Когда Жюстина достала вторую фотографию, мой желудок болезненно заныл.
Эта фотография была простой: коридор, дверь с окном из матированного стекла, на двери - неброская черная табличка:
"ГАРРИ ДРЕЗДЕН ЧАРОДЕЙ".
Дверь была закрыта, однако я мог различить высокий женский силуэт, стоявший лицом к еще более высокой худощавой мужской фигуре.
Судя по дате, фотографию сделали меньше двух часов назад.
Итак.
Лара все-таки пыталась сделать мне одолжение. Она защитила Жюстину общими словами. А я медлил, подстригая волосы и потворствуя своему Голоду и подозрениям, в то время как Стигийские Сестры втянули моего брата в замысел вернуть одну из своих кошмарных дам.
Жюстина никогда не была глупой. Даже находясь под моим влиянием, она полностью отдавала себе отчет в том, что делает.
- У него проблемы, да?
- И он об этом даже не подозревает, - тихо сказал я.
Она задумчиво поджала губы:
- А ты не можешь ему рассказать. Как и мне.
Я беспомощно посмотрел на нее.
- Что ты собираешься делать? - спросила она.
Я натянул кожаные перчатки и, подойдя к ней, нежно сжал ее руки. Затем повернулся к двери.
- Если он думает, что помогает ей, а ты вмешаешься, он не поймет, - сказала Жюстина. - Как ты объяснишь ему это, Томас?
Ненавижу быть венатором.
- Я не буду объяснять, - тихо ответил я.
Затем мы с демоном вышли из квартиры, чтобы продолжить многовековую тайную войну и помочь моему брату.
Оставалось только надеяться, что два этих занятия не окажутся взаимоисключающими.
3
Жюстину ждал водитель, ездивший вокруг квартала. Она вызвала его. Держа за руку, я проводил ее до лифта. Мы молчали. Но когда приехал лифт, она улыбнулась мне и поцеловала мои пальцы сквозь перчатку.
Затем она исчезла.
Технически выражаясь, внутри меня всегда существует огромная дыра - там живет Голод.
Поэтому я сказал себе, что разницы никакой нет, и вернулся в квартиру, чтобы поработать.
Исключительно для очистки совести я попробовал позвонить Гарри домой и в офис, однако дома никто не взял трубку, а в офисе включился автоответчик. Я оставил сообщение, что должен поговорить с ним, но сомневался, что когда Гарри его получит, от него будет какой-либо прок. Поморщившись, я достал из кармана мобильный телефон и положил на кухонный стол. Не было смысла таскать его с собой. Технологии плохо сочетаются с магией. Двадцать - тридцать минут в компании недовольного жизнью Гарри прикончат мобильник - а если он начнет швыряться заклинаниями, времени уйдет и того меньше.
Мои собственные способности не представляли для мобильника особой угрозы, но когда я сплету поисковое заклятие, чтобы обнаружить братца, прием все равно пойдет к чертям.
Гарри весьма поэтично относится к магии. Вечно твердит о том, как она рождается из твоих чувств и что это глубинное воплощение природы твоей души, а поверх вываливает полубожественную-полубезумную философию значимости ответственного отношения к магии, слепленную из высказываний святых и супергероев комиксов. Если дать ему волю, он может трепаться об этом круглосуточно.
Возможно, в случае Гарри это не лишено смысла. Однако в случае всех прочих о магии нужно знать только одно: это умение. Любой может освоить его, в той или иной степени. Немногие способны достичь действительно высокого уровня. Это требует постоянной практики и спокойствия, от этого устаешь, у тебя болит голова и начинаются мышечные спазмы, а все окружающие, включая домашних питомцев, жаждут поделиться с тобой своим мнением по поводу того, где именно ты ошибаешься.
Гарри - мастер своего дела, как если бы, скажем, получил докторскую степень в МТИ, Гарварде или Йеле либо магистерскую в Оксфорде. Я же по сравнению с ним шесть месяцев отходил в техникум - то есть пропустил напыщенный треп и сосредоточился на полезных, работающих вещах.
Я потратил на пару минут больше, чем потратил бы Гарри, но использовал серебряный амулет-подвеску, который мама подарила мне в пять лет на день рождения, чтобы создать связь с амулетом Гарри, потрепанной копией моего.
Ранняя весна в Чикаго - время психически неуравновешенной погоды. Эта весна выдалась мягкой, и к тому времени как я сотворил поисковое заклятие, чтобы найти своего маленького братишку, наступил приятный свежий вечер.
Я держал серебряный амулет в правой руке, обернув цепочку вокруг костяшек пальцев и оставив несколько дюймов над подвеской свободными. Амулет мерно раскачивался вперед-назад в одном и том же направлении, словно под действием крошечного гироскопа, вне зависимости от того, куда я поворачивался. Я заплатил целое состояние за парковку "хаммера" - и не зря потратил деньги. Сейчас я шел за амулетом и направляющим его заклятием через Миллениум-парк.
Миллениум-парк - это редкость, действительно красивый парк в центре большого города. Расположенные вокруг него здания напоминают рисунки Эшера, а также плоды свободного экспериментирования студентов младших курсов архитектурного института, однако в них есть свой безумный шарм. Несмотря на поздний час, в парке бурлила жизнь. Каток работал до десяти вечера, и через несколько дней его закрывали на лето. Родители и дети кружили по льду. Парочки катались, держась за руки. Полицейские в форме дежурили неподалеку, чтобы с добрыми жителями Чикаго не случилось беды.
Я заметил Гарри, пробиравшегося по краю катка. Он удалялся от меня. Его голова и плечи, как у профессионального баскетболиста, возвышались над толпой, а широкий черный плащ выглядел весьма зловеще. Опустив голову, Гарри сосредоточился на чем-то в своих руках - возможно, собственном поисковом заклятии. Я поспешил к катку, чтобы приступить к слежке.
И двадцать секунд спустя осознал, что меня самого преследуют.
Кем бы они ни были, Стигийки не сообщили им, что придется иметь дело с вампиром. Они не держались по ветру, и легкий бриз принес мне запахи пары дюжин людей, находившихся поблизости, зловоние нескольких мусорных баков, ароматы тележек торговцев различными вкусностями - и отчетливую вонь тухлого мяса и старого пота (едва приглушенную щедрыми порциями дезодоранта), принадлежавшую двум упырям.
Плохо. Как и я, упыри вполне могут сойти за людей. Это дешевая наемная мускульная сила в сверхъестественном мире. Без сомнения, Стигийки вызвали их на случай вмешательства со стороны венаторов.
С одним упырем я бы справился без проблем. Хотя их трудно убить и они сильны, быстры и на редкость злобны, ничего нового здесь нет. Однако два - совсем другое дело. Если у них есть хоть зачатки мозга, мне будет очень трудно, а то и невозможно разобраться с ними без ущерба для себя.
Да, головорезы-наемники редко славятся своими мыслительными способностями, но сейчас не время строить предположения. Я ускорил шаг, пытаясь догнать Гарри и делая вид, что не заметил упырей.
Гарри свернул в сторону и направился к Павильону. Это огромное сооружение всегда напоминало мне средневековый монгольский шлем. Гигантская шляпа Аттилы, превращенная в здание, где устраивали регулярные концерты для добрых жителей Чикаго. Однако сегодня Павильон был темен и пуст. И наверняка заперт, но замки никогда не представляли проблемы для моего брата. Он подошел к двери в боковой стене, открыл ее и исчез внутри.
Я поспешил за ним и позвал его, но нас разделяло не меньше пятидесяти ярдов, и он меня не услышал.
Зато услышали упыри. Один из них рявкнул что-то своему спутнику, и преследователи перешли на бег.
Я оказался быстрее. Добежал до двери, и мы с демоном захлопнули ее за собой - достаточно сильно, чтобы покорежить металл.
- Гарри! - крикнул я. - Гарри, нам нужно поговорить!
Упыри врезались в дверь и попытались открыть ее. С первой попытки ничего не получилось, но они явно вознамерились вломиться в здание. Простой металл их надолго не задержит.
Внутри было пусто и совершенно темно, если не считать очень слабого, словно многократно отраженного зеленоватого свечения, источник которого находился за несколько помещений от меня. Однако мой демон обладал прекрасным зрением, и я торопливо двинулся вперед, ориентируясь на тусклый свет.
Один из упырей сорвал дверь с петель. Металл протестующе взвизгнул. Упырь ворвался внутрь, рыча, и тембр его голоса менялся вместе с формой тела: монстр утрачивал человеческий облик, становясь более опасным охотником, преследовавшим жертву.
Я свернул за угол, побежал к высокой фигуре в темном плаще, стоявшей в конце коридора и озаренной зеленым свечением, - и через несколько шагов осознал, что поисковое заклинание меня подвело.
Я выхватил из-под куртки пистолет и открыл огонь. Фигура пригнулась, подняла руку, и пули, отскочив, рассыпались по бетонному полу. Магическая защита, Стигийская. Вновь поднятая рука - и ко мне летит огненная сфера. Я пригнулся, но заклятие повторило мое движение и накрыло меня.
Последовала вспышка яркого света, и на мгновение я ощутил жар, которому предстояло перейти в агонию. Но вместо этого я испытал приступ головокружения, после чего вновь оказался на ногах, как раз в тот момент, когда первый упырь - кисти удлинившихся рук превратились в гротескные клешни, лицо стало клыкастой мордой - выскочил из-за угла и прыгнул на меня.
Я захватил кукри. Это оружие верно служило гуркам на протяжении нескольких веков, и неспроста. При правильном использовании кривой нож размером с небольшой меч способен отсекать конечности и головы даже в руках относительно маленьких и слабых смертных.
В руках вампира он способен завалить Бармаглота.
Первый упырь нанес удар клешней - быстрый, но недостаточно. Я свалил монстра на пол и подсек подколенные сухожилия, а когда он попытался сбежать, разрядил ему в спину обойму, расщепив позвоночник. Оказавшись в моей лиге, упырь мог сразу же пустить себе пулю в лоб. Результат был бы тот же.
Затем я метнул кукри - демон обеспечил мне силу и точность, - и нож расколол череп второго монстра, словно гнилую тыкву. Вот вам еще один способ быстро прикончить упыря.
Потом я вставил в пистолет новую обойму и нацелил его на дальний конец коридора, где вновь появилась темная фигура, державшая в руке слабо светившийся зеленый кристалл. Черные волосы откинуты от ничего не выражающего неподвижного лица, глаза - как у рептилии.
Стигийка.
- Балера, не так ли? - спросил я. Второй упырь по инерции приземлился рядом со мной и теперь раскинулся на спине - рукоятка ножа торчит из середины лица, содержимое черепа выставлено на всеобщее обозрение. Одна из ног до сих пор подергивалась. - Или Джанера?
- Для нас это не имеет значения, - ответила она. Ее голос был пустым, совершенно безжизненным. Все равно что электрическое пианино шестидесятых по сравнению с настоящим роялем. - Тебе не победить, венатор. Lexicon Malos возродится. А теперь уходи. Дождись новой битвы.
Я наклонился и вытащил покрытый кровью нож из мертвого упыря. Затем уверенными, неторопливыми шагами двинулся к Стигийке.
- То же самое мне советовали две другие Стигийские Сестрицы. Пока ничего хорошего из этого не вышло.
Я просчитывал выстрел. Любой недоучка, способный создать щит против пуль, считает себя крутым. Однако для этого необходимо сосредоточиться, и щиты действуют не во всех направлениях. Отрикошетившая пуля может обогнуть щит - а кроме того, если я заставлю Стигийку сконцентрироваться на пистолете, вдруг она не догадается, что я собираюсь использовать нож?
За ее спиной находилась хорошая, гладкая, отполированная металлическая поверхность, крышка нагревательного элемента, или пульта управления освещением, или чего-то подобного. На вид сталь была достаточно тяжелой, чтобы удовлетворять моим целям. Если пуля - хотя бы несколько раздробленных фрагментов - попадет Стигийке в спину, это ее отвлечет.
- Давай не будем усложнять, - предложил я. - Стой спокойно, улыбайся, и твои сестрички смогут похоронить тебя в открытом гробу.
Ее нижняя губа скользнула вниз, обнажив зубы. Не слишком похоже на улыбку.
- Зато твои, - промурлыкала она, - ни за что тебя не узнают.
Я шагнул вперед, готовый выстрелить, и краем глаза заметил собственное отражение в металле за спиной Стигийки.
Это был не я.
Этот мужчина не был мной.
Он выглядел старше: грубое лицо, косматые седеющие волосы, неопрятная борода. Его челюсти и губы казались слегка распухшими, и я сразу узнал упыря, которому не удалось скрыть свою истинную натуру под человеческой личиной.
Я поднял левую руку с ножом, и отраженный упырь повторил мое движение.
Стигийка одарила меня очередной не-улыбкой и скрылась за углом.
Я потратил секунду на то, чтобы прийти в себя и кинуться за ней, но мог бы не торопиться. Когда я свернул за угол, тяжелая дверь захлопнулась и на ее поверхности заплясали мерцающие зеленоватые огоньки, а потом я остался в кромешной темноте. Когда дело доходит до чародейства, меня не назовешь элитным бойцом, однако даже я не стал бы пытаться выломать дверь, запертую Стигийской магией.
Я свирепо выругался.
Все это было ловушкой, и я шагнул прямиком в нее.
Вот в чем разница между тем, как использует магию Гарри, и тем, как использую ее я. Связь между нашими амулетами была достаточно сильной, и его умудренные чары выявили бы обман. Поэтому Стигийка применила некий маскирующий трюк, чтобы обмануть мое детсадовское поисковое заклятие, а потом создала иллюзию, придав себе облик моего брата и заманив меня в определенное место, чтобы… сделать то, что она со мной сделала.
Зачем менять мое лицо? Стигийские Сестры отлично владели опасной, даже смертельной магией. Почему она сделала это, вместо того чтобы, скажем, поджечь мне внутренности? Даже если бы мой демон был сыт и на пике силы, я бы вряд ли пережил подобное.
Теперь, когда схватка закончилась, я начал испытывать страх. Если бы Стигийка хотела моей смерти, я был бы уже мертв, и это знание отрезвляло, пугало. Однажды Гарри обвинил меня в излишней самоуверенности и безрассудстве - что, поверьте мне, вопиющая ложь. Однако в данном случае он, возможно, не ошибся бы.
И, потратив бездну энергии на бег, драку и сгибание стали голыми руками, вдобавок ко всему, я был голоден. Парк за этими стенами кишел счастливыми, глупыми коровами. Ничего не стоит отрезать одну от стада, нежного маленького теленочка, и…
Мне требовалось сосредоточиться и сконцентрироваться. Я работал без страховки. Еще одна глупая ошибка могла меня прикончить.
- Соберись, Томас! - рявкнул я самому себе. - Включи мозги!
Темнота в Павильоне была почти полной, но благодаря демону я мог в ней видеть. Упыри уже начали гнить. Через несколько часов они превратятся в зловонную слякоть. Мы достаточно углубились в здание, чтобы звуки выстрелов не разнеслись по округе, однако патрульные копы вскоре заметят сорванную дверь. Здесь нельзя оставаться.
Я нашел другой выход и поспешил к машине. Очевидно, поисковому заклятию доверять не следовало, а значит, придется разыскать Гарри другим способом. Кэррин Мёрфи из чикагской полиции наверняка могла выяснить, видел ли кто-то его машину, но у меня не было уверенности, что Гарри окажется в ней или хотя бы поблизости. И даже если я найду его, что он подумает, когда к нему подойдет незнакомец и, представившись братом, попросит оставить дело?
Нужно действовать по порядку, решил я. Сначала следует отыскать Гарри, иначе все прочее уже не будет иметь значения.
Я знал, кто мне поможет.
4
Гарри - один из лучших чародеев планеты - живет в подвале.
Его дом несколько потрепан, но просторен. Думаю, аренда стоит дешево. Квартирка в подвале небольшая, зато соседи тихие и пожилые. Кажется, ему это нравится. Я знаю его много лет - и до сих пор не могу поверить, что он здесь живет.
По правде сказать, полагаю, по этой причине его жилище не особо тревожат - враги Гарри тоже не могут в это поверить. Считают, что это приманка, которую он специально соорудил в очевидном месте, чтобы заманить их в ловушку и убить. А тех, что все-таки приходят, определенно ждет теплый прием. Защитные заклятия вокруг квартиры Гарри способны поджарить стадо бешеных бизонов.
Я отключил охрану с помощью кристалла, который он мне дал, отпер дверь и зашел внутрь. Как всегда, квартира была безупречно чистой - несколько лет назад Гарри помешался на аккуратности, хотя так и не объяснил мне причину.
Огромный лохматый серый пес, две сотни фунтов мускулов и шерсти плюс острые белые клыки, показался из крошечной кухонной ниши и зарычал на меня.
- Эй! - сказал я, поднимая руки. - Мыш, это я. Томас.
Рычание мгновенно оборвалось. Уши пса качнулись взад-вперед, он наклонил голову сначала на один бок, затем на другой, изучая меня, подергивая принюхивающимся носом.
- Кто-то наложил на меня иллюзию, - объяснил я. Гарри говорил, что этот пес особенный и понимает человеческую речь. До сих пор не знаю, шутил он или нет. Иногда в моем брате просыпается странное чувство юмора. Но спокойно поговорить с нервным животным всегда хорошая идея, а я определенно не хотел, чтобы Мыш счел меня угрозой. Он был собакой-стражем, и я видел, как он сражался с тварями, встречу с которыми не пережило бы ни одно смертное животное. Не говоря уже о том, чтобы взять над ними верх. - Слушай, друг, я думаю, у Гарри проблемы. Мне нужно поговорить с черепом.
Мыш приблизился и тщательно обнюхал меня. Затем фыркнул, направился к одному из лежавших на полу ковриков и оттащил его в сторону, открыв люк в подвал.
Я подошел к псу и взъерошил мех за ушами.
- Спасибо, друг.
Мыш вильнул хвостом.
Складная стремянка вела в лабораторию моего брата, о которой я всегда говорил с крайним благоговением, чтобы его позлить. Разложив лестницу, я полез вниз, но остановился, как только смог окинуть взглядом все помещение.
Не следует бродить по лаборатории чародея. Это плохая мысль.
Подвал был под завязку набит кошмарным, редким, дорогим и бессмысленным хламом. На одной из полок стояла свинцовая шкатулка, в которой Гарри хранил пыль из - Боже ты мой! - обедненного урана. На столе в середине комнаты красовалась восьмифутовая масштабная модель чикагских небоскребов. Подробная до безобразия, вплоть до крошечных деревьев, действительно напоминавших деревья, и делового здания, которое недавно снесли.
На самом деле, немного жутковато. Мой братец заимел себе куклу вуду для целого города.
У него также есть человеческий череп, который стоит на собственной деревянной подставке, между двух свечей, что сгорали и заменялись несчетное количество раз, в результате чего возникли крошечные вулканические глыбки цветного воска. По обеим сторонам от черепа сложены любовные романы. Там же лежат старый выпуск "Плейбоя" семидесятых годов с Бо Дерек на обложке и длинная алая ленточка.