ЭЛЕН. И побледнел…
ЛАЗАР. Побледнел? Вы так думаете?
ЭЛЕН. И дрожишь…
ЛАЗАР. Я дрожу? И правда! А я и не заметил…
ЭЛЕН. Да из-за чего же?
ЛАЗАР. Сейчас я все объясню, мадемуазель… Просто мы, испанцы, очень нервные, и малейшие переживания сказываются на нас.
ЭЛЕН. Какие переживания?
ЛАЗАР. Неприятные, мадемуазель.
ЭЛЕН. То есть?
ЛАЗАР. Боже мой, мадемуазель, когда путешествуешь, всегда что-то случается. Вот, например, по дороге в Константинополь мы встретили льва – переживание, как вы сами понимаете… На берегу Нила я бросил камешком в какое-то бревно, которое лежало на солнце, а оно разинуло на меня свою огромную пасть. Это оказался крокодил! Вот такое переживание… На Кавказе нас остановили разбойники… Переживания, всегда переживания!
ЭЛЕН. Боже мой, так что-то подобное случилось с вами и в Бретани?
ЛАЗАР. Да, случилось! Чтобы поскорее выполнить поручение графа, я пустил лошадь в галоп. Примерно в лье от замка – или, может, меньше – я увидел, что должен проехать по ущелью в горах, покрытых кустарником и лесом. Оно было таким глубоким, что я сказал себе: "Чтобы не заблудиться, лучше остановлюсь". Вы бы сделали то же самое, не правда ли?
ЯРВИК. Нет, я бы продолжал ехать.
ЛАЗАР. Ах, ты бы продолжал ехать?
ЯРВИК. Несомненно, ведь хозяин приказал ехать вперед.
ЛАЗАР. Я расскажу вам, и мадемуазель поймет меня. Бретань – не веселенькая страна. Эти черные леса, багровые пустоши, зеленые озера, скалистые ущелья и, наконец, одиночество, которое просто поражает не привыкшего к нему человека. Я был потрясен… Но меня нельзя назвать невезучим, мадемуазель. Я унаследовал от моего хозяина… Я имею в виду не первого, а второго… Первым был отец Розо, который не позволял мне морочить голову своей дочери. Вторым был англичанин. Он мертв. Вот кому действительно не повезло! Но только не мне, поскольку я оказался его наследником, его прямым наследником.
ЭЛЕН. Мой друг, мне кажется, ты смешал две истории, и если так будет продолжаться, то ты никогда не закончишь.
ЛАЗАР. О, если бы это были только две истории, мадемуазель, я бы легко выпутался – на самом деле их больше… Возвратимся к дороге по ущелью… А у меня еще это чертово золото! Когда я говорю золото, то имею в виду настоящее золото, которое у меня в багаже. Дзинь-дзинь… Конь несся галопом, и я сказал себе: "А вдруг разбойники слышат звон?" И тут же раздался треск веток в кустах на горе справа, и я увидел… я увидел лицо в маске, в ужасной маске. "Давай сюда! – закричал человек в маске. – Или ты мертвец!" Мадемуазель, никто бы не посмел сказать, что я испугался, но мой конь… я не смог справиться с ним… и он, как видите, примчал меня сюда.
ЭЛЕН. Как странно то, что ты рассказываешь, друг мой! У нас здесь нет разбойников. Возможно, это враг Жильбера… Ах, Лазар, разве тебя это не пугает? Человек в маске в засаде на дороге, по которой поедет мой брат. Скорее, скорее! Друзья мои, по коням! Возьмите оружие и давайте поедем к нему. Ты проводишь нас, мой друг, и покажешь, где видел человека в маске.
ЛАЗАР. Мадемуазель, нет ничего лучше, чем следовать за вами… Но можно сначала положить мой багаж в укромное место? Так хотел мой покойный хозяин, пэр Англии.
ЭЛЕН. О, как ты можешь думать об этом, когда мой брат в опасности?
Слышны фанфары с башни замка.
ЛАЕНН. Он здесь, мадемуазель, он здесь!
ЭЛЕН. Ах! Боже мой!
Звук фанфар усиливается.
ЛАЕНН. Вы слышите? Вы слышите?
Входит Жильбер.
ЖИЛЬБЕР. Элен, моя любимая сестра!
ЭЛЕН. Мой дорогой брат, благослови вас Бог!
ЖИЛЬБЕР. Пусть Бог простит меня… Мне кажется, вы плачете, сестра.
ЭЛЕН. Прежде от переживаний, а теперь от радости.
ЖИЛЬБЕР. Вы волновались? Но разве вы не слышали?.. Конечно, расстояние так велико… Вы не могли знать всего.
ЭЛЕН. Ваш посланник уже прибыл.
ЖИЛЬБЕР. Лазар? Но и он не может знать.
ЛАЗАР. Господин, нужно всегда быть готовым к любым неожиданностям.
ЭЛЕН. О боже, вы встретили человека в маске?
ЖИЛЬБЕР. Как вы узнали?
ЭЛЕН. Его заметил и Лазар.
ЛАЗАР. Да, это мой враг!
ЖИЛЬБЕР. Твой, бедняга Лазар? Я думаю, он скорее мой враг, а не твой.
ЭЛЕН. Он напал на вас?
ЖИЛЬБЕР. Сейчас расскажу. Примерно в лье отсюда… знаете, на дороге в ущелье, окруженной скалами и зарослями.
ЛАЗАР. Ага! Что я вам говорил?
ЖИЛЬБЕР. Как я ни спешил, а пришлось придержать коня. Там я заметил женщину – одну из наших бретонок, бедную, сгорбленную, похоже, просящую милостыню. Я подъехал к ней с монетами в руке и остановил коня. Вдруг эта женщина схватила меня за накидку и потянула к себе… и, мне кажется – Бог простит, если я ошибаюсь! – обняла меня.
ЭЛЕН. Странно.
ЖИЛЬБЕР. Да, но что еще более странно… в тот момент, когда она потянула меня вниз, я услышал выстрел из мушкета и свист пули над ухом. Если бы не эта женщина, я был бы мертв.
ЭЛЕН. О боже!
ЛАЗАР. Вот что ожидало меня, если бы конь не вынес меня оттуда! А меня не собиралась целовать никакая женщина.
ЖИЛЬБЕР. Первое, что я хотел сделать, – это помчаться в сторону леса, но женщина произнесла одно-единственное слово "Беги!" и ударила коня веткой по крупу. И он помчался через скалы, заросли, рвы. Через секунду прозвучал второй выстрел, но на этот раз я не услышал свиста пули – я уже скрылся в тени и преследовать меня стало затруднительно.
ЭЛЕН. А эта женщина, что спасла вас… Что случилось с ней?
ЖИЛЬБЕР. Не знаю. Я обернулся, но она уже исчезла.
ЭЛЕН. Мы найдем ее, Жильбер, и за подобное благодеяние сделаем счастливой и богатой до последних дней жизни.
ЖИЛЬБЕР. Молодец, сестра!
ЭЛЕН. Вы выглядите бледным и изможденным. Вы страдали?
ЖИЛЬБЕР. О, многое случилось за год путешествий, дорогая сестра.
ЭЛЕН. Но вы же не сделали ничего плохого? Чего-то такого, что заставляет быть недовольным собой, верно?
ЖИЛЬБЕР. Нет, дорогая Элен, нет!
ЭЛЕН. Хорошо! Хотите войти? Вы не голодны? Ярвик ждет вас.
ЖИЛЬБЕР. Я не голоден, благодарю. Хочется немного подышать родным воздухом, послушать шепот сладко пахнущего леса, ощутить мягкие ласки нашего бледного солнца… Дорогая сестра, позвольте забыться и предаться воспоминаниям!
ЭЛЕН. Да, конечно! Лаенн, мой брат хочет немного побыть один. А этот юноша, посыльный, он ваш слуга, Жильбер?
ЖИЛЬБЕР. И да, и нет. Он здесь из симпатии ко мне.
ЛАЗАР. О да, из чистой симпатии – вы абсолютно правы.
ЭЛЕН. Но как я поняла с его же слов, он богат.
ЖИЛЬБЕР. Его прежний хозяин мертв.
ЭЛЕН. Да, и мертв по причине несчастного случая, как он сказал.
ЖИЛЬБЕР. Да, из-за несчастного случая, дорогая сестра.
ЭЛЕН. Боже мой! Как же это случилось?
ЖИЛЬБЕР. Дорогая сестра…
ЛАЗАР. Он порезался и из-за этого умер. Вот и все.
ЭЛЕН. Что он сказал?
ЖИЛЬБЕР. Ничего.
ЛАЗАР. Так что его тарелки, одежда, белье и деньги – правильно, господин? – перешли ко мне по наследству. "Увы, – сказал он, – у меня нет времени сделать завещание, но вот мой слуга Лазар, стóящий и очень честный парень, который служил мне верно. Ему я оставляю все, чем владею, сожалея, что не владею бóльшим". (Жильберу, который внимательно смотрит на него.) Вообще я не очень хорошо расслышал, что он говорил, но уверен, что он сказал что-то вроде этого… когда граф держал его на руках.
ЭЛЕН. Что? Он умер у вас на руках, Жильбер?
ЖИЛЬБЕР. Да, сестра, да. И хватит об этом, Лазар.
ЛАЗАР. Мне сказали, что если по окончании шести месяцев никто не заявит права на наследство, то оно будет моим. Вчера вечером истекло ровно шесть месяцев. Ведь никто не объявился, граф?
ЖИЛЬБЕР. Нет! Забирай все и оставь меня.
ЛАЗАР. О господин, как же я прав, говоря, что вас есть за что любить. Теперь я богат, господин! Я уже не буду вашим слугой, но навсегда останусь вашим другом.
ЭЛЕН (к крестьянам). Идите, идите…
ЛАЕНН. Прошу прощения, граф, но, как сказала мадемуазель, возвращение графа должно быть отмечено пиром, однако если граф печален…
ЖИЛЬБЕР. Нет, нет! Напротив, я счастлив – никто не может быть счастливее!
ЛАЕНН. На самом деле все чудесно! Пойдемте, друзья мои, пойдемте. Я провожу вас, но это ненадолго.
Крестьяне уходят с Лаенном.
ЭЛЕН. О, как я рада, что Жоржа пока нет здесь! Так приятно рассказать обо всем Жильберу!
ЖИЛЬБЕР. Присядьте, моя дорогая сестра, ангел-хранитель замка Тиффо! Та, чьими молитвами зацветают луга и плодоносят земли. Та, которая любит меня…
ЭЛЕН. Как сестра может любить в разлуке!
ЖИЛЬБЕР (в сторону). Бедная Хуана! В ту ночь она была мне сестрой…
ЭЛЕН. Что вы сказали, Жильбер?
ЖИЛЬБЕР. Я ничего не говорил.
ЭЛЕН. Возможно, и нет, но у вас слезы в глазах.
ЖИЛЬБЕР. Разве вы не знаете, Элен, что от радости плачут, как и от горя? Вы ошибаетесь, сестра. Я самый счастливый из людей! Разве я не люблю все то, что вызывает радость? Разве вы сами не счастливы и отражение вашего счастья разве не сияет в моем сердце?
ЭЛЕН. Мое счастье… Да, вы правы, Жильбер! И до вашего приезда я была счастлива, но Господь привел вас сюда, и теперь моей радости нет границ, она безмерна, как рай Господний.
ЖИЛЬБЕР. Да, я понимаю. Вы выбрали нашего друга детства, Филиппа, который был предназначен вам в моих самых заветных мечтах.
ЭЛЕН. Брат мой…
ЖИЛЬБЕР. Мне кажется, что вокруг пира, о котором говорят все эти люди, витает дух свадьбы.
ЭЛЕН. Вы не обманываетесь, но только…
ЖИЛЬБЕР. Только Филипп отсутствует. Он путешествует? Когда вы ожидаете его?
ЭЛЕН. Брат мой, я его не жду, Филипп не в Бретани.
ЖИЛЬБЕР. А где он?
ЭЛЕН. Я не знаю.
ЖИЛЬБЕР. Почему же Филипп уехал?
ЭЛЕН. Потому что примерно три месяца назад я призналась, что не люблю его.
ЖИЛЬБЕР. Вы не любите Филиппа?
ЭЛЕН. Нет, брат мой. Я заблуждалась на счет чувства, которое называла любовью. Это лишь дружба, не более.
ЖИЛЬБЕР. И?..
ЭЛЕН. Филипп пожал мне руку, поклонился и удалился. С того дня мы больше ничего о нем не слышали.
ЖИЛЬБЕР. О боже мой! Но, возможно, вы ошибаетесь! Почему вы не любите Филиппа, этого лучшего из мужчин? Милая сестра, вы не понимаете, что такое любовь, а свое равнодушие называете дружбой.
ЭЛЕН. Нет, брат, нет! Я знаю разницу между любовью и дружбой.
ЖИЛЬБЕР. Вы?
ЭЛЕН. Да, кое-кто объяснил мне это, сказав, что любит меня.
ЖИЛЬБЕР. О сестра, вы уверены?
ЭЛЕН. Не огорчайте меня, Жильбер. Я боролась с собой! Я пыталась уйти от этого влияния, которое в течение пяти месяцев все росло и наконец поглотило меня целиком. О, если бы вы знали, сколько усилий я приложила, чтобы полюбить Филиппа! Но сердце больше не принадлежит мне, моя воля в чужих руках, мои слова, сорвавшись с губ, меняют свое значение, даже мысли предают меня. Я рисую в памяти образ Филиппа, а появляется другой – торжествующий и единственный. Что я могу сказать вам, Жильбер? Мои дни и ночи наполнены одним. Все вокруг меня исчезло, растаяло, стерто этой всепоглощающей страстью! Судите сами. Я, которая в ваше отсутствие проводила дни и ночи в слезах… я перестала плакать, думая о вас. Я, которая провела так много дней, наблюдая за дорогой из Нанта, по которой вы должны были вернуться, целыми днями не отрывала глаз от замка, в котором живет Жорж. Поэтому я написала, чтобы вы приезжали немедленно, не теряя ни минуты. Я не понимала себя. Я чувствовала, что схожу с ума, что уже не могу сдерживать в себе порыв головокружительного сумасшествия. Я написала, чтобы вы возвращались. Я установила для вас время: завтра! Ибо если бы вы вернулись позже завтрашнего дня, то нашли бы меня замужем – замужем, мой дорогой брат, без вашей руки, которая повела бы меня к алтарю… А теперь подумайте, брат: смогла бы я полюбить Филиппа так? Скажите мне, не это ли называют любовью!?
ЖИЛЬБЕР. Вы потрясли меня! Но вы, по крайней мере, любимы?
ЭЛЕН. Я так думаю!
ЖИЛЬБЕР. А кто он?
ЭЛЕН. О, не беспокойтесь, Жильбер, он достоин меня, достоин нашей семьи! Это джентльмен, достойный и богатый.
ЖИЛЬБЕР. Из этой страны?
ЭЛЕН. Нет, но пять месяцев назад он обосновался здесь.
ЖИЛЬБЕР. Его имя?
ЭЛЕН. Барон Жорж Марсден. Я думаю, он шотландец по происхождению.
ЖИЛЬБЕР. Молод?
ЭЛЕН. Сложно определить его возраст. Я думаю, ему лет тридцать – тридцать пять.
ЖИЛЬБЕР. А каков он из себя?
ЭЛЕН. Я нахожу его привлекательным.
ЖИЛЬБЕР. Барон Марсден…
ЭЛЕН. О, не относитесь к нему предвзято! Я знаю, в душе у вас зреет что-то против барона. Ведь из-за него я изгнала из сердца нашего друга детства, бедного Филиппа. Увы, в этом нет ни его вины, ни моей. Вы же не будете отрицать встречу родственных душ? Будьте великодушны, Жильбер, и не смотрите с яростью на того, кого должны называть братом. И если вы найдете барона бледным, мрачным, пожалейте его – он говорит, что страдает от чрезмерной любви ко мне.
ЖИЛЬБЕР. А пообещает ли, в свою очередь, Элен любить ту, которую должна называть сестрой?
ЭЛЕН. Что вы имеете в виду, брат?
ЖИЛЬБЕР. Послушайте! Мне гораздо легче простить вас, поскольку я сам нуждаюсь в прощении – я совершил тот же проступок, что и вы.
ЭЛЕН. Вы любите?
ЖИЛЬБЕР. Да.
ЭЛЕН. Ах, как она выглядит? Расскажите мне о ней: молода ли, светловолосая или темноволосая, очаровательная ли?
ЖИЛЬБЕР. Семнадцать, светловолосая, очаровательная.
ЭЛЕН. А имя?
ЖИЛЬБЕР. Антония.
ЭЛЕН. Она итальянка, испанка?
ЖИЛЬБЕР. Далматинка. Я путешествовал из Алмиры в Спалатро, когда на нас напали бандиты. Раненым, так как я защищался один, меня забрали в соседнюю деревню. Там жили Антония и ее мать. Антония красивее, чем вы можете себе представить, но она в трауре.
ЭЛЕН. В трауре?
ЖИЛЬБЕР. Да, она только что потеряла отца. Если бы этого не случилось, вы бы увидели и ее, дорогая Элен, и меня женатым. Я собирался ждать, пока не окончится ее траур. Я был на пороге рая, в котором не хватало только вас, Элен. И вдруг я получил письмо, в котором вы просите возвращаться, не теряя ни минуты.
ЭЛЕН. Вы вернулись!
ЖИЛЬБЕР. Видите, как я люблю вас! Ради вас я оставил Антонию, но пообещал вернуться. Через шесть месяцев траур закончится и Антония станет моей женой!
ЭЛЕН. Что ж, мы все поедем в Спалатро, и я заменю черную вуаль Антонии на белое свадебное платье. Барон Марсден тоже путешественник! Как и вы, он был в Испании, Египте, Сирии. Я думаю, дорогой Жильбер, что он был бы счастлив поговорить о местах, где вы побывали.
ЖИЛЬБЕР. И когда же я увижу его, этого столь сильно любимого барона Марсдена?
ЭЛЕН. Вы бы хотели, чтобы я послала за ним?
ЖИЛЬБЕР. О, скоро полдень… Я знаю, как солнце отмечает время каждым своим шагом. Глядите, сейчас оно светит на крышу часовни, а когда достигнет крайней точки башни колокольни, будет полдень. А теперь посмотрите на крестьян, которые торжественно направляются к нам со скрипачами. Оставайтесь здесь, Элен, и будьте счастливы, ведь рядом с вами брат, который оставил все, чтобы вернуться сюда!
ЭЛЕН. О мой зазнавшийся брат!
Входит Лазар, за ним крестьяне.
ЛАЗАР. Господин Жильбер!
ЖИЛЬБЕР. А-а, это ты, Лазар.
ЛАЗАР. Граф, умоляю… Пока крестьяне танцуют, не могли бы вы указать писаря, который опишет мое наследство и заключит контракт на приобретение, которое я хочу сделать?
ЖИЛЬБЕР. Приобретение?
ЛАЗАР. Да.
ЖИЛЬБЕР. В Бретани?
ЛАЗАР. Эта страна определенно меня устраивает. Я возмущен Испанией, и вы знаете, почему, не так ли? Женщины здесь милы, а у домов есть окна и двери. Я хочу приобрести дом и женщину.
ЖИЛЬБЕР. Хорошо. Найди моего управляющего Лаенна, и он сделает то, что ты просишь. Но, пожалуйста, Лазар, не говори об Испании и о своем наследстве.
ЛАЗАР. Ах да, понимаю! А я веду речь вон о том маленьком домике и о высокой девушке в его тени.
Входит слуга.
CЛУГА. Барон Марсден.
ЭЛЕН. Это он! Будьте с ним добры, Жильбер!
ЖИЛЬБЕР. О, не беспокойтесь, сестра.
Жильбер и Ратвин идут навстречу друг к другу, но крестьяне стоят так, что загораживают одного от другого, поэтому они внезапно оказываются лицом к лицу.
ЖИЛЬБЕР. Боже мой!
ЭЛЕН. Что случилось?
ЖИЛЬБЕР (в сторону). Это он!
РАТВИН. Добрый день, граф.
ЭЛЕН. Жильбер!
ЖИЛЬБЕР. Вы барон Марсден?
РАТВИН. И ваш преданный слуга, граф.
ЭЛЕН. Что с Жильбером, Жорж?
РАТВИН. Возможно, он вспомнил то, что приключилось с нами.
ЭЛЕН. Вы знаете моего брата?
РАТВИН. Да.
ЭЛЕН. Брат, вы знакомы с бароном Марсденом?
ЖИЛЬБЕР. Элен, Элен, уведите всех отсюда и позвольте мне поговорить с этим господином.
ЭЛЕН. Не забывайте о том, что вы мне пообещали.
ЖИЛЬБЕР. Не беспокойтесь!
Все удаляются от Жильбера и Ратвина, которые остаются одни на переднем плане.
ЖИЛЬБЕР. Извините меня, милорд. Надеюсь, вы понимаете мое потрясение.
РАТВИН. Да, конечно! Я последний, которого вы ожидали увидеть.
ЖИЛЬБЕР. Живой! Живой!
РАТВИН. Несомненно! Вы сожалеете об этом, граф?
ЖИЛЬБЕР. Тот, кого я видел лежащим в крови, кого держал умирающим на руках, кого оставил мертвым на скалах! Это невозможно! Невозможно!
РАТВИН. Почему же? Разве это первый случай, когда рана была принята за смертельную, а позже таковой не оказалась? И разве прежде вы не видели потери сознания, что принимали за смерть? Да, я был ранен, я потерял сознание. Свежий утренний воздух пробудил меня от глубокого сна. Я поднялся, покричал – никого! В доме, куда я обратился за помощью, мне сказали, что вы уехали в страшной спешке. Где вас искать? Вы могли направиться куда угодно, мир огромен! Я выздоровел, а так как был уверен, что найду вас в Бретани… Я должен был поблагодарить вас за то, что вы последовали моим указаниям и, следовательно, спасли мне жизнь – ведь если бы не вы, меня хладнокровно похоронили бы… И провидение указало мне дорогу. Я приехал сюда, купил земли по соседству с замком и стал ждать. Тем временем судьба свела меня с вашей сестрой… Я полюбил ее и смог пробудить в ней интерес к себе. Я пришел спросить, граф Жильбер: огорчает ли вас то, что я жив? Готовы ли вы по-братски протянуть мне руку?
ЖИЛЬБЕР. Милорд, когда я встретил вас в Торменаре, вы звались лордом Ратвином. Почему вы поменяли имя?
РАТВИН. Это имя моего родственника… моего младшего брата лорда Марсдена, который умер, завещав мне свое имя и удачу.
ЖИЛЬБЕР. Вы правы, в этом нет ничего необычного. Прошу прощения, милорд, я чувствую, что эти вопросы утомительны для вас, но…
РАТВИН. О, не смущайтесь, спрашивайте!
ЖИЛЬБЕР. Почему вы утаили от Элен, что мы знакомы?