- Господин барон наверное мог выбрать владения получше, - заметил я. - С таким богатством. Он ничего не ответил, и я не ждал от него ответа. Тем не менее, вне всякого сомнения мне было чему удивляться. Вот магнат, располагающий на мой неискушённый взгляд огромным состоянием, покупает замок, стоящий среди диких лесов и болот. Будто бы с богатыми деревнями, но зато населёнными не слишком покорными жителями. Почему он не выбрал спокойные, плодородные земли недалеко от Хеза? Или залитые солнечным светом равнины в окрестностях Тириана? Что привлекло его в эти дикие края? Может желание не бросаться людям в глаза? Впрочем, ничего удивительного, раз у него был сын, имеющий пристрастие притворяться вампиром, а вдобавок занимающийся тёмным искусством. Уже на следующий день, после молитвы, я подумал, а не надо ли мне сообщить обо всём деле Его Преосвященству епископу и ждать инквизиторов, которых бы он неминуемо прислал мне на помощь. Но сложность состояла в том, что прежде чем сообщение достигло бы Хеза и прежде чем прислали бы надлежащий отряд, прошло бы самое меньшее три недели. Также оставался небольшой допуск для ошибки, которую я мог совершить. К сожалению, Мордимер Маддердин человек небезгрешный, и иногда даже искренняя, горячая молитва может не принести успеха или завести на ложный путь. Мне даже думать не хотелось о том, что бы я услышал от епископа, окажись, что потревожил Инквизицию напрасно. А если бы ещё донеслись вести о том, что я дал себя обмануть байкам о вампирах (а я мог быть уверенным, что добрые языки разнесли бы эту историю), то, несомненно, моя лицензия повисла бы на волоске. Ну, и кроме того, я был уверен, что барона шумиха бы не обрадовала. Конечно, это бы означало конец оплате, которая вашему покорному слуге была очень нужна, поскольку запасы серебра в моём кошеле кончались с удивительно большой и пугающей скоростью. День был прекрасным, небо безоблачным, а окрестности живописными. Мы ехали шагом лесными тропами, а солнце просвечивало через густой купол листвы. За спиной я слышал приглушённый разговор и время от времени бульканье, поскольку ребята подкреплялись винцом, выманенным из подвалов барона. В конце концов я не выдержал и тоже откупорил бурдюк. Подал его Вольфгангу, а он посмотрел так, будто бурдюк мог его укусить, тихо вздохнул, перекрестился и мощно глотнул. И сразу повеселел, а его щёки порозовели.
- Ведь вы знаете средство против вампиров, магистр? - спросил он.
- Кол в сердце, - отозвался сзади Смертух.
- Серебро, - подсказал Первый.
- Святые, как бы, мощи, - пробормотал Второй.
- Вот видите, - улыбнулся я. - Мы приготовились.
- Издеваетесь, - пробормотал он недовольно. Мы подъехали к крутому, болотистому берегу, заросшему высокой травой и кустами.
- Брод в миле отсюда, - объяснил Вольфганг. И действительно, вскоре мы увидели широкую, песчаную отмель. Вода в реке была почти прозрачной и настолько неглубокой, что я видел дно и лежащие на нём большие, белые камни. Перед нами тяжело плеснуло что-то необыкновенно большое.
- Выдра, - сказал Первый и прицелился из арбалета.
- Оставь, - приказал я, схватив его за руку.
Я не люблю убийства без причины, только для потакания звериным инстинктам. Даже когда речь идёт лишь о неразумных животных. У них тоже есть право на жизнь. Тем более что если Первый на самом деле углядел выдру, то у неё наверняка как раз были маленькие…
- Мордимер, какое у тебя, как бы, чувствительное сердечко, - подшутил Второй.
Я обернулся и посмотрел на него. Он, похоже, увидел в моих глазах что-то такое, ибо быстро отвёл взгляд. Что ж, надо признать, ребят я выдрессировал, но у меня никогда не было и тени сомнения, что они подобны диким псам. Достаточно спустить их с цепи, достаточно убрать с их глаз кнут, и бросятся кусать. Не меня, или по крайней мере, в начале не меня, но могли бы доставить хлопот. Поэтому их следовало держать в строгости, даже если речь шла о мелочах. Для того, чтобы они без колебаний исполняли приказы, когда дойдёт до серьёзных решений. Преодолев брод, мы въехали в сосновый лес. Потом сосны сменились берёзами, ольхой и тополями, а копыта наших лошадей утопали в зелёном покрове мха и брели средь высоких папоротников. Я слышал щебетание птиц, и как минимум двое дятлов неутомимо обстукивало ближайший пень. Ах, эти идиллические виды и идиллические голоса! Ничего, кроме как развалиться на траве с бутылягой вина в руке и охочей девушкой под боком. Жаль только, бедный Мордимер - подумал я, - что у тебя нет времени на отдых, поскольку всю свою жизнь ты посвятил преследованию плохих людей. Я глубоко вздохнул и посмотрел в небо. Явственно увидел, что его затягивали чёрные тучи. Первая капля дождя капнула мне на щёку. В этот момент мы взбирались узкой просекой по склону одного из холмов.
- Темнеет, - осторожно заметил командир стражников.
В его словах было некоторое преувеличение, ибо от захода солнца нас отделяло ещё немало часов. Но действительно, мир посерел, поскольку небо затянуло плотным слоем клубящихся, грозовых туч. Также стало парко, и, вдыхая, я чувствовал, будто мне кто-то заталкивает в лёгкие мокрую тряпку. Мы въехали на облысевшую вершину холма. Перед нами раскинулась пологая равнина, а ещё дальше белые вершины, отвесные стены и обрывы известковых скал. Именно это место я увидел во время вчерашней, болезненной молитвы. С расстояния мы не видели отверстий гротов и пещер, но я был уверен, что как раз в известковых холмах полно выдолбленных в камне естественных укрытий.
- Ну, мы на месте, - заявил Вольфганг, как бы подтвердив справедливость моих рассуждений. Потом он осмотрелся изучающе и покачал головой.
- Тут и год можно потратить на поиски, - сказал он.
У Смертуха и близнецов также были не самые счастливые лица. Им не улыбалось взбираться по известковым, хрупким скалам и проверять гроты, стены которых грозили обрушиться в любой момент. Вот только я знал, что нам не придётся искать наощупь, что действительно заняло бы на многие дни целую армию. Несмотря на то, что становилось всё темнее, я заметил скалу, форма которой напоминала поднятую в небо морду ящера. Это как раз её я увидел во время моего молитвенного путешествия. И, если только видения меня не обманули, именно под ней или в ней мы найдём укрытие преступника. Теперь мне надо было убедиться в справедливости моих подозрений. Я не собирался глубоко забираться в гроты, предоставив врагу воевать на его территории. Тем более что я располагал крайне ограниченными силами. Но даже самый осторожный человек должен оставлять следы стоянки. Остатки еды, кострища, шкуры ободранных животных или рыбные кости. Не говоря уже об отпечатках лошадиных подков, шерсти или обрывках материи с одежды, оставленных на ветках кустов. Следовало лишь иметь зоркий глаз, а в этом случае я мог рассчитывать на близнецов. Известковая скала издалека казалась намного меньшей, чем была в действительности. Лишь когда мы остановились у её подножья, я увидел, что нас ждёт весьма крепкий орешек. Я видел широкие трещины в камне, которые несомненно были входами в гроты. Но эти трещины находились примерно в ста, ста двадцати футах от земли. Хватит, чтобы падая, прочитать короткую молитву. На вершину скалы - морда и хребет ящера - можно было добраться идущим дугообразно склоном, но оттуда в свою очередь надо было бы спуститься по канату где-то на двести футов, чтобы попасть в расщелины.
- Проверьте, сколько у нас каната, - приказал я.
Парни соскочили с сёдел, вынули из вьюков верёвки и размотали их. Они ссорились какое-то время, пока наконец Смертух не оттолкнул близнецов и не начал отмерять длину шагами.
- На глаз, сто двадцать, - сказал он, кривясь, ибо знал, что верёвки не хватит, чтобы спуститься с вершины.
- Ну, сынок. - Я посмотрел на Второго, а потом показал взглядом в сторону скальных расщелин. - Но-о, наверх!
Близнец уставился на меня, будто я с луны свалился. Но, во-первых, я уже успел внимательно изучить скалу, а во-вторых, я знал способности Второго. Скала была неровной, отмеченной выступами и узкими дорожками, полной дыр. На каждом метре можно было найти место, чтобы опереться ногой или вцепиться пальцами. А Второй, о чём я прекрасно знал, был ловким словно кот. Я не раз уже видел его в действии и надеялся, что сейчас он снова покажет себя с лучшей стороны.
- А если я, как бы, упаду? - угрюмо спросил он.
- Будем тебя, как бы, ловить, - пошутил я и подмигнул ему. Он сплюнул себе под ноги и долго втирал плевок в камни.
- Получишь двойную долю, - искушал я его. - И советую тебе быстрее идти. - Я посмотрел на небо. - Ибо сейчас как ливанёт…
Второй тяжело вздохнул и начал раздеваться. В конце концов он остался в одной рубахе, сапогах и перчатках. Опоясался верёвкой. Вольфганг смотрел на него с изумлением, а потом повёл взглядом по скале.
- Справится? - прошептал он. - По отвесной стене?
Стена была не совсем отвесной, но я понимал опасения командира стражи. Обычный человек наверняка сорвался бы вниз через несколько метров. Но у близнецов были поистине цирковые способности, а Второй ловкостью даже превосходил брата. Я задумался, а что, если бы мне пришлось карабкаться, и решил, что предпочёл бы не пробовать. Тем более что дождь становился сильнее, а во время подъёма нет ничего страшнее, чем выскальзывающие из-под пальцев камни. Но что поделаешь: мы всю жизнь рискуем.
Второй подошёл к скале и прошёлся вдоль неё с поднятой головой. Высматривал место получше, чтобы начать подъём, и наконец нашёл его. Вцепился пальцами левой руки в известковый выступ и подтянулся, одновременно впихивая правую ногу в едва заметную щель. Потом нашел опору для правой руки, выгнулся, подтянулся и вот он уже над нашими головами. Не сказать, что путь давался ему легко, но я не собирался его подгонять. Второй сам прекрасно знал, в каком темпе ему подниматься. Иногда он подолгу висел, прижавшись к скале и крутя головой туда-сюда, высматривая лучшее место. Иногда пробовал, выдержит ли каменный выступ его вес. Два раза из-под его ног летели известковые осколки, и в эти моменты оруженосец Вольфганга вскрикивал от страха. Я только поглядывал с беспокойством в небо, поскольку дождь становился всё сильнее. Первый с угрюмым лицом наблюдал за усилиями брата. Я задумался, что бы он сделал, если бы Второй отвалился от стены и сломал себе шею. Напился бы с горя? Захотел бы убить меня в акте бессмысленной злобы и отчаяния? Оставил бы меня и Смертуха, после чего пропал бы куда-то, чтобы служить кому-то другому? Пожал бы плечами и посчитал бы случай наказанием Божьим? Честно вам признаюсь, любезные мои, я понятия не имел. Между близнецами существовал некий вид мистической связи (в обычном смысле этого слова, поскольку в этом, конечно, не было и следа тёмного искусства), много похожего, но и много различного. Временами мне казалось очевидным, что у них взаимная нелюбовь, а иной раз я опять был уверен, что они один за другого прыгнут в огонь. Долго продолжалось, прежде чем Второй добрался до расщелины. Но добился своего. Он надолго пропал в скальной расселине, но потом мы увидели, как он выставляет голову наружу. Кинул вниз верёвку, которая окончилась примерно на уровне моего лица.
- Мог хотя бы наделать узлов, - буркнул Вольфганг.
- Ничего. - Я махнул рукой. - Поднимусь только я. Осмотрюсь, что и как, а потом вернёмся. Вы же не думаете, что мы впятером нападём на вашего молодого барона в месте, которое он знает как собственный карман?
Я крепко взялся за конец верёвки и дёрнул её несколько раз. Потом схватил её, повис всем весом и раскачался. Узел, сделанный Вторым где-то там наверху, держал хорошо, поэтому я перекрестился и стал взбираться. Не могу сказать, что мне легко пошло, ибо я ни такой лёгкий, ни такой ловкий, как близнецы. Однако в конце концов я влез в расселину, в которой сидел Второй, с удобством прислонившийся к известковой стене, и ковырял в зубах палочкой.
- О, Мордимер, - сказал он, а я упал и стал дышать, будто выброшенная на берег рыба.
- Эй, там! - крикнул вниз близнец. - Привяжите нам факелы к верёвке!
- Немного тише! - Я дёрнул его за плечо, потому что крик разнёсся эхом по гроту. Мы сидели в небольшой пещерке, я в полумраке видел спускающийся в темноту узкий проход. Там было немного места, но низко склонившийся человек мог пройти свободно. Однако я пока не замечал никаких следов человеческого присутствия, хотя смотрел усердно. Впрочем, скоро я мог приглядеться ещё внимательнее, поскольку мы высекали огонь и зажигали два факела.
- И что? - Второй подбородком показал на узкий коридор. - Идём, как бы? Я стрельнул слюной сквозь зубы и заглянул в мрак, выставляя факел перед собой. И всё равно видел немного. Я колебался. Поход внутрь известковой пещеры мог быть опасным не столько по причине подстерегающих врагов (ибо в их присутствии я вовсе не был уверен). Мне не улыбалось навсегда остаться на дне подземного лабиринта, а я знал, что для этого достаточного одного неосторожного шага или даже случайно отколовшегося от пола камня. Второй нетерпеливо постучал костяшками пальцев в стену.
- Ну, или туда, или обратно, - подгоняя, пробормотал он. Я прекрасно мог обойтись без его мудрого и ой как продуманного совета. Я слегка пожал плечами.
- Пройдём пару шагов, - решил я. - Но осторожненько, близнец, будто идёшь по стеклу.
- А я что, как бы, ребёнок? - надулся он и первым погрузился во мрак. Я последовал за ним, старясь держаться поближе. Правда, близнец, как на мой вкус, шёл несколько быстро, но я знал, что он при этом не менее осторожен. В конце концов, его во многом можно было упрекнуть, но не в том, что он не уважал собственной жизни.
- Охо-хо, - сказал он.
- Что там?
- Смотри. - В трепещущем свете факела я увидел, как он вытянутой рукой показывает на скалу. Я последовал взглядом за его пальцем.
- Закопчённые, - сказал я.
- Ну да, закопчённые. Кто-то долго тут стоял, пламя даже оставило след на скале.
- Вольфганг говорил, что пещера раньше использовалась взбунтовавшимся мужичьём. Может это ещё от них следы?
- А я знаю? - задумался он. - Нет, Мордимер. Это свежатина.
- Поищем ещё чего-нибудь, - решил я.
И тогда я услышал шум. Так, будто кто-то сделал неосторожный шаг и теперь старался аккуратнее поставить ногу. Вот только, звук донёсся с места, которое было ни перед нами, ни за нами, а над нами. Я вытянул факел, но конечно ничего не увидел. Или, может, кто-то таился на скальной полке, на чём-то вроде естественного, известкового балкона, и видел нас как на ладони, ведь мы сами ему светили?
- Отступаем, близнец! - прошипел я. - Скорей!
Второму этого не надо было повторять дважды. Он крутанулся как волчок, скользнул мимо меня и помчался в сторону выхода из пещеры. Я последовал за ним как мог быстро. Но уже упоминал, что я ни настолько ловкий, ни настолько быстрый, как близнецы. Хотя я предусмотрительно отбросил за себя факел, чтобы не становиться лёгкой целью, однако кто-то попал в меня. Почувствовал сильный удар по ногам, шнур оплёл мои лодыжки, и я растянулся на земле. Сразу после этого я услышал, как кто-то спрыгивает и бежит ко мне. Я перекатился на бок, но сначала что-то вдарило в стену рядом со мной, а во второй раз, увы, это самое что-то вдарило мне прямо по голове. Ну и на этом закончилась безопасная рекогносцировка Мордимера.
***
Не знаю почему, но баронета я представлял молодым, высоким человеком, с чёрными волосами, проницательными, тёмными глазами, орлиным носом, выступающими скулами и смуглой кожей. Его образ был так точно нарисован под моими веками, что я очень удивился, когда воображение встретилось с реальностью. Ибо на самом деле сын барон Хаустоффера был невысоким человечком с волосами цвета грязного льна, вдобавок слишком длинными, а взамен за это сильно поредевшими. Его лицо было покрыто налившимися гноем прыщами, а нос был отмечен сине-красными кровоподтёками от лопнувших сосудов. И ему было не двадцать с чем-то лет, а по крайней мере пятьдесят. К этому солидный живот и лежащее на шее горло. Всё это свидетельствовало о пристрастии к вредной пище и большому количеству крепких напитков.
- Папочкин инквизитор, - прохрипел он с довольной усмешкой. Зубы у него были все, но так расставленные, что между любыми двумя я видел широкую щель.
Я кивнул ему вежливо, а скорее хотел кивнуть, поскольку меня связали столь крепко, что и вздрогнуть не очень мог. Во всяком случае, мне удалось слегка двинуть шеей.
- Свет, - рявкнул он куда-то за себя, и я тотчас увидел его спутников, сносящих факелы. Только тогда я заметил в центре пещеры углубление в скале, что-то вроде неглубокого, но просторного бассейна. Стенки и дно его были отмечены коричневыми потёками. Я уже знал, откуда доносится запах застарелой крови, который я почувствовал раньше. На краю бассейна стояла статуэтка высотой в локоть из чёрного камня, и мне казалось, что она смотрит прямо на меня глазами, сделанными из немалой величины рубинов. На чёрном камне я тоже видел следы потёков.
- Выходит, это ты вампир, - сказал я. - А скорее, как вижу, пытаешься им стать.
Он потёр нос кончиками пальцев и всмотрелся в меня с нездоровым интересом. У меня было стойкое впечатление, что он думает, сколько крови сможет из меня выкачать. Но может это только моё больное воображение подсказывало мне такие образы.
- Это правда, - признал он и приблизился на несколько шагов. - Как только проведу до конца ритуал, мой дорогой инквизитор, смогу сказать о тебе: кто ест от тела моего и пьёт кровь мою, у того жизнь вечная, - засмеялся он и подмигнул ей.
- Богохульствуешь, - сказал я.
- Я привык. - Он легкомысленно махнул рукой. - Значит папочка велел тебе убить меня, так ведь? Знаешь почему, милый мальчик? Я уже не мальчик и равно никогда не старался быть милым, но понимал, что у молодого барона именно такая, а не иная манера выражения. Поэтому я решил, что, находясь в моём положении, лучше замечания ему не делать.
- Господин баронет наверняка соизволит просветить меня, - сказал я вежливым тоном.
- Ну конечно, соизволю! Папуле пришлось когда-то дать торжественное обещание, что ни он, ни его люди никоим образом не причинят вреда мне или кому-то из моих. А папуля такой, какой есть, но клятвы соблюдает, - вздохнул он несколько театрально. - Жаль, я тогда не подумал, что он наймёт себе инквизитора. Ха! Инквизитора! Папуля! - Явно вся ситуация его не только удивляла, но также забавляла. Меня как бы меньше.
- Что ж, иногда поворот дела удивляет нас всех, - констатировал я.
- Точно, - засмеялся он. - Тем более что мы проведём ритуал крови с тобой в главной роли!
- Господин Хаустоффер, - сказал я и глубоко вздохнул, поскольку готовился к длинной речи. - Поверьте мне, ритуал крови это всего лишь пустой вымысел. Я прекрасно знаю, в чём он заключается, поскольку его описал безумный еретик и колдун Максенций из Пелазии. Но - прошу мне поверить - кроме как опившись кровью и вымазавшись ею с головы до ног, вы ничего более не достигнете…
- Ты читал Максенция? - он внимательно посмотрел на меня.