В центре пещеры лежал огромный камень. На нем стоял металлический пивной кег, помещавшийся между раскинутыми ногами привязанной девушки, весьма симпатичной и абсолютно голой. Ее удерживали грубые веревки, а поверхность камня покрывал толстый шершавый слой запекшейся крови. Глаза девушки были широко распахнуты, лицо покраснело от слез. И она кричала.
Гард крутила перед собой топор, атакуя большое лохматое пятно. Я понятия не имею, как ей удавалось поспевать за тварью. Все происходило быстро и технично. Будто в кино. Должно быть, один из ударов достиг цели - внезапно раздался яростный вопль, и монстр скрылся в тенях.
Гард взвыла от разочарования. Темная жидкость бежала по топору, и на стали вспыхивали странные серебристые руны.
- Чародей! - крикнула Гард. - Мне нужен свет!
Я уже над этим работал, подняв амулет повыше, наклонив голову и сосредоточившись. Тусклое магическое свечение разгорелось, отбросив мощный луч, который осветил сто футов длинной галереи, а также вызвал болезненно-удивленный визг гренделеныша.
Я видел его в течение нескольких секунд, пока он, скорчившись, прикрывал рукой глаза. Четверть тонны обрюзгших мускулов, ногти черные, длинные и опасные на вид. Тварь была крупной, ростом девять или десять футов, и покрыта волосами. Не мехом, как медведь или собака, а волосами, человеческими волосами, сквозь которые просвечивала бледная кожа, придававшая гренделенышу сходство с исключительно волосатым человеком.
И этот монстр, вне всяких сомнений, был мужского пола - видал я огнетушители помельче. Судя по всему, мы с Гард прервали его любовную прелюдию.
Неудивительно, что он разозлился.
Гард увидела гренделеныша и рванулась вперед. Наконец у меня появился шанс поучаствовать. Я поднял посох, нацелил на тварь, сосредоточился и прорычал:
- Fuego!
Мой посох представляет собой важный инструмент, позволяющий концентрировать и направлять энергию с большой точностью. Для работы с огнем он не столь хорош, как моя более специализированная огнестрельная палочка, но тут вполне сгодился. Колонна золотистого пламени шириной с бочку для виски пронеслась по пещере и врезалась в голову и верхнюю часть тела гренделеныша. Слишком диффузно, чтобы убить тварь на месте, однако подходит, чтобы ослепить и отвлечь, пока Гард наносит смертельный удар.
Гренделеныш опустил руку, и я увидел блеск желтых глаз, омерзительную морду и клыкастую пасть. Клыки разошлись в улыбке, и я понял, что с тем же успехом мог поливать его водой из садового шланга. Могучее плечо резко дернулось, и в меня полетел камень.
Поверьте мне, гренделеныш зря тратил свои таланты на похищения-изнасилования-пожирания.
Лучше бы он стал профессиональным бейсболистом.
К тому моменту, как я догадался, что в меня летит камень, он уже достиг цели. В моем левом плече что-то треснуло, всколыхнулась волна непереносимой боли. Я рухнул на землю, воздух со свистом вышел из легких. Амулет выпал из внезапно онемевших пальцев, и яркий свет мгновенно погас.
Проклятие, я думал, "большой" плюс "злобный" равно "тупой", но гренделеныш явно обладал интеллектом. Тварь дождалась, пока Гард выйдет из круга света, и лишь затем бросила камень.
- Чародей! - взревела Гард.
Я ничего не видел. Краткая вспышка ослепила меня, и Гард скорее всего пришлось не легче. Я поднялся на ноги, стараясь не завопить от агонии в плече, и прохромал к краю выступа, чтобы взглянуть на пещеру.
Гренделеныш снова взвыл, и Гард закричала - на этот раз от боли. Последовал звук тяжелого удара, и она с пустыми руками смутной тенью пронеслась через круг зеленого света и с ужасным хрустом врезалась в стену подо мной.
Все происходило слишком быстро. Черт побери, да мы вот-вот продуем!
Я повернулся к Мышу и рявкнул команду. Секунду пес смотрел на меня, прижав уши к голове, и не шевелился.
- Пошел! - заорал я. - Пошел, пошел, пошел!
Развернувшись, Мыш помчался туда, откуда мы явились.
Внизу застонала Гард, слабо зашевелившись на краю тусклого круга света, отброшенного факелом. Я не мог сказать, насколько сильно она пострадала, но точно знал, что, если останусь на месте, гренделеныш довершит начатое. Элизабет в отчаянии всхлипывала.
- Поднимайся, Гарри! - рыкнул я на себя. - Шевелись!
Я с трудом мог двигать левой рукой, поэтому стиснул посох правой и приступил к штурму ненадежных каменных ступеней.
Из темноты донесся смех. Глубокий, сильный и сочный. Тварь заговорила, и ее произношение оказалось неожиданно четким и ровным.
- Сучка Одина, - пробормотал гренделеныш. - Давно я так не веселился. Сурт, хотел бы я, чтобы в мире было побольше Выбирающих. Вымирающее племя.
В свете факела я с трудом различал чертовы ступени. Нога соскользнула, и я чуть не упал.
- А это что за seidrmadr? - спросил гренделеныш.
- Gesundheit, - сказал я.
Монстр появился на дальнем конце круга света, и я замер. Желтые глаза сверкали злобой и голодом. Он очень медленно согнул когтистые руки и снова обнажил зубы в ухмылке. Во рту у меня пересохло, ноги дрожали. Я видел, как он двигается. Если он бросится на меня, может случиться что угодно.
О чем это я? Когда он бросится на меня, случится что угодно.
- У тебя в кармане огнетушитель? - поинтересовался я, внимательно изучая гренделеныша. - Или ты просто рад меня видеть?
Улыбка монстра стала еще шире.
- Определенно последнее. Вскоре у меня появится два лишних рта. Чем она завлекла тебя сюда?
- Ты все не так понял. Это я разрешил ей пойти со мной.
Гренделеныш издал низкий, ленивый, злобный смешок. Жутко было слышать столь чистый голос, исходящий из такого отвратительного вместилища.
- Ты думаешь, что представляешь для меня угрозу, человечек?
- А ты считаешь иначе?
Гренделеныш неторопливо провел когтистыми пальцами по каменному полу, выбив крошечные искорки.
- Я противостою seid с тех пор, как покинул Старый мир. А без него ты - что обезьяна с палкой. - Он подумал и добавил: - Причем весьма слабая и неуклюжая обезьяна.
- Значит, большому парню вроде тебя ничего не стоит справиться с крошечным мной, - ответил я. У него были странные глаза. Никогда не видел ничего подобного. А вот к таким лицам, пусть и безобразным, я привык. - Полагаю, вы с мисс Гард давно знакомы.
- Нет ничего хуже семейной вражды, - сказал гренделеныш.
- Вынужден поверить тебе на слово, - отозвался я. - А теперь я собираюсь забрать этих женщин. И предпочел бы сделать это мирно. Выбор за тобой. Уйди тихо, большой парень. Нам обоим от этого будет лучше.
Гренделеныш посмотрел на меня, откинул голову и громко, искренне расхохотался.
- Как будто мне мало племенной кобылы и раненой дикой кошки для развлечений. Теперь у меня и шут есть! Сегодня настоящий праздник.
И с этими словами он бросился на меня. Перед моим лицом мелькнул кулак размером с волейбольный мяч. Я чудом уклонился от удара и бросился на пол, задохнувшись от боли в плече. Кувалда из плоти и крови с хрустом врезалась в стену. Осколки камня задели мою щеку.
Я жутко испугался, и это было хорошо. Страх - отличное топливо для некоторых видов магии, и заряд грубой силы - отвали-от-меня, - которую я обрушил на гренделеныша, оторвал бы припаркованный автомобиль от земли, перенес его через улицу и швырнул в стену ближайшего здания.
Однако монстр не шутил - он действительно мог противостоять магии. Вся эта сырая энергия врезалась в него и стекла, словно вода с камня. Он лишь отшатнулся на два шага назад - освободив место, чтобы я смог встать на колено и вновь замахнуться посохом. Удар получился не слишком смертоносным, с одной-то рукой и в столь неустойчивом положении.
Зато я попал в его огнетушитель.
Гренделеныш испустил вопль на пару октав выше, чем прежние, и я, обогнув его, помчался к алтарному камню, на котором лежала беспомощная Элизабет Брэддок, - подальше от Гард. Я хотел, чтобы монстр сосредоточил все внимание на мне.
Что он и сделал.
- Сзади! - взвизгнула Элизабет, ее глаза расширились от ужаса.
Я крутанулся, и рука чудовища вырвала у меня посох. Что-то вроде стальных тисков сжало мою шею, и я почувствовал, как ноги отрываются от земли.
Мое лицо оказалось на уровне морды гренделеныша. От него пахло кровью и гнилым мясом. Глаза пылали от ярости. Я пнул его, но он держал меня подальше от жизненно важных органов, и мои слабые удары пришлись в живот и ребра.
- Я хотел прикончить тебя быстро, - прорычал он. - За то, что ты меня рассмешил. Но теперь начну с рук.
Если бы мне не удалось загнать его туда, куда я хотел, мои шансы выжить были бы не слишком оптимистичными. Но одно я сделал правильно. Он повернулся спиной к туннелю.
- Оторву их по одной, маленький seidrmadr. - Гренделеныш помолчал. - В чем, если взглянуть на это с литературной точки зрения, есть определенная ирония. - Он оскалил зубы. - Я позволю тебе смотреть, как я съем твои руки. Позволю увидеть, что я сделаю с этими суками, и лишь после закончу с тобой.
О-о, кажется, его желание исполнится.
Он схватил мою левую руку, и от боли в вывихнутом плече мир перед глазами побелел. Сражаясь с агонией, я выхватил из кармана плаща щетку Элизабет Брэддок с заостренной ручкой и, словно пестик для колки льда, вогнал в предплечье гренделеныша.
Взревев, он швырнул меня в ближайшую стену.
Было больно. Очень.
Вялой кучей я сполз на пол. Поле зрения сузилось и начало темнеть.
Тем лучше - меньше поводов отвлечься. Теперь осталось только правильно выбрать время.
Из входа в туннель над моей головой донесся стон, странный завывающий шепот, многократно подхваченный эхом.
Разъяренный гренделеныш вырвал щетку из своего плеча и отбросил, но, заслышав звук, повернул уродливую башку в направлении его источника.
На этом заклинании я сосредоточился так, как не сосредотачивался ни на чем в жизни. У меня не было круга и второго шанса, зато было множество отвлекающих мелочей.
Странный звук превратился в воющий хор, словно полсотни ленточных пил работали в атмосфере гелия, и из туннеля вылетел Мыш, по пятам за которым несся живой ураган малков.
Пес взвился в воздух, и малки последовали его примеру, твердо намереваясь не дать добыче уйти. Мыш с визгом приземлился на гигантское гнездо. Малки посыпались за ним, яростно завывая, десятки злобных глаз сверкали в свете факела. Некоторые спрыгнули, другие стекли по грубым ступеням, третьи сиганули вперед, вонзили когти в камень дальней стены и съехали вниз, словно пожарный по шесту.
Я выпустил заклинание.
- Бесполезные паразиты! - загремел гренделеныш, чей голос по-прежнему звучал слишком высоко. Он указал на меня, потрепанного человека в длинном кожаном плаще, и проревел: - Убейте чародея, или я сожру вас всех и костей не оставлю!
Малки, которых теперь подстегивала не только злоба, но и страх, не заставили себя ждать. Я сражался, однако их было более трех дюжин, а кожаный плащ прикрывал не все мое тело.
Мелькнули клыки и когти.
Пролилась кровь.
При виде нее малки обезумели.
С криком я бешено замахал обеими руками, убив пару малков, но не в состоянии защитить себя от всех этих зубов. Гренделеныш повернулся к беспомощной Элизабет.
Это оказалось чертовски сложно - пытаться развязать перепутанные веревки, одновременно удерживая в голове иллюзию. Выглядевший как я монстр яростно боролся, царапая и молотя атаковавших малков. Не слишком помогало и то, что Элизабет вновь завизжала, - спасибо личине гренделеныша, которым я прикинулся. Что ж, не бывает безупречных планов.
- Мыш! - крикнул я.
Верещащий малк пролетел над моей головой и разбился о стену.
Пес подскочил в тот момент, когда я освободил девушку. Я показал на нее и велел:
- Выведи ее отсюда! Бегом! Пошел, пошел, пошел!
Элизабет понятия не имела, что происходит, однако последние слова до нее дошли. Она помчалась к лестнице. Мыш не отставал, и когда малк попытался прыгнуть на обнаженную спину девушки, пес перехватил тварь в воздухе, как фрисби в парке. Рычание, движение челюстей. Шея малка сломалась с громким треском. Пес бросил его и поспешил дальше.
Схватив посох, я побежал к Гард. Пока малки ее не заметили. Они все еще трепали гренделеныша…
Вот дерьмо. Я отвлекся. Монстр вновь стал самим собой, и я тоже.
Развернувшись, я сфокусировался на огромной груде обглоданных костей, вытянул посох и прорычал:
- Съешь-ка это! Forzare!
Сотни фунтов острых белых осколков рухнули на гренделеныша и малков. Я швырнул их сильно, сильнее, чем монстр кинул камень в меня, и костяные снаряды рвали тела на части, словно пули.
Не дожидаясь развязки, я подхватил факел и бросил в кучу тряпок, окровавленной одежды и старых газет. Ворох мгновенно вспыхнул, потянуло удушливым дымом.
- Поднимайся! - крикнул я Гард. Одна половина ее лица посинела и опухла, и она сломала руку - кость предплечья проткнула кожу. С моей помощью Гард, шатаясь, поднялась на ноги, оглушенная и задыхающаяся от дыма, который затенял свет. Я отвел ее к ступеням, и даже в нашем потрепанном состоянии мы поднялись по ним с рекордной скоростью.
Оглушительный хор рычащего гренделеныша и завывающих малков немного затих - начало сказываться действие дыма. Потоки воздуха текли в туннеле, превращая его в каминную трубу. Я снова зажег амулет, чтобы осветить дорогу.
- Подожди! - выдохнула Гард, когда мы прошли пятьдесят футов. - Постой!
Она потянулась к карману пиджака, где хранила маленькую костяную коробочку, но не смогла достать ее здоровой рукой. Пришлось мне.
- Треугольник, с тремя линиями поперек, - сказала она, прислоняясь к стене. - Найди его.
Я рылся в маленьких костяшках для скрэббла, пока не нашел подходящую.
- Эта?
- Осторожно, - рявкнула Гард. - Это руна Разделения. - Она выхватила у меня квадратик, сделала пару шагов в сторону пещеры гренделеныша, пробормотала что-то себе под нос и разломила руну. Последовала вспышка густо-алого света, туннель задрожал и застонал.
- Бежим!
И мы побежали.
Потолок за нашей спиной с ревом обрушился, запечатав малков и гренделеныша в едкой дымовой ловушке.
Мы остановились. Взметнулась пыль, вопли сверхъестественных тварей смолкли, точно кто-то повернул выключатель. Тишина оглушала.
Мы постояли некоторое время, израненные и задыхающиеся. Гард сползла на пол.
- Ты была права, - сказал я. - Не следовало переживать по поводу малков на обратном пути.
Гард устало улыбнулась:
- Это был мой любимый топор.
- Ты можешь за ним вернуться, - предложил я. - А я подожду тебя здесь.
Она фыркнула.
Мыш, шаркая, вышел из туннеля. Вцепившаяся в его ошейник Элизабет Брэддок явно очень переживала из-за отсутствия одежды.
- Чт-т-то? - прошептала она. - Что здесь произошло? Я не п-п-понимаю.
- Все в порядке, миссис Брэддок, - ответил я. - Вы в безопасности. Мы собираемся вернуть вас мужу.
Она закрыла глаза, содрогнулась и расплакалась. Обхватила руками лохматую гриву Мыша и спрятала лицо в его шерсти. Девушка тряслась от холода. Я снял плащ и накинул на нее.
Гард посмотрела на Элизабет, затем на свое сломанное предплечье и вздохнула.
- Мне нужно выпить.
Я выплюнул изо рта камешки.
- Аналогично. Идем.
Протянул ей руку, и она ее приняла.
Несколько часов и врачей спустя мы с Гард вернулись в паб, где близился к завершению пивной фестиваль, и теперь сидели за столиком с Маком. Обрушив на нас ворох заплетающихся благодарностей, Брэддоки сбежали. Кег Мака украшала голубая ленточка. Он налил нам всем по кружке.
- Ночь живого пива, - сказал я. Мне выдали обезболивающие для плеча, но я собирался принять их дома, в постели. Поэтому сейчас все сильно болело. - Больше похоже на ночь живых синяков.
Мак поднялся, осушил кружку и отсалютовал ею нам с Гард.
- Спасибо.
- Нет проблем, - ответил я.
Гард с легкой улыбкой наклонила голову, и Мак удалился.
Прикончив свою кружку, она изучила шину на руке.
- Близкое попадание.
- Это верно, - ответил я. - Можно задать тебе вопрос?
Она кивнула.
- Гренделеныш назвал тебя сучкой Одина, - сказал я.
- Верно.
- Я знаю только одну персону, которую так зовут.
- Есть и другие, - ответила Гард. - Но все слышали лишь о самом знаменитом.
- Ты назвала гренделеныша потомком Гренделя, - сказал я. - Я правильно понимаю, что ты - потомок Одина?
Гард улыбнулась:
- У наших с гренделенышем семейств долгая история.
- Он назвал тебя Выбирающей, - заметил я.
Продолжая загадочно улыбаться, она пожала плечами.
- Гард - не твое настоящее имя, - сказал я. - Верно?
- Конечно, нет, - ответила она.
Я отпил премиального темного пива Мака:
- Ты валькирия. Настоящая.
Ее лицо было непроницаемым.
- Я-то думал, валькирии в основном занимаются вопросами доставки, - продолжил я. - Выбирают лучших воинов среди павших. Забирают в Вальхаллу. Ах да, и разносят там напитки. Девственные дочери Одина, наливающие медовуху воинам, которые пируют в ожидании Рагнарёка.
Откинув голову назад, Гард расхохоталась:
- Девственные дочери!
Тряхнув волосами, она поднялась и снова посмотрела на сломанную руку. Потом вдруг придвинулась и поцеловала меня. Ее губы были сладкими, жадными, пылающими - я ощутил поцелуй всем телом, до самых кончиков пальцев на ногах. Хм, и не только.
Она медленно отодвинулась, ее бледно-голубые глаза сияли. Затем подмигнула мне и сказала:
- Не верь всему, что пишут в книгах, Дрезден. - Повернулась, чтобы уйти, но, задержавшись, оглянулась через плечо. - Хотя, по правде сказать, иногда ему действительно нравится, чтобы его называли папочкой. Я Сигрун.
Я проводил Сигрун взглядом. Потом прикончил пиво. Мыш с готовностью поднялся, виляя хвостом, и мы отправились домой.