Сэмюэль - сын Маррока. Он был рядом, когда я пыталась выжить в мире, где для меня не было места. И только когда Маррок объяснил мне, что Сэмюэлю нужны дети, а не моя любовь, я поняла, что придется самостоятельно искать дорогу в жизни, ни к кому не прилепляясь.
Я бросила Сэмюэля и стаю и никого из них не видела пятнадцать лет, почти половину своей жизни. Но прошлой зимой все изменилось. И теперь у меня в телефоне номер сотового Маррока, а Сэмюэль решил переехать в Тройной город. Более того, он решил поселиться у меня.
Точно не могу понять, почему. Хотя я хорошо к нему отношусь, мой дом - это длинный трейлер, мой ровесник.
Сэмюэль врач и привык к более высоким стандартам жизни. Конечно, много времени отняло оформление бумаг. Только месяц назад он наконец получил лицензию, дающую ему право практиковать в штате Вашингтон, а не только в Монтане и Техасе. Тогда Сэмюэль бросил работу ночного продавца в круглосуточном магазине и устроился в больницу в Кенневике, в отделение скорой помощи. Но, несмотря на выросший доход, съезжать не собирался. Временное пребывание в моем доме превратилось в полгода и привело к некоторым переменам.
Вначале я отказалась его принять.
- Почему бы тебе не жить у Альфы? - спросила я.
Как Альфа местной стаи, Адам привык к постоянным гостям в доме, к тому же у него больше спален, чем у меня. Я не стала выяснять, почему Сэмюэль не купит себе дом. Он уже объяснил мне, что слишком долго жил в одиночестве. Вервольфы не любят одиночество. Им нужен кто-нибудь: стая или семья, иначе они начинают вести себя странно. А вервольфы, ведущие себя странно, обычно кончают тем, что умирают - и при этом иногда забирают с собой немало людей.
Сэмюэль приподнял брови и спросил:
- Ты правда хочешь, чтобы мы убили друг друга? Адам - Альфа, но я больший доминант, чем он. Мы достаточно долго прожили, чтобы держать себя в руках. Но если будем жить вместе, рано или поздно вцепимся друг другу в глотку.
- Дом Адама всего в ста ярдах от моего, - сухо ответила я. Относительно других волков Сэмюэль совершенно прав. Но для себя он создает правила сам. И, если бы захотел жить в мире с Адамом, сумел бы.
- Пожалуйста.
Тон его был максимально далек от упрашивания.
- Нет, - сказала я.
Еще одна затяжная пауза.
- Как же ты объяснишь соседям, что у тебя на пороге спит незнакомый мужчина?
Он не шутил. Пришлось его впустить.
Я сказала ему, что, как только он вздумает заигрывать со мной, вылетит вон - без ушей. Сказала, что больше не люблю его, хотя мои слова могли бы возыметь больший эффект, если бы я сама была в этом уверена. Мне помогло то, что я знала: он не любил меня, когда попытался сбежать со мной. Мне тогда было шестнадцать, а ему бог знает сколько.
На самом деле все не так плохо, как кажется. Сэмюэль вырос в ту пору, когда женщины выходили замуж моложе шестнадцати лет. Прожившему много лет вервольфу трудно приспособиться к современному образу мыслей.
Но я бы хотела иметь возможность винить его в этом. Это помогло бы мне не забывать: я была нужна ему только ради детей, способных выжить.
Вервольфами не рождаются, ими становятся. Чтобы стать вервольфом, нужно пережить такое свирепое нападение, от которого едва не умираешь: только это позволяет магии вервольфов преобразовать иммунную систему организма. Многие, очень многие родичи вервольфов, которые и сами хотят стать вервольфами, погибают при такой попытке. Сэмюэль пережил всех своих жен и детей. Все его дети, которые пытались стать вервольфами, погибли.
Самки вервольфов не могут рожать: в полнолуние их беременность заканчивается выкидышем. Обычные женщины могут иметь детей от вервольфов, но вынашивают до срока только младенцев с исключительно человеческой ДНК.
Но я ведь и не человек, и не вервольф.
Сэмюэль был убежден, что со мной будет по-другому. Меня не зовет луна, превращение проходит не так напряженно, да и вообще оно необязательно. Однажды я три года прожила, не принимая обличье койота. В дикой природе волки и койоты скрещиваются, почему это не могут сделать вервольф и ходячая?
Не знаю, каков биологический ответ на этот вопрос, но вот мое решение: я не собираюсь быть племенной кобылой, большое спасибо. Поэтому Сэмюэль не для меня.
Мое чувство к Сэмюэлю следовало надежно отодвинуть в прошлое, но я никак не могла убедить себя, что испытываю к нему просто теплое чувство, вызванное встречей со старым другом.
Может, я пришла бы к какому-нибудь окончательному решению относительно Сэмюэля, если бы не Адам.
Адам стал проклятием моего существования в Тройном городе, где он железной рукой правил местной стаей. Подобно Марроку, он был склонен обращаться со мной, как с одной из своих подданных, когда ему это было нужно, и как с бродяжкой-человеком, когда не нужно. Мягко выражаясь, он очень властен. Он провозгласил меня перед всей стаей своей подругой, а потом имел наглость объяснить мне, что это для моей же безопасности, чтобы его волки не тревожили меня - койота, живущего на их территории. И когда он это сказал, вопрос был решен, и я уже никак не могла изменить свой статус в глазах стаи.
Но прошлой зимой я понадобилась ему, и с тех пор положение стало меняться.
У нас было три свидания. Во время первого у меня была сломана рука, и Адам был очень осторожен. Во время второго он и его дочь-подросток взяли меня на спектакль Ричлендской оперной труппы "Пираты из Пензенса". Я отлично провела время. На третьем свидании рука у меня почти зажила, и не было ни Джесси, ни аудитории из старшеклассников, чтобы охладить наши возможные страстные порывы. Мы отправились танцевать, и только Джесси, ждущая дома отца, и Сэмюэль у меня дома помогли нам остаться одетыми.
Адам отвез меня домой, и тогда я достаточно пришла в себя, чтобы испугаться. Влюбиться в вервольфа - не самое безопасное дело. Влюбиться в Альфу гораздо хуже. Особенно для такой, как я. Я слишком долго боролась, чтобы оставаться собой, и не могла теперь уподобиться волкам стаи.
Поэтому, когда он пригласил меня в следующий раз, я неожиданно сослалась на занятость. Избегать того, кто живет в соседнем доме, нелегко, но я умудрялась. Помогло то, что вервольфы неожиданно перестали таиться, и Адаму теперь приходилось постоянно курсировать между Вашингтоном, округ Колумбия, и Тройным городом.
Хотя Адам оказался одним из приблизительно ста вервольфов, которые открылись публике, у Брана он был не самым первым. У Адама не тот темперамент, чтобы стать знаменитостью. Но Адам больше сорока лет работал на правительство - вначале служил в армии, потом был консультантом по безопасности, - и оброс многочисленными связями и выработал понимание политики. Все это делало его бесценным и для Маррока, и для правительства, которому пришлось решать, что делать с очередной группой сверхъестественных существ.
Благодаря его напряженному графику и моей тактике уклонения я в итоге не видела его почти два месяца.
Даже на мой окривелый взгляд он прекрасен: гораздо красивее, чем я помнила. Хотелось смотреть на его славянские скулы и чувственный рот. Черт побери! Я оторвалась от Адама и посмотрела на Сэмюэля, что вряд ли было безопаснее. Сэмюэль не так красив, но моим глупым гормонам все равно.
Первым нарушил молчание Сэмюэль.
Почему ты не в постели, Мерси? - прорычал он. - У меня на столе на прошлой неделе умерла жертва аварии, так она выглядела лучше!
Адам встал и четырьмя большими, пружинистыми шагами пересек гостиную. Я ждала, как кролик в силках: понимала, что нужно бежать, но не могла. Он остановился передо мной и негромко присвистнул, разглядывая ущерб. А когда наклонился и коснулся моей шеи, из кухни донеслось шипение.
Сэмюэль раздавил кофейную чашку. Убирая осколки, на меня он не смотрел.
- Ужасно, - сказал Адам, вновь привлекая к себе мое внимание. - Глаз видит?
- Хуже, чем другой, - ответила я. - Но достаточно прилично, чтобы заметить, что ты не на пути в ДиСи, как следовало бы.
Вчера днем он вернулся домой на полнолуние, но я знала, что час назад он должен был улететь обратно.
Край его рта чуть приподнялся, а я готова была откусить себе язык: ведь я дала ему знать, что слежу за его передвижениями.
- У меня изменилось расписание. Несколько часов назад я должен был улететь в Лос-Анджелес. ДиСи - на прошлой неделе и на следующей.
Улыбка исчезла, глаза сощурились, и он коротко объяснил:
- Моя бывшая жена решила, что она опять влюбилась. И неизвестно на сколько отправилась со своим новым бойфрендом в Италию. Когда я позвонил, Джесси уже три дня жила одна. - Джесси, его пятнадцатилетняя дочь, летом живет с матерью в Юджине. - Я купил ей билет на самолет, и через несколько часов она будет здесь. А Брану я сказал, что пока буду занят. Ему придется какое-то время самому заниматься политиками.
- Бедная Джесси, - сказала я.
Джесси - одна из причин моего уважения к Адаму, хоть он и раздражает меня больше других. Он никогда и ничему: ни бизнесу, ни стае - не позволяет встать между ним и дочерью.
- Так что какое-то время побуду здесь.
Не эти слова, а взгляд, который он на меня бросил, заставил меня отступить на шаг. Терпеть этого не могу.
Я решила сменить тему.
- Отлично. Даррил прекрасный парень, но слишком уж строг с Уорреном, когда тебя нет.
Даррил - второй в стае после Адама, а Уоррен третий. В большинстве стай эти два ранга настолько близки, что между их обладателями часто возникает напряжение, особенно когда Альфы нет поблизости. А сексуальная ориентация Уоррена это напряжение только усиливала.
Трудно быть не таким, как все, среди людей. Быть иным среди волков обычно означает смерть. Мало кто из вервольфов-гомосексуалистов живет долго. Уоррен силен, жесток, привык рассчитывать только на себя, и он лучший друг Адама. Этого сочетания хватало, чтобы сохранить ему жизнь, но ему не всегда удобно в стае.
- Знаю, - сказал Адам.
- Лучше бы Даррил не был так привлекателен, - небрежно заметил Сэмюэль, пересекая гостиную и останавливаясь рядом с Адамом.
Вообще-то он должен был встать за ним, потому что Адам - Альфа, а Сэмюэль - одинокий волк, не обладающий никаким статусом в иерархии стаи. Но Сэмюэль не просто одинокий волк, он сын Маррока и более доминантен, чем Адам, если бы вздумал настаивать.
- Попробуй сказать это Даррилу, - дерзко предложила я.
- Не нужно. - Адам улыбнулся, но его голос звучал серьезно. Обращаясь к Сэмюэлю, он не сводил глаз с меня. Мне он сказал: - Сэмюэль говорит, тебе понадобятся сопровождающие, когда ты вскоре отправишься в семью вампиров. Позвони, а я найду, кто пойдет с тобой.
- Спасибо, позвоню.
Он легко коснулся пальцем моей больной щеки.
- Я бы пошел сам, но вряд ли это разумно.
Я искренне с ним согласилась. Вервольфы должны были служить охраной и показать, что у меня есть друзья. Если в эскорте будет Альфа, начнутся игры власти между ним и госпожой вампиров, а Стефан окажется в самой гуще.
- Знаю, - сказала я. - Спасибо.
Я больше ни минуты не могла оставаться в комнате с этими двумя мужчинами. Даже обычная женщина утонула бы в насыщенном тестостероном воздухе. Если я не уйду, они начнут драться. Я не забыла, как побелели глаза Сэмюэля, когда Адам коснулся моей щеки.
И еще мне ужасно хотелось зарыться лицом в шею Адаму и вдохнуть экзотический запах его кожи. Я отвернулась от него и поняла, что смотрю в побелевшие глаза Сэмюэля. Он был так близок к перемене, что вокруг зрачков отчетливо проступил черный ободок. Это должно было испугать меня.
Ноздри Сэмюэля дрогнули и расширились. Я тоже это ощутила. Сексуальное возбуждение.
- Мне пора, - в панике сказала я.
Я торопливо помахала им рукой и выскочила из дома, поспешно захлопнув за собой дверь. И испытала огромное облегчение от того, что она наконец-то оказалась между мною и ими. Я тяжело дышала, словно после долгого бега, адреналин заставил забыть о боли, причиненной колдуном. Я глубоко вдохнула утренний воздух, пытаясь очистить легкие от запаха вервольфов, прежде чем идти к машине.
Открыла дверцу "кролика", и неожиданная вонь крови заставила меня попятиться. Машина стояла там, где всегда: я забыла, что Стефану пришлось воспользоваться ею, чтобы отвезти меня домой. На обоих передних сиденьях пятна крови: должно быть, мы оба много ее потеряли. Но самое сильное впечатление производила оставленная кулаком вмятина на приборном щитке, там, где у меня радио.
Явно Стефан был очень расстроен.
Я подъехала к гаражу и припарковалась в дальнем конце стоянки, рядом со старым грузовиком Зи. Никогда не доверяй механику, который ездит на новом автомобиле. Он либо слишком много запросит за работу, либо не умеет держать на ходу свою старую машину. Либо и то и другое.
"Фольксвагены" - хорошие машины. Раньше они были хорошими дешевыми машинами; сегодня это хорошие дорогие машины. Но у каждой фирмы случаются неудачи. "Фольксвагены" бывают "тварями" (эти по крайней мере выглядят круто), и "лисами", и "кроликами". Думаю, через несколько лет мой "кролик" останется единственным в Тройном городе "фольксвагеном" на ходу.
Я ненадолго оставила "кролика" и стала думать, стоит ли показываться. Зашла в соседний магазин автозапчастей и купила чехлы на передние сиденья, чтобы выбросить испачканные. Судя по косым взглядам продавца, мое побитое лицо сегодня не очень способствовало ведению дел.
Но на стоянке четыре машины, а значит, мы заняты. И если я останусь в гараже, никто моего лица не увидит.
Я медленно выбралась из машины. Меня окутало сухое тепло позднего утра, и я на мгновение закрыла глаза, наслаждаясь.
- Доброе утро, Мерседес, - послышался ласковый старческий голос. - Прекрасный день.
Я открыла глаза и улыбнулась.
- Да, миссис Ханна, прекрасный.
В Тройном городе в отличие от Портленда или Сиэтла постоянных бездомных жителей мало. Летом у нас температуры выше ста, а зимой ниже нуля, так что большинство бездомных только проходят через нас.
Миссис Ханна со своей помятой тележкой, набитой пустыми банками и другими полезными вещами, выглядит бездомной, но мне говорили, что она, пока не заболела артритом, жила в небольшом трейлере в парке у реки и давала уроки игры на пианино. После этого она бродила по улицам в центре Кенневика, собирая алюминиевые банки и продавая картины, которые перерисовывала из книг с цветными картинками; а на вырученные деньги покупала еду своим кошкам.
Ее белоснежные волосы заплетены в косы и убраны под изношенную старую бейсболку, которая защищает ее лицо от солнца. Узкая в талии юбка, короткие носки и теннисные туфли, которые ей великоваты. На футболке надпись в честь давнего праздника сирени в Спокане, а светло-зеленый цвет футболки приятно контрастирует с фланелевой рубашкой в черную и красную полоску, наброшенной на плечи.
В старости миссис Ханна так согнулась, что теперь; только чуть выше своей тележки. На ее загорелых пальцах с крупными костяшками обломанные ногти с ярко-красным лаком, в тон губной помаде. От нее пахнет розами и кошками.
Она нахмурилась, взглянув на меня, и сказала:
- Парни не любят девушек, у которых мускулов больше, чем у них, Мерседес. Они любят девушек, которые танцуют и играют на пианино. Мистер Ханна, да упокоит Господь его душу, говаривал, что в танце я плыву над полом.
Это старый спор. Она выросла в то время, когда единственным подобающим местом для женщины было место рядом с ее мужчиной, но ниже его.
- На этот раз не карате, - ответила я, слегка касаясь лица.
- Приложи замороженный горох, дорогая. Опухоль спадет.
- Спасибо, - сказала я.
Она коротко кивнула и пошла по дороге, скрипя тележкой. Сегодня слишком жарко для фланели и шерсти, но несколько месяцев назад, когда она умерла, был прохладный весенний вечер.
Большинство призраков постепенно бледнеют и рассеиваются, так что, вероятно, через несколько месяцев мы не сможем с ней общаться. Не знаю, зачем она пришла поговорить со мной. Может, до сих пор тревожится из-за того, что я не замужем.
Я все еще улыбалась, входя в свой офис.
Гэбриэл, мой помощник и приемщик, летом работает весь день.
Он поднял голову, когда я вошла, потом удивленно посмотрел опять.
- Карате, - солгала я, воспользовавшись предположением миссис Ханны, и увидела, как он расслабился.
Хороший парень, насколько может быть хорош человек. Конечно, он знал, что Зи из малого народа, потому что несколько лет назад Зи вынужден был по приказу Серых Повелителей, правящих малым народом, перестать таиться. (Как и вервольфы, малый народ переставал таиться постепенно, чтобы не встревожить публику.)
Гэбриэл знал и об Адаме, потому что слухи распространились. Я не собиралась просвещать его дальше: это было бы слишком опасно. Поэтому никаких рассказов о вампирах и колдунах, если удастся, тем более что у нас несколько клиентов.
- Вот это да! - сказал он. - Надеюсь, тот второй выглядит еще хуже.
Я покачала головой.
- Тупой белый пояс.
В старых, но удобных креслах в углу офиса сидело несколько человек. Услышав мои слова, один из них наклонился вперед и сказал:
- Я предпочел бы одновременно сражаться с десятком черных поясов, чем с одним белым.
Хорошо одет и красив, хотя нос крупноват и глаза посажены слишком глубоко.
Я широко улыбнулась, как образцовая бизнесвумен, и с чувством сказала:
- Я тоже.
- Полагаю, вы Мерседес Томпсон? - спросил он поднимаясь и с протянутой рукой направляясь к стойке.
- Совершенно верно.
Я протянула руку, и он пожал ее так крепко и сердечно, что посрамил бы любого политика.
- Том Блэк. - Он улыбнулся, демонстрируя жемчужно-белые зубы. - Я много слышал о вас, Мерседес, механик "фольксвагенов".
Я его впервые вижу. Но он не производит неприятного впечатления, скорее слегка заигрывает.
- Рада знакомству. - Флирт меня не интересует, поэтому я снова повернулась к Гэбриэлу. - Есть сегодня проблемы?
Он улыбнулся.
- Когда здесь Зи? Послушай, Мерси, мама спрашивает, не хочешь ли ты, чтобы девочки в уик-энд здесь опять прибрались.
У Гэбриэла ни одного брата, но множество сестер, младшая еще дошкольница, старшая заканчивает школу. И всех их содержит овдовевшая мать, диспетчер в полиции Кенневика. Не слишком высокооплачиваемое занятие. Две старшие девочки регулярно приходят ко мне убираться.
И работают на совесть. Я даже не понимала, что пленка у меня на окнах - обычная грязь. Думала, это Зи что-то сделал, чтобы не проникало солнце.
- Звучит неплохо, - сказала я. - Если меня не будет, пусть воспользуются твоим ключом.
- Я скажу маме.