Расти нахмурился. До него не дошло. Так что по дороге мы пытались объяснить ему, как должна действовать на вампиров святая вода.
В конце концов, он пробурчал:
- Я и так это знаю.
Глава 28
Маминой машины не оказалось на подъездной дорожке. Когда мы вошли, дом выглядел пустым, но я все равно позвал и не получил ответа.
- Должно быть, куда-нибудь вышла, - пробормотал я. Странно, что мама решила уйти куда-то из дома в такое позднее время.
- Может, поехала в магазин, - предположила Слим.
- Может. - Это было сомнительно, учитывая, что она ездила за покупками этим утром. Но, возможно, она забыла взять булочки или еще что-нибудь и решила быстренько за ними съездить.
На кухонном столе я обнаружил записку, написанную маминой рукой:
"Сынок,
Твой отец только что позвонил из больницы. Он получил травму, но говорит, что волноваться не о чем. Я поеду к нему. Не знаю, как скоро вернусь. Не жди, и ужинай без нас. Бургеры в холодильнике. Я позвоню, как только смогу.
Постарайся не беспокоиться, с отцом все в порядке.
Люблю,
Мама".
Слим и Расти молча наблюдали за мной, пока я перечитывал записку несколько раз. Закончив читать, я сказал:
- Мой отец в больнице, - в животе у меня как будто образовался кусок льда.
Слим сочувствующе нахмурилась:
- Что случилось?
Покачав головой, я передал Слим записку. Расти встал рядом с ней и читал через ее плечо.
- Это не может быть слишком серьезно, - сказала Слим. - В конце концов, он сумел позвонить твоей матери.
- Видимо, достаточно серьезно, - заметил Расти, - иначе ему не пришлось бы оставаться в больнице.
Поглядев на него с мрачным видом, я снова покачал головой.
Слим отложила записку и спросила:
- Что ты собираешься делать?
- Даже не знаю, - пробормотал я.
- Хочешь, мы уйдем? - спросил Расти.
- Нет, не надо. - Я отодвинул от стола кресло и уселся в него. - Почему мама не написала, что случилось?
- Она же написала, что с ним все в порядке, - заметила Слим.
- Не может он быть в порядке.
Она снова взяла записку и смотрела на нее какое-то время.
- Твой отец получил травму, - сказала она, - но сейчас он в порядке. Здесь так написано.
- Бессмыслица какая-то, - буркнул я.
- "Травма". - сказала Слим. - Твоя мама не стала бы так писать, если бы это был какой-нибудь сердечный приступ. Может, он попал в аварию.
- Или его подстрелили, - предположил Расти.
Слим одарила его уничтожающим взглядом.
- Что бы ни произошло, - сказала она мне, - это не слишком серьезно, но твоему отцу нужно какое-то лечение.
- Почему она просто не написала об этом? - вырвалось у меня. - Он же наверняка рассказал ей.
- Не знаю, - тихо произнесла Слим.
- Может, она не хотела тебя пугать? - сказал Расти.
- Разве ничего не знать не страшнее? - Слим положила руку мне на плечо. От этого я почувствовал себя лучше, но не мог совершенно успокоиться. - Нам не обязательно дожидаться звонка твоей матери. Почему бы просто не позвонить в полицейский участок? Я уверена, что кто-нибудь там сможет рассказать, что случилось.
Я посмотрел на кухонные часы и сказал:
- Долли все еще на дежурстве.
- И что? - спросила Слим.
Я помотал головой. Несмотря на то, что общение с Долли было для меня испытанием, я встал и подошел к телефону.
Расти посмотрел на меня с таким видом, как будто ему было больно.
- Ты можешь позвонить в больницу, - предложил он.
- Мы не знаем, в какую именно надо звонить, - сказала Слим.
Хотя в Грендвилле был собственный госпиталь, окружная больница в Кларксбурге была гораздо лучше оборудована на случай серьезных происшествий. В Бикстоне был католический госпиталь, в котором работали в основном монахини. Пострадавшей в нашей местности человек мог оказаться в любом из них, в зависимости от обстоятельств.
- Начни с ближайшего, - сказал Расти.
- Проще спросить у Долли, - возразила Слим.
Мы не успели рассказать ей о нашем сегодняшнем столкновении с этой злобной мегерой. Впрочем, учитывая обстоятельства, я надеялся, что Долли проявит понимание. Хотя она терпеть не могла меня, ей нравился мой отец. И недаром - кто-нибудь другой давным-давно ее уволил бы.
- Думаю, я позвоню ей, - решил я.
Стоило мне протянуть руку к трубке, как телефон зазвонил. Я подпрыгнул от неожиданности и отдернул руку с бьющимся сердцем. Но до того, как звонок прозвучал второй раз, я поднял трубку и спросил, едва способный дышать:
- Алло?
- Дуайт?
Это была мама, но не моя. И она явно была недовольна.
- Расселл там?
- А. Да, он здесь.
- Пожалуйста, скажи ему, чтобы он немедленно шел домой.
- Хотите, я передам ему трубку?
Сжав зубы, Расти замахал руками и замотал головой.
- Я побеседую с ним, когда он вернется. А что до вас, молодой человек, то я должна сказать, что ужасно в вас разочаровалась.
Я почувствовал, что у меня на лице тоже появляется гримаса. Льдина в желудке стала еще холоднее, чем раньше.
- Мне очень жаль, - пробормотал я.
- Несомненно. Элизабет всегда так тепло к тебе относилась.
- Мне она тоже нравится.
- В таком случае, ты нашел странный способ показать это.
- Простите.
- Пожалуйста, передай Расселлу, чтобы он шел домой немедленно, - и на этом она повесила трубку.
Мы с Расти посмотрели друг на друга.
- Тебе надо немедленно отправляться домой, - сказал ему я.
- Дерьмо.
- Битси, должно быть, на нас наябедничала.
- Я же говорил! Дерьмо. Вот же мелкая сучка.
- Эй, - сказала Слим.
- Именно такая она и есть. Так и думал, что она все расскажет.
- Что вы там натворили, ребята?
- Мы вроде как ее обманули, - сказал я. - Она хотела пойти с нами, чтобы искать тебя. Мы пытались отговорить ее, но она не желала слушать.
- Только бы все было так, как она хочет, или она бежит плакаться мамочке, мелкая засранка, - добавил Расти.
Слим посмотрела на него с отвращением:
- Прекрати ругаться.
- В общем, - сказал я, - Я в конце концов сказал, что ей можно пойти с нами, только если она обуется. И когда она пошла за обувью, мы убежали.
- Не слишком-то хорошо получилось, - заметила Слим.
- Знаю. Но она была очень навязчивой. И все равно, это для ее же блага. В смысле, мы же пошли на поле Янкса. Думаешь, стоило брать ее с собой?
- Да уж, я понимаю.
- Так что теперь мы по уши в дерьме, - сказал Расти.
- Тебе лучше идти, - заметил я.
- А вы, ребята? - спросил он.
Я покачал головой.
- Мы останемся здесь, - сказала Слим, - и попытаемся выяснить, что случилось с шефом полиции.
- А как же представление?
- Ты беспокоишься об этом чертовом вампирском цирке? - накинулась на него Слим. - Отец Дуайта в больнице, кретин! Пошел вон!
Она забежала вперед и распахнула перед ним дверь.
Уже выходя, Расти оглянулся на меня через плечо и спросил:
- Мы ведь все равно попытаемся туда попасть, правда? В смысле, если с твоим отцом все в порядке?
Я только пожал плечами.
- Я позвоню, - сказал он.
Потом Слим захлопнула за ним дверь.
Нам в головы вбили правило о том, что без присутствия старших нельзя было оставаться в доме наедине с представителем противоположного пола.
Пока с нами был Расти, все было иначе. Теперь он ушел. Внезапно мы были вольны делать все, что угодно. Думаю, мы оба это понимали.
Понимали и чувствовали смущение из-за этого.
Слим передернула плечами и спросила:
- Ты будешь звонить Долли?
- Думаю, да, - я снова подошел к телефону. И уставился на него.
Мне не хотелось звонить.
Не только из-за Долли, но из-за того, что она может сказать об отце.
- Ты в порядке? - мягко спросила меня Слим.
- Да, просто думал, может, мне лучше подождать маминого звонка?
- Она может позвонить только еще через час или два.
- Знаю, но. может, я все-таки подожду.
- Хочешь, я позвоню Долли и все разузнаю?
- Нет, не надо.
- Уверен? Если надо, я могла бы.
Телефон зазвонил. От резкого звука я дернулся. Внутри все сжалось.
Я схватил трубку.
- Алло?
- Дорогой, это я.
Мама!
Я съежился.
- Ты видел мою записку?
- Ага.
Рассказывай уже!
- Я бы позвонила раньше, но телефон был все время занят. А когда я наконец добралась до него, у нас было занято.
- Как там папа?
- А, все в порядке. Он велел передавать привет.
- Ну так что произошло?
- Он попал в аварию на патрульной машине. На дорогу выскочила собака. Ты же знаешь, как он беспокоится о животных. Он свернул, чтобы не сбить ее, и все бы ничего, но в этот момент у него лопнула шина. В итоге он потерял управление и врезался в дерево..
- Сильно? - спросил я.
- Достаточно сильно, - ответила мама. - Ты же знаешь, как твой отец относится к ремням безопасности.
Если верить моему отцу, ремни были придуманы для слабаков. Что было странной позицией для начальника полиции, но он вырос во время Великой Депрессии, воевал во Вторую мировую.
- Как он? - спросил я.
- Перелом левой руки и трещины на нескольких ребрах. Кроме того, он ударился головой о торпеду так, что разбил ее. Торпеду, не голову, - она рассмеялась, но это прозвучало несколько нервно.
- Ты же знаешь, какая у твоего отца твердая голова. В общем, он на какое-то время потерял сознание, а когда пришел в себя, поехал в окружную больницу.
- Почему в окружную? - спросил я.
- Ну, он считает, что у них оборудование получше, кроме того, он был почти так же близко от нее,
как.
- Где это случилось?
- На Третьем шоссе.
На Третьем шоссе ему под машину бросилась собака?
По моему позвоночнику пробежали мурашки, шея покрылась гусиной кожей.
- В общем, - сказала мама, - он в порядке, но они решили оставить его здесь на ночь.
- Зачем?
- Просто предосторожность. В основном из-за травмы головы. Они хотят понаблюдать его до утра.
- А, ясно.
- И знаешь. Я подумала, что мне стоит остаться с ним в больнице.
- На всю ночь? - спросил я.
- Мне не обязательно здесь быть.
- Нет, все в порядке.
- Если ты не хочешь сидеть один, я могу вернуться домой.
- Нет, не надо.
- Ты можешь переночевать у Расти или у кого-нибудь из братьев.
- Денни нет в городе.
- Ну, Ли же дома. И потом, ты можешь пойти к Стью.
- Я думаю, что и здесь будет нормально, - сказал я.
- Ну и отлично. Ты уже достаточно взрослый, чтобы оставаться дома в одиночестве. В холодильнике есть фарш. Можешь сделать себе гамбургер, если захочешь. Мы собирались пожарить их на жаровне этим вечером… - Ее голос задрожал и прервался, и я понял, что она плачет. Через какое-то время она всхлипнула и продолжила: - Если ты предпочитаешь купить что-нибудь на вынос, то в комоде есть деньги.
- Все в порядке, - заверил я. - Не беспокойся обо мне. Передавай от меня привет папе, ладно?
- Обязательно передам, дорогой. А, он еще просил сказать тебе, что он не сбил ту собаку.
- Лучше бы он сбил собаку и не встретился с деревом, - заметил я и услышал, как мама тихонько усмехнулась.
- Я ему передам. Вместе с приветом.
- Спасибо.
- Что-нибудь еще ему сказать?
- Пока не могу ничего больше придумать.
- Ну ладно. Ты можешь позвонить нам в любой момент, если тебе что-нибудь понадобится, - она продиктовала номер больницы и номер папиной палаты. Потом сказала: - Ну, думаю, пока и все.
- Наверное.
- Тогда увидимся утром.
- Увидимся, - сказал я.
- Веди себя хорошо.
- Обязательно.
- Пока.
- Пока, - сказал я и повесил трубку.
Глава 29
- Ну что, он в порядке? - спросила Слим, когда я обернулся. Кивая, я понял, что она слышала только мои реплики. Я не понимал, что она знала, а что нет, поэтому пояснил:
- Они решили оставить его на ночь, потому что он ударился головой, но. кроме этого он еще сломал руку и несколько ребер.
- Но с его головой все будет в порядке?
- Они так считают.
- Он врезался в дерево, объезжая собаку?
Я улыбнулся. Она, должно быть, вышла странной, потому что Слим нахмурилась.
- Он ехал по Третьему Шоссе, - пояснил я, - и ему под машину бросилась собака.
Слим скорчила гримасу, как будто учуяла что-то ужасное, но одновременно забавное.
- Одноглазая собака? - спросила она.
- Я не спросил.
- Ну вооот…
- Угу.
- Когда это произошло?
- Не думаю, что так давно.
- Ту собаку убили где-то в полдень.
- Ага, - сказал я. - Это была какая-то другая собака.
- Может быть, та, что сжевала моего "Дракулу"?
- Та самая, - сказал я.
Слим скорчила рожу.
Я скорчил рожу в ответ.
- Может, у нас завелся призрак собаки? - спросила она.
- Или кто-то хочет, чтобы мы так думали, - сказал я, и она рассмеялась. - И все равно, - продолжил я, - твою книгу сжевал не призрак или собака.
- Ты в этом уверен?
- Вполне. Во-первых, потому что призраков не бывает.
- Ты в этом уверен?
Она повеселела.
- Вполне.
- Напрасно.
- Все равно, если призраки и бывают, они не могут ничего жевать. Они же не.
- Не имеют зубов? - закончила она.
Усмехнувшись, я покачал головой.
- Нет, не то. Я хотел сказать, что они же просто. ну, духи. Они не материальны.
- Спорный вопрос.
- В любом случае, призрачной или реальной собаке пришлось бы сначала как-то достать книгу с твоей полки. Лапой? Или, может, зубами? В любом случае, она повредила бы и другие книги. Но они все стояли аккуратно. Так что это мог быть только человек.
- Или вампир, - добавила она, - если говорить от лица отсутствующего Расти.
Я рассмеялся и напомнил:
- Сейчас еще светло.
Ее улыбка угасла.
- Тогда остаются только люди. Я рада, что мы убрались из моего дома.
- Моя мама не вернется до завтрашнего утра, так что, полагаю, ничто не мешает тебе остаться здесь.
- Ничего не мешает тебе пойти на вампирское представление этой ночью.
- Не знаю.
- Ты же хочешь на него попасть.
- Могу и не ходить.
- Да? Предпочтешь остаться дома и сидеть перед телевизором?
- Может, и так. Особенно, если ты тоже будешь здесь.
- Ну, я никуда не денусь, если только ты не выгонишь меня из дому.
- Я бы никогда так не поступил.
- А как же Расти?
- А что он?
- Он очень хотел попасть на это представление.
- Он, скорее всего, наказан.
- Он отыщет способ сбежать.
- Может быть.
- Обязательно отыщет. И объявится здесь, весь в нетерпении отправиться туда.
- Я почти что желаю, чтобы у него ничего не вышло.
У нас неожиданно закончились слова, и мы просто стояли, глядя друг на друга. Вновь мы - с некоторым ужасом - осознали, что мы одни в доме. Никто нас не видит. Никто ничего не расскажет. Никто нас не остановит.
Нас разделяло всего несколько футов. Пара шагов вперед - и я окажусь достаточно близко, чтобы обнять ее, прижать к себе и поцеловать.
Я не мог пошевелиться.
Она тоже не двигалась, просто смотрела мне в глаза. Она выглядела торжественной и полной надежд.
Мне ужасно хотелось сделать эти несколько шагов, обнять ее, прикоснуться к ее телу, почувствовать вкус ее губ.
На ее лице появилась улыбка.
- Может быть, нам стоит перекусить?
Спасен! Но разочарован.
- Хорошая мысль, - сказал я. - Как насчет чизбургеров?
- Чизбургеры - это просто великолепно.
- Мы можем приготовить их на гриле во дворе.
- Почему бы тогда тебе не разжечь огонь, а я пока приготовлю котлеты?
- Отлично.
Я поспешил к холодильнику, отыскал в нем упаковку котлетного фарша и передал ее Слим.
- Сколько тебе сделать? - спросила она.
- Даже не знаю. Сколько ты будешь делать себе?
- Еще не придумала.
- Ты делаешь их толстыми или тонкими? - уточнил я.
- Обычно тонкими - не люблю, когда они не пропекаются внутри.
- Я тоже. Так что если ты приготовишь тонкие, сделай две на меня.
- Отличненько. Пожалуй, и мне тоже две.
Мы оба заулыбались как идиоты.
Слим бросила упаковку с фаршем на кухонный стол, подошла к раковине и принялась мыть руки. Я наблюдал за тем, как она стояла, немного наклонившись, и нижняя часть ее футболки завернулась над поясом ее обрезанных джинсов. Ее ягодицы слегка растягивали ткань, бахрома понизу покачивалась и гладила внутреннюю сторону ее бедер. Ее ноги были гладкими и загорелыми.
Она оглянулась через плечо и спросила:
- Что такое?
- Ничего.
Она улыбнулась.
- Совсем ничего?
- Просто смотрю, - сказал я и покраснел.
Между нами снова произошла игра в гляделки, во время которой я хотел подойти к Слим, но боялся, а она выглядела так, будто хотела, чтобы я ее поцеловал.
В этот раз все продолжалось не слишком долго. В конце концов она сказала:
- Наверное, тебе стоит пойти во двор и зажечь огонь.
- Да, наверное. Скоро вернусь, - я поспешил наружу.
В наши дни у большинства людей установлены жаровни, работающие на пропане. Они проще в обращении и не так загрязняют воздух (господи спаси нас от дыма жаровен прошлого!). Но все же, когда я рос, у нас не было пропанового гриля. И жидкости для розжига тоже. Отец утверждал, что запах топлива придает еде неприятный привкус, но я почти уверен, что он пытался оградить нас с братьями от опасности сделать что-либо "слишком просто". Так что в то время, как во всех остальных семьях
Грендвилля разжигали огонь, вылив топливо на угольные брикеты, нам приходилось делать все "естественным образом", как бойскаутам посреди леса, используя мятую бумагу для растопки и укладывая брикеты поверх.
По крайней мере, нам было позволено использовать спички. Могло быть и хуже.
Обычно я возмущался из-за того, что нам нельзя пользоваться горючим. Но сейчас я только рад был возможности отвлечься.
Во-первых, нелегкий процесс разжигания огня занимал мои мысли, не_оставляя времени подумать об аварии, в которую попал отец. или об убитой собаке. о пожеванной книге и пропавших розах. о том, как я предал Битси. о Странствующем Цирке Вампиров.
Кроме того, это позволяло мне какое-то время не возвращаться на кухню.
Мне нравилось сидеть во дворе в сумерках и смотреть на то, как огонь лижет хворост и уголь, пока Слим оставалась в доме.