- Не дожидаясь, пока тебя заберет кто-нибудь другой. Я был не единственным старым волком в стае отца. А четырнадцать лет в старину - вполне подходящий возраст, чтобы выйти замуж. Я не хотел соперничества. - Он опустил окно и позволил прохладному ночному воздуху проникнуть в дорогую машину. Шум дорожного движения сразу стал намного громче. - Я ждал, - прошептал он. - Я знал, что ты слишком молода, но… - Он покачал головой. - Когда ты убежала, это было сущее наказание. Мы оба это знали, волк и я. Однажды в полнолуние я обнаружил, что я за Портлендом - туда нас увел волк. Потребность… мы бежали до самого Техаса, чтобы не было случайной встречи. Без этой дальней пробежки… не знаю, позволил бы я тебе уйти или нет.
Значит, Бран все-таки был прав относительно Сэмюэля. Я не могла видеть выражение его лица и накрыла его руку своей.
- Прости, - сказала я.
- Тебе нечего просить прощения. Ты не виновата. - Улыбка Сэмюэля стала кривой, и он почти до боли сжал мою руку. - Обычно все получается гораздо лучше. Волк терпелив и способен приноравливаться. Обычно он ждет, пока человеческая часть не влюбится в кого-нибудь, тогда и он предъявляет свои претензии. Иногда годы спустя после женитьбы. Я сознательно отступился и наказан за это. Но это не твоя вина. Я знал все заранее.
Есть что-то очень тревожное, когда ты обнаруживаешь, что ты считала себя докой в чем-то, а на самом деле ничего не знаешь. Я выросла с волками - но все, что он говорил, было для меня ново.
- И твой волк больше меня не хочет?
Звучало очень жалко. Мне не нужен был его смех, чтобы удостовериться.
- Тупица, - сказала я, пихая его.
- А я считал, что ты выше этого девчоночьего вздора, - сказал он. - Ты ведь не хочешь меня в пару, Мерси, почему же тебя расстроило то, что волк наконец признал свое поражение?
Если бы он понимал, как отчетливо его последние слова показали мне: ему очень больно оттого, что я его отвергла, - он прикусил бы язык. Что лучше, говорить об этом или просто смолчать, опустить?
Эй, я, может, и механик и не часто пользуюсь косметикой, но я все равно девушка. Пора этим воспользоваться.
Я толкнула его.
- Я тебя люблю.
Он скрестил руки на груди и откинулся, чтобы смотреть на меня, не поворачивая шеи.
- Да?
- Да. Ты страстен, ты прекрасно целуешься. Если бы твой отец не вмешался, я бы много лет назад убежала с тобой.
Улыбка исчезла с его лица. Я не могла понять, о чем он думает. Не помогали ни глаза, ни нос - обычно мой лучший подсказчик. Возможно, он смущен не меньше меня.
- Но сейчас я совсем другая, Сэмюэль. Я слишком долго заботилась о себе сама, чтобы переложить это на другого. Девушка, которую ты знал, верила, что ты создашь для нее мир, где ее место, - и не ошиблась бы. - Следует говорить точно и определенно. - Но я сама сотворила свой теперешний мир и при этом сильно изменилась. Стала такой, как сейчас. Я не из тех, с кем ты можешь быть счастлив, Сэмюэль.
- Я счастлив с тобой, - упрямо сказал он.
- Как сосед по квартире, - ответила я. - Как товарищ по стае. Но как пара пары ты был бы несчастен.
Он засмеялся.
- Пара пары?
Я помахала рукой.
- Ну ты понимаешь, что я имею в виду.
- Ты влюблена в Адама, - сказал он негромко, с легким намеком на смех в голосе. - В присутствии Адама тебе не стоит заигрывать с этим одержимым.
Я вздернула подбородок: не собираюсь чувствовать себя виноватой. К тому же я сама недостаточно хорошо понимаю свои чувства к Адаму, чтобы говорить о них.
- А ты в меня не влюблен. - Я поняла кое-что еще, и это заставило меня улыбнуться Сэмюэлю. - С волком или без волка, но ты в меня не влюблен - иначе тебе бы не доставляло такого удовольствия дразнить Адама.
- Я не дразню Адама, - обиженно сказал он. - Я ухаживаю за тобой.
- Ничего подобного, - сказала я, садясь на место. - Ты изводишь Адама.
- Нет.
Он тронул машину и агрессивно вклинился в поток машин.
- Превышаешь скорость, - самодовольно заметила я.
Он повернул голову, собираясь что-то сказать, и в это мгновение сзади зажгла фары патрульная машина.
Мы уже почти подъехали к дому, когда он решил, что хватит обижаться.
- Ну хорошо, - сказал он, расслабив лежащие на руле руки. - Хорошо.
- Не знаю, из-за чего ты так рассердился, - сказала я. - Тебя даже не оштрафовали. Превышение скорости на двадцать миль, а ты отделался предупреждением. Хорошо быть врачом.
Как только женщина-полицейский узнала его, она стала воплощенная любезность. Вероятно, он лечил ее брата после автомобильной аварии.
- Я чинила машины нескольким копам, - задумчиво заговорила я. - Если бы я с ними пофлиртовала…
- Я с ней не флиртовал, - перебил Сэмюэль.
Обычно его не так легко достать. Я приготовилась позабавиться.
- Но она-то определенно заигрывала с вами, доктор Корник, - сказала я, хотя ничего подобного не было. И все же…
- Нет.
- Ты опять превышаешь скорость.
Он заворчал.
Я потрепала его по ноге.
- Видишь, тебе совсем не нужно ограничиваться мной в качестве пары.
Он сбросил скорость, когда автострада пошла по Кенневику, и какое-то время нам пришлось ехать по городским улицам.
- Ты ужасна, - сказал он наконец.
Я усмехнулась.
- Ты обвинил меня в том, что я заигрывала с Тимом.
Он фыркнул.
- Заигрывала. То, что я не разорвал его на части, вовсе не означает, что ты не рыбачишь в опасных водах, Мерси. Если бы с тобой был Адам, парня сожрали бы рыбы - или волки. Я не шучу.
Я снова потрепала его по ноге и перевела дух.
- Я нечаянно. Просто увлеклась разговором. Но с таким уязвимым мальчиком, как он, следовало быть осторожней.
- Он не мальчик. Я удивлюсь, если он моложе тебя хотя бы на пять лет.
- Некоторые остаются мальчишками дольше других, - ответила я. - Мальчишка и его друг оба были в доме О'Доннелла незадолго до того, как его убили.
Я рассказала Сэму всю историю: от звонка Зи до того, как взяла листок у Тима. Если что-то и упустила, так только потому, что считала это неважным. За одним исключением. Я не сказала, что Остин Саммерс, вероятно, брат одного из мальчишек, побивших Джесси. Сэмюэль не так вспыльчив, как Адам, но без малейших угрызений совести убьет обоих сорванцов. В его мире не бьют девочек. Я за достойное наказание, но не думаю, что кто-то должен умереть. Конечно, если они перестанут приставать к Джесси.
Это единственное, что я упустила. Зи и дядюшка Майк предоставили меня самой себе в этом расследовании. Ну, велели мне не вмешиваться. Что одно и то же. Расследование без помощи малого народа более рискованно, к тому же Зи сердит на меня за то, что я кое-что рассказала. Ладно, больше я его уже не разозлю. Время, когда я могла держать их тайны только при себе, миновало.
Если я кое-что и поняла за последние несколько интересных (в смысле старинного китайского проклятия "Чтоб ты жил во времена перемен!") месяцев, то вот что: когда пахнет жареным, важно, чтобы кто-нибудь знал то же, что знаешь ты. Таким образом, если я по глупости буду убита, у кого-то будет отправная точка для поисков моего убийцы.
К тому времени как я закончила рассказ, мы сидели в гостиной и пили горячий шоколад.
Сэмюэль прежде всего сказал:
- У тебя настоящий талант попадать в неприятности. Когда ты ушла из стаи, я забыл об этом.
- Разве это моя вина? - горячо возразила я.
Он вздохнул.
- Не знаю. Какая разница, кто виноват, когда сидишь на раскаленной сковородке? - Он неодобрительно взглянул на меня. - Как говорит мой отец, ты слишком часто находишь дорогу на сковородку, чтобы это было случайностью.
Я подавила порыв защититься. Десять лет я умудрялась жить своим умом, оставаясь на периферии общества вервольфов (и то лишь потому, что Адам по просьбе Маррока решил вмешаться еще до того, как построил дом за моим участком). Все началось с неприятностей Адама. Тогда я оказалась в долгу перед вампирами из-за того, что помогла Адаму. А отдавая этот долг, я оказалась в долгу у малого народа.
Но я устала. Завтра мне рано вставать и отправляться на работу, и если я сейчас начну объясняться, пройдет несколько часов, прежде чем мы придем к полезным заключениям.
- И вот, снова угодив на сковороду, я пришла к тебе за советом. Может, ты скажешь, почему ни дядюшка Майк, ни Зи не хотели говорить о морском обитателе или как за задним двором или за ванной могут оказаться лес или океан? И имеет ли это какое-то отношение к смерти О'Доннелла?
Он посмотрел на меня.
- Ну послушай, - сказала я. - Я видела твое лицо, когда рассказывала о странностях в резервации. Ради Бога, ты ведь валлиец. Ты знаешь о малом народе.
- А ты индианка, - ответил он пискляво. Думаю, так он передразнивал мой голос. - Ты знаешь, как обращаться с животными и как разжечь костер из веток.
Я бросила на него высокомерный взгляд.
- Я на самом деле все это могу. Меня научил другой индеец - Чарльз.
Он помахал рукой. Я узнала один из собственных жестов. Потом он рассмеялся.
- Ну хорошо. Хорошо. Но я не специалист по малому народу, хоть и родился в Уэльсе.
- Так объясни мне это свое "ага", когда я рассказывала о лесе.
- Если ты побывала в Подхолмье, то подтвердила теорию отца о том, что делает малый народ в резервациях.
- О чем ты?
- Когда иные впервые предложили правительству отвести им места под резервации, мой отец сказал, что, по его мнению, малый народ пытается восстановить территорию, какая была в Великобритании и вообще в Европе до того, как христианство возникло и понастроило церквей и соборов. Якоря в этом мире малый народ не ценит, потому что его магия лучше действует в Подхолмье. Иные не защищали свои земли, пока не стало слишком поздно. Папа считает, что последние врата Подхолмья исчезли в середине шестнадцатого века, отрезав малый народ от большей части его силы.
- Поэтому малый народ бросил новые якоря, - сказала я.
- И снова нашел Подхолмье. - Сэмюэль пожал плечами. - А почему они не говорили о морском ином… Ну, если он могуч и опасен… нельзя просто так говорить о таких созданиях и даже называть их, чтобы не привлечь их внимание.
Я немного подумала над этим.
- Я понимаю, почему они хотят сохранить все в тайне, если сумели найти новый путь к своей силе. Так какое отношение это имеет к поискам убийцы О'Доннелла? Он что-то разнюхал? Украл у них что-то? И что он у них украл?
Он задумчиво посмотрел на меня.
- Ты по-прежнему хочешь найти убийцу, хотя Зи ведет себя как последняя сволочь.
- А как бы ты поступил, если бы я, желая защитить тебя от ложного обвинения, рассказала адвокату, что ты сын Маррока?
Он поднял брови.
- Ну, это не то, что рассказать об убийствах в резервации.
Я с несчастным видом пожала плечами.
- Не знаю. Мне следовало поговорить с ним или с дядюшкой Майком, прежде чем распускать язык.
Он нахмурился, но спорить не стал.
- Эй, - сказала я со вздохом, - поскольку мы друзья и из одной стаи, а вовсе не потенциальная пара, может, дашь мне взаймы, чтобы я могла расплатиться с Зи за гараж? - Зи не просто угрожал. Если он сказал адвокату, что требует оплаты, он говорил серьезно. - Я смогу отдавать тебе по частям, как ему. Лет за десять ты получишь назад всю сумму с процентами.
- Я уверен, что-нибудь можно придумать, - ласково ответил Сэм, словно понял - я сменила тему, потому что сыта по горло разговорами о Зи и о своей глупости. - У меня кредит тебе всегда открыт - и у папы тоже, а у него карманы гораздо глубже. Ты ужасно выглядишь. Ложись спать.
- Хорошо, - сказала я.
Сон? Заманчиво. Я встала и застонала: мышцы, растянутые вчера на тренировке по карате, протестующе ныли.
- Я выйду на пару минут, - сказал он слишком уж небрежно - и я остановилась по дороге в спальню.
- Нет, не выйдешь.
Его брови поднялись к самой линии волос на лбу.
- Что?
- Ты не расскажешь Адаму, что он может спокойно меня получить.
- Мерси. - Он подошел ко мне, наклонился и поцеловал в лоб. - Ты ничего не можешь сделать, это касается только меня и Адама.
Он ушел, мягко закрыв за собой дверь. А я осталась - с неожиданным жутковатым ощущением, что лишилась лучшей защиты от Адама.
Глава восьмая
В спальне было темно, но я не стала зажигать свет. Мне есть о чем беспокоиться, кроме темноты.
В ванной я приняла горячий душ. К тому времени как нагретая вода закончилась и я вышла из-под душа, я поняла несколько вещей. Во-первых, у меня совсем немного времени до того, как придется посмотреть в лицо Адаму. Иначе он бы уже ждал меня, и моя спальня не была пуста. Во-вторых, я до завтра ничего не могу предпринять ни относительно Зи, ни относительно Адама, так что лучше выспаться.
Я расчесала и высушила волосы, так что они оставались лишь чуть влажными. Потом заплела, чтобы расчесать утром.
Дернула одеяло и уронила на пол посох, лежавший на кровати. До того как у меня поселился Сэмюэль, летом я спала не укрываясь. Но он включал кондиционер, так что становилось даже холодно, особенно по ночам.
Я легла, натянула одеяло до подбородка и закрыла глаза.
Почему у меня на кровати лежал посох?
Я села и посмотрела на пол, на дорожный посох. Даже в темноте я видела, что это тот самый посох, который я нашла в доме О'Доннелла.
Стараясь не наступить на него, я встала и зажгла свет.
Серый кривой посох неприметно лежал на серых носках и грязной футболке. Я присела и осторожно коснулась его. Древесина под пальцами жесткая и прохладная, ни следа магии, какую этот посох излучал в доме О'Доннелла. На мгновение мне показалось, что это самый обычный посох, но тут я ощутила легкую волну магии, которая, впрочем, сразу исчезла.
Я нашарила телефон и позвонила по номеру, с которого звонил дядюшка Майк. Трубку сняли очень нескоро.
- Бар дядюшки Майка, - отозвался веселый незнакомый голос, едва различимый сквозь какофонию "тяжелого металла", голосов и неожиданного грохота, как будто кто-то уронил поднос с тарелками. - Merde. Убери. Что вам нужно?
Я решила, что мне адресовано только последнее высказывание.
- Дядюшка Майк здесь? - спросила я. - Передайте ему, что звонит Мфси и что у меня есть для него кое-что интересное.
- Подождите.
Кто-то произнес несколько слов по-французски, потом крикнул:
- Дядюшка Майк, к телефону!
Вслед за тем очень низкий бас произнес:
- Попробуй убрать отсюда этого тролля. Я съем твое лицо и выплюну зубы.
И тут же послышался жизнерадостный ирландский голос дядюшки Майка:
- Дядюшка Майк у телефона. Чем могу быть полезен?
- Не знаю, - ответила я. - Кто-то оставил на моей кровати некий дорожный посох.
- Правда? - очень тихо спросил он. - Посох?
- Что мне с ним делать? - спросила я.
- То, что он позволит тебе сделать, - очень странным тоном ответил он. Потом откашлялся и заговорил своим обычным добродушным голосом: - Я понимаю, о чем ты спрашиваешь. Думаю, мне следует кое-кому позвонить и узнать, что им нужно. Вероятно, к тебе придут и снова его заберут. Но сейчас уже поздно ждать визита. Просто выставь посох наружу. Ничего страшного, если кто-нибудь его заберет. Если его заберут, то не станут тревожить ни тебя, ни волка.
- Вы уверены?
- Да, девочка, А теперь мне пора заняться троллем. Оставь посох снаружи.
И он повесил трубку.
Я оделась и вынесла посох наружу. Сэмюэль пока не вернулся, и в доме Адама еще горел свет. Я несколько минут смотрела на посох, гадая, кто оставил его у меня на кровати и зачем. Наконец прислонила его к новой обшивке своего дома на колесах и вернулась в кровать.
Когда я вышла на следующее утро, посох исчез, а Сэмюэль спал. Я едва не разбудила его, чтобы узнать, что он рассказал Адаму или не видел ли он, кто забрал посох… но он ведь работает в приемном покое больницы скорой помощи, и там ему достается. И если он не проснулся, когда я на него смотрела, значит, сон ему необходим. Я и так скоро узнаю, что произошло.
Я подъехала к мастерской. У входа стояла спортивная машина Адама. Я припарковалась как можно дальше от нее, на дальней стороне стоянки - там я обычно паркуюсь.
Когда я подъезжала, он вышел из машины и ждал меня, прислонившись к ней.
Никогда не видела вервольфа, который был бы не в форме или слишком тучным: для этого волк слишком подвижен. И все же Адам был намного круче других, хотя без угловатости и неловкости. Кожа у него светлее моей, но сильно загорелая, а длина темно-каштановых волос лишь чуть выходит за рамки военных стандартов. Скулы широкие, поэтому рот кажется узковатым, но это не портит красоту лица. Адам не похож на греческого бога… но если бы существовали славянские боги, у него оказались бы серьезные недоброжелатели. Сейчас эти узкие губы были изогнуты в улыбке.
Я подходила осторожно: хотелось бы знать, что сказал ему Сэмюэль. Начала что-то говорить, и вдруг заметила, что с дверью что-то не то. Прежний замок на месте, а вот рядом с ним новая черная коробка кодового замка! Адам молча ждал, пока я разглядывала сверкающие серебряные кнопки.
Я скрестила руки на груди и повернулась к нему.
Через несколько минут Адам улыбнулся, хотя его взгляд оставался напряженным.
- Ты жаловалась на охрану, - объяснил он.
- Почему ты установил систему сигнализации, не спросив меня? - сдержанно поинтересовалась я.
- Это не просто система сигнализации, - сказал он; улыбка сошла с его лица, словно ее никогда не было. - Безопасность - мой хлеб с маслом. Тут много камер, и внутри гаража тоже.
Я не стала спрашивать, как он вошел. Он ведь сказал, что безопасность - его бизнес.
- По-моему, ты обычно работаешь по заказам правительства. И с более важными объектами, чем мастерская, где чинят фольксвагены. Наверно, кто-нибудь может вломиться и обчистить сейф. Взять долларов пятьсот, если повезет. А может, захотят стащить трансмиссию для "жука" семьдесят второго года? Как ты думаешь?
Он и не подумал ответить на мой саркастический вопрос.
- Если откроешь дверь, не используя кодовый ключ, сработает сигнал тревоги и об этом сразу узнает один из моих людей. - Он говорил быстро, деловым тоном, так, словно я вообще ничего не сказала. - У тебя две минуты на переустановку. Потом мои люди позвонят, чтобы убедиться, что это сделала ты или Гэбриэль. Если ты не переустановишь код, они тут же известят полицию и меня.
Он помолчал, словно дожидаясь ответа. Поэтому я подняла бровь. Вервольфы вечно всем недовольны. Я много лет жила с ними, но так и не привыкла.
- Код состоит из четырех чисел, - сказал он, - Если наберешь день рождения Джесси - месяц-месяц-день-день, отключишь сигнал тревоги. - Он не спросил, знаю ли я дату ее рождения. Конечно, я знала. - Если наберешь свой день рождения, это насторожит моих людей, и они позвонят мне. Я пойму, что у тебя неприятности, но ты не хочешь, чтобы об этом знала полиция.