- Он убил ее, потому что она с ним играла? - спросила я. - Но за что он убил остальных?
- Вот почему его не рассматривали как убийцу. Он никак не был связан со вторым убитым. К тому же Коннора не владела большой магией. Человек мог ее убить. А вот Хендрика…
- Кто такой Хендрик?
- Парень с лесом на заднем дворе. Он из Охотников. Его смерть, по сути, исключает людей из круга подозреваемых. Он был очень силен. - Послышался громкий треск. - Прости. Проклятый проводной телефон. Я стащил его со стола. Минутку. Минутку. Посох? И все время оказывается у тебя?
- Верно.
- Можешь описать его?
- Примерно четыре фута длиной, из какой-то узловатой древесины, серый наконечник. Внизу серебряное кольцо, вверху серебряный набалдашник с кельтским рисунком. Не понимаю, зачем кто-то все время приносит его мне.
- Не думаю, что тебе его кто-то приносит. Думаю, он сам следует за тобой.
- Что?
- У старых вещей бывают неожиданные свойства. Сила рождает силу и все такое. Некоторые из этих вещей созданы тогда, когда мы были гораздо сильней, и теперь их поведение непредсказуемо. Они делают то, чего не должны делать.
- Например, повсюду таскаются за мной. Думаешь, посох шел за О'Доннеллом до его дома?
- Нет! О нет. Я думаю, это исключено. Дорожный посох создан для тех людей, которые помогают малому народу. Он следует за тобой, вероятно, потому, что ты пытаешься помочь папе, когда все остальные зажали нос.
- Значит, О'Доннелл украл его.
- Мерси… - Он словно подавился. - Черт побери, Мерси, я не могу тебе сказать. Мне запрещено. Заклятие. Как сказал дядюшка Майк, чтобы защитить малый народ, меня и тебя.
- Это связано с нынешним положением твоего отца? - Я напряженно думала. - Этот дорожный посох… Были украдены другие вещи? Может кто-нибудь сказать мне? Кому я могу позвонить и спросить?
- Послушай, - медленно заговорил он, словно ждал, что его снова остановит заклятие, - в Ричленде, в молле Верхнего города, есть антикварный книжный магазин. Попробуй поговорить с его владельцем. Он может помочь тебе узнать об этом посохе больше. Но обязательно скажи, что тебя прислал я… и подожди, пока он не останется в магазине один.
- Спасибо.
- Нет, Мерси, тебе спасибо. - Он помолчал и голосом девятилетнего ребенка, каким я его впервые увидела, сказал: - Мне страшно, Мерси. Они ведь хотят выставить его убийцей, правда?
- Да, - сказала я, - но, думаю, они опоздали. Полиция не принимает улики на веру, а мы нашли ему очень хорошего адвоката. Я немного покопаюсь в других делах О'Доннелла.
- Мерси, - негромко сказал он, - черт возьми, Мерси, ты понимаешь, что выступаешь против Серых Повелителей? Ты ведь знаешь, кто эта слепая? Ее послали, чтобы убедиться, что все будет так, как они хотят.
- Малому народу все равно, кто это сделал, - ответила я. Как только полиция решила, что О'Доннелла убил кто-то из малого народа, Серым Повелителям поимка убийцы стала не нужна. Им нужно, чтобы кого-нибудь поскорее наказали, тогда они сами смогут искать настоящего убийцу, не привлекая к этому внимание всего человечества.
- И хоть мой отец сделал все, чтобы уговорить тебя отказаться от поисков, ты не собираешься их бросать, - сказал он.
Конечно. Конечно.
- Он старается держать меня в стороне, - прошептала я.
Наступила короткая пауза.
- Не говори, что он правда на тебя рассердился.
- Он требует отдать долг, - ответила я, чувствуя, как медленно рассасывается комок боли. Зи знал, как поступит малый народ, и пытался удержать меня в стороне.
Как он выразился? Ей лучше надеяться на то, что я не выйду. Потому что если я его вытащу, Серые Повелители будут недовольны мной.
- Конечно. Мой отец умен, он старше земли, но он безрассудно боится Серых Повелителей. Он считает, что остановить их невозможно. И как только он понял, откуда ветер дует, постарался удержать всех остальных подальше от опасности.
- Тед, оставайся в колледже, - сказала я. - Ты ничего не можешь сделать, только сам попадешь в неприятности. Серые Повелители надо мной не властны.
Он фыркнул.
- Хотел бы я посмотреть, как ты скажешь им это. Только мне ты больше нравишься живая.
- Если приедешь сюда, тебя убьют - и чем тогда ты поможешь отцу? Порви билет, а я постараюсь сделать, что смогу. Не одна. Адам знает, что происходит.
Тед уважает Адама. Я надеялась, что сделала верный ход.
- Хорошо. Я останусь здесь. Пока. Давай посмотрим, не могу ли я тебе еще немного помочь. И далеко ли заходит заклятие, которое наложил на меня дядюшка Майк.
Наступила долгая пауза: он думал.
- Ладно. Думаю, можно рассказать тебе о Нимейн.
- О ком?
- Дядюшка Майк назвал ее Пожирательницей Падали, верно? Думаю, что он говорил не просто о птицах, которые живут на островах и питаются падалью. Нет, он говорил о самой Пожирательнице.
- Да. Кажется, важно, что у нее на голове три белых пера.
- Значит, это Нимейн.
В его голосе звучало удовлетворение.
- А это хорошо?
- Очень, - ответил он. - Есть такие Серые Повелители, которые первым делом убивают всех, кто связан с проблемой. Нимейн не такая.
- Ей не нравится убивать?
Тед вздохнул.
- Иногда ты ужасно наивна. Не знаю никого из малого народа, кто на каком-нибудь уровне не наслаждался бы кровопролитием, а ведь Нимейн из числа Морриган, кельтских богинь войны. Ее задачей было наносить смертельный удар героям, умирающим на поле битвы, чтобы прекратить их страдания.
- Звучит не очень оптимистично, - прошептала я.
Тед услышал.
- Особенность старых воинов в том, что у них есть чувство чести, Мерси. Бессмысленная или несправедливая смерть для них под запретом.
- Она не станет убивать твоего отца, - сказала я.
Он мягко поправил:
- Она не станет убивать тебя. Боюсь, что в отличие от тебя мой отец - приемлемая потеря.
- Я попробую это изменить.
- Достань книгу, - сказал он и закашлялся. - Нелепое проклятие! - В его голосе звучал искренний гнев. - Если это будет стоить мне отца, я все равно поговорю с дядюшкой Майком. Раздобудь книгу, Мерси, и попробуй найти что-нибудь такое, из-за чего можно будет поторговаться.
- Ты останешься?
- До пятницы. Если ты до тех пор ничего не добьешься, я вернусь домой.
Я с трудом воздержалась от возражений и просто попрощалась. Тед - сын своего отца; мне еще повезло, что он согласился ждать до пятницы.
Молл Верхнего города - это множество заведений, объединенных в торговый центр. Здесь есть пекарня, где жарят пончики, галантерея, бары, рестораны и даже магазин домашних животных. Найти книжный оказалось нетрудно.
Я была здесь два-три раза, но так как мои читательские вкусы скорее склоняются к дешевым книжкам в мягких обложках, чем к коллекционным книгам, этот магазин не из тех, куда я хожу регулярно. Я смогла припарковаться прямо перед входом, рядом с местом, отведенным для инвалидов.
Вначале мне показалось, что магазин уже закрыт. Шел седьмой час, и снаружи магазин казался пустым. Но дверь легко отворилась под мелодичный звон колокольчиков.
- Минутку, минутку, - сказал кто-то из-за полок.
- Не беспокойтесь, - ответила я и глубоко вдохнула, чтобы понять, что говорит мне нос, но запахов было слишком много, чтобы разделить их: ничто так не сохраняет запахи, как бумага. Я чуяла сигареты, различные сорта трубочного табака и духи.
Человек, вышедший из-за полок, оказался выше меня. Лет ему было что-нибудь между тридцатью пятью и пятьюдесятью. Тонкие светлые волосы с проседью. Выражение лица веселое, но сразу сменилось профессиональной доброжелательностью, когда он увидел незнакомку.
- Чем могу помочь? - спросил он.
- Мой друг Тед Адельбертсмайтер сказал, что вы можете помочь мне решить одну проблему, - сказала я и показала посох, который прихватила с собой.
Он пристально взглянул на него и побледнел, утратив всякую доброжелательность. Запер входную дверь, повернул старинную табличку надписью "ЗАКРЫТО" наружу и закрыл ставни на окнах.
- Кто вы? - спросил он.
- Мерседес Томпсон.
Он бросил на меня острый взгляд.
- Вы не из малого народа.
Я покачала головой.
- Я механик по "фольксвагенам".
На его лице мелькнуло понимание.
- Подопечная Зи?
- Верно.
- Могу я взглянуть на него? - спросил он, протягивая руку к посоху.
Но я не отдала.
- А вы из малого народа?
Его лицо стало холодным и бесстрастным - что само по себе было ответом, верно?
- Малый народ не считает меня своим, - резко ответил он. - Но дед моей матери был из них. Во мне совсем немного от малого народа, только легкая магия прикосновения.
- Что такое магия прикосновения?
- Я могу дотронуться до предмета и узнать, насколько он старый и кому принадлежал раньше. Такого рода вещи.
Я протянула ему посох.
Он взял его и долго осматривал. Наконец покачав головой и вернул мне.
- Никогда раньше его не видел. Только слышал о нем. Это одно из сокровищ фей.
- Для фермера, разводящего овец, может быть, - сухо сказала я.
Он рассмеялся.
- Вы правы, тот самый. Хотя иногда старые вещи способны удивить. Во всяком случае, это магия, на которую они больше неспособны, магия, навсегда меняющая действительность. Поэтому такие вещи малый народ считает драгоценными.
- А о чем, по мнению Теда, вы можете мне рассказать?
Он покачал головой.
- Если вы знаете историю этого шеста, то знаете не меньше меня.
- Так что вам сказало прикосновение к нему?
Он рассмеялся.
- Ничего. Моя магия действует только на обычные предметы. Я просто хотел немного подержать посох. - Он помолчал. - Тед вам сказал, что я могу найти сведения о нем? - Он внимательно посмотрел на меня. - И это не имеет никакого отношения к неприятностям его отца? Конечно, нет. - Глаза его улыбались. - Думаю, я точно знаю, что должен узнать для вас. Чего хотел башковитый Тед. Идемте.
Он провел меня в небольшую нишу, где книги стояли в закрытых шкафах.
- Здесь я держу самое ценное - книги с автографами и старинные редкости.
Он вытащил скамью и встал на нее, чтобы открыть самую верхнюю полку, почти пустую, вероятно, потому что до нее трудно добраться.
С этой полки он снял толстую книгу в светлом кожаном переплете с золотым тиснением.
- Наверно, у вас не найдется тысячи четырехсот долларов, чтобы заплатить за это?
Я сглотнула.
- В данный момент нет. Но за несколько дней я могла бы собрать…
Он покачал головой и протянул мне книгу.
- Не надо. Только обращайтесь с ней бережно и не забудьте вернуть, когда закончите. Книга лежит у меня пять или шесть лет. Не думаю, что на следующей неделе на нее вдруг объявится покупатель.
Я взяла книгу осторожно: не привыкла обращаться с книгами, которые стоят дороже моей машины (конечно, я не хочу сказать, что у меня такая уж дорогая машина). На переплете и на корешке золотом вытиснено название "Сделано магией".
- Я одалживаю вам эту книгу, - медленно заговорил он, тщательно подбирая слова, - потому что в ней немного рассказывается о дорожном посохе… - Он помолчал и со значением добавил: - И еще о кой-каких интересных предметах.
Если посох был украден, могли быть украдены и другие вещи. Я крепче сжала книгу.
- Зи мой друг. - Он закрыл книжный шкаф, слез со скамьи и убрал ее на прежнее место. Потом с явной непоследовательностью небрежно добавил: - Вам, конечно, известно, что некоторые темы нам запрещено обсуждать. Но я знаю, что здесь есть история дорожного посоха. Можете начать с нее. Кажется, она в пятой главе.
- Понимаю.
Он оказывал мне помощь, какую мог, не нарушая правила.
Он провел меня через магазин к выходу.
- Поосторожней с этим посохом.
- Я пытаюсь его вернуть, - ответила я.
Он повернулся и отступил на несколько шагов, не отрывая взгляда от посоха.
- Правда? - тут он тихо рассмеялся, покачал головой и снова пошел к выходу. - Иногда эти старые вещи поступают по-своему.
Он открыл передо мной дверь, и я задержалась на пороге. Если бы он не сказал мне, что отчасти принадлежит к малому народу, я бы поблагодарила его. Но признание долга перед иным может иметь неожиданные последствия. Я достала одну из карточек, напечатанных для меня Гэбриэлем.
- Если у вас будут неприятности с машиной, загляните ко мне. Я работаю в основном с немецкими машинами, но обычно могу заставить хорошо мурлыкать и другие.
Он улыбнулся.
- Может быть. Удачи.
Когда я вернулась, Сэмюэля не было, но он оставил записку, что ушел на работу и что еда в холодильнике.
Я открыла холодильники увидела накрытую фольгой стеклянную банку с энчиладами. Я поела, накормила Медею, вымыла руки и с книгой пошла в гостиную.
Я не думала, что найду в ней страницу с текстом "Вот кто убил О'Доннелла", но все бы ничего, не будь каждая страница этого шестисотстраничного тома исписана от руки поблекшими чернилами, мелким почерком. Но, по крайней мере, по-английски.
Полтора часа спустя я вынуждена была остановиться: в глазах плыло.
Я сразу открыла пятую главу и с трудом одолела примерно десять страниц и три истории. Первая как раз о дорожном посохе, чуть подробнее, чем я прочла в Интернете. Там так же подробно описывался посох. Автор явно принадлежал к малому народу, и я впервые читала книгу, написанную с точки зрения иных.
Вся пятая глава посвящалась вещам вроде дорожного посоха, то есть подаркам малого народа. Если О'Доннелл украл посох, он мог украсть и что-нибудь еще. А убийца, возможно, в свою очередь украл эти вещи у него.
Я отнесла книгу в спальню и положила в сейф с оружием. Не лучшее место для хранения, но вероятность, что ее заберет случайный вор, стала чуть меньше.
Потом я мыла посуду и размышляла о книге. Не столько о ее содержании, сколько о том, что мне пытался сказать о ней Тед.
Человек из книжного магазина сказал, что малый народ высоко ценит эти вещи, пусть даже в современном мире они бесполезны.
Это я могла понять. Для малого народа обладать тем, что связано с утраченной магией, означает силу. Сила для малого народа - это безопасность. Если у иных есть перечень таких волшебных вещей, Серые Повелители могли следить за их сохранностью и распределять среди тех, кого выберут. Но малый народ любит тайны. Не могу себе представить, чтобы иные составили список и передавали его друг другу.
Я выросла в Монтане, где старое незарегистрированное ружье ценится гораздо выше нового, происхождение которого можно проследить. Конечно, это не значит, что все владельцы незарегистрированных ружей в Монтане собирались совершать преступления - просто им не нравится, когда федеральное правительство знает о каждом их шаге.
Так что если… если О'Доннелл украл несколько магических предметов и никто не знает, у кого они были или даже что они такое? Потом кто-то из малого народа понял, что украл О'Доннелл. Кто-то с таким же чутьем, как мое, или тот, кто видел охранника, а может, следил за ним до самого дома. Этот иной мог убить О'Доннелла и присвоить украденное им.
Может, убийца специально рассчитал все так, чтобы поймали Зи: он понимал, что Серые Повелители будут довольны, если отделаются одной жертвой.
Найти бы убийцу и украденные им вещи… Тогда я могла бы сделать эти вещи своими заложниками и добиться оправдания и освобождения Зи.
Я понимала, зачем посох малому народу, но зачем он О'Доннеллу? Может быть, он не знал точно, что это такое. Но он должен был что-то знать, иначе зачем взял? Собирался продать назад малому народу? Но вряд ли кто-то давно знакомый с малым народом может надеяться долго прожить, воруя у него.
Конечно, О'Доннелл мертв, верно?
Кто-то постучал в мою дверь - а я не слышала, чтобы кто-нибудь подъехал. Может, кто-то из вервольфов пришел от дома Адама. Я глубоко вдохнула, но дверь помешала учуять какой-нибудь запах.
Я открыла дверь: на пороге стояла доктор Олтман. Ее глаза - собака - исчезла, и на подъездной дороге не было машины. Она сюда прилетела?
- Вы пришли за посохом? - спросила я. - Можете забрать его.
- Могу я войти?
Я мешкала. Я была уверена, что заклятие порога действует только на вампиров, но кто знает…
Она напряженно улыбнулась, сделала шаг вперед и остановилась на коврике.
- Отлично, - сказала я. - Входите.
Взяла старый посох и протянула ей.
- Почему вы это делаете?
Я сознательно истолковала ее вопрос неверно.
- Потому что он мне не принадлежит, да и овец у меня нет, так что он мне не нужен.
Она раздраженно посмотрела на меня.
- Я не про посох. Я хотела спросить: зачем вы суете нос в дела малого народа? Вы подорвали мой авторитет в глазах полиции - а для полиции это в конечном счете может оказаться опасно. Моя работа - охранять безопасность людей. Вы не понимаете, что происходит, и можете причинить столько неприятностей, что сами не справитесь.
Я рассмеялась. Не смогла сдержаться.
- Мы с вами обе знаем, что Зи не убивал О'Доннелла. Я только позволила полиции понять, что в убийстве виновен кто-то другой. Я не бросаю своих друзей на виселице.
- Серые Повелители не позволят вам слишком много узнать о нас.
Агрессивная напряженность ее плеч прошла, женщина расслабилась, уверенно прошагала по гостиной и села в большое мягкое кресло Сэмюэля.
А когда снова заговорила, в ее голосе звучал чуть слышный кельтский акцент.
- Зи упрямый болван, и я тоже его люблю. Больше того, не так уж много осталось тех, над кем не властвует холодное железо, чтобы мы могли его потерять. В любом другом случае я могла бы делать что заблагорассудится и спасла бы его. Но когда вервольфы заявили о себе, они вызвали новую волну страха, и мы не можем допустить, чтобы положение ухудшилось. Быстро раскрытое преступление, закрытое разбирательство, согласие полиции держать в секрете состояние жертвы - все это не вызовет большого шума. Зи это понимает. Если вы знаете столько, сколько полагаете, вы должны знать, что иногда жертва необходима для безопасности всех остальных.
Зи предложил в жертву себя. Он хотел обозлить меня, чтобы я оставила его гнить за решеткой, потому что знал: иначе я никогда не сдамся, никогда не соглашусь, чтобы его принесли в жертву, чего бы это ни стоило малому народу.
- Сегодня я пришла за Зи, - сказала гостья искренне, глядя сквозь меня слепыми глазами. - Не осложняйте его положение. Не допустите, чтобы это стоило жизни и вам.
- Я более или менее знаю, кто вы, Нимейн, - сказала я.
- Тогда вы должны знать, что немногие получают предупреждение, прежде чем я ударю.