- Знаешь что, - сказал наконец один из них. - Где карты?
Карты нашлись, да вот не сообразили они оба, что покер - игра затяжная. Им бы по-умному - в дурачка один расклад и без реванша, но как-то это обоим показалось… несолидно, что ли… Начальник отдела маркетинга - и вдруг в дурачка! Играли на спички, с переменным успехом и довольно долго (точное время указать не берусь - часы остановились в половине шестого утра).
Когда владелец костюма королевским флешем против тройки в очередной раз выравнял положение, противник вскочил и выразился непристойно.
Затем вскочившего осенило.
- Слу-шай! - сказал он, поражённый, как ему это раньше в голову не пришло. - Ты что ж, прямо так и пойдёшь? По редакциям!
- А чего? - с туповатой подозрительностью спросил владелец мятого костюма, тревожно себя оглядывая. Ах, вот он о чём!.. Да, действительно… Мятая тенниска - это нормально: замотался человек по делам, забегался, погладиться некогда… А вот мятый костюм - нет. Мятый костюм - это весь имидж насмарку. Подумают, под забором ночевал, у кабака…
- Нельзя тебе так идти, - проникновенно сказал владелец тенниски, глядя ему прямо в глаза.
- Поглажусь, - буркнул Вавочка.
- А время? - напомнил тот.
Блин! Ну надо же! Вавочка насупился, подошёл к зеркалу и недружелюбно себя оглядел. Как будто три дня жевали, на четвёртый выплюнули… Опустил голову и уставился в раздумье на алтарную тумбочку, где располагались свеча, книжица, три пустые клейкие изнутри рюмки, ключ от входной двери…
- Ладно, - решил он вдруг. - Топай, пока я не передумал.
Обрадованный владелец тенниски сбросил шлёпанцы и побежал в коридор обуваться.
- Всё будет в ажуре, - сдавленно пообещал он оттуда, вправляя пятку в туфлю. - Ты на меня надейся.
- С телевидением давай завтра, - не терпящим возражений голосом продолжал Вавочка. - Сегодня не надо. Ты сегодня, главное, "Городские ведомости" давай раскрути. Будут предлагать десять процентов - не соглашайся. Шеф о пятнадцати договаривался. А в Фонде скажи: простудился, ангина, мол, врача вызывал…
Ему теперь даже нравилось, что тот вроде бы не сам идёт, а вроде бы Вавочка его посылает.
- Денег возьми. Пожрать купишь. И сигарет.
Из коридорчика рысью вернулся двойник.
- Всё будет в ажуре, - приподнято повторил он. - Только так!
И протянул руку к тумбочке - за ключом.
Ключа на тумбочке не было.
Тогда он посмотрел на Вавочку, наблюдавшего за ним с непроницаемым лицом, и всё понял.
- Так будет лучше, - сдержанно сообщил тот. - Позвонишь - открою.
Спорить двойник не стал - слишком был доволен, что настоял на своём. Кроме того, разговор мог вернуться в исходную точку и там увязнуть.
Владелец же костюма вошёл во вкус: пока провожал до двери, дал ещё с пяток наставлений, растолковывая всё, как малому ребёнку, короче, настроение подпортил - капитально. Тот аж плюнул, прежде чем сбежать по лестнице.
На промежуточной площадке его ожидал неприятный сюрприз в виде невысокой двухобхватной женщины с прутиком в руке, на котором болтался тетрадный листок. Это была Раечка из домоуправления, и она шла проверять вентиляцию.
Увидев Вавочку, остановилась, и её чуть запрокинутое лицо (Вавочка стоял площадкой выше) засветилось неподдельной радостью.
- Ну вот, - сказала она совершенно счастливым голосом. - И ведь Бог знает чего наговорят! И крик, говорят, какой-то был, и человек пропал… А он - вот он… Так что за крик-то?
Раечка из домоуправления неистребимо любила людей и не могла пройти спокойно, чтобы не помочь им разобраться в их запутанных отношениях. Несмотря на подкрадывающееся пятидесятилетие и девяносто с лишним килограммов живого веса, она вздымалась со своим прутиком до самых верхних этажей, под предлогом проверки вентиляции проникала в квартиры, лезла в душу без мыла и разводила руками чужие беды, за что впоследствии много страдала.
- Не знаю, - тоскливо ответил Вавочка и попытался найти просвет, чтобы проскользнуть мимо неё на улицу. Но просвета, можно сказать, не было - Раечка пёрла вверх по лестнице, как асфальтовый каток.
- А где сейчас работаешь? - поинтересовалась она, одолевая последние ступеньки.
- Росхристинвестъ, - обречённо отозвался Вавочка. - Начальник отдела.
- О-о, - удивилась она. - Ты смотри! Молодец! А Маша давно уехала?
Вавочка ответил, что позавчера.
- Уф, - сказала Раечка, ступая на площадку. - Дай отдышаться. Так вот ходишь весь день по лестницам да по лестницам… Ну, пошли вентиляцию проверим.
Пока одолевали пролёт до Вавочкиной двери, она успела расспросить о порядках в Фонде, о номинальной цене акции, о том, как это Машу угораздило заняться всякой медитацией, и не собирается ли Вавочка жениться.
Вавочка же соображал панически, что с ней теперь делать. Хотя дверь так и так нечем открыть…
Он порылся в кармане, в другом, изобразил на лице тревогу, поднял на Раечку трагические глаза и сообщил:
- Кажется, ключ дома оставил.
Раечка охнула, а он как бы с досады ткнул в дверь кулаком.
- Вот, блин! - сказал он. - Как же я теперь в квартиру попаду? Я ж без ключа теперь в неё никак не попаду.
Тут он спохватился, не слишком ли радостно он всё это ей сообщает, с ненавистью сказал: "У, блин!" - и снова наказал дверь ударом.
Дверь приоткрылась, и на площадку высунулся двойник.
- Чего орёшь? - вполголоса накинулся он на Вавочку. - Договорились же, без ключа идёшь!
Секунду спустя он заметил Раечку и остолбенел. Раечка же приоткрыла рот и стремительно стала бледнеть, причём не постепенно, как обычно бледнеют, а, так сказать, поэтапно, в три приёма: бледная - ещё бледнее - совсем белая.
"Сейчас завизжит", - мелькнуло у обоих.
Но из перехваченного ужасом горла Раечки вырвался лишь слабенький звук, передать который на бумаге решительно невозможно. Она взглянула на одного, на другого, присела и вдруг с проворством, какого в ней и не заподозришь даже, обвалом загремела по лестнице. На промежуточной площадке ухватилась обеими руками за перила; её развернуло лицом к Вавочкам, и они ещё секунду видели вытаращенные Раечкины глаза и беззвучно орущий рот.
Потом сообразили, что стоят на лестничной клетке, что в воздухе замирает дрожь от грохота двери подъезда, а над ступенями порхает тетрадный листок для проверки вентиляции.
- Ты что, блин! - шёпотом заорал Вавочка на двойника, когда они влетели в коридорчик и защёлкнули замок. - Соображаешь, что делаешь? Ты зачем открыл?
- А какого чёрта стучать было? Она ж теперь весь двор поднимет!
Прислушались к тишине за дверью. Потом один из них начал хихикать.
- Ты чего? - не понял другой.
- Так ей же, блин… - запинаясь на смешках, выговорил тот. - Ей же не поверит никто. Скажут: чокнутая. В дурдом отправят.
Теперь смеялись оба, первый и последний раз чувствуя себя союзниками.
- Смотри, ещё не нарвись, - посоветовал, выпроваживая двойника, тот, что в костюме. - А то совсем с ума стряхнётся.
Как далеко убежала Раечка - сказать трудно. Во всяком случае, во дворе её видно не было.
Только пройдя полквартала, Вавочка остановился и, честное слово, чуть не заплакал. Господи, улица…
Долго стоял на перекрёстке, пока не вспомнил наконец, что ещё надо куда-то идти… Ах да, в "Городские ведомости" - договор на рекламу. А потом в Фонд - сказать: ангина, мол… Он тряхнул головой и двинулся сквозь сетчатые тени полуоблетевших акаций, сорящих, если заденет сквозняк, жёлтым хрустким конфетти. Куда глаза глядят - к повороту, где бывшая улица Желябова переходила в бывший проспект Ленина.
И тут - словно заморозка кончилась. Вавочка вспомнил начальственный тон двойника, ожгло стыдом. Крысёнок! Он что же, думает, с пластилиновым дело имеет?.. Вавочка ему кто? Шестёрка?.. В "Городские ведомости", говоришь… А вот не пойдёт Вавочка в "Городские ведомости". Из принципа не пойдёт.
Телевидение… Какое, блин, телевидение? Какая, блин, рекламная кампания? Да провались она пропадом со всеми процентами! Надо что-то делать. Сестра приедет через несколько дней. Надо что-то делать…
Короче так: никаких сегодня редакций. Сейчас он завернёт в "Посошок", сядет там за столик, выпьет пива и всё хорошенько обдумает. Надо что-то делать.
Ну вот и уводящие вниз ступени. Омытый цветным полумраком, Вавочка входит, оглядывает полуподвальчик, кивает кому-то полузнакомому (тот озадаченно кивает в ответ) и скромно присаживается за столик у колонны. Уставший бизнесмен заскочил выпить пивка между двумя удачными сделками.
- Пару кружек и пачку "Магны", - расслабленно говорит он возникшему из цветных сумерек официанту.
Сейчас он отмякнет, почувствует себя уверенным, поразмыслит… И Вавочка, как в тёплую мыльную пену, погружается в ласковое бормотание приглушённой музыки, сквозь которую проступает временами:
- …Пороха Порохом пугали…
- Это как?
- А так. Приходит он…
- …не понимаю я Белого. Ну как это: пятнадцать лимонов для него заняли, подставились, можно сказать! Пять отнёс, а с десятью сбежал…
На стол с приятным гулким звуком опускаются две полные кружки. Вавочка отпускает официанта благосклонным кивком, отхлёбывает, задумчиво вскрывает пачку "Магны". А руки, между прочим, дрожат. Надо что-то делать. Надо что-то делать… Запугать бы его, гада, чтобы сбежал к лешему…
Кем? Кем запугать? Не собой же!..
- …послал их, короче. А они говорят: "Ты Пороха такого знаешь?" Порох растерялся, говорит: "Да как… Немного знаю". А что тут ещё скажешь? "Ну вот увидишь, - говорят. - Намекнём завтра Пороху - он тебе башку оторвёт…"
Крутые ребята сидят за соседними столиками. Появись у кого двойник - дня бы не прожил. Сунули бы в контейнер - да в реку…
- …Ну я понимаю: сбежал со ста лимонами. Тут ещё подумать можно. Но с десятью…
Даже если вьетнамцы… Во-первых, на вьетнамцев надо ещё выйти. Во-вторых, деньги они, наверное, просят вперёд. Значит, занимать. И занимать много… А это мысль! Взять и подставить! Занять лимонов десять - а получают пускай с двойника!.. Тот: "Какие лимоны?" - а они его… Нет, не прокатит. Времени мало. Не на день же, в самом деле, занимать…
- У вас тут свободно?
Кажется, это ему.
- Конечно-конечно, - отзывается Вавочка.
Приглушённо громыхают отодвигаемые тяжёлые табуреты, и за Вавочкин стол садятся двое.
…Может, просто на пушку его взять? Сказать: так, мол, и так, абзац тебе, вьетнамцев нанял…
- А что же вы сегодня без охраны?
Вавочка вскидывает глаза и видит, что за столиком сидят давешние шестёрки, пару дней назад чуть было не согнавшие его с табурета. На секунду Вавочку охватывает неприятное предчувствие, но шестёрки на этот раз миролюбивы и смотрят искательно. Видно, тогдашняя Вавочкина беседа с самим Порохом сильно их впечатлила.
- Охрана сегодня отдыхает, - мигом сориентировавшись, изрекает Вавочка.
Шестёрки кивают. Лица - понимающие, серьёзные.
- Спецназ? - с почтением осведомляется один, видимо, имея в виду Лёню Антомина, прокатившего, выходит, под Вавочкиного телохранителя.
- Афган, - говорит Вавочка.
- Ну и что ж он? - как-то ревниво, чуть ли не обиженно спрашивает второй. - Дерётся, что ли, лучше других?
И Вавочка внезапно ощущает долгожданный прилив уверенности. Двойник? Разберётся он с двойником. Не может не разобраться. Зря, что ли, так вежливы с ним эти два качка с оббитыми ушами!
- Главное, меньше, - весьма удачно отпечатывает Вавочка.
- А-а… - уважительно тянет спросивший. - Ну, конечно, опыт…
Гулко опускаются на стол полные кружки. Бормочет музыка. Вьётся разноцветный дымок.
- Вы ведь из "Росхристинвеста"? - почтительно спрашивают Вавочку.
"Раз, и…"
- Начальник отдела маркетинга.
Шестёрки вопросительно переглядываются. Маркетинг? Слово-то они, конечно, слышали и не раз…
- Мы вот чего, - говорит один. - Может, вам там в охрану люди требуются…
Вавочка несколько ошарашен. Но и польщён.
- Поговорить, конечно, можно, - уклончиво обнадёживает он. - Но вы учтите: начальник охраны сам с "новостройки", так что он больше своих ребят подбирает…
Шестёрки обиженно по-собачьи морщат лбы.
- "Новостройка"… Вольтанулись уже с этой "новостройкой"! - жалобно говорит один. - Как будто в других районах не люди живут! Ну что я, придушить, что ли, никого не смогу, если потребуется?
В доказательство говорящий растопыривает обе пятерни. Вавочка заворожённо смотрит на короткие мощные пальцы с оббитыми суставами, и глаза его вдруг стекленеют. А ведь придушит!.. Запросто придушит. И Вавочка даже знает, кого… А что? Взять и сказать: хотите в охрану? Так вот вам, ребята, испытание. Пойдёте по такому-то адресу (Желябова, 21) - и…
- Охрана… - медленно говорит Вавочка и при звуках собственного голоса волосы его встают дыбом. - Бывает, что и охрана никакая не поможет…
Шестёркам становится слегка не по себе. У Вавочки мёртвое лицо, и они чувствуют, что фраза насчёт охраны не случайна. Кто знает, может, завтра под окнами этого самого "Росхристинвеста" начнут рваться легковушки с динамитом…
- Есть проблемы? - понизив голос, спрашивает один. Повеяло идиотизмом американского видика. Голова персонажа катится по склону, а напарник, видя такое дело, интересуется с тревогой: "Есть проблемы?"
Вавочка залпом приканчивает кружку, смотрит на собеседников и понимает, что больше с надрывом говорить не следует. Крутые так себя не ведут.
- Предшественник мой, Сан Саныч, - ворчливо поясняет он. - Три дня как увезли. Жив ли, нет ли… Вот вам и охрана.
- А… а Порох?
Вавочка безнадёжно усмехается.
- А что Порох? У Пороха своих забот хватает… Будет Порох в эти дела ввязываться!..
Где вы видите здесь маркетолога Вавочку? Нет его здесь. Нету. За столиком сидит один из авторитетов, на которых ссылаются, которыми пугают. Вот он закуривает не торопясь, прищуривается на собеседников. Его слушают. Ему внимают. Его не оборвут.
- А в общем-то, конечно, сам виноват. Купил фирму. "Афедрон" называется. Меня в долю звал… - И негромкий, чуть усталый голос Вавочки вплетается в ласково бормочущую музыку. Ничуть не хуже других.
- Виталик, будь любезен, ещё кружечку…
…Есть, говорят, у глухарей одно нехорошее свойство: начинают токовать и ничего уже вокруг не слышат и не видят.
А было на что поглядеть.
В дверях полуподвальчика, возле той колонны, что у входа, никем ещё, к счастью, не замеченный, стоял другой Вавочка (в мятом костюме) и с ужасом, не веря, смотрел на свою подлую копию.
Но давайте всё по порядку.
Убедившись (через окно в кухне), что самозванец ушёл в сторону арки, Вавочка вернулся к картам и порассматривал сочетания. Оказалось, что в ближайшее время противник его был бы, скорее всего, разнесён в пух и прах. Расстроился и начал ходить по комнате.
Потом заявилась Лека. Четырежды дверной звонок играл своё "блюм-блям", пока это ей не надоело. Громко постучала.
- Володь, ну в чём дело? Я же знаю, что ты за дверью.
Вавочка и в самом деле стоял за дверью и притворялся, что там его нет. Нет и нет. По редакциям побежал.
- Ну, мы долго будем в молчанку играть?
Вавочка услышал, как на их площадке приоткрылась чья-то дверь, и голос тёть-Таи, от которого заныли барабанные перепонки, прошёл сквозь древесную плиту, как сквозь бумагу:
- Уехала хозяйка. И нечего барабанить.
Лека обернулась.
В проёме стояла не женщина, а прямо какой-то базальтовый массив. Казалось, этот ядовито-жёлтый в синих роршаховых кляксах халат был набит булыжниками.
- Я знаю, - ответила Лека. - Я не к ней.
- А-а… - Тёть-Тая удовлетворённо покивала, язвительно сложив губы, и сделала вид, что хочет закрыть дверь.
- Вот же бесстыжие, - произнесла она достаточно внятно. - Чуть Маша уехала, давай на квартиру девок водить!
Лека остолбенела, но вовремя спохватилась и, сохраняя предписанную Учителем ясность души, устремила на агрессивную особу младенчески-наивный взгляд, способный, по идее, обезоружить любого. Негромкими спокойными словами она хотела объяснить, что пришла сюда для чисто духовного общения, но тёть-Тая заговорила первой.
- Ну что уставилась, писюха? - чуть ли не с нежностью спросила она. - Так я тебя и испугалась! Ноги сначала выпрями, задрипа!
Весь ужас был в том, что говорила она приблизительно с теми интонациями, какие собиралась придать своему голосу сама Лека. Ясности душевной - как не бывало. Из какой-то отдалённой извилинки вопреки заветам Учителя полезли вдруг такие хлёсткие речения, что Лека ударилась в панику. Астрал боролся с виталом, а она была полем битвы. Тогда Лека представила поспешно, что у неё в голове дырочка, через которую улетучиваются скверные мысли. Но тут её вновь угораздило взглянуть в глаза тёть-Таи.
"Ну скажи, - просили глаза, - скажи мне что-нибудь. Я те такое в ответ скажу, что ты у меня ночами спать не будешь…"
И дырочка в голове закрылась.
- Ах ты, гадина! - сдавленно произнесла Лека. - Ноги выпрямить? Я тебе сейчас выпрямлю…
Не помня себя она шагнула к тёть-Тае. Та сказала: "Ой!" - и, отпрыгнув, захлопнула дверь. Лишь тогда Лека опомнилась.
Какой ужас! Всё насмарку! Медитировала-медитировала, почти уже достигла покоя, света - и вот…
- Да повались ты пропадом, паршивец! - вне себя крикнула Лека, пнув напоследок Вавочкину дверь.
Всхлипнула, повернулась и сбежала по лестнице.
Вавочка слышал, как спустя минуту отворилась (не сразу, в два приёма) дверь напротив.
- Бандитка… - ошалело бормотала тёть-Тая. - Управы на них нет… Ну вот погоди, приедет Маша…
Далее пошли выпады уже в Вавочкин адрес. Сначала он хмурился, слушая, потом развеселился. Уж больно лестно звучали некоторые обвинения. Теневик. Или взорвут скоро, или посадят. Девок водит со всего города. Ни стыда ни совести. И так далее.
Наконец дверь закрылась, и Вавочка, довольный, что соседи его чуть ли не крутым почитают, вернулся в комнату. Взглянул на часы. Часы стояли. Судя по теням во дворе, дело давно уже шло за полдень.
И тревога холодными быстрыми пальчиками пробежала вдоль позвоночника. Нельзя было выпускать двойника из квартиры! Бог его знает, чем он там сейчас занимается…
Рванулся к двери. Остановился. Выйти на улицу означало подставиться, но и дома он тоже оставаться не мог. Ему уже вовсю мерещились тихие внимательные вьетнамцы. Тревога гоняла его по квартире, как гоняют шваброй мышонка, и Вавочка не выдержал. Вышел на площадку. Нежно надавив дверь, защёлкнул язычок замка, испуганно проверил, в кармане ли ключ, и беззвучно сбежал по ступеням. Побыстрее миновал двор, нырнул в арку, ведущую на бывшую улицу Желябова - и пошёл, пошёл сквозь паутинчатую тень редких акаций, повторяя все петли и скидки двойника.
Остальное известно.
Он стоял, омытый цветным сумраком, возле четырёхгранной колонны у входа и с ужасом смотрел на столик, за которым царил он сам.
Это вместо того чтобы раскрутить "Ведомости"! Вместо того чтобы составить договор!..