- Вулкан, - продолжил Майкл. - Опустился на морское дно. Морская нимфа Фетида нашла его и забрала к себе в грот, где вырастила, как своего родного сына, - он сделал паузу, вспоминая детали этой истории, которую читал в книгах по мифологии. - Лучшими друзьями Вулкана были дельфины. У него было все, и море он считал своим родным домом… родным миром. И в один прекрасный день он обнаружил кое-что, что осталось от рыбачьего костра на берегу. Знаешь, что это было?
Она покачала головой, а глаза ее вновь посмотрели в сторону после того, как на пару секунд задержались на Майкле.
- Уголек, - улыбнулся он. - Светящийся и раскаленный. И Вулкан был очарован им. Он был очарован огнем и теми удивительными чудесами, которые можно было создать из огня. Он раньше делал редкие и очень красивые ожерелья и браслеты из морских камней и металлов для своей приемной матери. А увидев уголек, он подумал, что мог бы сделать что-нибудь из огня. Это был его элемент, которым он подспудно умел пользоваться и которым восхищался. Вот! - мелькнувшая вспышка окрасила облака электрической синей дугой. - Сегодня он работает особенно усердно.
- Но… - пробормотала Мариэль, тут же замявшись. Она колебалась, словно решив, будто уже сказала слишком много. - Но, - продолжила она. - Как же Вулкан добрался обратно до облаков? Вы же сказали, что он жил в море. Как ему удалось вернуться на небо?
- Его настоящая мать пригласила Фетиду на гору Олимп на празднование. Эти старые олимпийские боги всегда любили закатывать вечеринки. И тогда Юнона увидела великолепное ожерелье и браслет из редких морских камней и захотела узнать, кто выковал их, потому что ей захотелось заполучить такую красоту. Узнав, кто это сделал, она предложила сыну Фетиды придумать и выковать особое украшение и для нее. Вот, как он вернулся на гору Олимп, и после этого Юнона поняла, кто он такой.
- И Вулкан стал жить там, со своей настоящей матерью? - девушка нахмурилась сильнее прежнего. - После всего, что она сделала? После того, как сочла его уродливым?
- Он обманул ее, - качнул головой Майкл. - Он построил для нее удивительный металлический трон, который поймал ее в ловушку и не отпускал. Даже Юпитер не смог освободить ее. После этого Юпитер был вынужден просить Вулкана освободить Юнону. А у Вулкана было доброе сердце, поэтому он отпустил свою мать. Юпитер запретил своей жене мстить мальчику и приказал оставить его в покое. Ты знаешь, что было потом?
- Нет. Что?
- В Вулкана влюбилась Венера. Самая красивая богиня, богиня любви. А он был лишь хромым кузнецом. Но Венера смотрела в его сердце и видела в нем то, что по-настоящему любила. После этого Вулкан начал работать в небесной кузнице, делая броню для всех героев Олимпа. И молнии для Юпитера. Смотри туда! Видишь? Только что он сотворил новую.
Девушка склонила голову набок и изучающе посмотрела на Майкла. Немного застенчивая улыбка, словно короткая зарница, мелькнула в уголке ее рта и снова исчезла.
- Я думаю, что вы слишком долго пробыли на этом корабле.
- Ты права, действительно права, - согласился он. - Меня зовут Майкл Галлатин, - он предложил ей руку.
Теперь отяжелевшая левая нога девушки пошевелилась, скрипнув по палубным доскам. Она отступила с опаской, как будто перед нею находился не человек, а опасный дикий дверь.
- Я не кусаюсь, - усмехнулся он. По крайней мере, не всегда, завершил он уже про себя.
Но она не слушала. Не глядя на него, она снова отвернулась и изо всех сил поспешила прочь по качающейся палубе. Майкл решил отпустить ее. Впереди было еще много времени… плавание еще не закончилось.
Времени для чего? - спросил он себя. Для судового романа с шестнадцатилетней девчонкой? Конечно, нет! Но наблюдать, как она еле волочит ногу за собой, старается быть незаметной и скрывается от мира… было слишком больно.
Он знал, каково это - скрываться от мира и не желать рядом никого и ничего. Майкл никому не пожелал бы испытать такую потребность в одиночестве. Особенно не пожелал бы он этого маленькой девочке с такими красивыми глазами и застенчивой улыбкой.
Он вздохнул. В любом случае, пришло время двигаться вперед. В сгустившемся воздухе витал запах надвигающегося дождя.
Майкл быстро зашагал к корме и, проходя мимо шлюпки, наткнулся на две фигуры, что стояли близко друг к другу и глядели в бинокль на огни корабля, шедшего в отдалении. Майкл решил, что второе судно находится примерно милях в трех от них или около того.
Его резкое приближение - неуклюже громкое, неосторожное - заставило двоих мужчин тут же опустить бинокль и повернуться к нему. Одним из неожиданных встречных оказался Медина, чернобородое лицо которого исказилось гримасой гнева.
- Что это ты тут забыл, парень? Сейчас не твое время исполнять служебные обязанности. Какого черта ты не в своей койке? - прорычал он.
- Я просто гуляю, - был спокойный ответ.
- Гуляешь? - Медина подался вперед, его грудь раздалась в размерах, а подбородок словно втянулся. - Это тебе не стадион! Не дорога! Скажите ему, что это такое, мистер Кпанга!
- Это корабль, - произнес Энам Кпанга, хотя его внимание уже вновь было обращено к свету, который он разглядывал через бинокль. Майкл подумал, что Кпанга, будучи первым помощником, слишком уж безропотно исполнил команду второго помощника. Африканец был одет в черный костюм и рубашку с открытым воротом цвета индиго. Плоть его имела оттенок чистейшего черного дерева из самого сердца Черного Континента. Он был худым и высоким, примерно одного роста с Майклом. На шапке из коротко стриженных волос кое-где уже виднелись залысины. Он носил очки в проволочной оправе с круглыми стеклами, и Майкл, глядя на них, подумал, что он больше похож на студента-первогодку юридического факультета, чем на первого помощника на этой ржавой посудине.
- И куда ты направляешься? - едко спросил Медина, прищурившись. Он ухмыльнулся, и от желчи в этой ухмылки буквально можно было умереть. - Домой, к мамочке?
Глаза Майкла Галлатина стали чуть ярче. Он ничего не сказал, лицо его осталось непроницаемым, и это заставило ухмылку Медины угаснуть.
- Осторожнее, - предупредил второй помощник, который для него значил не больше зубной щетки, а то и меньше. - Нечего так смотреть на меня, парень. Доиграешься.
- Это очень странно, - сказал Кпанга, опуская бинокль. У него был мелодичный британский акцент, окрашенный плавным ритмом его родной земли и ее племенного языка. Он бросил взгляд на своенравного члена экипажа. Огни "Софии" отразились в линзах его очков. - Вернитесь, пожалуйста, в трюм.
- Ему следует преподать урок, - Медина не собирался останавливаться на этом и явно пытался на скорую руку придумать механизм жестокой расплаты за слишком вольное поведение.
- Вернитесь, пожалуйста, в трюм, - повторил Кпанга, словно второй помощник и вовсе ничего не говорил… или даже не стоял здесь.
Майкл кивнул. Африканец снова посмотрел в бинокль. Медина ждал дальнейшей провокации, но Майкл подумал, что этот испанец не стоит даже того, чтобы просто вырвать ему его чертову бороду за три секунды. Он посмотрел вперед на отдаленные огни. Вероятнее всего, это другое грузовое судно. Тоже идет в Англию? Пожалуй, что так.
Перед тем, как Медина снова заговорил, Майкл повернулся и направился к лестнице, которая вела в его личный маленький отсек в Аду.
Глава пятая. Капитан
Это было небольшое движение. Едва слышный звук. Изменение в интенсивности ударов волн о корпус судна. Что-то в двигательном отсеке начало работать тише.
Майкл Галлатин сел на своей койке.
Неужели он совсем не спал? Быть может, удалось подремать пару часов. На улице все еще было полутемно. Несколько других членов экипажа тоже почувствовали это изменение, пробудились ото сна и теперь растерянно переглядывались. Кто-то заговорил по-польски, словно все еще находился в сюжете своего сновидения. На вопрос, высказанный им, никто не ответил.
Сердце Майкла забилось чаще, он соскочил с койки. Так как он был уже почти полностью одет, все, что ему оставалось, это обуться, набросить куртку и надеть шерстяную шапку. Сделав это в одно мгновение, он бросился вверх по лестнице навстречу ночи.
Холодный, пронизывающий ветер ударил его по лицу. Майкл увидел прежде всего, что огни другого судна находились в пяти сотнях метров от них. Нос его был направлен прямо на "Софию". Майкл решил, что скорость второго корабля составляет, наверное, узлов десять. Пронзительная тревога импульсом пробежала по его телу. "София" замедлилась до легкого скольжения по водной глади. Майкл заметил, как в рубке второго корабля замигала сигнальная лампа, и в этом мерцании был определенный порядок. Морзянка. Они отправляли на "Софию" сообщение азбукой Морзе. Потребовалась всего минута, чтобы расшифровать его.
Остановите двигатели. Мы нагоняем.
- Вот черт! - выдохнул Майкл, тут же бросившись к лестнице, ведущей к боковой надстройке, и помчался к рубке наверху. Дверь оказалась заперта, и он принялся настойчиво молотить в нее кулаком.
Из рубки выглянул изумленный Энам Кпанга, на его очках собрались капли дождя.
- Что вы тут… - начал он, но договорить у него не получилось, потому что Майкл оттолкнул его с пути и вошел в тускло освещенную рубку, где швед с деловым, как лезвие топора, выражением лица, держал рулевое колесо, глядя в исполосованное линиями дождя стекло.
Медина стоял у гидравлического лага - устройства, с помощью которого на мостик передавались изменения скорости судна. Майкл отметил также, что сейчас судно шло в режиме среднего хода на мощности около двух третей, вместо положенного "полный вперед". Рука Медины уже тянулась к тому, чтобы сбавить мощность до одной трети и перейти на малый ход.
- Увеличивайте скорость! - приказал Майкл.
Время будто замерло, повисла тишина, нарушаемая лишь стуком капель дождя по стеклу. "София" преодолела волну и опустилась на ней, после чего вновь начала подниматься, и по ее корпусу прошел усталый металлический стон.
- Матрос! - Кпанга не прокричал это слово, но, тем не менее, в его голосе звучала заметная мощь. - Покиньте мостик!
Майкл повернулся к нему.
- Я хочу видеть капитана.
- Вы спятили?
- Я сказал, я хочу видеть…
Не дав ему договорить, в затылок уперся ствол пистолета.
- Убирайся отсюда. Сейчас же, - прошипел испанец. - Или я тебе твою хренову башку разнесу.
- Меня зовут Майкл Галлатин, - обратился он к первому помощнику, не обращая внимания на оружие. - Я агент британской секретной службы. Подразделение специальных операций. Ваш немецкий пассажир является экспертом по оружию, его зовут Пауль Вессхаузер. Он и его семья скрываются от нацистов, пытаются перебраться в Британию. Очевидно, нацисты не хотят этого допустить. Мы сочли, что на грузовом судне Вессхаузерам будет безопаснее перебираться, потому что нацистская секретная полиция вела круглосуточное и вездесущее наблюдение по всем вокзалам и станциям.
Свободные концы, подумал он с ухмылкой, вспоминая наставления полковника Вивиана. Похоже, кто-то из их сети был подкуплен и проговорился, став тем самым свободным концом, за которым не проследили. Впрочем, ему запросто могли развязать язык и с помощью клещей…
- Этот корабль прибыл сюда за Вессхаузером, и я могу вас уверить, что ваш пассажир не горит желанием возвращаться в Германию. Мы тоже этого не хотим, - он слегка повернул голову. - Если вы не опустите этот чертов пистолет в ближайшую секунду, я вас убью.
Пистолет, приставленный к затылку, заметно дрогнул.
- Я жду, - пригрозил Майкл, учуяв страх.
- Опустите его, монсеньор Медина, - произнес другой голос: тяжелый, с заметным французским акцентом.
Давление ствола пистолета на затылок исчезло.
Майкл повернулся налево, в сторону голоса. Фигура появилась из темного коридора в задней части рулевой рубки. Это был коренастый, широкоплечий человек наполеоновского роста - самое большое пять футов и шесть дюймов. Он вышел вперед, в круг тусклого света желтых ламп, и выглядел он вовсе не так, как подобает капитану "Софии" - больше он напоминал обыкновенного старого матроса. Передняя часть его грязной (некогда белой) рубашки была покрыта противным узором пятен кофе, еды и другими брызгами неизвестной природы. Живот его выпирал над матерчатыми брюками, которые, в свою очередь, свободно болтались на бедрах его коротких ног, поддерживаемые уродливыми, болотно-зелеными подтяжками. Ботинки у него были настолько потертыми и сношенными, что уже трудно было понять их изначальный цвет - черный или темно-коричневый. Пожалуй, лучше всего этот цвет было назвать оттенком неосторожного отчаяния…
Капитан Гюстав Бушен подошел к Майклу и вгляделся в его глаза. Лицо Бушена уродовала неаккуратная седая борода, а щеки бороздили глубокие рытвины от оспы. Глаза больше напоминали глубокие старые морщины, которые наводили на мысль о том, насколько тяжела служба на грузовом судне. Его волосы - седые и растрепанные - свисали грязными крысиными лохмами на уши и затылок. Майкл уже уловил несколько резких характерных запахов от его тела… самым резким был запах виски, разумеется. Впрочем, нет… не совсем. Коньяк. В конце концов, капитан ведь был французом.
Бушен протянул руку и взял пистолет Медины. Не колеблясь, он направил оружие прямо в центр лба Майкла Галлатина.
- Я даю вам три секунды, - сказал он, и маленький красный огонек ярости загорелся в глубине его глаз. - На то, чтобы убедить меня в том, что вы не лжец и не сумасшедший.
Майкл не видел необходимости зря тратить время.
- Я нанялся на корабль, чтобы защитить Вессхаузера и его семью, если на то возникнет необходимость. Но по большей части, я должен был приглядывать за экипажем, просто чтобы убедиться, что никто из секретной полиции не проник на борт. Я знаю истории каждого здесь. Ваша, мистер Кпанга, говорит о вас, как о самом интеллигентном, образованном и амбициозном человеке на этом борту, который продемонстрировал очень хорошие результаты во время обучения в Лондонском Университете. Медина, вы сломали правую руку вашей жене во время семейной ссоры два года назад, и ваш зять поклялся убить вас. Вы доставили его в больницу в Севилье с ножевой раной на животе чуть позже. И вы, капитан… вашу историю я знаю тоже. Но, может, хотите, чтобы я рассказал вам о шведе?
- Нет, - ответил Бушен.
Майкл кивнул. Вряд ли история о том, что за рулевым колесом стоит отвратительный растлитель малолетних, пойдет хоть кому-то на пользу здесь.
Бушен передал пистолет обратно своему второму помощнику, после чего, двигаясь на удивление быстро для человека его комплекции, ударил Майкла в челюсть правой рукой так сильно, что нижняя губа почти мгновенно окрасилась кровью, а от боли глаза наводнились слезами.
- Как ты посмел! - воскликнул капитан, и голос его был острым, как края гравия. - Как ты посмел втравить во все это дерьмо меня, мою команду и мой корабль?! Вы, британцы! Вы эгоцентричные свиньи! Вечно играетесь в какие-то шпионские игры! К черту вас! К черту всех вас! - из его рта вылетел неконтролируемый плевок. - Надеюсь, вы будете очень довольны тем, чем все это закончится! Монсеньор Медина!
- Сэр! - тут же отозвался испанец.
- Стоп-машина!
Медина подался вперед, собираясь полностью заглушить двигатель.
- Не трогайте, - строго сказал Майкл.
- О, как угрожающе, - уродливая гримаса Бушена исказилась еще сильнее. - А ведь ты безоружен, дружок. Ну-ка, насмеши меня, пораздавай еще приказов!
- Остановите корабль, и каждый человек на этом судне будет мертв.
- Боже, а он довольно самоуверен, а? Хорошо, ебучая ты британская заноза, как ты собираешься убить каждого члена моего экипажа? Расскажи-ка мне.
- Я не собираюсь никого убивать. Это сделаете вы сами. Остановив двигатели. Вы позволите Вессхаузерам подняться на второй корабль… неужели вы думаете, что этим все закончится? После того, как Вессхаузеры поднимутся на борт другого судна, немцы откроют огонь по вам… пустят в ход пулеметы, гранаты… все, что у них есть на борту. Они убьют здесь всех и каждого. Почему? Потому что это нацисты, которые не хотят допускать международного инцидента. Они не хотят, чтобы британская пресса или пресса в любой другой стране на земле получила хоть отголосок того, что они похитили специалиста по оружию, который пытался сбежать от них и забрал свою семью с собой, - Майкл сделал паузу, чтобы отереть кровоточащую губу тыльной стороной ладони. Запах собственной крови пробуждал спящего внутри волка, заполнял рулевую рубку.
- Вы знаете, что они будут делать, - продолжил Майкл, на этот раз обратив свой взор на помощников, привлекая их внимание. - Они убьют здесь всех, а потом потопят "Софию". Уверен, они хорошо подготовились. "София" станет лишь еще одной строчкой в их статистике, не более. Грузовое судно, пропавшее в водах Северного моря. Кто сможет рассказать, что произошло? Никто. Потому что - могу обещать вам - ни одного выжившего не останется, кто бы мог рассказать о случившемся. Так что, капитан Бушен, если остановите двигатели и позволите Вессхаузерам сойти, вы решите судьбу каждого члена своего экипажа, приговорив всех к смерти.
Никто не мог вымолвить ни слова.
Никто не мог пошевелиться, кроме "Софии", которая продолжала бороздить море на тихом ходу.
- Madre de Dios [Матерь Божья (исп.)]! - прошептал Медина, и глаза его в ужасе округлились, бородатое лицо вытянулось.
- Капитан, сэр! - прозвучал голос из комнаты, располагавшейся недалеко, в затемненном коридоре за дверью. Майкл расслышал русский акцент. - Мы получили сообщение по радио!
Никто не попытался остановить Майкла, когда он последовал за капитаном и помощниками в небольшую радиорубку. Русский радист, приземистый человек с широкой челюстью, изо рта которого заметно пахло рассолом, опустил наушники на шею и начал настраивать что-то на приборной панели. Сердцебиение его было учащенным.
Сквозь статический шум и помехи звучал голос, похожий на игру полупьяного шотландского волынщика, вокруг которого носился ошпаренный кот. Тем не менее, слова, доносившиеся из громкоговорителя, можно было разобрать.