Рука Кейт уронила кол, ноги шагнули назад. Я могла думать только об одном: я завладела человеком. Я завладела Кейт. Как я это сделала? Очевидно, сила моего отчаяния подействовала как таран, открыв мне портал в самую ее суть. Неужели все призраки на такое способны? Этого я не знала, но в тот миг значение имело только одно - я могу прекратить это сражение.
Лукас бросился на меня, и я уклонилась, но очень неуклюже, потому что мне было дико и непривычно распоряжаться телом Кейт. Это походило на первый урок вождения.
Я заорала:
- Всё, уходим! - Было очень странно говорить голосом Кейт, но я продолжала отдавать приказы: - Уходим прямо сейчас!
Возникло еще более странное ощущение - дух Кейт сражался со мной, пытаясь меня вытолкнуть. Сумеет или нет? Я решила не сопротивляться.
И тотчас же я, невидимая, взмыла высоко вверх в призрачной дымке, а Кейт внизу произнесла голосом, дрожащим от страха:
- Нужно уходить.
Охотники побежали к пикапам и фургонам, слушаясь то ли ее приказа, то ли моего. Лукас прыгнул за ней, но Балтазар оттолкнул его, швырнул на землю и удерживал, не давая подняться.
Когда габаритные огни машин растаяли вдали, из дома выбежал Вик, запустивший обе руки в свои светлые волосы, словно пытаясь не дать голове разлететься на кусочки.
- Что, я вызвал копов просто так?
- Сначала порадуйся, что Черный Крест уехал, - отряхиваясь, заметил, как всегда спокойный Ранульф.
- Короче, полиция едет. Так что лучше уберите машину с лужайки. - Вик посмотрел на глубокие следы от колес на траве и застонал. - Нет слов, чтобы описать, как родители меня накажут. Придется специально изобретать такие слова.
Я присоединилась к мальчикам.
- Ранульф прав. Все могло быть гораздо хуже.
Лукас повернулся к Вику. Взгляд его оставался безжизненным и невидящим, клыки все еще торчали. Я с ужасом сообразила, что Лукасу так и не удалось напиться крови и что смертоносная ярость битвы все еще не отпустила его.
Он прыгнул на Вика. Ранульф сумел оттолкнуть Вика в сторону, но Лукас обрушился на него со всей силы, готовый порвать Ранульфа на кусочки, если это приблизит его к человеку, источнику свежей крови.
У Вика отвисла челюсть.
- Боже мой, - прошептал он, не двигаясь с места, вместо того чтобы бежать со всех ног. - Этого просто не может быть.
- Вик, беги! - заорал Балтазар, оттаскивая Лукаса от Ранульфа.
Вик сделал несколько неуверенных шажков, все-таки сообразил, что происходит, и как сумасшедший рванул в дом. Лукас резко бил Балтазара локтями, но тот, хоть и с трудом, все же удерживал его на месте.
- Затащи его в винный погреб, - велел он Ранульфу, - и держи там, пока мы не раздобудем крови. Я сейчас отгоню подальше машину и помогу тебе.
- Лукас! - взмолилась я. - Лукас, ты меня слышишь?
Меня как будто не существовало. Лукас хотел только крови, и ему было плевать, убьет он ради этого Вика или нет.
Ранульф с трудом потащил сопротивляющегося Лукаса в погреб. Все, что я могла, - это открыть им дверь. Где-то вдалеке уже выли, приближаясь, сирены.
- Отпусти меня! - бушевал Лукас, вцепляясь Ранульфу в бок. Ранульф поморщился, но хватку не ослабил. - Отпусти!
- Ты должен успокоиться, - сказала я. - Пожалуйста, Лукас, возьми себя в руки!
- Он… тебя… не слышит… - выдавил Ранульф, заталкивая Лукаса в угол. - Я помню это безумие.
- Лукас взревел - это был ужасающий животный вопль. Он весь напрягся в попытке вырваться, бежать, убить и напиться крови. Ранульф был в состоянии его удерживать благодаря своему возрасту и силе, но после сражения он тоже здорово выдохся. А я чуть не умерла окончательно при виде Лукаса, превратившегося в обезумевшую тень себя прежнего, здесь, в маленькой импровизированной квартирке, где мы так сильно любили друг друга.
Сирены выли все громче. Лукас снова взревел и с такой силой толкнул Ранульфа к стене, что винные бутылки задребезжали, а Ранульф его отпустил. Лукас рванулся к двери, я за ним, но тут в погреб вошел Балтазар.
"Слава богу, - подумала я. - Балтазар его остановит, я знаю, что он сможет!"
И в ужасе закричала, потому что Балтазар взмахнул колом и с силой вонзил его в сердце Лукасу.
Глава третья
Лукас рухнул на пол. Кол торчал прямо из его груди.
Я упала рядом с ним на колени.
- Балтазар, нет! Что ты сделал? - Но едва я взялась за кол, чтобы вытащить его, Балтазар грубо схватил меня и оттолкнул от Лукаса. Я тут же превратилась в облачко, с легкостью выскользнув из его рук. - Ты не помешаешь мне о нем позаботиться!
- Ну сама-то подумай, - сказал Балтазар. - Пока полиция здесь, он должен молчать. И нельзя допустить, чтобы он снова набросился на Вика. Я не могу придумать никакого другого способа, а ты?
- Должно быть что-нибудь, нельзя же протыкать его колом! - воскликнула я.
- Это ему никак не повредит, - отозвался Ранульф, приходя в себя после драки с Лукасом. - Кол, воткнутый в сердце, только парализует, но не убивает. Когда мы вытащим кол, Лукас снова будет прежним - за исключением шрама.
- Я знаю, но…
Видеть его, лежащего у моих ног, недвижимого, будто мертвого, как несколько часов назад, было невыносимо.
Балтазар подошел ко мне. В полумраке винного погреба он казался еще более массивным, чем на самом деле, что здорово контрастировало с его негромким голосом.
- Однажды Лукас пронзил меня колом, чтобы спасти. Я возвращаю ему долг.
- И делаешь это с удовольствием. - Я отвернулась, хотя уже поняла, что пока вытаскивать кол из Лукаса нельзя, - мы не сможем его удержать.
- Пока мы не раздобудем для него свежей крови, лучше оставить его без сознания, - произнес Балтазар. И только я собралась смягчиться, как он добавил: - Когда ты успокоишься и начнешь вести себя как взрослая, сама это поймешь.
- Вот только не заставляйте меня присутствовать при вашей романтической ссоре, - сказал Ранульф.
В общем, это была довольно простая просьба, но она напомнила о том, что в свое время произошло между Балтазаром и мной, - о том, как сильно он хотел того, чего я не могла ему дать. И хотя я не считала, что сегодня Балтазар руководствовался ревностью, все равно невольно думала, не из-за нее ли он получил некоторое удовлетворение, проткнув Лукаса колом.
Именно Балтазар решил отправиться в погоню за Черити сразу после моей смерти, это он потащил за собой Лукаса, зная, что тот убит горем и не может как следует сражаться. И Лукас ринулся в эту битву, по сути совершив самоубийство. За ошибку Балтазара Лукас будет расплачиваться вечно, и это перевешивало все, что происходило между нами раньше, плохое или хорошее.
"Вот что случается, когда связываешься не с теми мертвецами", - произнес чей-то язвительный голос.
Макси, здешнее домашнее привидение. Остальные ее, конечно, не слышали. Макси была связана с Виком все его детство, но никогда не показывалась ни перед ним, ни перед любым другим живым существом - кроме меня. Предвкушая мое превращение в призрак, она стала появляться передо мной, когда я еще училась в академии "Вечная ночь", а теперь, когда я умерла, она хотела, чтобы я покинула мир смертных и отправилась с ней в другие, более мистические миры. Но сама эта мысль приводила меня в ужас, и сейчас мне меньше всего хотелось обсуждать с ней это.
В комнате повисло неловкое молчание. Неподвижное тело на полу делало невозможным любые будничные разговоры. Балтазар рассматривал полки с винными бутылками. Я решила, что он немного отвлекся, но он вытащил одну бутылку.
- Аргентинский "Мальбек". Неплохо.
- Вы что, собрались сидеть тут и пить вино? - возмутилась я.
- Нам придется сидеть тут и что-то делать. - Балтазар огляделся в поисках штопора, не нашел и просто отбил горлышко бутылки о крохотную раковину. На пол брызнули красные капли. - Это не особенно дорогое вино. Мы его потом возместим.
- Да не в этом дело, - отозвалась я.
- А в чем дело, Бьянка? - Он тоже начал раздражаться. - Или ты психуешь, потому что я выгляжу как несовершеннолетний? Может, на вид мне всего девятнадцать, но я уже лет четыреста с лишним как достиг нужного возраста.
Он прекрасно понимал, что я имею в виду, но прежде чем я успела рявкнуть, Ранульф застонал:
- Нет, все-таки они ссорятся.
- Ладно, - сказала я. - Ладно. Мир. - Я здорово от всего этого устала.
И хотя мне казалось, что Балтазар готов продолжать, он все-таки тоже замолчал, вытащил из кармана мой браслет и буркнул:
- Поднял его на лужайке.
- Спасибо, - холодно поблагодарила я, но тут же торопливо застегнула браслет на запястье.
Со дня моей смерти прошло всего два дня, однако я уже успела выяснить, что существуют всего две вещи, обладающие способностью возвращать мне физическое тело, - те, к которым я была сильно привязана в жизни: этот коралловый браслет и гагатовая брошь в кармане у Лукаса. Обе они сделаны из материалов, бывших когда-то живыми, и это нас объединяет. Как только браслет занял свое место, я ощутила силу тяжести, и мне больше не требовалось напрягаться, чтобы удерживать форму тела.
Балтазар тяжело вздохнул, взял два бокала с полки у раковины и налил вина себе и Ранульфу. Помявшись секунду, он спросил:
- А ты можешь пить вино? Ну, вообще что-нибудь пить?
- Не знаю, - ответила я, - Кажется, мне больше не требуются ни вода, ни еда.
Мне стало противно при одной мысли, что я буду что-то жевать, и я поняла, что это еще одно отличие между мной и теми, кто жив.
"Существуют куда более интересные занятия, чем есть и пить, - сказала Макси. Ее присутствие ощущалось все сильнее, как холодное пятно рядом со мной, но Ранульф и Балтазар явно ничего не чувствовали. - Тебе не интересно, что это такое?"
Я не обращала на нее внимания, глядя только на Лукаса, такого бледного и неподвижного. На колу виднелось тоненькое кольцо крови - свидетельство того, что его сердце навеки перестало биться. Черты лица, всегда меня пленявшие, - волевой подбородок, высокие скулы - теперь казались более скульптурными; его красота сделалась столь же неотразимой, сколь и неестественной.
В этой устроенной нами в винном погребе квартирке мы прожили последние несколько недель, и это было единственное время, когда мы могли просто быть вместе и никакие правила не разделяли нас. Мы учились варить спагетти на плите, смотрели старые фильмы на DVD-плеере и спали в одной постели. Иногда наше положение казалось нам безвыходным, но теперь я понимала, что это было настоящее счастье. Возможно, мы уже никогда не будем более счастливыми.
"Мы вместе", - напомнила я себе. Нужно верить, что пока это так, мы справимся с чем угодно. Вера никогда не казалась мне более важной, но она никогда не была столь хрупкой.
Захлопали дверцы машин. Очевидно, Вик сумел спровадить полицейских. Ранульф и Балтазар отсалютовали бокалами то ли друг другу, то ли Вику. Через несколько секунд в дверь постучали, Балтазар отпер ее и впустил Вика.
- Эти парни не поверили, что кто-то забрался в мой дом, - пожаловался Вик. Он стоял на пороге, не заходя внутрь. - Соседи позвонили им еще раньше и сказали, что у нас тут дикая вечеринка, хотя я плохо понимаю, как это можно было спутать с вечеринкой. Меня заставили подышать в трубочку… О черт! - Вик увидел на полу Лукаса. - Что вы наделали?
- Кол ему не навредит, - объяснил Ранульф. - Когда мы его вытащим, Лукас очнется. Вина хочешь?
Вик помотал головой. Он стоял там в своей тенниске и джинсах, такой несчастный и неловкий, и смотрел на Лукаса.
- Он не… он не сможет…
- Не нападет он на тебя, - прервал его Балтазар. - Пока Лукас вообще не может шевельнуться. А мы вытащим кол, только когда раздобудем ему поесть.
Вик засунул руки в карманы, и хотя он наверняка понимал, что Балтазар говорит правду, все же не мог заставить себя подойти ближе.
Только тут до меня дошло, что, как бы трудно ни было мне, Вику пришлось намного труднее. Он был единственным человеком среди нас, и, хотя вырос в доме с привидением и учился в академии "Вечная ночь", его опыт общения со сверхъестественным оставался весьма ограниченным, по крайней мере до сегодняшнего вечера, когда один из лучших друзей попытался его убить.
Балтазар вытащил из кармана ручку и обрывок бумаги и начал что-то писать.
- Вик, если у тебя хватит сил не заснуть, съезди вот по этом адресу, - попросил он. - Это лавка мясника. Они работают допоздна, у этих ребят есть побочный бизнес с кровью. Расплатишься наличными, и они не станут задавать лишних вопросов.
- Сомневаюсь, что я могу сейчас заснуть, - признался Вик. - И вообще, у меня нет стопроцентной уверенности, что я смогу заснуть хоть когда-нибудь. - Он пытался шутить, но на последних словах его голос дрогнул.
Я проводила его до двери, крепко обняла и шепнула:
- Спасибо тебе. Ты столько всего сделал для нас, а мы для тебя ничего.
- Не говори ерунды. - Вик похлопал меня по спине. - Вы мои друзья, и хватит об этом.
Как мы сможем расплатиться с Виком? Речь не только о деньгах, хотя мы были должны ему денег, но еще и о преданности и мужестве. Не знаю, есть ли это у меня. Мы, все остальные, обладали могуществом, но Вик, наверное, самый сильный из нас.
Мы разжали объятия, и Вик криво улыбнулся мне:
- Все мои лучшие друзья - мертвецы. Нужно будет сесть и хорошенько подумать, как такое могло произойти.
Несмотря ни на что, я засмеялась.
- Поехали, Вик, - сказал Ранульф, хлопнув его по плечу. - Я тоже хочу купить несколько пинт. И может быть, позже мы сумеем хоть как-то привести в порядок лужайку перед твоим домом.
Вик помотал головой и направился к двери.
- Сомневаюсь. Разве только в старые добрые времена викингов ты проводил все свои дни, занимаясь ландшафтным дизайном.
Дверь за ними захлопнулась, мы с Балтазаром остались практически одни. Я не могла придумать, что сказать, но молчание казалось просто ужасным.
- Кровь… с ее помощью Лукас сможет выбраться из всего этого, правда?
- С вампирами все происходит не так, уж ты-то должна знать.
- Пожалуйста, перестань читать мне нотации.
- Только тебе можно разговаривать?
Положение делалось только хуже. Нам с Балтазаром определенно требовалось хотя бы ненадолго отдохнуть друг от друга. Я расстегнула браслет, и узы, связывавшие меня с физическим миром, опять разорвались.
- Присматривай за Лукасом, - велела я, начиная исчезать.
- Никуда он не денется. - Балтазар сел и сделал большой глоток вина.
Погреб потускнел и затянулся серовато-синим туманом. Когда туман сомкнулся вокруг меня, я сосредоточилась, вспоминая лицо Макси и то место, где мы с ней впервые разговаривали после моей смерти, - чердак в доме Вика, и он передо мной возник: старый персидский ковер, портновский манекен, валявшиеся вокруг безделушки. Появилась и Макси. Она стояла в длинной развевающейся ночной сорочке, в которой умерла в двадцатых годах. Я тоже оставалась в белой рубашке и пижамных штанах, которые были на мне в момент смерти.
- Мне жаль твоего бойфренда, - сказала Макси, и в первый раз с того времени, как мы с ней начали общаться, в ее голосе прозвучало настоящее сочувствие. - Паршиво, что ты его вот так потеряла.
- Я его не потеряла. Мы что-нибудь обязательно придумаем.
Макси выгнула бровь. Ее язвительность быстро возвращалась.
- Я тебе уже говорила. Вампиры и призраки? Паршивое сочетание. По-настоящему паршивое. Мы для них - отрава, а они нам не друзья.
- Я люблю Лукаса, и наша смерть ничего не меняет.
- Смерть меняет все. Неужели ты этого до сих пор не поняла?
- Ну, твоей привычки то и дело меня шпынять она не изменила, - отрезала я.
Макси опустила голову, темно-русые волосы закрыли ее лицо, и я подумала, что, если бы в ее жилах все еще текла кровь, она сейчас покраснела бы.
- Извини. Тебе выпали непростые два дня. Я не хотела… Просто пытаюсь объяснить тебе, как обстоят дела.
Непростые два дня. Я умерла, обнаружила, что стала привидением, видела, как Лукаса убили и как он восстал вампиром, да еще и отражала атаку Черного Креста. Да, можно считать, что мне выпали непростые два дня.
- Ты играла с Виком на этом чердаке, когда он был маленьким мальчиком. - Я посмотрела на то место, где, по словам Макси, он любил сидеть и читать ей книжки. - После своей смерти ты не рассталась с этим миром.
- Рассталась! Большую часть столетия я… Я застряла между тем и этим мирами и толком не понимала, что происходит. Иногда я попадала в сны других людей и превращала их в кошмары - просто так, чтобы доказать, что еще могу влиять на окружающий мир.
- Я слышала, что призраки делают вещи и похуже, - возможно, с той же самой целью.
Макси села на подоконник. Ее длинная белая ночная сорочка словно мерцала, когда лунный свет просачивался сквозь развевающиеся рукава.
- Ты, наверное, догадалась, что люди в этом доме подолгу не жили. Для меня это было нечто вроде игры - проверять, как быстро я их напугаю, но потом здесь поселились Вудсоны, и Вик был таким маленьким, всего годика два. И когда я ему показалась, он не испугался. Я впервые за долгие годы вспомнила, каково это, когда тебя… принимают. И когда тебе кто-то небезразличен.
- Значит, ты понимаешь, - сказала я. - И знаешь, почему я не могу покинуть этот мир.
- Вик - человек. Он живой. Он привязывает меня к жизни и дает возможность ощущать ее через него… чуть-чуть. Лукас больше не может этого для тебя делать.
- Может. И делает. Я знаю. - Но, по правде говоря, я этого не знала. Я еще почти ничего не понимала в том, что такое быть призраком.
- Тебе нужно поговорить с Кристофером, - посоветовала Макси. - Он поможет тебе понять.
- Я помнила Кристофера. Таинственный и грозный, он представал передо мной еще в "Вечной ночи"; там он напал на меня с намерением убить, чтобы обеспечить мое превращение в призрака. Но этим летом он появился передо мной и Лукасом, чтобы спасти нас от Черити.
И что он такое - добро или зло? Вписываются ли вообще поступки призраков в известные мне нравственные нормы? Единственное, что я знала точно, - это то, что Кристофер пользуется среди призраков влиянием и обладает властью. И теперь, когда я тоже стала призраком, наши пути неминуемо пересекутся.
Стоило об этом подумать, и я занервничала, но все же нашла в себе силы спросить:
- Он некто вроде… главного над призраками, да?
У нас нет "главных", но многие из нас прислушиваются к Кристоферу. Он очень мудрый и могущественный.
- И почему же он такой могущественный? Потому что настолько старый? - (Во всяком случае, у вампиров это происходит именно так.) - Или он… ну… что-то вроде меня? - Я уже успела понять, что, родившись от двух вампиров и получив возможность умереть естественной смертью, но при этом стать привидением, я обладала способностями, о которых большинство привидений даже мечтать не могли.
- Ни то ни другое, - ответила Макси. - Он не был рожден для того, чтобы стать призраком, как ты. Кристофер всему научился сам. У него потрясающая воля. Ты будешь такой же, как он, Бьянка. Пойдем со мной прямо сейчас?