма работать. У тебя санкнижка есть?
- Есть, я недавно делала, когда про столовку заводскую писала, помнишь - там у них было несколько случаев отравлений? Ну вот, с тех пор валяется, невостребованная… Сколько тогда гневных писем в мой адрес в редакцию шло… - мечтательно протянула я. - Мол, оболгала повара экстра-класса, он из-за меня теперь работать по профилю не может. Подумаешь - болел дизентерией, такая мелочь…
- А, помню, помню, как же. Ты тогда боялась на улицу выйти - думала, что тебя повар этот за поворотом мешком пыльным пристукнет. Знаешь, я тебе иногда завидую - ты так весело живешь, не то, что я: дом - работа, работа - дом…
Я неопределенно хмыкнула в ответ.